Просвещение в еврейских земледельческих колониях (XIX

Еврейские земледельческие колонии Юга Украины и Крыма

Яков Пасик

Просвещение в еврейских земледельческих колониях (XIX - начало XX веков)

1. Переселение

     Более 50 лет правительство Российской империи проводило политику приобщения евреев к земледельческому труду и заселения новообретенных земель, получивших в то время название Новороссии (современный Юг Украины). Десятки тысяч евреев в основном западных губерний Российской империи направились в Херсонскую и Екатеринославскую губернии, где они в течение 1807-1859 гг. создали соответственно 22 и 17 еврейских земледельческих колонии. [1]

     Готовясь к переезду на новые земли, переселенцы запасались религиозными книгами для молитвы и обучения своих детей основам еврейской религии. Такой порядок, как это видно на примере Мстиславской общины, соблюдался с самого начала еврейской колонизации. В актовой книге общины сделана характерная запись, что евреи Мстиславля Могилевской губернии сильно бедствовали, и 271 человек отправились на новое поселение, взяв с собой с разрешения мстиславского кагала два свитка Торы и различные еврейские книги. [2]

     Долгий путь из деревень, местечек и городов западных губерний России к Херсонским и Екатеринославским степям на повозках либо суденышках по Днепру и его притокам изматывал людей. Они голодали, болели и многие умирали, та к и не успев увидеть места нового поселения. На новое место они прибывали в ужасном состоянии, босые, в лохмотьях, больные... Там их ждали новые беды. Пока строилось жилье, их размещали в землянках или соседних деревнях в антисанитарных условиях. В построенных колониях в одном доме поселялись по 2-3, а иногда и по 4 семьи. Теснота, скученность взрослых и детей часто приводили к массовым заболеваниям. Суровые климатические условия степного края, отсутствие зимней одежды, употребление плохой пищи и недоброкачественной воды вызывали массовые болезни и эпидемии. [3], [4]

2. Хедер

     Несмотря на очень тяжелую адаптацию к новым условиям жизни, переселенцы, будучи людьми поголовно верующими, в первую очередь были озабочены организацией обучения своих детей в соответствии с требованиями еврейской религии. Эти религиозные предписания реализовывались на практике на протяжении многих веков. Обучение детей у евреев производилось в частной религиозной начальной школе - хедере (на иврите означает "комната"). Достаточно точное название, так как школа обычно размещалась в одной комнате, как правило, в доме меламеда (на иврите означает "учитель") или в синагоге. Меламед большей частью являлся также и содержателем хедера. Хедер финансировался родителями учеников, вносившими плату за обучение. В хедере еврейский ребенок приобретал основы религиозных знаний и изучал древнееврейский язык (библейский иврит). Обучение производилось путем механического заучивания текстов молитв и перевода священных книг, написанных на древнееврейском языке, на идиш - язык, на котором в то время говорили евреи-земледельцы, так же как и другие ашкеназские евреи.

     Евреи-колонисты опасались, что их дети из-за переселения могут вырасти без обучения религии, потеряют веру и не останутся "приверженцами своего закона". [5] Несмотря на исключительную бедность, колонисты смогли в короткие сроки устроить в своих колониях хедеры. На это они употребляли последние средства. В результате хедеры стали неотъемлемым элементом еврейских земледельческих колоний. В 1825 г. в восьми существовавших тогда еврейских колониях работали 39 хедеров: в Сейдеменухе - 9, Бобровом Куте - 8, в Ингульце - 6, в Большом Нагартаве - 5, в Израилевке - 4, в Ефингаре - 3, в Каменке и Малом Нагартаве - по 2. При населении этих колоний равном 6511 человек [6], один хедер приходился в среднем на 167 евреев-земледельцев. Довольно высокий показатель. Он сохранится примерно таким же и в последующие годы.

     В хедер принимались только мальчики. Еврейское образование девочек не было обязательным. Тем не менее часть девочек получала еврейское образование. Состоятельные колонисты для обучения своих дочерей на дому нанимали женщин-начетчиц или домашних учителей. Курс их учебы был уже, и обычно ограничивался обучением чтению. Другая часть девочек изучала иудаизм, наблюдая, слушая, выполняя заповеди дома. Девочки значительно уступали в еврейской грамотности мальчикам. Обучение мальчиков начиналось чрезвычайно рано, когда им исполнилось лишь 4-5 лет. В семьях земледельцев посещение хедера обычно продолжалось до 10-11-летнего возраста. [7] Количество детей в возрасте свыше 11 лет, продолжавших учиться в хедере было незначительным. Дети учились в среднем 5-6 лет. Занятия одинаково продолжались и зимой и летом во время страды. Еврей-колонист не отрывал своего сына от учебы для работы в хозяйстве. Из-за этого для выпаса скота, птицы и многих других мелких дел ему приходилось прибегать к найму работников. [8]

     В общем хедеры подразделялись на три группы. Первоначальные ("дардикe"), где детей 4-5-летнего возраста обучали азбуке и чтению. Без таких хедеров не обходилась ни одна еврейская колония. Второразрядные хедеры, где мальчики изучали Тору с комментариями Раши и получали сведения по Талмуду. В эти хедеры переходили мальчики из первоначальных хедеров в возрасте 7-9 лет. В них дети еженедельно учили новую главу Торы. