Мы жили в 23-м поселке

Еврейские земледельческие колонии Юга Украины и Крыма

Лев Фрумкин

Мы жили в 23-м поселке

     Я, Фрумкин Лев Яковлевич, в возрасте 68 лет репатриировался в апреле 1990 года в Израиль. Вдалеке от тех мест, где я вырос, я снова и снова вспоминаю историю своей жизни.

     С 1934 года наша семья в составе:
- отца, Фрумкина Якова Наумовича (Янкеля);
- матери, Фрумкиной Анны Айзиковны (Ханы);
- сестры, Фрумкиной Сарры Яковлевны;
- меня, Фрумкина Льва Яковлевича (Лейба);
- брата, Фрумкина Леонида Яковлевича (Липы),
проживала в 23-м поселке колхоза «Эмес» Сталиндорфского еврейского национального района Днепропетровской области.

     До 1934 года мы жили в еврейском местечке Петровичи ныне это село Шумячского района Смоленской области. Петровичи стали знамениты в последние годы, как родина крупнейшего американского писателя-фантаста Айзека Азимова (1920-1992), в детском возрасте с родителями эмигрировавшего в Америку. Основным занятием жителей местечка до революции были кустарный промысел и торговля. После установления Советской власти и запрета частной торговли и промыслов, экономическое положение Петровичей было чрезвычайно тяжелым, очень высокой была безработица.

     Вместе с нами, как тогда говорили, добровольно-планово переехали в Сталиндорфский район еще 17 семей. Насколько мне позволит память, напишу о жизни евреев в поселках Сталиндорфского района, о войне и Холокосте.

     В 1920-е годы в Днепропетровской области к юго-западу от Днепропетровска, в 25 - 30 км от г. Никополя, в степном районе были построены поселки для заселения их евреями. Насколько я помню, евреями были заселены поселки 1, 13, 18, 19, 20, 23 и т.д. Мы жили в 23-м поселке. Кроме еврейских колхозов в районе была немецкая колония, которая находилась в трех километрах от 23-го поселка. Она была заселена только немцами. Кроме указанных поселков были поселки, где проживали евреи совместно с представителями других национальностей. Все эти поселки были объединены в Сталиндорфский район. Сталиндорф в основном был заселен евреями. Новые еврейские поселки были застроены одинаковыми домами в одну улицу длинной 1,5-2 км. Позади каждого дома были огороды площадью около гектара каждый. Дома были глинобитные. Глина перемешивалась с соломой и из этого материала делались саманные кирпичи. Они высушивались на воздухе, и из них клали стены. Двухскатные крыши домов покрывались кровельным железом. Чердак использовался для сушки зерна (индивидуального) и дальнейшего его хранения. К каждому дому были пристроены сараи для содержания скота и птицы. Отопление дома - печное. В качестве топлива для печей использовалась мякина (полова) - отброс, получающийся при молотьбе зерновых растений. В печном проеме устанавливалось специальное приспособление, которое увеличивало эффект горения. В каждом дворе были фруктовые деревья и погреб. В 1932-33 годах на Украине был большой голод, люди покидали поселки, а некоторые умирали от голода. Однако несмотря на многочисленные трудности, переселение евреев "на землю" продолжалось. Советское правительство проводило политику переселения евреев, в том числе нашей Западной области, на юг Украины, Крым и Дальний Восток. Наша семья вынуждена была ехать, так как наш отец Фрумкин Яков Наумович, по решению общего собрания возглавил делегацию, которая отправилась в 23-й поселок Сталиндорфского района с задачей ознакомиться с жизнью в поселке и доложить собранию. На обратном пути, в г. Смоленске делегация была предупреждена, что свое мнение они должны оставить при себе, и если они первые не изъявят желания ехать, то это будет расценено, как срыв государственного мероприятия.

