Здравоохранение в еврейских земледельческих колониях (XIX

Еврейские земледельческие колонии Юга Украины и Крыма

Яков Пасик

Здравоохранение в еврейских земледельческих колониях (XIX - начало XX веков)

1. Бедствия и болезни евреев-переселенцев в пути

     В конце XVIII века Российская империя приросла новыми территориями в Северном Причерноморье и Приазовье (ныне Юг Украины). Эти территории, получившие в те времена название Новороссия, представляли собой пустынные степи - "дикое поле", где еще недавно кочевали скотоводческие племена. Их заселение происходило прежде всего населением Российской империи: украинцами и русскими. Однако собственных свободных людских ресурсов для освоения этого обширного края у Российской империи было явно недостаточно. Поэтому российское правительство широко привлекало для заселения своих новых земель иностранцев. В этом решении был также расчет на привлечение и использование передовых зарубежных знаний и опыта. Установленные баснословные льготы для иноземных колонистов привлекли на новые территории массу добровольных переселенцев из-за рубежа. [1]

     Начало еврейской земледельческой колонизации в Новороссии было положено 9 (21) декабря 1804 г. указом императора Александра I. С помощью этого указа Российское правительство пыталось решить три задачи: выселить евреев из деревень и уменьшить численность еврейского населения в западных губерниях; исправить "вредных евреев", приучив их к земледелию; заселить пустынные земли Новороссии. Указ позволял евреям, проживавшим в западных губерниях России, переселяться на казенные земли и становиться земледельцами. Евреям, желающим стать земледельцами, предоставлялся статус колонистов и некоторые из предоставляемых иностранцам льготы. [2]

     В 1807 г. началась длительная мучительная эпопея переселения евреев в Новороссию. Многие тысячи евреев, решившие стать земледельцами, направились в Херсонскую губернию. "Сбывая за бесценок все излишнее для пути, терпя разные трудности в дороге, без всякого в ней пособия" они преодолевали более тысячи верст до мест водворения. 3-4 месячная дорога на подводах в летний зной или зимнюю стужу изматывала людей. Они голодали, болели и многие умирали, так и не увидев "земли обетованной". Количество умерших в пути осталось неизвестным. Те, кому удалось выжить в дороге основали первые семь еврейских земледельческих колоний. На новом месте их беды продолжились. От эпидемий, голода, климата и прочих невзгод в 1811-1818 гг. примерно 5 тыс. евреев "легло костьми в новороссийских степях для их удобрения". [3]

     Высокая смертность при переселении в те времена была свойственна не только евреям. Даже для потомственных земледельцев процесс переселения был очень сложен и трагичен. Так, число шведских крестьян во время переселения их в 1781 г. в Херсонскую губернию с Эстляндского острова Даго составляло 904 человек, из которых в 1798 г. живых осталось только 148. 756 человек умерли в дороге и на месте от "болезней, перемены климата и необыкновенной пищи, частично от неимения домов и недостатка других необходимых потребностей жизни". [4]

     Долгое время евреям, попавшим в беду при переселении, медицинская помощь не оказывалась. Впервые она была предоставлена в 1840-1841 гг., через 30 с лишком лет после начала массового переселения евреев на землю Херсонской губернии. Большая группа курляндских евреев двинулась в путь в конце августа и в сентябре 1840 г. Осеннее ненастье настигло их в дороге. Для сокращения времени и тяжести пути курляндские евреи из Белоруссии были отправлены на байдаках (баржах) до Кременчуга. По прибытии в Кременчуг они были вынуждены остановиться там по двум причинам: во-первых, херсонское начальство не успело выделить им кормовые на дальнейшую дорогу, во-вторых, среди прибывших 610 человек было 173 "больных простудой, поносом и горячкой от тесноты на байдаках, на которых они ехали, от недостатка пищи и от худого качества съестных припасов, какими они довольствовались дорогой". 215 человек из прибывших в город были помещены в здании сахарного завода. Теснота, сырость, "дурной, спертый воздух, смешение разнородных болезней и отсутствие медицинского присмотра" не оставляли надежды на скорое выздоровление и представляли опасность заражения местных жителей. В городе был создан специальный комитет, состоящий из представителей городских властей и медиков, для оказания евреям немедленной помощи. Разработанные комитетом меры были исполнены. Благодаря помощи местных властей, медиков и населения как еврейского, так и христианского, удалось спасти многих переселенцев от преждевременной смерти. По мере выздоровления больных и снабжения переселенцев необходимыми вещами они отправлялись земской полицией целыми семействами в Херсонскую губернию. [5]

     Большая часть новых евреев-переселенцев из западных губерний России прибыла в Херсонскую губернию в конце 1840 г. Несмотря на выделенное финансирование, строительство домов для них еще и не начиналось. По этой причине переселенцы были размещены в домах еврейских колонистов-старожилов. Занесенная переселенцами зараза быстро распространялась в колониях. Для развития эпидемии сложились идеальные условия. Скученность населения значительно выросла. По сообщениям чиновников, обследовавших колонии, "во всяком еврейском доме по меньшей мере помещается около 15 душ. Стеснение это, нечистота, которая изобилует между евреями, а равно недостаток зимнего одеяния, как полагать должно, больше всего причиною, что поселились между ними означенные болезни". Комбинированная эпидемия тифа, дизентерии, и "простудной горячки" протекала очень остро, в колониях переболела значительная часть населения. Для оказания помощи на место бедствия были посланы три медика и три лекарских ученика во главе со штабс-лекарем, надворным советником Ефремом Федоровичем Андриевским. [6], [7], [8]

     Невзирая на это, болезни и смертность продолжались и была опасность их распространения в соседние казенные селения. Эти причины вынудили Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора М.С. Воронцова образовать "временный комитет для призрения поселенцев". Комитет состоял из управляющего еврейскими колониями подполковника М. Демидова, личного адъютанта Воронцова, доктора и чиновника от губернатора. Получив от Андриевского инструкцию, комитет на основании полученных от Воронцова полномочий потребовал:
     "1) чтобы медики и фельдшеры не находились в одном месте, а были бы немедленно распределены по участкам;
     2) чтобы каждый участок имел равное число жителей и соединял местные удобства для присмотра за ними;
     3) в случае недостатка медиков, надзор за больными поручался бы опытным фельдшерам, но за их действиями был бы надлежащий присмотр;
     4) чтобы медики усердно пользовали больных, а главное предохранили от заразы здоровых, лично исследовали болезни для узнания средств к их излечению;
     5) чтобы здоровые не имели сношения с больными для избежания заразы;
     6) чтобы больных не переносили с места на место, а пользовали там, где находились;
     7) чтобы около больных никто, кроме прислуги, не жил;
     8) чтобы здоровые пребывали на чистом воздухе, спали в сараях, амбарах или клунях;
     9) чтобы употребляли сытную пищу, приправленную чесноком, луком и перцем, пили квас, а зажиточным советовали бы выпивать утром по рюмке водки, а вечером по стакану чаю;
     10) чтобы в домах, в которых были больные, проветривали и окуривали комнаты хлором, жженым сеном или кирпичом, стены выбелили известкой или вымазали глиной, вещи также окуривали хлором в течение 24-х часов и в продолжение трех суток проветривали, а в крайних случаях сжигали бы. Наконец, трупы чтобы хоронили в глубоких ямах".
     Надо отдать должное властям. Комитет принял энергичные меры. Больные были отделены от здоровых в особые дома, в район эпидемии были высланы медики и медикаменты, пища улучшена, чистота соблюдалась. В результате болезнь отступила, "но пока все это устроилось, была и смертность". За семь месяцев до 1 мая 1841 г. из числа новоприбывших умерло 256 человек, из старожилов - 292 (7-8% их численности). Всего - 548 душ, не считая умерших в дороге, о числе которых сведений не имелось. [9], [10] Е.Ф. Андриевский безвыездно находился в районе эпидемии в течение около пяти с половиной месяцев, с 13 декабря 1840 г. по 25 мая 1841 г. После этого в формулярном списке Андриевского была сделана запись: "За неусыпные труды, оказанные в прекращении тифозной горячки на переселяющихся евреях, всемилостивейше пожалован" орденом Станислава III степени. [11]

2. Основание еврейских земледельческих колоний в Херсонской и Екатеринославской губерниях

     В результате нескольких массовых переселений к 1847 г. количество еврейских земледельческих колоний в Херсонской губернии достигло 19. Они были разделены на четыре округа: I округ - Большой Нагартав, Малый Нагартав, Романовка, Новополтавка, Ефингар, Добрая (с 1854 г.); II округ - Бобровый Кут, Большая Сейдеменуха, Малая Сейдеменуха, Львово, Новоберислав; III округ - Ингулец, Израилевка, Сагайдак, Громоклей (с. 1857 г.); IV округ - Новожитомир, Излучистая, Нововитебск, Новоподольск, Каменка и Новоковно. [12]

     Процесс перехода евреев в земледельцы шел очень тяжело. Евреи не имели необходимых знаний и опыта земледелия, что отрицательным образом сказывалось на деятельности нескольких поколений евреев-земледельцев. Еще одним важным отличием евреев-колонистов была исключительная бедность. Они набирались из самой бедной, самой несостоятельной части еврейского населения западных губерний России. Переселенцы прибывали в Новороссию, буквально не имея гроша за душой. Измученные долгой и трудной дорогой приходили они на место поселения в самом жалком состоянии. Редкий из них имел нормальную одежду, у большей же части она "состояла из одних лоскутьев". Не получив крова на новом месте, они бродили по соседним деревням. Трудная дорога, отсутствие жилищ, голод, новые условия жизни, непривычный климат, скверная вода способствовали развитию эпидемий, порождавшей огромную смертность. Колонисты Сейдеменухи в 1810 г., через три года после ее основания, жаловались: "От перемены вод, климата, от недостатков, от отчаяния, уныния и болезней, в течение трех лет померло нас слишком 200 душ, не только старые и малые, но целые семейства были жертвой смерти". Чиновник, посетивший эту колонию, подтверждая беды колонистов, рапортовал начальству: "Большая часть евреев другой уже год оставили свои дома раскрытыми, по неимению топлива, а сами в несколько хат жить удалились. Опустелые дома низвержением угрожают, а многие в кучу земли превратились". Жесткая цинга усиливается. "Мужчины, женщины и дети так страдают горлом и ногами, что ни есть, ни ходить не в силах". [13] Несмотря на катастрофическую ситуацию, медицинская помощь колонистам не оказывалась.

     Ситуация не изменилась и через 40 лет, когда российское правительство приступило к созданию еврейских земледельческих колоний в Екатеринославской губернии. Глубокой осенью 1848 г. колонисты вселились в негодные плетневые мазанки: у одних - "обмазка стен внутри и снаружи частью отвалилась, в некоторых из них остались одни лишь переплеты из мелкой драни"; у других - разрушились печи; у третьих - обвалились дымовые трубы; у четвертых - переломились детали крыши; а у прочих - потолки и стены дали большие трещины. Из-за всего этого начались повальные болезни и "не было дома, в котором не оплакивали бы умерших родителей или детей; многие, даже целые семейства в краткое время кончили свою жизнь" от сырости и холода. Кроме того, люди, жившие в этих мазанках, заболели цингой. В результате этих бедствий из 1709 человек умерли 354. [14]

     Новая среда обитания ставила переселенцев всех национальностей в трудные условия адаптации. Серьезные потери, например, понесли помещики, переселившие своих крестьян из Малороссии (украинские области) и России. Но особенно трагичный был период адаптации для переселившихся на земли Херсонской и Екатеринославской губерний евреев. Причиной этого являлось то, что в земледельческое состояние было переведено большое число представителей торгово-ремесленного сословия, что во все времена считалось крупной ошибкой, приводящей к большим экономическим издержкам. Евреи могли бы принести гораздо больше пользы, если бы занимались на всей территории Российской империи ремеслом и торговлей, поскольку в этих областях, в отличие от земледелия, они были весьма компетентны. Вместо этого евреи были вынуждены практически с нуля осваивать земледелие. На это у евреев-земледельцев ушли жизни одного-двух поколений. Только после этого их быт стал налаживаться, материальное положение укрепилось, смертность и болезни пошли на убыль.

3. Стихийные бедствия и болезни на новом месте

Население сел и колоний всех национальностей Херсонской губернии переживало много бедствий. Особенно неблагоприятными были для них погодно-климатические условия первой половины XIX в. Земледельцам пришлось перенести жесточайшие зимы 1808/1809 – 1811/1812 и 1825 годов, засухи 1821, 1822, 1824, 1830, 1832-35, 1839 и 1840 гг., холодные и дождливые летние месяцы 1812 и 1842 гг., разрушительные ураганы в 1844 г. Довелось им бороться и с опустошительными набегами саранчи в 1822, 1826 и 1849 гг. Следствием этого были частые неурожаи, массовая гибель скота, болезни и высокая смертность людей. [15] Часто повторяющиеся неурожаи были бичом всего Новороссийского края. В период с 1809 по 1840 г. было только 9 хороших урожаев. Остальные 22 года были либо посредственными, либо гибельными для населения. Неурожаи влекли за собой голод и болезни, разорение и нищету, эпидемии и падеж скота. [16]

В Херсонской губернии в XIX в. практически постоянно свирепствовали эпидемии оспы, холеры, чумы, тифа, дизентерии, детских инфекций и др. Распространение инфекционных болезней было буквально народным бедствием, приносившим неисчислимый урон здоровью и благосостоянию жителей губернии. Только в период 1830-1873 гг. в Херсонской губернии было пять пандемий, 15 холерных лет, во время которых умерло 54 тыс. человек. [17] Очень тяжелым выдался 1848 г. Отсутствие дождей, засуха в течение всего лета уничтожили большую часть урожая. В Херсонской губернии земледельцы далеко не возвратили себе семян, затраченных на посевы. Кроме того, в 1848 г. в Херсонской губернии свирепствовала эпидемия холеры, которая только в этом году унесла 9623 человеческих жизней. [18] В 1848 г. в еврейских колониях число смертностей превышало число рождений. В том году родилось 487 душ обоего пола, а умерло 493. [19]

4. Здравоохранение в сельской местности Херсонской губернии в первой половине XIX в.

В первой половине XIX в. сколько-нибудь правильная врачебная помощь существовала почти исключительно в городах. В Херсоне при губернаторе работал так называемый Приказ общественного призрения, на который, в числе прочих, возлагалась обязанность устраивать и содержать больницы. Херсонский уезд имел крайне недостаточную сеть медицинских учреждений и весьма незначительное количество медицинских кадров: врачей (лекарей), фельдшеров, повивальных бабок (повитух) и т.д. До начала 1860-х гг. в огромном уезде, разделенном на 37 волостей, с численностью населения примерно полумиллиона человек были всего две больницы общественного призрения, которые располагались в Херсоне и заштатном городе Бериславе. По данным 1849 г. в первой больнице было 45 коек, а во второй - 24. В 1857 г. всю огромную Херсонскую губернию обслуживали 25 врачей, 12 фельдшеров и 15 аптекарей. Услугами лечебных учреждений Приказа общественного призрения могло воспользоваться только городское население, поскольку все заведения располагались именно в городах. Единичные случаи появления в больницах жителей села были связаны в основном с "отхожими" промыслами. В поисках заработка крестьяне постоянно появлялись в городских центрах. Случалось, что здесь некоторые из них тяжело болели и иногда доставлялись работодателями или полицией в больницы. Затем тех, кто выздоравливал, отправляли домой, как правило этапом, вместе с арестантами, и сдавали в волостные правления под расписку, "чтобы вернее взыскать с общества плату за лечение". [20], [21], [22]

В сельской местности Херсонского уезда в первой половине XIX в. работал один врач (лекарь) и не было ни одной аптеки. [23] Специализация врачей отсутствовала. Уездный врач являлся одновременно терапевтом, хирургом (но без права производить "важные операции"), эпидемиологом, санитарным врачом, судебно-медицинским экспертом, ветеринаром и представителем губернской медицинской администрации. Многочисленное сельское население, включающее в основном помещичьих, дворцовых (удельных) и государственных крестьян, оставалось практически без медицинского обслуживания. Ведь нельзя было ожидать сколь-нибудь существенной помощи от единственного на весь уезд разъездного врача, к тому же занятого в основном исполнением судебно-медицинских и медико-полицейских обязанностей. Людям было тяжело без медицинской помощи. Они умирали преждевременно в больших мучениях. Умирали от приступов гнойных аппендицитов, от ущемления грыжи, от разных урологических и желудочных болезней. Лечить эти болезни в то время было невозможно. Крестьяне, как правило, лечились "домашними средствами" либо прибегали к услугам знахарок и костоправов. Особенно тяжело приходилось в деревне детям и женщинам с грудными детьми. Беременная женщина выполняла тяжелые физические работы практически до самого момента родов. Часто случалось, как свидетельствуют современники, крестьянка рожала в поле или на покосе. От непосильного физического труда в страдную летнюю пору у кормящей матери часто пропадало молоко. Его заменял "рожок" - тряпица с жеваным ржаным хлебом. Тяжелый изнурительный труд, начиная с детского возраста, плохое питание и неудовлетворительное состояние врачебного дела приводили к необычайно высокой детской смертности: более половины из числа родившихся детей умирало, не дожив до пяти лет. Только благодаря высокой рождаемости на селе обеспечивался прирост населения. [24]

5. Здравоохранение в еврейских колониях Херсонской губернии в первой половине XIX в.

     Медицинской помощью иностранным колонистам и евреям-земледельцам, которые состояли в ведении Министерства государственных имуществ (МГИ), занимался Попечительный комитет об иностранных поселенцах южного края России, располагавшийся в Одессе. Первый в его штате колониальный врач появился в 1835 г. [25] За первые 15 лет на этой должности сменилось три врача, а в течение примерно пяти лет вакансия колониального врача была свободной. [26] Колониальный врач при Комитете обслуживал сотни немецких, болгарских, греческий, еврейских и др. колоний, разбросанных на огромной территории Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Бессарабской губерний. Он осуществлял главный надзор за здоровьем иностранных и еврейских колонистов. Непосредственный уход за этим делом входил в обязанность окружных и сельских старшин. [27] Колониальный врач выезжал в колонии очень редко, от случая к случаю. Поэтому для лечения евреи-земледельцы использовали средства народной медицины, а также рецепты Талмуда. Лечение производилось знахарями, получившими свои знания от отцов, те - от дедов и т. д. Роды у женщин принимали повитухи, они же повивальные бабки. Основы профессии они осваивали на практике у своих старших коллег. В тяжелых случаях, когда кто-нибудь тяжело заболевал, совершали в субботу специальную молитву, прибавляли еще одно имя. Мужчинам обычно добавляли имя Хаим (иврит, жизнь), женщинам - Хая. Считалось, что такая перемена имени оказывает влияние на судьбу больного (изменяющий имя, изменяет судьбу) и возрождает надежду на выздоровление. Если это помогало, славили Бога. Если же больной умирал, считали, что так Богу угодно.

     Состояние здравоохранения к середине XIX в. в еврейских колониях, в которых в 1846 г. числилось 12,5 тыс. жителей, было неудовлетворительное. Евреи-земледельцы, как и крестьяне других национальностей, страдали от частых эпидемий оспы, холеры и тифа, желудочных и цинготных болезней, туберкулеза и т. п. Отдельные состоятельные больные, получив разрешение от колониальных властей, могли отправиться в городские больницы. Как правило, это были Одесская городская [28] либо Одесская еврейская [29] больницы. Однако таких состоятельных больных было очень мало. В 1840-х гг. в еврейских колониях появились первые фельдшеры. Это были переселившиеся туда еврейские фельдшеры-практики и фельдшеры, прошедшие учебу в российской армии. Фельдшер примитивными методами и средствами лечил все болезни, он же изготавливал лекарства. Кроме того фельдшер должен был предохранять население от заражений и эпидемий. Долгое время самой страшной эпидемией оставалась оспа. В России массовое оспопрививание (введение оспенной вакцины для выработки иммунитета) были начаты во втором десятилетии XIX в. В еврейских колониях, как и в других местах, оспопрививанием занимались фельдшеры и специальные оспопрививатели. Роль последних зачастую выполняли минимально обученные колонисты. Затраты на оспопрививание (приобретение вакцины и инструментов, обучение и содержание оспопрививателей) возлагались на общества еврейских колоний.

     Уровень здравоохранения в еврейских колониях в 1847 г. характеризовался следующими показателями. В них было семь оспопрививателей, по одному на 1777 душ; сведущих в повивальном искусстве бабок - 47, по одной на 265 душ; младенцев без привития оспы - 337, в том числе: из-за болезни - 120; за недостижением определенного возраста - 166 и за неимением оспенной материи - 51. Уклонившихся от прививок практически не было. Благотворительных заведений в колониях не существовало, тогда как к 1847 г. состояло: увечных - 16; умалишенных - 6; глухонемых - 4; бездомных - 216 и нищих - 11, т. е. 253 человек. Опекунов над малолетними сиротами в колониях было 118, в их заведывании было 189 сирот обоего пола. [30] По некоторым показателям еврейские колонии находились в лучшем положении, чем многие сельские населенные пункты Херсонской губернии. Так, например, в среднем по Херсонской губернии один оспопрививатель приходился на 8809 человек. [31], [32] В еврейских колониях этот показатель был в 5 раз ниже. Оспопрививатели, преимущественно из местных жителей, в колониях содержались за счет общественных средств, а повивальные бабки - за счет добровольных вознаграждений от семьи роженицы.

     Одной из наиболее опасных эпидемических болезней XIX в. была холера. Эпидемия этой болезни 1848 г. была самой большой, когда-либо посещавшей территорию России. В тот год в Херсонской губернии смертность (7,81 на 100 человек) значительно превысила рождаемость (4,67). [33] Способы лечения холеры в то время были крайне скудными. Несмотря на это, сохранившиеся архивные документы свидетельствуют об относительно успешной деятельности и самоотверженности фельдшеров и оспопрививателей в этот период. Особо отличились фельдшеры Мозес Израильсон (Израельсон), Маркуз Шлемович и Хаим Коган. [34] Израильсон оказывал медицинскую помощь евреям-земледельцам в Большой и Малой Сейдеменухе, Бобровом Куте, Львово и Новобериславе, Шлемович - в Большом и Малом Нагартаве, Ефингаре и Новополтавке, а Коган - в Ингульце, Каменке, Излучистой. Этих людей, "проявивших особое усердие" и бескорыстие, Попечительство по делам еврейских поселений, подчинявшееся Попечительному комитету, представило к денежному поощрению. В его рапорте от 28 августа 1849 г. отмечено, что они оказывали помощь больным без всякой оплаты ни от казны, ни от населения. [35] Кроме профессионалов в борьбе с холерой принимали участие и простые евреи-земледельцы. Так, "за труды и старания, понесенные во время холеры" еврей-земледелец колонии Ингулец Лейба Призант был награжден 5 руб. серебром. [36]

     Среди отличившихся в борьбе с эпидемией своими практическими знаниями и благотворным влиянием на больных выделялся фельдшер, а затем старший фельдшер Мозес (Моисей) Лейбович Израильсон. Он родился в 1812 г., а в 1840 г. вместе с семьей под давлением обстоятельств выехал из уездного города Бауска Курляндской губернии на жительство в Херсонскую губернию. [37] В 1841 г. семья Израильсонов поселилась в основанной в том же году еврейской земледельческой колонии Львово. [38] Израильсоны, как и все другие, поселившиеся в еврейских колониях, получили статус евреев-земледельцев. Однако Маркус земледельцем не стал. Будучи фельдшером он выполнял свои профессиональные обязанности в своей и соседних колониях и селах. В рапорте Попечительства от 21 мая 1863 г. сказано: "Израильсон всегда с особым усердием и пользой для службы исполнял свою обязанность и, в особенности, во время эпидемии холеры 1848 г. и 1853 г., а также цинготной болезни, начавшейся в конце 1848 г. и кончившейся в мае 1849 г.... он, Израильсон, в холере действовал без боязни и всегда одушевлял как больных, так и тем более людей, ухаживавших за больными". [39]

     В 1850-е гг. фельдшер Израильсон был переведен Попечительством в колонию Нововитебск, где он обслуживал население еврейских земледельческих колоний IV округа. При необходимости он оказывал медицинскую помощь и христианским соседям. Иногда это происходило в неординарных ситуациях. Так, весной 1856 г. началось стихийное движение десятков тысяч крепостных крестьян южных губерний, самовольно переселявшихся в Крым. Поводом к движению послужили распространяемые в народе во время Крымской войны слухи, что якобы в Крыму переселенцам предоставляют землю и волю. [40] В ряде мест власти приводили "возмутившихся к повиновению оружием". 9 июня крестьяне, "вооруженные косами, железными вилами и дручьями приблизились к еврейской колонии Нововитебск". В состоявшемся недалеко от колонии столкновении с войсками 13 человек было ранено пиками, из которых двое, требовавшие медицинской помощи, были оставлены на попечении фельдшера колонии Израильсона, который оказал "при этом случае весьма много заботливости и усердия". [41]

     В 1866 г. в еврейских колониях IV округа опять вспыхнула эпидемия холеры, но благодаря заботам и умению состоявшего в звании уже старшего фельдшера при Попечительстве Израильсона смертных случаев было очень мало. [42], [43]

     Успешная деятельность М. Израильсона не осталась незамеченной. В 1853 г. он был награжден Похвальным листом МГИ. В 1860 г. Императорское вольное экономическое общество за успехи по "распространению предохранительного оспопрививания с высочайшего соизволения" наградило его серебряной медалью для ношения на груди на зеленой ленте. В 1866 г. Израильсон был награжден второй серебряной медалью с надписью "За усердие" на Станиславской ленте. [44], [45]

     Сын Израильсона Гирш продолжил дело отца. В 1849 г. Мозес Израильсон обратился в Попечительство "относительно дозволения сыну его Гиршу отлучиться из селения для обучения фельдшерскому искусству". [46] Дело в том, что по действующему в те годы законодательству евреи-земледельцы не могли без разрешения начальства покидать свои колонии. [47] Разрешение покинуть колонию Львово было получено. После окончания учебы, Гирш Израильсон служил фельдшером в еврейских колониях. Гирш зарекомендовал себя грамотным и ответственным специалистом, и в 1863 г. получил повышение в должности (стал старшим фельдшером). В 1871 г. "старший фельдшер из евреев Гирша Израильсон" был награжден "за труды по оспопрививанию" серебряной медалью. С 1875 г. Гирш работал в Софиевской больнице (с. Софиевка Екатеринославской губернии). Руководство больницы и Софиевского медицинского участка за долговременную и усердную службу неоднократно ходатайствовало о представлении старшего фельдшера Гирша Израильсона к награде и к званию почетного гражданина. Однако по различным причинам ходатайства были отклонены. В 1900 г. Гирш Израильсон в преклонном возрасте вышел на пенсию. [48], [49]

6. Открытие Нагартавской окружной лечебницы

     Описанные выше бедствия евреев-земледельцев заставили задуматься о коренном улучшении медицинского обслуживания путем создания для них стационарного лечебного заведения. О строительстве лечебницы для евреев-земледельцев за государственный счет не могло быть и речи. МГИ в 1842 г. приступило к устройству окружных лечебниц в ряде губерний. [50] Однако из-за отсутствия средств к середине XIX в. в Новороссии не было построено ни одной лечебницы для государственных крестьян, о благополучии которых оно должно было заботиться в первую очередь. Оставалась надежда только на еврейскую благотворительность. Большая часть евреев была очень бедна, но среди российских евреев было немало крупных коммерсантов и предпринимателей. Многие состоятельные евреи считали делом своей чести принять участие в каком-либо благотворительном начинании. По инициативе последних и с помощью их средств с начала XIX века было открыто множество благотворительных учреждений для евреев. Одним из главных направлений еврейской благотворительности была медицина. Первая еврейская больница в Новороссии была основана в Одессе в 1800 г. на благотворительные средства евреев. Дальнейшее строительство, функционирование, развитие и наращивание потенциала этой больницы, ее научной базы по-прежнему проводились только на благотворительные средства. [51] Таким же путем в 1816 г. в Херсоне была открыта еврейская больница с богадельней при ней, и только через два года после этого - губернская больница. [52]

     Идея сооружения лечебницы для евреев-земледельцев зародилась в Попечительном комитете. Он же курировал весь процесс создания лечебницы. Местом для строительства лечебницы была избрана еврейская земледельческая колония Большой Нагартав. Выбор места для лечебницы не был случаен. Большой Нагартав с 1837 г. был "столицей", административным центром еврейских земледельческих колоний Херсонской губернии. Здесь размещалось Попечительство по делам еврейских поселений Херсонской губернии. Большой Нагартав занимал выгодное географическое положение, находясь в центре еврейских колоний Херсонской губернии. [53], [54]

     Судьба евреев-земледельцев волновала многих именитых евреев. Поэтому, когда возникла необходимость в строительстве лечебницы для евреев-земледельцев, нашелся еврей, готовый пожертвовать деньги на ее строительство. Этим евреем в 1847 г. стал одесский купец первой гильдии, один из самых богатых коммерсантов приморского города, основатель международной банковской и купеческой династии Xаим (Ефим или Иоахим) Айзикович Ефруси (Эфруси) (1793-1864). Вследствие чего в декабре 1847 г. по заказу Попечительного комитета был составлен план лечебницы на 24 человека. На постройку лечебницы и дома для врача, в соответствии с расчетом предстоящих расходов, требовалось 3125 руб. Эту сумму покрыл своим пожертвованием купец Ефруси. [55] Для сравнения заметим, что строительство дома еврея-колониста в то время обходилось в 100 руб. [56] Эта была первая крупная благотворительная акция Ефруси.

     За этот поступок председатель Попечительного комитета Е.Ф. Ган ходатайствовал о возведении купца Ефруси в потомственные почетные граждане. В начале 1848 г. это ходатайство активно поддержал генерал-губернатор М.С. Воронцов, стремясь наградить его и "за полезные обширные торговые обороты в г. Одессе". Переписка по этому вопросу велась почти полтора года. Представления на Ефруси поступили министру государственных имуществ П.Д. Киселеву, а он велел передать их на рассмотрение совета Министерства. Совет согласился, но нашел нужным спросить об этом мнение министра финансов Ф.П. Вронченко. Он же отозвался о деле отрицательно. В конечном результате Ефруси получил только золотую медаль. [57] Хаим Ефруси продолжил свою благотворительную деятельность, и в 1863 г. все-таки получил звание потомственного почетного гражданина. [58]

     Крупное пожертвование в устройство лечебницы пожелал сделать также херсонский купец Герш Ауслендер. Он, "побуждаемый чувством человеколюбия", обязался доставить в лечебницу безвозмездно необходимые на 24 больных кровати, постели, белье, одежду и посуду, а также медикаменты на два года работы. [59]

     "Для довершения предприятия" осталось обеспечить содержание врача и покрытие прочих расходов на содержание лечебницы. Попечительный комитет решил отнести содержание врача на счет доходов от сдачи в аренду земельных участков при еврейских колониях, предназначенных под будущее подселение евреев. Чтобы заслужить доверие евреев-земледельцев, комитет планировал назначать врача в лечебницу преимущественно из евреев. Однако это положение, как будет показано ниже, не выполнялось. На покрытие прочих расходов Комитет считал необходимым учредить сбор по 15 коп. в год с каждой ревизской души колоний I и II округов, для которых в основном строилась лечебница. По данным IX ревизии в 1850 г. общее количество жителей в колониях этих округов составило 8997 человек. Из остатков от расходов по лечебнице было принято решение составлять капитал, который должен был служить для совершенствования и расширения лечебницы. Общества еврейских колоний двух округов мирскими приговорами согласились с обложением их постоянным сбором в 15 коп. взамен на бесплатную медицинскую помощь в лечебнице. [60], [61]

     На основании принятых решений было начато сооружение здания лечебницы. Дело двигалось медленно. В 1851 г. лечебница в основном была построена, но "по неустройству... не была еще открыта". [62], [63] Несмотря на это, в 1852 г. на должность врача лечебницы был принят Константин Осипович Валицкий. [64], [65] Всего он пробыл на этой должности примерно год и ушел, не дождавшись открытия лечебницы. Наконец, 26 ноября 1853 г., попечитель еврейских колоний отставной майор Г.И. Алеамбаров донес Попечительному комитету из Большого Нагартава, что "большая часть вещей и "годовая пропорция" медикаментов по военному положению, пожертвованные Ауслендером, уже приняты врачем Нагартавской лечебницы Фальским, больница уже открыта и больные, по мере поступления в оную, принимаются". Эта информация опровергает принятый ранее 1850 г. [66], как год основания Нагартавской лечебницы. Годом основания этой лечебницы является 1853 г. Открытое медицинское учреждение получило, как это было принято в те годы в МГИ, название Нагартавская окружная лечебница. Это была первая сельская стационарная лечебница в Херсонской губернии. Строительство дома врача завершилось позже. 18 августа 1854 г. Алеамбаров "донес, что дом медика постройкой окончен и он уже поместился в оном". Так была создана в Херсонской губернии Нагартавская окружная лечебница для евреев-земледельцев. [67]

7. Функционирование лечебницы в доземский период

Карта
Нагартавская лечебница (больница)

     Лечебницу разместили вдали от жилых домов, между Большим Нагартавом и расположенным южнее Малым Нагартавом. Участок земли, отведенный под лечебницу, полого спускался к находящейся примерно в 300 м речке Висунь. Одноэтажное здание лечебницы было сооружено из камня и крыто камышом. Как и большинство открытых в то время больниц, Нагартавская лечебница состояла из одних лишь палат для больных, без коридора. Палаты примыкали одна к другой, как это бывает в жилых домах. Не было операционных и перевязочных комнат. Туалеты были холодные и не промывались водой. Здесь же и в ближайшем соседстве с палатами находились комната для приходящих больных, где они ожидали приема, и врачебный кабинет с аптекой. Больничная кухня помещалась в общем здании и недостаточно была отделена от палат. Такое устройство лечебницы отрицательно сказывалось на ее деятельности. В таких условиях успех лечения в значительной мере зависел от профессионализма, внимания и ответственности персонала. [68]

     В лечебнице соблюдались все еврейские законы - кашрут, суббота, праздники и т.д. Для этого содержались кошерная кухня и специальная еврейская прислуга. Кухня снабжалась кошерными продуктами, поставляемыми в основном из Нагартава. Кашрут распространялся не только на питание больных, но и на другие вещи. Например, на больничную одежду. В эту лечебницу еврей-земледелец Мордух (Марк) Боград (будущий тесть Г.В. Плеханова) пожертвовал купленную им после Крымской кампании у военного ведомства посуду и одежду, но последняя была сшита льняными нитками, считающимися у евреев некошерными. Одежду пришлось перешить кошерными пеньковыми нитками. [69]

     Благотворительная деятельность евреев, направленная на содержание и развитие Нагартавской лечебницы, сопровождалась на протяжении всей ее дореволюционной истории. Тот же Боград пожертвовал лечебнице также 400 руб. За свою полезную деятельность в 1863 г. он был награжден Похвальным листом. [70] На пожертвования разных лиц в лечебнице ежедневно утром и вечером больных поили чаем. [71]

     Содержание Нагартавской лечебницы производилось из четырех источников: душевого сбора с евреев-земледельцев, мирских касс еврейских колоний, пополнявшихся в основном за счет сдачи в аренду запасных земель колоний, пожертвований богатых евреев и сборов с больных, не имевших статуса земледельцев. Последние (ремесленники, торговцы и пр.) платили 70-80 коп. в день.