     Для переезда был организован специальный состав из товарных вагонов для людей, скота и имущества. Везти разрешалось все без ограничений. В начале 1934 года мы прибыли к месту назначения в 23-й поселок колхоза "Эмес". Поселок имел второе название Бухариндорф. Однако, когда Н.И. Бухарину были предъявлены обвинения во враждебной деятельности, поселок был переименован в Орджоникидзе. Теперь это село Орджоникидзе Новософиевского сельсовета Никопольского района. К моей большой радости я узнал, что наш поселок был запечатлен на нескольких снимках известного мастера советской фотографии Аркадия Шайхета.

Карта
Криворожье, колхоз-кибуц Бухариндорф. Еврейка-колхозница. 1929
Фотография Аркадия Шайхета (1898-1959) из сайта www.fotosoyuz.ru

     Климатические условия в этой местности были тяжелыми. Дождей было мало, частым явлением были засухи с сильными ветрами-суховеями. В зимний период выпадал снег, который сопровождался ветрами. Для задержания снега на полях в определенном порядке разбрасывали снопики из соломы. Колхоз специализировался на зерновых (в основном озимой пшенице), скотоводстве и виноградарстве. Осенью при опадении листьев виноград укрывали на зимний период. Для этого куст винограда отгибали к земле и закапывали землей. На индивидуальных огородах в основном выращивали овощи, бахчевые культуры и кукурузу. Главной тягловой силой оставались лошади и волы.

     В каждом еврейском поселке была начальная школа, а семилетняя школа была одна на группу поселков. В школах преподавание велось на языке идиш, как предмет, изучали русский, украинский и иностранный языки. Аттестат об окончании семилетки выдавался на идиш и украинском языке. Наша семилетка находилась в Войковдорфе (18-й поселок), центре одноименного еврейского национального сельсовета. Войковдорф был основан в середине 1920-х гг. как еврейский переселенческий поселок. После 1945 г. поселок был переименован в село Войково Никопольского района Днепропетровской области. Теперь это село не существует. Школьники жили в интернате, на выходной день детей увозили домой. Питание на неделю каждый школьник привозил с собой. Эту школу закончили я, моя сестра Сарра и брат Леня. После окончания школы дети разъезжались по разным городам Союза для дальнейшей учебы. Моя сестра Сарра Фрумкина училась в еврейском педагогическом техникуме в Днепропетровске, я учился на рабфаке при технологическом институте г. Москвы, брат Леня - в железнодорожном техникуме г. Москвы. Во время каникул студенты приезжали домой и работали в колхозе.

     В 1940 г., после окончания рабфака, я был призван в Советскую Армию для прохождения срочной службы; в Великую Отечественную войну воевал на фронте. Из всей нашей семьи после войны я один остался в живых. Отец, мать и сестра Сарра были расстреляны немцами в период оккупации (точных сведений о судьбе сестры у меня нет, но если бы она осталась в живых, она бы меня нашла). Брат Леня погиб на фронте 1 марта 1943 года и похоронен в братской могиле в селе Кошкино Курской области. После моей демобилизации из Советской Армии в 1946 г. я случайно встретил в Москве Симу Серовскую, бывшую жительницу 23-го поселка, которая была там после освобождения в 1944 г. и узнала, что всех евреев немцы расстреляли. В дальнейшем я периодически писал письма в разные организации, чтобы узнать подробности о судьбе евреев, в том числе и моих родителей, в период оккупации. На мои письма в разные организации я получал одинаковый ответ: "Нет данных, не знаем, помочь не можем". В 1979 г. я получил письмо из Софиевского райисполкома Днепропетровской области, в котором были данные о захоронении жителей еврейской национальности, расстрелянных немецко-фашистскими захватчиками.

     В 1987 г. мы с сыном Владиславом, поехали из Баку на своей машине на поиск могил наших близких. Из Никополя поехали в Софиевку. По пути мы остановились в селе Жовтневое, как нам сказали, это бывший райцентр Сталиндорф. В Жовтневом мы встретились с г-жой Лосинской Раисой Михайловной. От нее мы узнали, что евреи окрестных сел были поделены на две группы. Первая группа использовалась оккупантами на сельхозработах. После уборки урожая все евреи были расстреляны. Вторая группа строила участок дороги Кривой Рог - Днепропетровск. После окончания строительства участка все выжившие к этому времени были расстреляны. Мы узнали, что на территории Софиевского района имеются много захоронений погибших в Холокосте евреев, наиболее крупные из них две могилы в селах Новоподольск и Любимовка, в которых похоронено гражданское население еврейской национальности, расстрелянное фашистами в период оккупации.