     Вторым врачом, но первым в действующей Нагартавской окружной лечебницы был Иван Игнатьевич Фальский. До вступления в новую должность он служил батальонным лекарем Брестского пехотного полка, и в 1853 г. был уволен "с военно-медицинским мундиром и производством за выслугу лет в титулярные советники". [72]

     Фальского сменил отставной штаб-лекарь, коллежский асессор Алексей Гаврилович Ползик, награжденный двумя орденами и медалью. [73] Приказ о его назначении был подписан министром государственных имуществ 13 июля 1855 г. После смерти Ползика 7 марта 1859 г. [74], на должность врача Нагартавской лечебницы вернулся Фальский. В 1859 г. он получал жалованье в размере 500 руб. в год. [75] В связи с большой нагрузкой в 1865 г. жалование ему было увеличено до 700 руб. Кроме лечения больных в стационаре, приема амбулаторных посетителей, врач еще ездил по колониям. [76] Фальский служил врачом в общей сложности примерно 10 лет. Отдаленность степной колонии от больших городов, неустроенность быта, большое количество больных, широкий диапазон болезней и их тяжесть делали работу врача в Нагартавской лечебнице граничащей с подвигом. [77] Фальский, кроме врачебной, занимался также хозяйственной деятельностью. Он имел солидную общую с попечителем херсонских колоний Алеамбаровым собственность - стадо овец в 1500 голов. [78]

     В 1867-1869 гг. врачом в лечебнице работал титулярный советник Ксаверий Осипович (Иосифович) Дембский, а в 1869-1877 гг. - коллежский советник Марк Ильич Финкель. Выпускник Ришельевского лицея в Одессе, а затем медицинского факультета Харьковского университета Финкель был известным врачом, работавшим ранее в больницах Одессы и Николаева. Из содержания сохранившихся его рапортов и сообщений достаточно ясно просматриваются проблемы, которые приходилось решать врачу Нагартавской лечебницы в своей деятельности. В рапорте Попечительному комитету Финкель писал: "Поступил больной с переломом левого бедра, для его лечения нужно было устроить подвесную вытягивательную машину с двойной наклонной плоскостью, которой в Нагартавской лечебнице нет, и никто в колонии сделать не может. Я решил поехать в Херсон, чтобы позаимствовать на время подобную машину в Херсонской земской больнице". Далее Финкель просит разрешить ему поехать в Одессу на лечение и на это время прислать другого врача. "Передать лечебницу фельдшеру я не могу, так как она переполнена серьезными больными". Лечебница не имела своего транспорта, но для исполнения своих служебных обязанностей врач мог пользоваться почтовыми лошадьми. Порой лошади использовались в личных целях. Это служило предметом разбирательств между содержателем почтовой станции, врачом Финкелем и Попечительным комитетом. [79] Однако в большинстве случаев лошади все же использовались Финкелем по назначению, в первую очередь для посещения еврейских колоний с целью оказания медицинской помощи. В дороге он порой замечал важные детали. Так, в 1871 г. Финкель обнаружил, что рожь содержит значительное количество вредных рожков (спорынья). Об этом Финкель незамедлительно сообщил Херсонской уездной управе. Управа указала всем волостным правлениям и сельским приказам Херсонского уезда о необходимости предупредить все сельские общества "о вредности спорыньи и предложить, чтобы все обыватели избегали примеси ее в хлеб, в предупреждении болезни". [80]

     О масштабах деятельности Нагартавской лечебницы свидетельствуют следующие статистические данные. В течение 1859 г. в лечебницу поступило 276 больных, из них выздоровело 253, умерло 22 (около 8%). Сверх того оказана медицинская помощь 1173 приходящим больным. Годовое содержание лечебницы обходилось в 3376 руб., на каждого больного по 44 коп. в сутки. Кроме того на продовольствие больных в лечебнице было отпущено из запасных магазинов еврейских колоний примерно 15 т зерна. [81] К 1864 г. показатели работы Нагартавской лечебницы значительно выросли. В том году в лечебницу поступило 486 больных и амбулаторно лечились 1836 человек. [82] B 1867 г. поступали с болезнями желудочного тракта (около 30%), легких (10%), глаз (6%), с ревматизмом, заражением крови, психическими расстройствами, тифом, туберкулезом и даже венерическими заболеваниями. За этот же год умерли 25 тяжело больных тифом, пневмонией, астмой, т.е. 5,4% от поступивших на лечение. Помимо стационарного, проводилось и амбулаторное лечение, которым было охвачено свыше 1100 больных, в т.ч. до 500 детей. [83] Большая номенклатура болезней и тяжесть заболеваний требовала от персонала лечебницы, в первую очередь от врача, высокого профессионализма. Рост показателей медицинской деятельности в основном произошел по следующим причинам. Во-первых, выросло доверие евреев-земледельцев к лечебнице. Как заметил во время посещения Нагартавской лечебницы член совета МГИ действительный статский советник В.А. Иславин, она была "полна больными, тогда как прежде евреи ее обегали". [84] Во-вторых, выросла эффективность лечения множества болезней за счет улучшения работы медицинского и обслуживающего персонала, а также применения разнообразных лекарственных средств, которых в аптеке лечебницы в конце 1860-х гг. насчитывалось 240 наименований. Успешное лечение обеспечивалось и хорошим питанием по предписанию врача. Кроме ординарного (общего) стола, многим больным приписывалась специальная диета: молочная, куриная, оливная. Ежедневно всем пациентам давали молоко. В праздничные дни из пшеничной муки выпекали булочки, а на еврейскую пасху - мацу. Несмотря на значительный рост эффективности лечения, годовое содержание лечебницы выросло несущественно. Обслуживающий персонал лечебницы состоял в то время из одного врача, одного фельдшера, четырех служителей (санитаров), четырех служанок (санитарки, поварихи) и одного вахтера. В 1867 г. на содержание лечебницы расходовалось 375 руб. в месяц, в том числе на содержание персонала 156,5 руб., на приобретение медикаментов и припасов 53,75 руб., на закупку продуктов 121,5 руб. Помимо денежной оплаты, каждому ежемесячно выдавали 2 пуда пшеничной муки, почти 2 пуда ржаной муки, 7,5 фунтов ячневой крупы, а также ежедневно 0,5 фунта мяса. [85]

     Уже в первые годы функционирования лечебница завоевала доброе признание евреев-колонистов. Те больные, которым не мог оказать помощь фельдшер на месте, приезжали в лечебницу за десятки верст по бездорожью летом на повозках, зимой на санях. [86] Лечебница имела хорошую репутацию, поэтому в ней, кроме лечения больных, осуществлялась подготовка фельдшеров. В России того времени наряду с подготовкой фельдшеров в специальных школах было широко распространено ремесленное обучение фельдшерскому искусству в порядке индивидуального ученичества при отдельных врачах и больницах. Одним из таких учеников был меннонит из колонии Хортица Бернард Шелленберг (Berhard Schellenberg)(1840-1888). Будучи учеником Хортицкой центральной школы Шелленберг проявил большой интерес к своим школьным товарищам и особые навыки в излечении заноз и незначительных фурункулов. Руководство меннонитов, обратив внимание на способности Шелленберга и его желание связать свою судьбу с медициной, убедило общину отправить его на учебу в Нагартавскую лечебницу (примерно 250 км от Хортицы). В течение 1859-1861 гг. он обучался там медицине и получил диплом фельдшера. По возвращении на родину, он успешно работал в соседней с Хортицей меннонитской колонии Розенталь. [87]

8. Ложное заболевание в колонии Добрая

     Серьезное событие в истории здравоохранения еврейских земледельческих колоний и Нагартавской лечебницы произошло в конце 1850-х гг. Тревожные вести о массовом заболевании колонистов поступили в 1858 г. из еврейской колонии Добрая. В ней было выявлено 193 больных, из которых только 12 были освидетельствованы врачом Херсонской врачебной управы. Остальных осматривали фельдшеры и даже оспопрививатели. В результате был поставлен диагноз - сифилис. [88] С середины XIX в. волна массовых заболеваний сифилисом захлестнула Россию. Встречались деревни, сплошь зараженные этим недугом и носившие от "проваленных носов" название Курносовки. [89] Причиной широкого распространения этой болезни как правило было отсутствие личной гигиены. Объясняя причину этого явления, автор многочисленных работ по сифилису Г.М. Герценштейн указывал, что очень часто болезнь распространялась не половым путем, а передавалась "при повседневных общежительских отношениях здоровых и больных членов семьи, соседей и захожих людей. Общая миска, ложка, невинный поцелуй ребенка распространяли заразу все дальше и дальше..." [90] Несмотря на широкое распространение сифилиса в стране, в еврейских земледельческих колониях эта болезнь была выявлена впервые. Вообще же сифилис у российских евреев встречался более чем вдвое реже, чем у неевреев. [91] Назвать точное количество больных жителей колонии было невозможно, потому что во время осмотра многие из них отсутствовали. Мало того, больные не только пребывали без лечения, но не были даже изолированы от здоровых. Поэтому болезнь легко могла распространиться как в самой колонии, так и в других селениях и городах, где часто бывали евреи-колонисты. Весть о болезни дошла до МГИ. Оно сразу же предписало Попечительному комитету: "а) принять безотлагательные меры к прекращению болезни; б) обязать попечителя колоний и врача под личной ответственностью исполнять все лежавшие на них в этом отношении обязанности, и в) командировать на место врача Комитета - для лечения больных, а особого чиновника - для ближайшего наблюдения за отправкой их в больницу, за открытием при ней, если понадобится, временных помещений как в Нагартаве, так и в других колониях". Наконец, Министерство уполномочило Попечительный комитет произвести необходимые расходы для борьбы с болезнью. В заключение "оно поставило комитету "на вид" его молчание о происшедшем, о чем оно узнало от постороннего ведомства". Херсонская врачебная управа знала о появлении венерической болезни в колонии еще в июне 1858 г. [92]

     Несмотря на строгость предписаний Министерства, борьба с болезнью практически не велась. Попечитель еврейских колоний и врачи полагали, что осмотр больных в колонии Добрая и в других еврейских колониях "можно было отложить без особенного вреда для земледельцев до весны 1859 г." Они не принимали в расчет, что "в продолжение этого времени болезнь может усилиться, изуродовать пораженных ею больных, сделать их калеками, неспособными к полевым работам, и довести до разорения". Главный медик МГИ иронизировал, что Попечительный комитет "надеялся, что венерическая болезнь прекращается сама собой, как прекращаются иногда по прошествии известного времени холера, тиф, скарлатина, грипп и т.п.". "Тщетная надежда,- восклицал медик,- венерическая болезнь это вечная эпидемия, сама собой не может прекратиться, а чем долее мы будем откладывать принятие нужных к прекращению ее энергических мер, тем труднее будет потом ее искоренить". Чтобы "помочь беде" Министерство дополнило свои прежние предписания новыми мерами. В частности, предписывалось командировать в район бедствия "трех опытных и благонадежных врачей и фельдшеров, из состоявших при ближайших палатах государственных имуществ", а для осмотра женщин "послать туда же трех обученных повивальных бабок, которых предварительно ознакомить как распознавать признаки сифилиса, и снабдить их нужными в этом отношении наставлениями". [93]

     К лечению больных Попечительный комитет приступил лишь весной 1859 г. Для этого он использовал Нагартавскую окружную лечебницу и вновь созданное для этого случая временное при ней отделение. Помещения, постели и прочие вещи были заготовлены в этом отделении на 50 человек, а больных было только 13. Малочисленность эта объяснялась тем, что, после повторного осмотра колонистов, в лечебницу явились 99 человек. Однако, при осмотре их в лечебнице врачами, больных сифилисом выявлено было лишь 5 душ, которых поместили в лечебницу, а остальные, большей частью совершенно здоровые, 94 человека были отправлены по домам. Но до этого, при расспросе их врачами, одни показали, что во время первого осмотра действительно страдали болью в глотке, но домашними средствами вылечились; другие - что их осматривали в ненастное, осеннее время, когда подвергались простудам, причем врачи, заметив у них горловые воспаления, ошибочно приняли их за сифилитические; у третьих - сохранялись признаки прежних золотушных, цинготных и ломотных болезней, а у четвертых - сифилитических недугов, которые выражались только следами заживших ран и повреждения хрящей носа (были ли же это следы сифилитического или золотушного свойства решить было трудно); наконец, пятые - страдали золотухой. Таким образом, было установлено, что в 1858 г. в колонии Добрая был поставлен ошибочный диагноз. К 1860 г. болезни, названные по ошибке сифилисом, прекратились, а потому и временное отделение в Нагартавской лечебнице, "ко всеобщему успокоению закрыли". [94]

9. Переход лечебницы в ведение земства

     1 января 1864 г. император Александр II подписал "Положение о губернских и уездных земских учреждениях", которое вводило своеобразную форму местного самоуправления в России. Согласно Положению, на новое земство было возложено и "попечение о народном здравии". Земским учреждениям были переданы и учреждения бывших приказов общественного призрения, из которых главными были городские больницы и богадельни. [95] На протяжении 1865-1874 гг. в Херсонской губернии проводилась работа по переводу медицинских учреждений в ведение земства. [96]

     В 1869 г. Херсонская губернская земская управа запросила Попечительный комитет о наличии в его ведении медицинских заведений, которые могли бы быть переданы земству. В своем ответе Попечительный комитет сообщил, что в немецких и болгарских колониях Херсонской губернии не существует никаких медицинских заведений, которые могли бы подлежать передаче Херсонскому земству. Только в еврейской колонии Большой Нагартав имеется лечебница, передача которой "в ведение земской управы может последовать не иначе как с разрешения МГИ", а до того она должна состоять в заведывании Попечительного комитета. Нагартавская лечебница по-прежнему оставалась единственной больницей в сельской местности Херсонского уезда. Лечебница оказывала медицинскую помощь только евреям-земледельцам, помощь же другим категориям сельского населения не оказывалась. Уездное земство сознавало необходимость устройства больницы в центре уезда, чтобы приблизить медицинскую помощь к населению, живущему вдали от городских больниц. Нагартавская лечебница своим географическим расположением соответствовала нуждам земства. Поэтому Херсонская уездная управа в марте 1870 г. обратилась в Попечительный комитет с просьбой о сообщении условий, на которых может быть передана Нагартавская лечебница в ведение земства. Если же МГИ признает невозможным передачу лечебницы в ведение земства, управа просила Комитет сообщить возможна ли уступка части строений, принадлежащих лечебнице, для приспособления их под особое отделение земской больницы? Естественно, что после передачи лечебницы земству, она должна была предоставлять врачебную помощь всем сельским жителям уезда без различия вероисповедания.
     В ответ на запрос Попечительный комитет 9 апреля 1870 г. сообщил, что считает передачу Нагартавской лечебницы невозможным по следующим причинам. Во-первых, потому, что лечебница была основана на пожертвования евреев для лечения только евреев-земледельцев, следовательно, передача лечебницы в общее пользование нарушила бы первоначальный замысел ее основателей и могла бы вызвать "справедливое их нарекание". Во-вторых, обращение лечебницы в земскую потребует исключения некоторых особенностей в пище и одежде, которые строго соблюдались ортодоксальными евреями и это вызвало бы их недоверие к лечебнице и, таким образом, "окончательно бы устранилось первоначальное назначение лечебницы", Наконец, в-третьих, на лечебницу были сделаны значительные затраты со стороны обществ еврейских колоний, и содержалась она из 15-ти копеечного с души сбора. Следовательно, по мнению Попечительного комитета, было бы несправедливо передавать больницу для пользования всех сословий в ущерб евреям-земледельцам. Что же касается уступки части строений под особое отделение для больных христиан, то комитет, имея в виду нехватку помещений для самих евреев-земледельцев, считал это предложение "еще менее удобным".
     Получив отрицательный ответ на предложение о передаче лечебницы, уездное земское собрание постановило устроить новую больницу на 15 коек в пригороде Березнеговатом, расположенном рядом с колонией Большой Нагартав. Приступая к исполнению постановления, уездная управа купила 12 декабря 1870 г. в Березнеговатом два общественных каменных дома за 1776 руб. Оставалось только заняться перестройкой этих домов и строительством дополнительных больничных помещений. Между тем МГИ дало знать Попечительному комитету, что в связи с предстоящей передачей еврейских земледельческих колоний в ведение общих учреждений, Нагартавская лечебница в перспективе должна быть тоже передана в заведывание местного земства. Поэтому желательно согласовать с земской управой условия передачи лечебницы в ведение земства, не нарушая при этом тех прав, которые имеют на лечебницу евреи-земледельцы Херсонских колоний. В начале февраля 1871 г. в управу поступило предложение Попечительного комитета приступить к выработке соглашения о передаче лечебницы земству, которую ранее считал невозможным. При этом Попечительный комитет сообщил управе, что после передачи лечебницы все расходы на ее содержание, составлявшие примерно 3742 руб. в год, должны покрываться исключительно земством из своего бюджета.
     Несмотря на определенную работу, проведенную к тому времени по созданию земской больницы в Березнеговатом, Херсонское уездное земство, после предложения Попечительного комитета, вновь стало рассматривать передачу Нагартавской лечебницы в качестве приоритетной. Земство исходило из следующего. Если, после построения больницы в Березнеговатом, евреи-земледельцы перейдут в ведение общих учреждений и при этом закроют свою лечебницу, то им, как жителям уезда, нельзя отказать в пользовании Березнеговатской земской больницей. У земства не было сомнений, что экономически выгоднее лечить больных евреев и христиан в Нагартавской лечебнице, потому что в этом случае не требовались затраты на строительство. Херсонская земская управа обследовала Нагартавскую лечебницу и пришла к выводу, что "постройки находятся в хорошем состоянии... Два главных корпуса - больничный и квартира для врача, представляют собой каменные, крытые железом большие дома; прочие постройки также каменные, но крытые соломой". Лечебница в перспективе должна была быть расширена. Земство видело простое решение этой проблемы. Большой дом, служащий квартирой врача, необходимо использовать, в качестве дополнительных лечебных помещений, а впредь до постройки квартиры для врача, "пришлось бы производить ему только добавочное денежное квартирное довольствие". Дома же приобретенные в Березнеговатом следовало отдавать в аренду. Что же касается расхода на содержание кошерной кухни, "он мог быть покрыт приплатой", которую земство предполагало потребовать от МГИ. 20 сентября 1871 г. Херсонское уездное земское собрание единодушно постановило принять Нагартавскую лечебницу в ведение земства и ходатайствовать о приплате от правительства на содержание больницы примерно до 500 руб. в год. В случае несогласия на приплату, лечебницу в ведение земства принять даже и без приплаты.
     Несмотря на решение всех принципиальных вопросов в 1871 г., процесс передачи затянулся еще на несколько лет. Херсонское уездное земство получило Нагартавскую лечебницу только 1 августа 1874 г. Принимая Нагартавскую больницу на 24 койки в свое ведение, земство обязалось расширить ее, отделить в ней 14 кроватей исключительно для евреев-земледельцев, содержать при больнице особую еврейскую кухню, получая для последней по 500 руб. ежегодно от МГИ, и как минимум одного еврея-фельдшера, так как многие колонисты почти не говорили по-русски. Получив новый статус, с этого времени лечебница стала называться "Нагартавская земская больница". [97], [98], [99], [100]

     Таким образом, закончился 21-летний еврейский период работы Нагартавской лечебницы, продолжавшийся с 1853 г. по 1874 г. Начался период обслуживания сельских жителей уезда без различия вероисповедания.