     Нам сказали, что 23-й поселок, где мы жили, частично уцелел, и мы поехали туда. В поселке мы встретили госпожу Кирилюк Веру и ее сестру (они украинки по национальности). Перед самой войной в 1941 г., они с матерью приехали в наш поселок на постоянное жительство. В поселке не было свободного жилья, поэтому мои родители взяли их к себе. Вот, что они рассказали. Когда немецкие войска приблизились к поселку, все евреи села бежали на восток, но быстро продвигавшиеся немецкие войска перехватили их, и беженцы были вынуждены вернуться в поселок. Всех евреев заставили нашить на одежду "звезды Давида", и они продолжали работать в поле. После уборки урожая всех евреев поселка, в том числе и моих родителей, ночью увели в сторону села Чкалово и там расстреляли. Несколько слов о моей сестре Сарре. Я полагал, что в начале войны она из Днепропетровска поехала домой к родителям в 23-й поселок и погибла вместе с ними, но Вера Кирилюк это не подтвердила. Думать о том, что она осталась в живых, нет оснований, так как она знала адрес брата нашего отца в Москве, у которого я жил до и после ВОВ.

     В селе Чкалово мы встретились с Потатюком Василием Степановичем, которого в селе прозвали "звонарем". Во время расстрелов он и другие жители села стучали в металлические предметы, чтобы заглушить стрельбу и крики жертв. Потатюк рассказал, что с осени 1941 г. начались массовые расстрелы в балке около бывшего детского дома. Евреев приводили из разных сел и поселков. Некоторые утверждали, что на расстрел в село Чкалово привозили евреев из Никополя тоже. Перед расстрелом они в балке засыпали яму, которая была полна трупов, и копали яму для собственного захоронения. Расстрелы продолжались более месяца. По оценкам очевидцев, в балке у села Чкалово было расстреляно более 2000 евреев.

     Приехав домой в Баку после более 3000 км проезда на машине, я написал письмо председателю исполкома Никопольского района с просьбой установить памятник на месте расстрела евреев в селе Чкалово. В августе 1988 г. мы с женой Анной и сыном Владиславом еще раз поехали к месту расстрелов. Деревянный памятный знак с деревянной оградой наконец был установлен. На памятном знаке была надпись: "Здесь на этом месте в 1941-1943 гг. были расстреляны немецко-фашистскими захватчиками мирные жители окрестных сел".

Памятник в с. Чкалово

     Уже из Израиля я написал письмо в адрес украинско-еврейского образовательного центра "Любовь и помощь". Я сообщил, что по имеющимся у меня сведениям, основание знака и ограды сгнили и наклонились, надпись смыта дождем. Я попросил при наличии возможности:
1. Занести в книгу Памяти моих родителей и сестру – отца Фрумкина Якова Наумовича, мать Фрумкину Хану Айзиковну и сестру Фрумкину Сарру Яковлевну.
2. Увековечить память полностью уничтоженных еврейских общин поселков 1, 3, 18, 19, 20 и 23 бывшего Сталиндорфского района Днепропетровской области.
3. Посодействовать установлению памятника на месте расстрела евреев у села Чкалово Никопольского района Днепропетровской области.
4. Сообщить мне имеемые данные о судьбе евреев бывшего Сталиндорфского района.
Пункты 1 и 2 моей просьбы выполнены в Яд-Вашеме, но я просил сделать это также в Украине.

     Я надеялся, что память о моих близких и земляках будет достойно увековечена.

     Мои надежды оправдались. 21 июня 1998 года, в канун годовщины начала Великой Отечественной войны (спустя 57 лет), представители еврейской общины г. Никополя увековечили это событие установкой двух памятников в балке с. Чкалово.

02-08-2011