10. Нагартавская земская аптека

     Развитие аптечной сети в России шло медленно, с различными нарушениями, жалобами, злоупотреблениями. В середине XIX в. в стране было 743 частные аптеки, в Москве - лишь 30 аптек, а в 150 городах и в сельской местности России их вообще не было. Вскоре стали появляться первые сельские аптеки. [101] Чтобы улучшить медицинское обслуживание сельского населения, земство решило создать первую в Херсонском уезде аптеку в колонии Большой Нагартав. Основанием для выбора указанной колонии было планирующееся получение в ведение земства Нагартавской лечебницы. В 1868 г. уездное земское собрание постановило открыть в колонии Большой Нагартав центральную земскую уездную аптеку, которая должна была снабжать медикаментами врачей и волостных фельдшеров для бесплатной раздачи больным. Разрешение Медицинского департамента Министерства внутренних дел на открытие этой аптеки было получено в 1869 г. [102] Аптеку возглавил провизор Климентий Фомич Майдецкий, имевший солидное фармацевтическое образование и большой практический стаж работы в аптеках. В 1853 г. медицинским факультетом университета св. Владимира он был удостоен степени аптекарского помощника, [103] а затем после прохождения практики и окончания провизорских курсов при медицинском факультете получил степень провизора. На устройство аптеки Майдецкий получил от уездного земства ссуду в размере 1000 руб. [104] Провизор по контракту обязался снабжать врачей и фельдшеров уезда медикаментами на сумму 1000 руб. в год. [105]

     О деятельности аптеки сообщалось в отчете Херсонской уездной земской управы: "Земская аптека, содержимая провизором Майдецким в колонии Большом Нагартаве, находится в исправности и земские врачи необходимые лекарства по утвержденным каталогам получают из земской аптеки своевременно. В продолжение года, с 1 августа 1870 по 1 августа 1871 г., было вытребовано из аптеки медикаментов на 1011 руб. 52 коп. Удовлетворение провизора Майдецкого следуемыми деньгами за медикаменты производилось управой согласно заключенному с Майдецким контракту, после предварительной поверки членом управы врачом Герценштейном представленных Майдецким счетов". [106]

     Принимая во внимание, что бесплатный отпуск лекарств был установлен ввиду того, что сельское население неохотно обращалось к медицинским пособиям, и что по истечении пяти лет оно стало сознавать пользу медицины, управа в 1873 г. разрешила бесплатную выдачу лекарств только беднейшим жителям. Остальным же категориям населения (землевладельцам, купцам и торговому классу) управа нашла возможным медикаменты продавать. [107]

     В 1887 г. аптека, владелицей которой была Амалия Александровна Майдецкая, жена управляющего К.Ф. Майдецкого, была переведена из колонии Большой Нагартав в посад Березнеговатое. [108]

11. Нагартавский медицинский участок

     Появление двух и более врачей на уезд создало возможность земствам разделить уезд на участки в соответствии с количеством врачей и постоянного (стационарного) размещения их в определенных пунктах уезда (необязательно с наличием больницы). Тем самым впервые зародилась система медицинского обслуживания по принципу территориальной участковости. Возникновение врачебного участка на селе - впервые в истории здравоохранения - одна из серьезных заслуг земской медицины. [109] Одним из первых по пути создания врачебных участков пошли земские органы Херсонской губернии. В начале 1870-х гг. губернское земское собрание установило нормативы, согласно которым уезды следовало поделить на медицинские участки с населением до 25 тыс. человек и радиусом обслуживания в 30 верст. Каждый участок должен иметь больницу на 10 коек и медицинский персонал в составе одного врача, пяти фельдшеров, одной акушерки и необходимого числа оспопрививателей. [110] В 1872 г. одним из первых в Херсонском уезде был создан Нагартавский медицинский участок, обслуживавший три волости Калужскую, Любомирскую (часть), Засельскую (часть) и посады Березнеговатое и Висунск. [111] В участок входили 62 населенных пункта, где проживали свыше 25 тыс. человек. Площадь участка - более 1 тыс. кв. верст, наибольшая протяженность с севера на юг 60 верст, с востока на запад - 40 верст. В связи с задержкой перехода Нагартавской лечебницы в ведомство земства, первым заведующим Нагартавского медицинского участка был назначен врач И.И. Фальский, бывший до того вольнопрактикующим врачом в посаде Березнеговатом. С переходом в 1874 г. Нагартавской лечебницы в ведение земства, участок возглавлял врач Нагартавской земской больницы. Первым врачом, совмещавшим две должности, был М.И. Финкель. [112] Нагартавский земской медицинский участок с самого начала (один из немногих в губернии) почти по всем параметрам соответствовал установленным нормам и даже превышал их по количеству коек. [113]

     В 1877 г. в Херсонском уезде было шесть (в 1913 г. их уже было 29) земских медицинских участков. Еврейские колонии уезда входили в пять следующих участков [114]: Бобровый Кут, Большая Сейдеменуха и Малая Сейдеменуха - в Архангельский; Львово и Новоберислав - в Бериславский; Большой Нагартав, Малый Нагартав и Романовка - в Нагартавский; Добрая, Ефингар, Новополтавка - в Новобугский; Излучистая, Ингулец, Каменка, Нововитебск, Новожитомир, Новоковно, Новоподольск - в Широковский. Остальные еврейские земледельческие колонии Северного Причерноморья входили в состав медицинских участков Елисаветградского уезда Херсонской губернии, Александровского и Мариупольского уездов Екатеринославской губернии.

     В первый период функционирования медицинских участков действовала разъездная система. Врач должен был, объезжая все селения, предлагать свою помощь больным, или навещая определенные сборные пункты, в которых поселены фельдшера, чтобы, одновременно с непосредственным врачеванием, контролировать их деятельность. К этому надо добавить, что врач участка обязан был постоянно навещать селения, пораженные какой-либо эпидемией, исполнять требования судебных и других властей, при чем концы поездок нередко составляли 30 верст и более, по неустроенным дорогам. Разъездная служба была очень утомительна и малоэффективна. Не удивительно, что врачи участка часто менялись. Так, за первые 15 лет на Нагартавском участке последовательно работали 11 врачей. [115] Постепенно на участках стала преобладать стационарная система, при которой разъезды врача ограничивались самыми необходимыми случаями. Врач, живя в центре участка, принимал приходящих больных и заведовал больницей, куда помещались больные более трудные или требующие хирургического, или иного более активного лечения.

     Уровень состояния здоровья населения Нагартавского участка также, как и во всей Херсонской губернии, был достаточно низким. Среднее число умерших в год за период 1861-1913 гг. на 1000 человек было 29,3. Несмотря на то, что этот показатель был ниже среднего 34,0 по европейской России. [116] он был значительно выше европейского уровня. В те годы основными причинами смертности были инфекционные болезни, туберкулез, тяжелые травмы, болезни органов пищеварения. [117] Особенно высокой была детская заболеваемость и смертность. Смертность детей в возрасте до 5 лет в год на 1000 родившихся в Херсонской губернии за 1867-1881, 1887-1896 и 1908-1910 гг. была соответственно 416, 340, 372. Причиной высокой детской смертности были нужда, заставляющая женщин-крестьянок наравне с мужчинами работать в поле, а малолетние дети оставались без надзора. Беременные и роженицы нередко рожали прямо в поле без более или менее квалифицированной помощи. Кроме отсутствия надлежащего ухода за детьми в крестьянских семьях, особую опасность для жизни детей земские врачи видели в широком распространении инфекционных заболеваний, среди которых наиболее губительными являлись дифтерия и оспа. [118] B запущенном состоянии была помощь роженицам, 94% которых рожали в домашних условиях, пользуясь услугами повивальных бабок. Деревенские бабы предпочитали повитух, потому что акушерка ограничивалась помощью при родах, а повитухи во все время болезни роженицы исполняли домашние работы. Детских врачей не было, детей даже в тяжелом состоянии принимали в больницу только в исключительных случаях. [119], [120] Неудовлетворительно велось оспопрививание. В 1883 г. в Херсонской губернии родился 85 641 ребенок, из них было вакцинировано только 42 581. Главными причинами этого были крайняя малочисленность лиц, занимающихся оспопрививанием, и недоверие населения к этой предохранительной мере. [121] Дополнительной проблемой для здоровья населения Нагартавского участка был рынок найма пришлых работников, который сложился в конце XIX в. в посаде Березнеговатом. [122] В Березнеговатое ежегодно в поисках работы прибывали множество людей из разных губерний страны. Изматывающая дорога, отсутствие или скудость помещений для пришлых работников, недостаточное питание и длинный рабочий день (в Херсонской губернии - 12,5-15 ч.) в течение всего периода работ были обычным явлением. В этих условиях количество заболеваний, в первую очередь эпидемических, среди пришлых работников было значительно выше, чем у местного населения. [123] B описанных выше сложных медико-санитарных условиях персонал участка, а затем и больницы, работал много и творчески.

12. Нагартавская больница в первый земский период (1874-1899 гг.)

     При приеме земством Нагартавской больницы оказалось, что за пять лет, в течение которых велись переговоры о ее передаче, больница не ремонтировалась, постройки пришли в "негодный вид", инвентарь и постельные принадлежности износились, больница оказалась в "чрезвычайно бедственном состоянии". Поэтому тотчас же земство приступило к крупному ремонту больничных построек, а также приобрело новую мебель, белье, инструменты и т. д. Кроме того, для расширения больницы потребовалась сооружение новых помещений. Ремонт и переустройство Нагартавской больницы были произведены в течение 1875-1876 гг. В целом на эти работы земство истратило более 11 тыс. руб. [124] В последующем земство продолжало выделять значительные суммы на улучшение и расширение Нагартавской больницы. В 1880 г. было выделено 4742 руб. и в 1883 г. - 8784 руб. [125]

     В результате проведенных работ больница значительно преобразилась. Ее территория представляла собой довольно большой двор, застроенный лечебными, хозяйственными, подсобными помещениями и усаженный деревьями. Главным корпусом больницы являлось каменное здание, покрытое железом, оштукатуренное снаружи и выбеленное внутри, с потолками высотой 3,2 м. Больница состояла из мужского отделения на 20 и женского на 15 коек, которые размещались в восьми палатах для больных. В больнице были оборудованы ванная комната, комната ожидания приема, приемная, аптека, комната персонала. Во дворе построили флигель для инфекционного отделения с двумя палатами на шесть коек и летний барак на 14 коек. Таким образом больница располагала 41 койкой в зимнее время и 55 - в летнее. Вентиляция в главном корпусе и во флигеле осуществлялась через камины. Для ночного освещения использовались керосиновые лампы. Нечистоты из туалетов отводились в центральную яму на некотором расстоянии от больницы. Питьевую воду хорошего качества возили из колодца, расположенного в балке Доброй в 2 км от больницы. Большое внимание уделялось питанию больных. Широко применялись разнообразные диетические блюда. Использовалась металлическая эмалированная посуда. Постельное белье было в достаточном количестве и удовлетворительного качества. Крупным недостатком больницы было недостаточное количество медицинских инструментов и их низкое качество. При больнице имелась небольшая библиотека, в которую, кроме книг, поступали журналы на 30 руб. ежегодно. Персонал больницы состоял из врача, смотрителя, двух фельдшеров, фельдшерица-акушерка и восьми человек вспомогательных служителей, в т.ч. две кухарки, готовившие пишу отдельно для евреев и христиан. К концу века Нагартавская больница уже не была единственной в сельской местности Херсонского уезда, но она была самой крупной из них. В 1885 г. здесь прошли лечение 520 человек, каждый из которых в среднем находился в стационаре 17,4 дня. [126]

     В 1886 г. во дворе больницы на средства Херсонского губернского земства была открыта метеорологическая станция. Она была снабжена дождемером высотой три аршина, заказанным в Главной физической обсерватории в Санкт-Петербурге. Станция выполняла наблюдения за атмосферными явлениями, облачностью, температурой воздуха, атмосферным давлением и др. Приборы для измерений помещались в будке, устроенной по конструкции того времени. [127]

     В первый земский период после уже упомянутого М.И. Финкеля, в 1877-1880 гг. работали врачи Исак Айзикович Карницкий, Израиль Вольфович Гастфельд и Марк (Мордко) Осипович Майданский. [128] Следом за ними больницу и медицинский участок возглавили врачи В-М.В. Смильгевич, И.Я. Блонский и П.А. Антоновский, оставившие заметный след в их истории.

     Титулярный советник Михаил-Вацлав Викентьевич Смильгевич, окончивший Петербургскую императорскую медико-хирургическую академию в 1877 г., возглавлял больницу и участок в 1880-1882 гг. Особенностью этого периода было то, что медицинская помощь на участке и в больнице оказывалась двумя врачами. Это произошло, потому что по просьбе Смильгевича на земскую службу была принята его жена Александра Елисеевна Смильгевич (Дьяченко), врач по женским болезням, получившая это звание 1879 г. на женских врачебных курсах при Николаевском военном госпитале (Санкт-Петербург). [129], [130], [131]

     Иван Яковлевич Блонский родился в 1858 г., окончил в 1884 г. курс в Киевском университете Св. Владимира, 10 октября 1885 г. поступил на должность врача Нагартавской земской больницы и участка. К своей работе относился добросовестно. В течение года Блонский выезжал в села и колонии участка 60 раз, проехав на бричке по степным пыльным дорогам и бездорожью 2 тыс. верст. Он был первым штатным наблюдателем метеорологической станции при больнице. Согласно прошению, уволен от службы 15 ноября 1887 г. Из всех работавших в Нагартавской больнице Блонский добился наибольшего успеха в карьере, став доктором медицины (1888 г.) и действительным статским советником (соответствовало генерал-майору в армии). [132], [133], [134]

     Заступивший после Блонского на должность врача Нагартавской земской больницы и участка Петр Андреевич Антоновский окончил курс медицинских наук в 1886 г. По времени пребывания на этой должности П.А. Антоновский наряду с Фальским был "долгожителем" больницы - на этой непростой должности он проработал более десяти лет. [135], [136] При нем в 1895 г. Нагартавская больница одна из первых в Херсонской губернии начала делать детям прививки от дифтерии, которая до этого предохранительного мероприятия сопровождалась большой летальностью.

13. Строительство новой Нагартавской больницы

     После ремонта и переустройства Нагартавской больницы, произведенных в 1875-1876 гг. прошло 20 лет. К середине 1890-х гг. больничные здания Нагартавской больницы значительно обветшали. Несмотря на то, что предыдущие капитальные ремонты приводили к положительным результатам, на этот раз земство считало нерациональным затевать еще один капитальный ремонт больницы. Кроме дряхлости и устарелости основных строений больницы, еще одной неисправимой проблемой являлось ее крайне неудачное расположение. Она была построена "в местности низменной, сырой, на покатости, причем фасад больницы ниже двора и отхожие места расположены на скате холма выше больничных палат". Из-за этого почва в зоне больничных построек оказалась сильно загрязненной. [137] В связи с этим в сентябре 1895 г. Херсонское уездное земство приняло решение закрыть Нагартавскую больницу и построить в посаде Березнеговатом новую больницу на 25 коек. На сооружение новой больницы Херсонское уездное земство выделило 25 256 руб. [138], [139] В 1897 г. положение больницы еще более ухудшилась. В результате пожара сгорела часть здания. Убыток был оценен в 1075 руб. [140]

     На этапе планирования строительства новой больницы земством было принято решение о том, что евреи-колонисты будут пользоваться ею на общих основаниях. Фактически это условие закрывало двери больницы перед всеми жителями еврейских колоний, которые в те годы строго соблюдали правила кашрута. Земство и ранее нарушало соглашения, достигнутые при передаче еврейской больницы в ее ведение. Так, в 1883 г. в больнице была практически уничтожена еврейская кухня и значительно уменьшено число кроватей для евреев. Для решения возникшей проблемы общества всех еврейских колоний своими приговорами уполномочили колониста Большого Нагартава Брехмана, который в качестве доверенного лица поехал в Петербург хлопотать о восстановлении в больнице всех прежних условий для лечения евреев-земледельцев. [141]

     Как и прежде, в защиту интересов еврейских колонистов выступило Министерство земледелия и государственных имуществ (преобразованное МГИ), в велении которого продолжали находиться евреи-колонисты. Министерство напомнило земству, что колониальное ведомство, передавая ему эту больницу, построенную в свое время на средства колонистов и исключительно для их нужд, оговорило передачу тем, что земство обязывается отвести колонистам не менее 1/3 мест. Министерство настаивало на устройстве нового здания больницы на землях колонии Нагартав, и на сохранении прежних условий пользования больницей евреями-земледельцами. Со своей стороны оно соглашалось принять материальное участие в постройке нового здания ассигнованием из мирских касс еврейских колоний 16 744 руб. на сооружение особого флигеля для евреев-земледельцев. Помимо этого управление приняло на себя ежегодное ассигнование до 700 руб. на наем врача для лечения евреев и оплату содержания исключительно еврейской прислуги и разницы кошерного содержания сравнительно с обыкновенным. На этих условиях было достигнуто соглашение между земством и Министерством, которое в апреле 1897 г. переслало оговоренную сумму в Херсонскую уездную земскую управу. Ввиду этого, в мае 1897 г. была созвана комиссия для выбора места под постройку больницы. Место было выбрано на возвышенности к западу от колонии Нагартав, на ее общественном выгоне, между католическим кладбищем и колонией. Потребное под постройку больницы место, длиной 213 м и шириной 181 м, "было отрезано от остальной площади и подрядчик Прохоров, взявший постройку с подряда за 40 слишком тысяч руб., спешно принялся за работу". [142] Строительство новой больницы происходило на протяжении 1897–1899 гг.

Карта
Нагартавская больница, построенная 1898-1899 гг.
1. Поликлиника 2. Дом врача 3. Выездные ворота, сторожка 4. Лечебный корпус с операционным залом 5. Дом врача 6. Хозяйственные службы

Построенная больница имела 45 коек для стационарных больных. Территорию больницы обнесли каменным забором высотой 1,5 м с воротами и двумя калитками. Но и после завершения в 1899 г. основного строительства, больница продолжала расширяться. Так, в середине 1900-х гг. были построены отдельное здание амбулатории, дополнительное здание для медицинского персонала, современная по тем временам операционная, внутренний водопровод, туалеты и канализация. Водопровод снабжался водой из распределительного бака, установленного на чердаке. Канализация выводила нечистоты в закрытые каменные выгребные ямы. Строительство было выполнено в соответствии с наиболее прогрессивной в то время павильонной или децентрализованной системой, при которой больница состояла из отдельных сравнительно небольших зданий. В первом павильоне (здании) за пределами огражденной территории Нагартавской больницы располагалась амбулатория, во втором павильоне - лечебные палаты общего и еврейского отделений, операционная и другие помещения, в третьем и четвертом зданиях - квартиры медицинского персонала, в пятом павильоне - кухня, прачечная и другие хозяйственные помещения. Павильоны были размещены на достаточном друг от друга расстоянии, что уменьшало контакты между больными, обеспечивало им тишину и покой, улучшало качество воздуха и освещения. [143], [144]

Лечебный павильон имел хорошо освещаемые высокие палаты, расположенные вдоль широкого светлого коридора, отдельную ванную комнату, помещение для дежурного фельдшера и палатной прислуги, теплый туалет. В оконечности павильона размещалась большая операционная, обильно освещаемая за счет выступающей из плоскости стены полукруглой части помещения, остекленной по всему периметру. Операционная была покрыта водонепроницаемыми материалам, допускающими частую влажную уборку и дезинфекцию. К ней прилегала предоперационная, в которой производилась подготовка больного и персонала к операции, обработка использованных инструментов, хранение инструментов и стерильного перевязочного материала. В павильонах соорудили отопительные голландские печи на каменном угле. Палаты и другие помещения были хорошо меблированы, стояли железные кровати с пружинными сетками. Двор засадили деревьями и кустарниками. [145]

14. Нагартавская больница во второй земский период (1899-1917 гг.)

      По данным на 1904 г. новая Нагартавская земская больница была крупнейшей из 14 лечебных заведений Херсонского уезда (без городов Херсон и Николаев). Ее стоимость оценивалась в 45 тыс. руб. при 45 штатных кроватях, на втором месте находилась Бериславская больница со стоимостью 30,4 тыс. руб. и 35 штатными кроватями. Среднее число ежегодно занятых кроватей в Нагартавской больнице равнялось 31,2, а отношение занятых к штатным - 69,3%. [146] Больница относилась к числу лучших в Херсонском уезде.

     В 1909 г. в Нагартавской больнице было 983 стационарных больных, из которых свыше 30% с инфекционными болезнями и 9% - c механическими травмами. В 1910 г. Россию поразила огромная холерная эпидемия. Всего в том году в стране заболело 239 886 человек, из которых 112 506 умерло. Херсонская губерния была в числе тех губерний, в которых эпидемия холеры носила наиболее интенсивный характер. [147] Поэтому в 1910 г. число стационарных больных в Нагартавской больнице возросло до 1200 чел. В 1911 г. в России разразилась эпидемия тифа. В стране было зафиксировано 358 000 случаев различных видов тифа. Наибольшее число случаев 47 000 было отмечено в Херсонской губернии. [148] Вследствие этого количество стационарных больных в Нагартавской больнице осталось на том же уровне. В 1912 г. эпидемии холеры и тифа были побеждены, число больных уменьшилось до 1060 человек, а инфекционных больных по сравнению с 1910 г. сократилось втрое. [149]

     В амбулатории больницы врачи и фельдшеры приняли в 1909 г. 15,З тыс. больных, а в 1910 г. - 18,8 тыс. Кроме того, в том же году медики посетили на дому по вызовам 1218 пациентов, в т.ч. 569 первичных больных. В 1910 г. врач и акушерка оказали помощь 116 роженицам, в 1912 г. - 157. [150]

     По воспоминаниям старожилов, несмотря на успешное функционирование больницы, часть населения Березнеговатщины занималась самолечением либо пользовалась помощью народных целителей. При переломах и вывихах обращались к костоправу. Глазных больных лечили бабки, вылизывавшие слизистую оболочку больного глаза. При заболевании горла бабка грязными пальцами выдавливала воспаленные увеличенные миндалины. [151]

     В 1899-1917 гг. в новой больнице работали врачи В.Е. Дуброва, М.Д. Горбенко, М.М. Герман и А.П. Фролова.

     Василий Ефимович Дуброва родился в 1847 г. После окончания в 1875 г. медицинского факультета Киевского университета связал свою судьбу с жителями Херсонского уезда. Много лет он проработал врачом Бериславского и Новоодесского медицинских участков. В последние годы века он возглавлял Голопристанскую грязелечебницу [152], откуда был переведен в Нагартавскую больницу. Земский врач, коллежский советник В.Е. Дуброва много занимался научной работой, был активным общественным деятелем в области медицины. Однако его роль в истории Нагартавской больницы сильно преувеличена. В ней он проработал не 25 лет [153], [154], а примерно 3 года. В 1902 г. В.Е. Дуброва был перемещен на должность городского врача г. Николаева. [155]

     Михаил Дмитриевич Горбенко родился в 1870 г. в крестьянской семье на Киевщине. В 1891 г. он поступил на медицинский факультет Киевского университета. За участие в нелегальной студенческой организации был исключен из университета. Сдал государственный экзамен при Казанском университете экстерном и в 1897 г. получил звание лекаря. В 1903 г. после научной командировки в Еленинский институт (в Петербурге) Горбенко был приглашен в Херсонское уездное земство заведующим и хирургом Нагартавской больницы. Здесь Михаил Дмитриевич развернул большую хирургическую работу. Горбенко был универсальным хирургом, он делал общехирургические, гинекологические, ЛОР и др. операции. Одновременно врач применил ряд модификаций при операциях и изобрел несколько хирургических инструментов. При его участии в 1903 г. были открыты первые в сельской местности Херсонского уезда детские ясли в Березнеговатом, функционировавшие только в период жатвы. В 1905 г. он был избран заведующим мужским хирургическим отделением Херсонской губернской земской больницы и преподавателем фельдшерской школы при ней. Одновременно работал хирургом и преподавателем хирургии в Херсонской общине Красного креста. [156], [157]

     Михаил Митрофанович Герман родился в 1872 г., окончил курс медицинских наук в 1900 г. в Казанском университете. [158] Заступил на должность руководителя Нагартавской больницы в 1905 г. До этого был земским врачом местечка Мостовое Ананьевского уезда Херсонской губернии. [159] В историю больницы он вошел не только как отличный врач, но человек, спасший евреев в одном из погромов 1905-1907 гг. Бандиты пытались проникнуть на территорию больницы, где прятались обреченные нагартавцы, и начать расправу. Но М.М. Герман с охотничьим ружьем в руках встал во главе штата больницы на защиту евреев и никого из погромщиков на территорию больницы не пустил. Здесь сыграл решающую роль большой авторитет врача. Ослушаться его запрета бандиты не посмели. [160]

     Коллеги оставили о М.М. Германе следующие воспоминания: "Хороший и знающий врач, строго принципиальный, ревниво оберегающий достоинство земского врача, щепетильно требовательный к себе и другим... Отказывается от частной практики. Помещики жалуются, что не могут пользоваться его помощью: бесплатной они не хотят, платной он не хочет... У него лучшая в уезде больница. Помощники у него дельные и охотно признают его авторитет. Управа почти никогда не отказывает ему в его желаниях. Но все же он недоволен, озабочен, жалуется... В управе о нем говорят: "Это лучший у нас врач, добросовестный, знающий, искренний. Жаль только, что большой педант". [161] В Нагартавской больнице Герман работал до 1915 г. В этом же году он стал старшим врачом Херсонской губернской больницы, [162] а с 1916 г. руководил Херсонской земской фельдшерской школой. [163]

     Антонина Петровна Фролова родилась в 1874 г., окончила курс медицинских наук в 1907 г. [164] Вместе с мужем М.М. Германом работала в Нагартавской больнице до 1915 г.

     В период работы в больнице М.М. Германа и А.П. Фроловой, в мае 1910 г. вспыхнул очаг холеры в Березнеговатом. Борьба с холерой стала главной задачей больницы, предметом повседневной заботы ее работников. Для холерных больных и подозрительных по холере было отведено отдельное каменное здание, одиноко стоящее в огромном больничном дворе. Больные, дававшие полную типическую картину холеры, занимали большую часть здания, подозрительные - меньшую. Обе части между собой не сообщались и обслуживались своим особым персоналом. Кроме этого, сейчас же за больничным двором, в степи, был выстроен барак, куда перевозились выздоравливающие после холеры. Переводились они в таком состоянии, когда могли ходить, но должны были, во-первых, пользоваться известным режимом, а, во-вторых, отбыть полагавшиеся карантинные две недели. Руководила работой образовавшегося холерного отделения А.П. Фролова. Заведующий больницей М.М. Герман принимал самое деятельное участие в борьбе с холерой и в работе холерного отделения. Холерные больные пользовались уходом специального и довольно многочисленного персонала. Было два эпидемических фельдшера, из которых один работал в тяжелой части отделения, другой - подозрительной и в бараке, а иногда ездил на дезинфекции. В тяжелом части отделения под руководством фельдшера работали две сестры и пять служителей, а в подозрительном и в бараке по одному служителю. Кроме этих лиц имелась еще отдельная служанка, которая обслуживала все холерное отделение, снабжая отдельные его части всем необходимым. Она приносила пищу, лед, чистое белье, медикаменты и служила посредницей между холерным отделением и остальной больницей. Исполняя все поручения она оставалась не причастной к заразе, так как ничего не получала из холерного отделения, а туда все передавала через специальные комнаты. Кроме работы в больнице персонал осуществлял посещения больных на дому для оказания помощи и проведения дезинфекции. Весь персонал работал по 12 часов в день. Для проживания и отдыха персонала М.М. Герман передал свою квартиру в доме, находившемся особняком, вне больничного двора. 19 июля в помощь коллективу больницы была прислана земский врач В.М. Гахова, которой через неделю было передано заведывание холерным отделением. При этом М.М. Германа и А.П. Фролова несли наравне с В.М. Гаховой. В конце июля в холерном отделении находилось около 20-ти душу больных в самых различных стадиях заболевания. Многие были в очень тяжелом состоянии. Несмотря на это, ни в ком из персонала не замечалось и тени страха. Холерные больные пользовались таким же бесстрашным уходом, как и все обыкновенные. И днем и ночью в отделении шла беспрерывная, живая работа: делались ванны, растирания, вводился физиологический раствор, ставились клизмы, впрыскивалась камфора. Все нужды больных удовлетворялись служителями, которые не переставая приносили и уносили подкладные судна, тазики для рвоты и подавали кружки с водой. В то же время постоянно поддерживалась чистота: менялось белье, испражнения и рвоты, попадание на пол, заливались сулемой и все вытиралось тряпкой. В начале августа в Березнеговатом холерная эпидемия начала стихать. [165]

     В это же время случаи холеры появились в селе Калужском (ныне с. Калуга), расположенном примерно в 10 верстах от Березнеговатого. М.М. Герман решил открыть там филиал своей больницы и заведовать им поручил В.М. Гаховой. Для устройства больницы была взята часть помещения земской школы, а именно; два класса, коридор и прилегающая к нему небольшая комнатка (канцелярия). В остальной части здания находились две квартиры учителей. Все необходимое для оборудования больницы, как то: мебель, посуда, белье было взято из Нагартавской больницы. Больший класс предназначался для холерных больных и был разделен ширмой на два отделения: мужское и женское. В меньшем стояли ванна, шкаф с медикаментами, стол для приготовления и согревания лекарств, кровать для дежурного служителя. Здесь же помещали больных, не имевших ясных признаков холеры, но желавших непременно остаться в больнице. Канцелярскую комнату заняла эпидемическая фельдшерица Карценштейн, переехавшая в Калужское из Березнеговатаго. Весь персонал состоял из одной фельдшерицы и одного служителя. Филиал просуществовал в Калужском с 22-го августа по 14-е сентября. В течение первых 10 дней в нем перебывало девять холерных больных и два больных гастритами. Из этих больных умерло трое. Всего в Калужском было зарегистрировано 42 случая заболевания холерой. Смертность составила 36%. Что касается заболеваний в окрестностях Березнеговатого и Калужского, то их было крайне мало. [166]

15. Школа деревенских медицинских сиделок при Нагартавской больнице

     В российских больницах в XIX в. уход за больными находился в ведении фельдшеров. Работа, которую они при этом выполняли, не требовала имеемой у фельдшеров достаточно высокой квалификации. С развитием здравоохранения остро встал вопрос о подготовке и привлечении в больницы младшего медицинского персонала. К этой категории в России на рубеже XIX-XX вв. относились в первую очередь медицинские сиделки (сестры милосердия). Они должны были обладать целым рядом знаний и навыков по уходу за больными. Зачастую именно от ухода за больным зависело его выздоровление. Разделяя мнение врачей о необходимости улучшения штата больничного персонала, Херсонская уездная земская управа предложила готовить при одной их земских больниц в уезде персонал для ухода за больными. Такой больницей была выбрана Нагартавская, как самая большая из земских больниц в уезде, где к тому же работали два земских врача. Доклад Херсонской уездной земской управы по этому вопросу был принят уездным земским собранием на очередной сессии 1905 г. Выполняя принятое решение, в 1907 г. при Нагартавской больнице была открыта школа для подготовки деревенских сестер-милосердия. [167], [168]

     В школу принимались лица женского пола не моложе 16 и не старше 40 лет, умеющие читать, писать и считать. При этом оказывалось предпочтение лицам, обладающим большей общеобразовательной подготовкой, и коренным сельским жительницам пред городскими. Полный курс учебы составлял один год. Обучение в школе было бесплатным. В созданной школе проходили обучение 10 учениц, половине из которых земство выплачивало пособия (стипендии). Они выдавались преимущественно лицами, не принадлежащим к числу постоянных жительниц Нагартава и Березнеговатого, а прибывшим из других селений Херсонского уезда. Размер пособия был равен 10 руб. в месяц. Лица, получившие пособия, были обязаны прослужить в земских больницах на должности медицинских (палатных) сиделок не менее одного года. Во время занятий в больнице ученицы носили больничное верхнее платье, и во время дежурств "продовольствовались на больничный счет". Всякого рода учебные пособия выдавались бесплатно. Теоретическое обучение учениц школы проводили врачи Нагартавской больницы М.М. Герман и А.П. Фролова, а практические навыки приобретались под руководством фельдшеров. Теоретические курсы состояли из изложения основных сведений по анатомии и физиологии человека, по гигиене вообще и больничной гигиене в частности, по профилактике и уходу за больными. Особое внимание уделялось уходу "за заразными больными с изложением основ учения о заразе и с обучением приемам обеззараживания". При обучении правилам ухода за больными обращалось внимание не только на "обстановку больного внутри палаты" (постель, белье, освещение, комнатная температура, дача лекарств, измерение температуры, питание больного и т.п.), но также и на особенности больничного хозяйства в земских лечебницах (больничная кухня, ее содержание, приготовление пищи, прачечная, ее содержание, хранение белья грязного и чистого; земская аптека, аптечная посуда, содержание их в чистоте; уборка операционной; ванны, их приготовление, уход за больными в ванне, уборка ванной и т. п.) К практике ученицы допускались только после прохождения теоретического курса. Практическая часть заключалась в помощи фельдшерскому персоналу в ежедневной больничной работе, куда входили дежурства и уход за больными. За работу в школе врачам и фельдшерам полагались дополнительные прибавки к жалованию. Ежегодно на содержание школы земство выделяло 1500 руб., которые распределялись следующим образом: вознаграждение врачам - 400 руб., фельдшерскому персоналу - 100, пособие обучающимся (10х5х12) - 600, учебные пособия и принадлежности - 150, белье, халаты, полотенца и т. п. - 50, продовольствие учащимся во время дежурств - 200. По окончании обучения ученицам необходимо было в присутствии члена управы и врачей больницы сдать экзамен, в случае положительного результата им выдавалось соответствующее удостоверение. Заведующий Нагартавской больницей М.М. Герман исключительно положительно отзывался о выпускницах, назвав их "добросовестными и разумными работницами". Получившие подготовку в школе лица приглашались Херсонской уездной земской управой на места палатных сиделок в земские лечебницы или на места эпидемических сестер милосердия, с жалованием в том или другом случае не менее 10 руб. в месяц "при готовом содержании и при установленных в уездном земстве периодических прибавках к жалованию по мере лет выслуги". [169], [170], [171]

     Результаты работы обученных сиделок оказались хорошими, они работали в разных больницах уезда. Положительно проявили себя в очагах инфекционных заболеваний Нагартавского участка в населенных пунктах Ветрова, Мураховский (Мураховка), Любомирка и Калужское, особенно при холерной эпидемии 1910 г., которая наиболее интенсивной была в Березнеговатом и Висунске. [172] Опыт работы школы освещался на страницах печати и широко использовался в стране.

16. Здравоохранение в еврейских колониях Херсонской губернии в конце XIX - начале XX в.

     К середине 1880 гг. в связи с ростом населения еврейских колоний действующая система медицинского обслуживания уже не удовлетворяла реальные потребности евреев-колонистов. Благодаря возросшему благосостоянию у них появились средства для привлечения дополнительных медицинских специалистов к обслуживанию населения еврейских колоний. Этот процесс начался с найма за счет общин еврейских колонистов вольнопрактикующих фельдшеров. Первыми наняли собственных фельдшеров еврейские колонии Добрая, Ефингар, Новополтавка, Романовна, Большая Сейдеменуха и Бобровый Кут. Пятеро из фельдшеров были евреями, а в колонии Новополтавка наняли фельдшера православного вероисповедания. [173] Привлечение в еврейские колонии медицинских работников-неевреев в дальнейшем практически не применялось. Основной причиной этого были незнание ими еврейского языка, религии и быта.

     Количество фельдшеров и самостоятельных фельдшерских пунктов в еврейских колониях быстро росло. Аргументов за фельдшерскую помощь было множество - фельдшер обходился дешевле, был "ближе колонисту" и мог заниматься лечением всех тех болезней, которые не требуют серьезного и продолжительного лечения. Фельдшеры подчинялись не только общинам еврейских колоний, где они работали, но и земским врачам, от которых фельдшеры получали инструкции и медикаменты для лечения колонистов.

     Прием населения, вызова, профилактический осмотр, различные процедуры - из этого и многого другого состояла ежедневная, включая выходные и праздничные дни, работа фельдшера в еврейской колонии. Она хорошо описана на примере колонии Львово. Летом 1905 г. в колонии начали появляться заболевания брюшным тифом. Всего было обнаружено около полутора десятка случаев этой болезни. После этого выявлено было сразу несколько случаев скарлатины. Обе эти болезни, вероятно, были занесены с соседнего Берислава, где они существовали уже давно. "Местный (общественный) фельдшер совсем сбился с ног, горемычный, вынужден ежедневно посетить каждого больного дома, а более серьезных - даже и по два раза на день. За свою каторжную работу, которая часто не оставляет ему ни минутки свободной для того, чтобы почитать, отдохнуть и т.п. Фельдшер получает от общины что-то около 200 руб." Благодаря совместной деятельности местного фельдшера и земского врача, болезни удалось победить. Смертных случаев не было. [174] Местным фельдшером был Шлема (Соломон Ильич) Эйдельберг (1857-1924). Во время службы в российской армии он выучился на военного фельдшера. Стал знатоком своего дела. После демобилизации приехал в колонию Львово, основал фельдшерский пункт и до последнего своего дня служил там фельдшером. [175]

     Помощь фельдшеров была не всегда квалифицированной, и заменить врачей они не могли. В 1890-х гг. евреи-земледельцы пытались привлечь для работы в колониях земских врачей. Евреи предлагали земству свое значительное участие в их содержании. Так, в 1898 г. еврейские общины колоний Ефингар и Большая Сейдеменуха обратились в уездную управу с просьбой о назначении в эти колонии земских врачей, беря на себя обязательство отчислять за каждого из них 700-800 руб. в год. Но управа, рассмотрев этот вопрос, ответила, что эти колонии находятся в близком расстоянии от существовавших врачебных пунктов и находятся в гораздо лучших условиях, чем другие населенные пункты уезда, а потому земству нет основания затрачивать средства на эти колонии, "а лучше на эти средства обеспечить другие, наиболее нуждающиеся пункты". [176] У земства были основания для такого ответа, но это не остановило евреев-земледельцев. Понимая невозможность получения реальной помощи от земства, они пришли к решению, что необходимо привлекать в еврейские колонии вольнопрактикующих врачей и полностью брать на себя их содержание.

     Первый общественный врач появился в 1892 г. в Новополтавке (третья по численности населения еврейская колония, в которой в 1897 г. проживали 2179 человек). Им был Вениамин Григорьевич Спивак (родился в 1868 г., окончил курс медицинских наук в 1891 г). Он работал в Новополтавке 15 лет. [177] В 1907 г. его сменил врач Лев Соломонович Гольденштейн (Гольдштейн) (1865, 1889). [178]

     Второй общественный врач появился в колонии Ефингар (2038 человек) в 1896 г. Им был Юдка-Лейба Беркович Хасин (1862, 1889). [179] После него работала первая женщина-врач в еврейских колониях Гитл дочь Моше Дорфмана (Екатерина Моисеевна Дорфман) (1881, 1906). [180] После получения медицинского образования в Швейцарии она вернулась в Россию. Ей было всего 25 лет. Дорфман приехала в колонию с письмом, в котором земство рекомендовало ее для работы в качестве врача. Шульц (местный староста) колонии побеседовал с ней. Она произвела на него положительное впечатление, и он отправился к раввину колонии Якову Токаревичу (Тукаревичу), чтобы узнать его мнение. Раввин был больным человеком, страдавшим тяжелым заболеванием и нуждавшимся в частой помощи врача. От его мнения зависело многое. Во время беседы раввин сказал, что медицина не делает различий между врачом-мужчиной и врачом-женщиной и что каждый врач является посланником Б-га. В результате Дорфман была нанята на службу врачом на средства колонии. Когда она впервые пришла к раввину, чтобы познакомиться с ним, врач протянула ему руку (она не знала обычая религиозных евреев, избегающих рукопожатия с женщиной). Возникла напряженная пауза, но раввин все же пожал ей руку. Позже раввин объяснил "рукопожатие женской руки" тем, что это меньший грех, чем оскорбление человека непонятным ему отказом. Дорфман отслужила в колонии более трех лет, оставив о себе добрую память. [181] В 1911 г. ее сменили врачи Нохим Ушерович Гринберг (1885, 1909) [182] и Меер Беркович Сасс (1884, 1909). [183] Ефингар стал первой еврейской колонией, где работали два врача одновременно.

     В колонии Большая Сейдеменуха (1570 человек) с 1901 г. работал врач Янкель Хаимович Бурсук (1873, 1899). [184] Он обслуживал также соседние еврейские колонии Бобровый Кут и Малая Сейдеменуха. Когда грянула русско-японская война, он был призван в действующую армию. Колонии остались без врачебной помощи. Евреи-колонисты и их христианские соседи временно лишились пользовавшегося большим доверием и уважением врача. [185] После окончания войны Я.Х. Бурсук вернулся в свою колонию. С 1913 г. в Большой Сейдеменухе одновременно с Бурсуком работал Берко Хацкелевич (Борис Харитонович) Векслер (1864, 1887). [186]

     В колонии Добрая (2593 человек) с 1907 г. работал врач Моисей Абрамович Каменер (1860, 1894). [187] После него работали Гессель-Аарон Янкелевич Хентов (1881, 1912) [188] и зубной врач Элька Ицковна Зельцер. [189]

     В колонии Нововитебске (980 человек) с 1908 г. работал врач Арон Самойлович Бершадский (1873, 1906). [190] В Излучистой (849 человек) с 1911 г. - Борух-Меер Шмуйлович (Самойлович) Урбах (1870, 1894), [191] а в Ингульце (2781 человек) - Иона Григорьевич Гинзбург. [192]

     Таким образом, в крупных еврейских колониях Херсонской губернии в конце XIX - начале XX в. работали общественные врачи, получавшие жалование от колонистов. Все эти врачи были евреями. Профессия врача стала пользоваться особой популярностью среди европеизированной еврейской молодежи. Несмотря на жесткую процентную норму в российских университетах, среди врачей в Российской империи было много евреев.

     Привлечение врачей в колонии оказалось удачным и оправдало ожидания. Примеру упомянутых колоний стали следовать и другие. В 1898 г. из Новоковно сообщали: "Многие еврейские колонии Херсонской губернии, ввиду крайней отдаленности от них местопребывания земских врачей, начали сами приглашать к себе врачей, которых содержат за собственный счет. Хотя расход этот несколько обременителен для колонистов, тем не менее, они очень довольны этим нововведением. Колонии Романовка, Ефингар, Ингулец, Ново-Полтавка, еще недавно не имевшие врачей, теперь не могут себе представить как колония может быть без врача... По примеру упомянутых колоний и у нас зародилась мысль пригласить на счет сельского приказа врача. Но ввиду того, что колония наша одна не в состоянии содержать врача, к нам готовы присоединиться две соседние колонии – Ново-Витебск и Ново-Подольск. Эти три колонии находятся друг от друга на расстоянии 5 верст. Колонисты ждут только, чтобы кто-либо из врачей вошел к ним в переговоры". [193]

     Врач в колонии, как и любой врач в сельской местности, был поставлен в такие условия, что поневоле должен был стать врачом-универсалом, обладавшим широким кругом знаний и практических навыков, обязанным не только лечить любые болезни, но и предупреждать заболевания. Забота о здоровье колонистов являлась его важнейшим долгом. Кроме того, с развитием медицины врач самостоятельно осваивал новые направления и виды помощи (педиатрическую, акушерскую, хирургическую, гинекологическую и т.д.), то есть становился семейным врачом или врачом общей практики. Врачи в колониях, как правило, были одновременно и аптекарями, поэтому должны были знать рецепты приготовления различных лекарственных средств. Колонистами врач рассматривался не только как врачеватель, но и как носитель санитарной культуры. [194] Работа врача осложнялось еще и тем, что врачу приходилось тратить много времени на "приучение" народа к лечению, к соблюдению самых элементарных правил гигиены, к обращению с лекарствами.

     Быт врачей был скромным, жили в большинстве случаев, там где принимали больных. Врачам пришлось разделить невзгоды жизни колонистов. Жизнь и работа в сельской глуши, вдали от научных и культурных центров и привычных городских удобств уже являлась актом подвижничества и самопожертвования. Несмотря на большие бытовые сложности некоторые врачи прослужили в еврейских колониях многие годы, а порой и жизнь.

     В целом, в среде евреев-колонистов к началу ХХ в. возрастало доверие к врачебной помощи, особенно в лечении эпидемических заболеваний. Они быстро увидели разницу между врачом и фельдшером. Поэтому за медицинской помощью стремились обращаться исключительно к врачам, игнорируя фельдшеров. Многие врачи, работавшие в колониях, зарекомендовали себя самым лучшим образом, "заслужив неограниченное доверие и симпатию". [195]

     Одним из основных направлений деятельности врачей в еврейских колониях было распространение сведений по гигиене и санитарии. Они стремились препятствовать распространению инфекционных заболеваний и сократить детскую смертность, прививать родителям элементарные правила санитарии и ухода за детьми. [196] Просветительской работой в колониях занимались не только врачи, но и работавшие в колониях учителя. Как правило, в синагогах и молитвенных домах они выступали с сообщениями и раздавали листовки о профилактике инфекций.

     В Херсонском уезде было 18 еврейских колонии, в которых в 1897 г. проживали 21 706 человек, [197] что составляло 5,1% численности сельского населения уезда. Анализ данных о врачах, работавших в сельской местности Херсонского уезда, [198] показывает, что свыше 11% из них работали в еврейских колониях. Это говорит о том, что население еврейских колоний было обеспечено врачами в два раза выше, чем в среднем по уезду.

     Тем не менее не во всех еврейских колониях ситуация с медицинской помощью изменилась к лучшему. Это подтверждается, например, сообщением, поступившим в 1902 г. из колонии Новоберислав,: "В колонии, при населении более 900 чел., нет даже фельдшера. В случае необходимости получить медицинскую помощь можно только в ближайшем г. Бериславе, там местные врачи и фельдшеры заняты, поэтому приходится обращаться к частным врачам". Очевидно, что такая ситуация сложилась в результате пассивности руководства колонии. [199]

     Важную роль в обеспечении здоровья населения играли аптеки. Они всегда были составной частью медицины. В течение почти 15 лет после открытия земской аптеки в Нагартаве, других аптек в еврейских колониях не было. К этому времени фельдшерские аптечки перестали удовлетворять колонистов. Население колоний страдало из-за отсутствия необходимых лекарств. Однако открыть аптеку в конце XIX – начале ХХ в. было очень нелегко. В те годы количество аптек строго ограничивалось законодательством. Согласно правилам об открытии аптек от 25 мая 1873 г., число аптек в пределах города регулировалось числом постоянных жителей и числом поступивших в аптеки в течение года рецептов. В сельской местности аптеку можно было открывать независимо от числа жителей, но только в том населенном пункте, от которого в радиусе 15 верст не имелось ни одной аптеки. В 1906 г. правительство уменьшило расстояние между сельскими аптеками до 7 верст. Такие правила преследовали цель создать благоприятные условия для владельцев аптек и гарантировать им стабильный доход. Чтобы открыть вольную (частную) аптеку, требовался значительный капитал, которым далеко не всегда располагали дипломированные "фармацевтики". Поэтому заводить аптеки разрешалось всем желающим. Евреям не ставились преграды к владению аптеками на праве собственности или аренды. Чтобы получить разрешение на открытие аптеки, соискатель должен был документально подтвердить наличие у него установленной суммы. Управлять аптекой могли лишь лица возрастом не ниже 25 лет, имевшие право на самостоятельную фармацевтическую деятельность. Такими для сельской местности являлись провизоры (аптекари) или помощники провизора (аптекарские помощники). [200]

     Первым разрешение на открытие сельской аптеки в еврейской земледельческой колонии получил аптекарский помощник Шухер. Ему в 1884 г. было позволено открыть аптеку в колонии Большая Сейдеменуха, которую он открыл в том же году. [201] Впоследствии аптекой в колонии владели аптекарские помощники Юдка Бенционович Тагер [202], Шая Ицкович Шуфман [203] и Пейса Мордкович Бульон. [204]

     В 1888 г. аптеки были открыты в колониях Добрая и Ефингар.
     В колонии Добрая аптеку открыл аптечный помощник Исаак Абрамович Бери. [205] Впоследствии аптека принадлежала аптечному помощнику Абраму Вульфовичу Зильбергу, [206] земледельцу Иозину Моисеевичу Ставицкому, [207] провизору Фроиму Эльюкимовичу Ставицкому, [208] аптечному помощнику Айзику-Гершу Лавуту [209] и мещанину А.Б. Рейзману. [210]
     В колонии Ефингар аптеку открыл аптечный помощник Абрам Давидович Федермеер. [211] Управляющим аптекой служил аптечный помощник Иосиф Давидович Федермеер. [212] Затем аптекой владел мещанин С.Я. Журавский, а управляющим служил аптечный помощник Ман Гершович Брацлавский. [213]

     В 1892 г. сельская аптека была открыта в колонии Новополтавка. Владела аптекой жена аптекарского помощника Хая Файвелевна Федермеер, а управлял аптекой аптекарский помощник Абрам Давидович Федермеер. [214] Затем аптекой владели аптекарские помощники Осип Давидович Федермеер [215] и Яков Давидович Лемберский (Зайденвуд). [216]

     В 1900 г. сельская аптека была открыта в колонии Каменка. Владели аптекой провизор Мотель Израилевич Элькин и его жена Анюта Иосифовна. [217], [218]

     В колонии Львово аптеку открыла в 1910 г. Ф.Ш. Альпина, ее муж аптекарский помощник Ноях Мордкович Альпин был управляющим аптекой. [219] Затем аптекой владел Шимон Гилелевич Еволенко. [220]

     В 1916 г. в местечках, посадах и селах Херсонского уезда было 38 аптеки из них 5 (13,16%) в еврейских колониях. [221] Этот факт говорит о том, что население еврейских колоний было обеспечено аптеками более чем вдвое выше, чем в среднем по уезду.

     Важнейшую роль в оказании медицинской помощи населению играли больницы. Однако в Херсонской губернии долгие годы обслуживало евреев-колонистов лишь одно еврейское отделение при Нагартавской больнице. В местных же земских больницах евреи чувствовали себя неуютно из-за, мягко говоря, недружелюбия и отсутствия кошерной пищи. В начале XX в. в стране строились земские участковые больницы. По данным на 1910 г. они были рассчитаны в среднем на 13 коек. [222] Земство, практически не оказывавшее ранее помощи еврейским колониям, в 1913 г. построило в Ефингаре такую типовую больницу на 10 коек. Параллельно с этим земство создало отдельный медицинский участок, включавший соседние еврейские колонии Ефингар и Добрая, который обслуживала построенная больница. [223] Вскоре началась Первая мировая война. Других больниц для обслуживания евреев-колонистов ухе не строили.

17. Здравоохранение в еврейских колониях Екатеринославской губернии в конце XIX - начале XX в.

     Еврейские земледельческие колонии Екатеринославской губернии в области здравоохранения отставали от колоний Херсонской губернии. Этому способствовали некоторые особенности развития екатеринославских колоний. Во-первых, средняя численность населения одной еврейской колонии Екатеринославской губернии составляла 478 человек. Она значительно уступала средней численности одной херсонской колонии - 1123 человека. Естественно, при прочих равных условиях более крупному населенному пункту было проще решать проблемы здравоохранения, чем мелкому. Во-вторых, создание екатеринославских еврейских колоний началось примерно на 40 лет позже херсонских. Последние еврейские колонии Екатеринославской губернии были основаны в конце 1850-х гг., т.е. примерно через пять лет после открытия Нагартавской лечебницы. В годы, когда херсонские колонисты стали на ноги и могли себе позволить заниматься вопросами здравоохранения, перед екатеринославскими колонистами все еще остро стояли проблемы устройства и освоения новых для них форм хозяйствования и быта на земле. Решение этих проблем поглощало все время и внимание екатеринославских колонистов.

     Первое упоминание об оказании медицинской помощи екатеринославским евреям-земледельцам относится к 1863 г. В том году "пользовал больных" 17-ти колоний один фельдшер, который имел 351 больного, из коих умерло 36 человек. [224] В 1893 г. в десяти еврейских колониях Александровского уезда было два фельдшера, проживавших в наиболее крупной колонии Новозлатополь. Один из них общественный фельдшер Мотус Лейбович Эйдензон имел четверо детей и снимал хату за 25 руб. в год [225] В начале XX в. обычно несколько соседних колоний приглашали одного общественного фельдшера, с годовой платой от каждой колонии по 75-100 руб. Фельдшер был обязан иметь аптеку и отпускать лекарства по особо выработанной таксе, не дороже 20 коп. [226] Попытка создать фельдшерский пункт в Новозлатополе закончилась неудачей. Земские власти Александровского уезда посчитали, что оснований для его открытия не имеется, так как от существующего фельдшерского пункта в с. Туркеновке Новозлатополь отстоял на 6-7 верст, а еврейские колонии Красноселка, Горькая и Роскошная отстояли от Туркеновки только немного далее, чем от Новозлатополя. [227] Было отвергнуто и предложение этих же колоний, а также колонии Приютная, об учреждении в колонии Новозлатополь земской аптеки и привлечения земского врача, которого они обязались содержать за свой счет. Причиной отказа было представление о непрочности положения врача, который будет находиться в зависимости от руководителей колоний. [228]

     После введения земского самоуправления, Александровский уезд был поделен на медицинские участки. Еврейские Новозлатопольский (колонии Веселая, Красноселка, Межирич, Новозлатополь, Трудолюбовка, Нечаевка) и Приютинский (колонии Богодаровка, Горькая, Приютная, Роскошная) приказы уезда вошли в состав Гуляйпольского медицинского участка. Он занимал площадь 1030,2 кв. верст с населением свыше 38 тыс. человек. Северный радиус участка был равен 20 верстам, южный 15, западный 25 и восточный 35 верст. Участком заведовал врач. Однако из-за удаленного его нахождения для получения помощи требовалось преодолеть большие расстояния. Немногим такая дорога была под силу. С ростом возможностей земства в 1886 г. была предложена реорганизация земской медицины и увеличение числа медицинских участков в уезде. Весь большой Гуляйпольский участок разделили почти на равные две части и по населению и площади. Одна из частей образовала новый Туркеновский участок, куда вошли все еврейские колонии Александровского уезда. [229] Участок обслуживал в пределах 15 верст около 23 тыс. человек. Врачи часто менялись, поэтому Туркеновский участок за четыре года существования "более пустовал, чем был занят врачом". Туркеновская амбулатория помещалась в наемном доме. Своей больницы на участке не было. Ближайшая больница находилась в Гуляйполе, в 18-30 верстах от населенных пунктов Туркеновского участка. Такое расстояние лишало возможности большинству населения воспользоваться больничным лечением. Это обстоятельство особенно отзывалось на больных во время дождей и грязи. На такую пытку крестьянин не соглашался тем более, что гарантия приема больного в больницу отсутствовала. [230]

     Многие годы аналогичная ситуация со здравоохранением была в другом уезде Екатеринославской губернии - Мариупольском, в котором находились еще два еврейских приказа: Графский (колонии Графская, Зеленополь, Надежная, Сладководная) и Затишенский (колонии Затишье, Равнополь, Хлебодаровка).

     О тяжелой ситуации в области здравоохранения в еврейских колониях в 1880-е гг. писал главный раввин еврейских земледельческих колоний Екатеринославской губернии Яков Брук: "Известно, что весна - самое голодное для земледельца, время года, так как все запасы истощены, а надо готовиться к посеву и хорошо кормить лошадей, но для еврея-земледельца оно тем боле голодно, ибо ему более или менее необходимо тратиться на наступающий праздник Пасхи. За нуждой следует по пятам и болезнь, особенно детская - дифтерит, похитивший у некоторых родителей по трое и четверо детей. Этот бич для сельского человека появляется преимущественно во время резких перемен в температуре, когда дороги становятся непроезжаемыми, так что приглашать врача, живущего за тридцать верст, почти невозможно, или, по меньшей мере, сопряжено с порчей лошадей. Таким образом, "nolens volens" приходится прибегать к помощи местных фельдшеров-самоучек, сами изготовляющих лекарства по ценам, соответствующим птичьему молоку. В результате - дети мрут, как мухи", и трудовые копейки тратятся впустую. [231]

      Наконец в 1898 г. при Попечительстве еврейских поселений Екатеринославской губернии появился врач Борух (Бенциан) Борухович Кочан (1865, 1897). [232] Однако, находясь в основном в Мариуполе, где размещалось Попечительство, он мало влиял на состояние здравоохранения в 17-ти еврейских колониях этой губернии. К середине 1910-х гг. в еврейских колониях губернии значительно выросло количество фельдшеров, но врачи в них по-прежнему отсутствовали.

18. Отношение евреев-земледельцев к медицине и гигиене

     Отношение евреев к своему здоровью было довольно противоречивым. С одной стороны, они, как люди верующие, во всем полагались на волю Божью и не смели ей противиться. Считалось, что болезни посылались человеку в наказание за его грехи. Но с другой стороны борьба за жизнь и забота о собственном здоровье, а не только о душе, считается одним из главных галахических принципов, основанных на законах Торы. Каждый человек должен беречь свой организм и заботиться о своем здоровье, используя самые современные медицинские достижения. Воспоминания современников, повествующие о событиях XIX – начала XX вв., неоднократно отмечали, что в еврейской среде было модно лечиться. Эта противоречивость была характерна также для евреев-колонистов. Попечительный комитет в 1863 г. сообщал, что жители еврейских колоний "до такой степени верят в необходимость лечения, что при всяких недугах весьма охотно спешат в больницы, пренебрегая даже религиозными своими убеждениями". [233] Евреи-колонисты относились "очень внимательно к больным и никогда не оставляют их без помощи". Колонист, как правило, не скупился "на расходы и для спасения одного члена семьи" и нередко ставил "на карту хозяйственное благосостояние всей семьи". Таких экстренных расходов не знали их православные соседи. [234]

     Евреи-колонисты страдали от заболеваний и эпидемий меньше, чем их соседи-неевреи. Этому способствовали законы соблюдения субботы, перед которой все основательно мылись, убирали начисто дом и надевали свежую одежду; выполнение Галахи о частых омовениях, мытье рук, правильном хранении пищи и нормах семейной жизни. Так, анализ статистических данных об эпидемических заболеваниях в Херсонской губернии [235] показал, что в сельской местности Херсонского уезда в марте 1911 г. было выявлено 751 заболевание корью, скарлатиной, оспой, различными видами тифа, дифтеритом и крупом, из них только четыре заболевания обнаружены в еврейских колониях. Процент заболевания евреев-колонистов к общему количеству заболевших составил 0,53%, тогда как евреи-колонисты, как уже отмечалось выше, составляли 5,1% численности сельского населения уезда. Меньшее число заболевших среди евреев во время эпидемий было известно в Европе еще в средневековье. Тогда это часто навлекало на них обвинения в колдовстве и нападения черни на еврейские общины. [236]

     Чисто бытовые условия, особенно умеренность в пище, более высокий культурный уровень населения и трезвость, уменьшали в колониях количество заболеваний органов пищеварения. Лучший уход за больными уменьшал смертность от известных болезней, как, например, от группы заболеваний, которые обусловлены инфекционным заражением женского организма во время родов. [237]

     На протяжении всего периода еврейской колонизации в России остро стоял вопрос борьбы с эпидемиями. Одним из основных инструментов предотвращения заболевания эпидемическими болезнями являлись прививки. В первую очередь это касалось высокозаразной оспы. Недоверие крестьян к научной медицине выражалось и в неприятии вакцинации. Врачи отмечали, что "оспа в русских селах вследствие предрассудков населения почти совершенно не прививается, если же и удается привить ребенка, то родители, вернувшись домой, смывают и даже вытравляют оспенную материю". [238] Среди евреев-колонистов число отказывавшихся от прививок было незначительным. Колониальные власти неоднократно подчеркивали, что оспопрививание в еврейских земледельческих колониях шло "весьма удовлетворительно". [239] С 1847 по 1851 г. в еврейских колониях Херсонской губернии была привита оспа 2042 младенцам. [240] В среднем 408 младенцев в год. Если учесть, что в то время в колониях рождалось примерно 487 душ обоего пола в год [241], то результат оспопрививания был достаточно высоким. В 1859 г. в 21-й еврейской колонии Херсонской губернии с населением 16 532 человек без прививки оспы осталось 534 ребенка, в том числе: из-за болезни - 183, за недостижением возраста - 351. "Отказники" в этой информации не отмечены. [242] Благодаря большой распространенности оспопрививания у евреев, смертность от оспы в еврейских колониях была очень невысокой.

     Детская смертность в еврейских колониях была значительно ниже, чем в соседних деревнях. Санитарный врач Херсонского уезда Е.И. Яковенко, анализируя эпидемию скарлатины, имевшую место в уезде в 1902–1903 гг., отмечал, что смертность детей в колонии Львово была в несколько раз меньшей, чем в Полтавке (Баштанке). [243] Причиной относительно низкой детской смертности являлись использование достижений здравоохранения, в первую очередь прививок, а также уход за здоровыми и больными детьми. Беспримерной была любовь к детям. Самый бедный еврей при самой незначительной болезни ребенка на самые последние деньги свои, даже одолженные, приводил медика и покупал лекарства. Общественный деятель, экономист и агроном Бруцкус Б.Д. писал, что "жена колониста – прежде всего мать. Она много работает и в хозяйстве: при скоте, на огороде. Не даром в местечках жены-колонистки считаются лучшими работницами. Но в поле колонистски редко выходят, ибо они не оставят без присмотра детей". [244]

     Калечество среди евреев-колонистов наблюдалось в гораздо более слабой степени, чем, вообще, среди земледельческого окружающего их населения: у евреев процент калек мужчин составлял 0,3% всего количества мужчин; среди женщин процент этот был вовсе ничтожен, именно 0,1%. Тогда как в среднем и по Александровскому, и по Мариупольскому уездам калек среди мужчин насчитывал 0,6%, среди женщин 0,4%. [245]

     Забота о больных являлась религиозным долгом не только каждого еврея в отдельности, но и всей общины в целом. На базе этой древней традиции практически в каждой еврейской земледельческой колонии были созданы общественные объединения (братства) "Бикур-Холим" (в переводе с иврита – "посещение больных"). Однако задачи этого братства были значительно шире посещения больных. Главная цель благотворительного общества заключалась в оказании материальной и другой помощи больным, в первую очередь неимущим. Финансовой основой деятельности братства состояли из периодических взносов (пожертвований) евреев-колонистов.

Заключение

До середины ХІХ в. население еврейских колоний было практически лишено квалифицированной медицинской помощи, что имело последствием высокую смертность и высокий уровень эпидемической заболеваемости. К середине века в колониях стали появляться первые фельдшеры. Успех лечения больных особенно во время эпидемий целиком зависел от добросовестности и умения фельдшеров. Сохранившиеся архивные документы свидетельствуют об успешной деятельности и самоотверженности фельдшеров и оспопрививателей в этот период. Однако лишь с открытием в 1853 г. Нагартавской окружной лечебницы началось формирование системы здравоохранения в еврейских земледельческих колониях. Вместо домашних методов лечения евреи-колонисты получили возможность пользоваться медицинской помощью в амбулатории или в стационаре. Это укрепляло их здоровье, освобождало от влияния знахарей и суеверий. Лечебница была ведущей по многим вопросам здравоохранения в Херсонском уезде и губернии. Она была гордостью колонистов. Важную роль сыграли Нагартавский земской медицинский участок и Нагартавская земская аптека. Благодаря возросшему благосостоянию у евреев-земледельцев в конце XIX в. появились средства для привлечения медицинских специалистов к обслуживанию населения еврейских колоний. Этот процесс начался с найма за счет общин еврейских колонистов вольнопрактикующих фельдшеров, а затем и врачей. Параллельно с этим в колониях стали открываться сельские аптеки. По многим показателям здравоохранение в еврейских колониях было на более высоком уровне, чем в соседних селах и деревнях.

Литература:

1. Багалей Д.И. Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры. Исторический этюд. Киев, 1889. 120 с.
2. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/index.htm
3. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1887 г. Санкт-Петербург. 1887. С. 30, 54, 109.
4. Шрадер Т.А. Очерки жизни шведских колонистов в России (ХIХ в.) // Скандинавские чтения 2006. Этнографические и культурно-исторические аспекты. СПб., 2008. С. 238.
5. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 242-246.
6. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. М.: Издание Сабашниковых, 1928.
7. Документы по истории и культуре евреев в региональных архивах Украины. Николаевская, Одесская, Херсонская области. Киев. 2014. С. 518.
8. Российский государственный исторический архив, ф. 1343, оп. 16, д. 1899.
9. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 249-253.
10. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 153-154.
11. Тищенко О. Становлення та розвиток фармацевтичної справи у Херсонській губернії (ХІХ – початок ХХ ст.) // Проблеми історії України ХІХ - початку ХХ ст. 2004. 7. С. 100.
12. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма.
13. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 25, 28, 56, 78.
14. Там же. С. 391-394.
15. Сабалдашов В. Немецкие колонисты на Николаевщине // Миколаївщина багатонаціональна: з історії етнічних спільнот регіону. Вид. 3. Миколаїв. 2012. С. 180-182.
16. Труды I (IV). Государственная публичная библиотека имени М.Е. Салтыкова-Щедрина. Л. 1957 C. 156.
17. Спаситель людей: Владимир Хавкин // Электронный ресурс: http://nevski.ru/print.php?page=info.php&razdel=1000070&print=1
18. Кабузан В.М. Заселение Новороссии: (Екатеринославской и Херсонской губерний): в XVIII-первой половине XIX века (1719-1858 гг.). М. Наука. 1976. С. 224.
19. Извлечение из отчета министерства государственных имуществ за 1854 год. Санкт-Петербург. Типография министерства государственных имуществ. 1855. С. 277-278.
20. Географическая справка, история края. Херсонская область // Электронный ресурс: http://ua-65.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1137%3A2011-08-25-13-46-40&catid=101%3A2011-09-06-10-27-11&Itemid=284&l ang=de&limitstart=3
21. Захаров А. Бесплатная медицина зародилась в XIX веке // "Гривна-СВ". №9 (641) 28.02.2014.
22. Военно-статистическое обозрение Российской империи. Том XI. Часть 1. Херсонская губерния. СПб. 1849. С. 107-108.
23. Там же.
24. Русская культура первой половины XIX в. // Электронный ресурс: http://txtb.ru/11/53.html
25. Новороссийский календарь на 1836 год. Одесса: Городская типография, 1835. С. 115.
26. Новороссийский календарь на 1836-1850 годы.
27. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії // Історичні мідраші Північного Причорномор'я. Випуск ІІ. Миколаїв: Типографія Шамрай, 2013. С. 150.
28. Государственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. 6, оп. 2, д. 13177, л. 1-9.
29. Там же, д. 13362, л. 1-2.
30. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 338.
31. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1813 - 1913). Государственное статистическое издательство. Москва. 1956. С. 28.
32. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Херсонская губерния. Часть вторая. Санкт-Петербург. 1863. С. 643.
33. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1813 - 1913). С. 35-36.
34. ГАОО. Ф. 6, оп. 2, д. 12563, л. 1-18.
35. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи (История Березнеговатской больницы). К., 1997. С. 7.
36. ГАОО. Ф. 6, оп. 2, д. 11484, л.1-6.
37. Израильсон / Израэльсон // Еврейские корни // Электронный ресурс: http://forum.j-roots.info/viewtopic.php?f=20&t=198&sid=b6b8159e410d94feb0e17b8543481d24&start=20
38. Каганович А., Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Львово // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/lvovo.htm
39. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 7.
40. История городов и сел Украинской ССР. Днепропетровская область. К: Укр. Сов. Энциклопедия, 1977. С. 22.
41. Крестьянское движение в России в 1850-1856 гг. Сборник документов. Изд-во социально-экон. лит-ры, 1962. С. 582.
42. Труды Императорского вольного экономического общества. Том 2. Вольное экономическое общество России. 1861. С. 49.
43. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 9.
44. Шайкин И.М. Фельдшеры-подвижники Херсонского уезда (середина XIX в.) // Єврейське населення півдня України: історія та сучасність: Тез. до наук. конф. 27-28 жовтня 1994 р. / Запоріжжя. 1995. С. 9-10.
45. Труды императорского вольного экономического общества. 1861. Том 1. С.-Петербург. 1861. С. 49.
46. ГАОО. Ф. 6, оп. 2, д. 12669.
47. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собрание второе. Том IV. 1829. СПб. 1830. С. 539-543.
48. Подвижник земской медицины на Екатеринославщине-Днепропетровщине (часть 1) / Н. Чабан, З. Шевцова, В. Гапонов // Гастроентерологія. 2015. № 4. С. 133-134.
49. Труды императорского вольного экономического общества. Том второй. С.-Петербург. 1871. С. 130.
50. Журнал Министерства государственных имуществ. Часть 48. Санкт-Петербург. 1853. С. 29.
51. История больницы // Электронный ресурс: http://www.clinic1.odessa.ua/%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B8%D1%86%D1%8B/
52. Освоение Херсона // Электронный ресурс: http://kherson-gid.com/ru/o-hersone/sotsialnaja-sfera/natsionalnye-menshinstva/hersonskaja-evrejskaja-obschina.html
53. Пасик Я. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/colony_kherson.htm
54. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 9-10.
55. Доклад Херсонской уездной земской управы (5 июня 1971 года) Херсонскому уездному земскому собранию. Относительно передачи в ведение земства состоящей в колонии Большом Нагартаве больницы // Постановления Херсонского уездного земского собрания созыва 1871 г. с приложениями. Херсон. Типография Херсонского губернского правления. 1872. С. 27.
56. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 335.
57. Воронцовы-два века в истории России. Труды Воронцовского общества. Выпуск 5. Санкт-Петербург. 2000. С. 95.
58. Морозан В.В. Крупнейшие торгово-банкирские дома Одессы XIX в. // Экономическая история: ежегодник. 2008. Т. 2007. С. 178-179.
59. Доклад Херсонской уездной земской управы (5 июня 1971 года) Херсонскому уездному земскому собранию. С. 27.
60. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Херсонская губерния. Часть вторая. Санкт-Петербург. В типографии Калиновского. 1863 // Электронный ресурс: http://library.kr.ua/elib/shmidt/shmidt_12.html
61. Доклад Херсонской уездной земской управы (5 июня 1971 года) Херсонскому уездному земскому собранию. С. 27-28.
62. Захариевич Ф. Историко-статистическое описание еврейских колоний Новороссийского края // Новороссийский календарь на 1853 год. Изд. от Ришельевского лицея. Одесса. 1852. С. 415.
63. Извлечение из отчета министерства государственных имуществ за 1854 год. Санкт-Петербург. Типография министерства государственных имуществ. 1855. С. 285.
64. ГАОО. Ф. 6, оп. 3, д. 15161, л. 1-17.
65. Российский медицинский список, изданный медицинским департаментом министерства внутренних дел на 1854 год. С.-Петербург. 1854. (РМС на 1854 год). С. 42.
66. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 2.
67. Доклад Херсонской уездной земской управы (5 июня 1971 года) Херсонскому уездному земскому собранию. С. 27-28.
68. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 10.
69. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 550.
70. Там же. С. 537.
71. Там же. С. 561.
72. Военно-медицинский журнал, издаваемый медицинским департаментом военного ведомства. Санкт-Петербург. 1853. С. 8.
73. РМС 1854. С. 239.
74. ГАОО. Ф. 6, оп. 3, д. 15161, л. 1-17.
75. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 489-490.
76. Там же. С. 560-561.
77. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 10.
78. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 574-575.
79. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 12.
80. Отчет Херсонской уездной земской управы за время с сентября 1870 по сентябрь 1871 года // Постановления Херсонского уездного земского собрания созыва 1871 г. с приложениями. Херсон. Типография Херсонского губернского правления. 1872. С. 22.
81. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 490.
82. Там же. С. 550.
83. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 11.
84. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 550.
85. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 11-12.
86. Там же. С. 10.
87. First Mennonite Villages in Russia, 1789-1943: Khortitsa, Rosental N. J. Kroeker. 1981 p. 130-131.
88. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 49.
89. Привалова Т.В. Быт российской деревни. (Медико-санитарное состояние деревни Европейской России). 60-е годы XIX - 20-е годы ХХ в. Институт Российской истории РАН. М. 2000. С. 78.
90. Безгин В.Б. Санитарно-гигиенические условия крестьянского быта конца XIX – начала XX в. // Российский крестьянин в годы войн и в мирные годы (XVIII - XX вв.): сборник трудов участников научной конференции (Тамбов, 10 июня 2010 г.). Тамбов: Изд-во ГОУ ВПО ТГТУ, 2010. С. 29.
91. Физическое состояние евреев // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Том. 15. Стлб. 234.
92. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 495-497.
93. Там же. С. 497-498.
94. Там же. С. 499-500.
95. Энциклопедический словарь. Том XIIа. С.-Петербург. Издатели Брокгауз и Ефрон. 1894. С. 482.
96. Исторический очерк деятельности Херсонского Губернского Земства за 1865-1899 гг. Выпуск ІІ. Херсон: Издание Херсонской Губернской Земской Управы, 1905. С. 199.
97. Доклад Херсонской уездной земской управы (5 июня 1971 года) Херсонскому уездному земскому собранию. С. 24-35.
98. 3-е заседание, 20 сентября 1871 года // Постановления Херсонского уездного земского собрания созыва 1871 г. с приложениями. Херсон. Типография Херсонского губернского правления. 1872. С. 17.
99. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії // Історичні мідраші Північного Причорномор'я. Матеріали ІІ Міжнародної науково-практичної конференції. Миколаїв, 2013. С. 152.
100. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 13.
101. Склярова Е.К., Жаров Л.В., Дергоусова Т.Г. История фармации. Ростов-на-Доную Феникс. 2015. С. 247-248.
102. РМС на 1870 год. С. 430.
103. Академические списки императорского университета св. Владимира (1834-1884). Киев. 1884. С. 141.
104. Отчет Херсонской уездной земской управы о приходе, расходе и остатке сумм с 1-го августа 1870 по 1-е августа 1871 года // Постановления Херсонского уездного земского собрания созыва 1871 г. с приложениями. Херсон. Типография Херсонского губернского правления. 1872. С. 6.
105. Деятельность земства в Херсонском уезде за 50-летие 1864-1913 гг. Юбилейное популярное издание уездного земства. Составлено земскими служащими под редакцией управы. Типография приемн. О.Д. Ходушиной // Электронный ресурс: http://www.mycity.kherson.ua/avtory-ag/zemstvo/peredano.html
106. Отчет Херсонской уездной земской управы за время с сентября 1870 по сентябрь 1871 года // Постановления Херсонского уездного земского собрания созыва 1871 г. с приложениями. Херсон. Типография Херсонского губернского правления. 1872. С. 32-33.
107. Систематический свод постановлений Херсонского уездного земского собрания 1865-1891 гг. Херсон. Тип. О.Д. Ходушиной, 1894. С. 423.
108. РМС на 1888 год. С. 871.
109. Большая медицинская энциклопедия. Том 10. Москва: Большая советская энциклопедия. 1959. С. 779.
110. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії // Історичні мідраші Північного Причорномор'я. Матеріали ІІ Міжнародної науково-практичної конференції. Миколаїв, 2013. С. 154.
111. Памятная книжка для духовенства Херсонской епархии. Составил священник Феодор Миляновский. Одесса. Типография Е.И. Фесенко. 1902. С. 277.
112. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 16.
113. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії. С. 153.
114. Там же.
115. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 16.
116. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1813 - 1913). С. 184-185.
117. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 15.
118. Егорышева И.В. Научно-практическая разработка проблемы детской смертности в земской медицине. Педиатр, 2014, № 2. С. 118, 120.
119. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 16.
120. Иванович. Двадцатилетие Херсонского земства // Северный вестник. 1890. Май №5. С. 39.
121. Отчет медицинского департамента за 1883 г. С.-Петербург. Типография МВД. 1886. С. 33.
122. Николаевская область. История городов и сел Украинской ССР. Київ: Украинская советская энциклопедия, 1981. С. 216.
123. Отходничество // Материал из Википедии.
124. Яковенко Е.И., Гукович М.Д., Горбенко М.Д. Лечебные заведения Херсонского уездного земства. Херсон: Тип. О.Д. Ходушиной, 1904. С. 2-3.
125. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії. С. 154.
126. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 13-14.
127. Записки Новороссийского общества естествоиспытателей. Том XI. Выпуск I. Одесса. 1886 г. С. 12-13.
128. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 16.
129. Там же.
130. РМС на 1883 год. С. 329.
131. РМС на 1889 год. С. 557.
132. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 16.
133. Блонский И.Я. К вопросу о развитии миом матки: Дис. на степ. д-ра мед. Ивана Блонского, ординатора Акуш. и гинекол. клиники проф. К.Ф. Славянского. Санкт-Петербург: типо-хромо-лит. А. Траншель, 1889. С. 53.
134. Записки Новороссийского общества естествоиспытателей. Том XI. Выпуск I. Одесса. 1886 г. С. 13.
135. Новороссийский календарь на 1891 год. Одесса. 1891. С. 212.
136. РМС на 1892. С. 7.
137. Обзор состояния земской медицины за 1877 год в уездах Херсонской губернии // Сборник Херсонского земства. Херсон, 1879. Январь-март. С. 45.
138. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 17.
139. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії. С. 154.
140. Блюменфельд Ис. По еврейским Херсонским колониям (факты и мысли) // Восход. Журнал учено-литературный и политический. Март 1898. С. 16.
141. Левенштам Е.К. Львова (Херсон. г.). (Корреспонденция "Русского Еврея") // Русский еврей. №7. 6 февраля 1884. Стлб. 10.
142. Там же. С. 16-17.
143. Яковенко Е.И., Гукович М.Д., Горбенко М.Д. Лечебные заведения Херсонского уездного земства. С. 11.
144. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 19.
145. Там же.
146. Яковенко Е.И., Гукович М.Д., Горбенко М.Д. Лечебные заведения Херсонского уездного земства. С. 10.
147. Васильев К.Г., Сегал Л.Е. История эпидемий в России (материалы и очерки) М. Государственное издательство медицинской литературы, 1960. С. 214-344.
148. Трутовский В. Современное земство. Петроград Изд. П.И. Певина. 1914. С. 94-95.
149. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 20.
150. Там же. С. 21.
151. Там же. С. 20-21.
152. Єрмілов В.С. Організація лиманного лікування селян Херсонської губернії // Український селянин. 2012. Вип. 13. С. 56.
153. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 19-20.
154. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (XIX - начало XX вв.). Николаев. Издатель Шамрай П.Н. 2016. С. 136.
155. Формулярный список о службе земского врача Херсонского уезда Коллежского Советника Василия Ефимовича Дубровы.
156. Лишневский Т.С. Доктор Михаил Дмитриевич Горбенко (К 50-летию практической деятельности) // Хирургия, № 9, Медицина, 1948. С. 85-86.
157. Кисельов А.Ф., Дергунова Л.Ю., Руденко А.О. Витоки, розвиток і досягнення медичної допомоги дітям Миколаївщини (1789-2009 рр.) // Наукові праці. Випуск 108. Том 121. Миколаїв. Вид-во ЧДУ ім. Петра Могили, 2010. С. 117-118.
158. РМС на 1908 год. С. 94.
159. РМС на 1905 год. С. 82.
160. Зябко М.Н. История колонии Нагартав. Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов. Одесса. 2005.
161. Діяльність земських установ на Херсонщині. 1865-1920 : збірник документів / Державна архівна служба України. Державний архів Херсонської області // Херсон. Айлант, 2015. С. 502.
162. Джерела з історії Південної України. Т.9: мемуари та щоденники. Ч.2 / Упоряд. А. Бойко, В. Мільчев ; Запорізьке наукове товариство ім. Я. Новицького . Запоріжжя: Тандем-У, 2006.
163. Діяльність земських установ на Херсонщині. 1865-1920 : збірник документів / Державна архівна служба України. Державний архів Херсонської області // С. 502.
164. РМС на 1911 год. С.518.
165. Гахова В.М. Впечатления от работы на эпидемии холеры 1910 года в Херсонском уезде // Врачебная хроника Херсонской губернии. Выпуск II. Март-Апрель 1911. С. 1-9.
166. Там же. С. 9-19.
167. Высочайше учрежденная междуведомственная комиссия по пересмотру врачебно-санитарного законодательства. Т. 10. 1916. С. 475-476.
168. Деятельность земства в Херсонском уезде за 50-летие 1864 - 1913 гг. Юбилейное популярное издание уездного земства. Составлено земскими служащими под редакцией управы. Типография приемн. О.Д. Ходушиной // Электронный ресурс: http://www.mycity.kherson.ua/avtory-ag/zemstvo/boln-delo.html
169. Высочайше учрежденная междуведомственная комиссия по пересмотру врачебно-санитарного законодательства. С. 477-479.
170. Зальцберг, И. К вопросу о подготовке ухаживающего персонала // Общественный врач. 1913. № 2. С. 142.
171. Горбушина А.А. Профессиональная подготовка и уровень грамотности вспомогательного медицинского персонала в России в 1890-1917 гг. // Известия ВГПУ. Педагогические науки № 3 (272), 2016. С. 111-112.
172. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям-землеробам Херсонської губернії. С. 156.
173. Там же. С. 154-155.
174. Львово, евр. кол. Херс. г. Эпидемия и эпизоотия // Газета "Юг" (Херсон) 21 сентября (4 октября) 1905 г.
175. Эйдельберг Л. Воспоминание о деде // Архив автора.
176. Єрмілов В.С. Земська медична допомога євреям -землеробам Херсонської губернії. С. 155.
177. РМС на 1893 год. С. 233.
178. РМС на 1907 год. С. 101.
179. РМС на 1896 год. С. 289.
180. РМС на 1908 год. С. 485.
181. Tzipora Bar–Droma–Gallili. Yefeh–Nahar // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 189.
182. РМС на 1911 год. С. 113.
183. Там же. С. 360.
184. РМС на 1902 год. С. 41.
185. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (XIX - начало XX вв.). С. 337.
186. РМС на 1902 год. С. 41.
187. РМС на 1907 год. С. 168.
188. РМС на 1913 год. С. 470.
189. РМС на 1914 год. С. 170.
190. РМС на 1908 год. С. 32.
191. РМС на 1911 год. С. 412.
192. Памятная книжка Херсонской губернии на 1911 год. Херсон. 1911. С. 55-56.
193. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (XIX - начало XX вв.). С. 336.
194. Баданов В. Земская медицина на русском Севере // "Север" № 09-10, стр. 168.
195. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (XIX - начало XX вв.). С. 336-338.
196. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи. С. 19.
197. Пасик Я. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/colony_kherson.htm
198. Памятная книжка Херсонской губернии на 1911 год. С. 55-56.
199. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (XIX - начало XX вв.). С. 337.
200. Аптекари в России // Еврейская энциклопедия. Том 2. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Стлб. 942-943.
201. РМС на 1884 год. С. 697.
202. РМС на 1905 год. С. 108.
203. РМС на 1911 год. С. 129.
204. РМС на 1912 год. С. 140.
205. РМС на 1888 год. С. 836.
206. РМС на 1890 год. С. 114.
207. РМС на 1893 год. С. 186.
208. РМС на 1900 год. С. 97.
209. РМС на 1905 год. С. 108.
210. РМС на 1910 год. С. 125.
211. РМС на 1888 год. С. 955.
212. РМС на 1890 год. С. 114.
213. РМС на 1916 год. С. 161.
214. РМС на 1892 год. С. 178.
215. РМС на 1894 год. С. 157.
216. РМС на 1900 год. С. 97.
217. Там же. С. 110.
218. РМС на 1904 год. С. 103.
219. РМС на 1911 год. С. 129.
220. РМС на 1916 год. С. 162.
221. РМС на 1900 год. С. 96-97.
222. Земские лечебные учреждения XIX — начала XX века // История здравоохранения дореволюционной России (конец XVI-начало XX в.). М.: ГЭОТАР-Медиа, 2014. 248 с. 223. Государственный архив Николаевской области. Ф. Р-2878. Оп. 1. Д. 144. Д. 40–62.
224. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 558.
225. Канкрин И.В. Еврейские земледельческие колонии Александровского уезда Екатеринославской губернии. Екатеринослав. 1893. С. 90, 118.
226. Земцов М.Е. Еврейские крестьяне. Краткий очерк экономического положения евреев-земледельцев Екатеринославской губернии. С.-Петербург. Электропечатня Я. Левенштейна. 1908. С. 31.
227. Журналы Александровского уездного собрания 33-й очередной сессии (1898 года) с приложениями. Александровск. 1898. С. 333.
228. Журналы Александровского уездного собрания 33-й очередной сессии (1898 года) с приложениями. С. 240-241.
229. Там же. С. 384-385.
230. Там же. С. 409, 410, 458.
231. Брук Я. Из кол. Графская // Русский Еврей. №14. 8 апреля 1883 г. Стлб. 11-12.
232. РМС на 1905 год. С. 183.
233. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 560.
234. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. Том 1. СПб. 1904. С. 148.
235. Об эпидемических заболеваниях в Херсонской губернии за март 1911 г. // Врачебная хроника Херсонской губернии. Выпуск II. Март-Апрель 1911. С. 41-44.
236. Гигиена // КЕЭ, том 2, кол. 122–124.
237. Патология евреев // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. 12. Ст. 333-334.
238. Саратовский санитарный обзор, 1891, с. 110.
239. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 568.
240. Захариевич Ф. Историко-Статистическое описание еврейских колоний Новороссийского края // Новороссийский календарь на 1853 год. Одесса. 1852. С. 41.
241. Извлечение из отчета министерства государственных имуществ за 1854 год. С. 277-278.
242. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 458.
243. Єрмілов В. С. Єврейський аспект у діяльності громадської (земської) медицини Півдня України. С. 243.
244. Бруцкус Б.Д. Еврейские земледельческие колонии. Санкт-Петербург. Издательство: тип. т-ва "Общество польза". 1909. С. 33.
245. Земцов М.Е. Еврейские крестьяне. С. 29.

30-10-2017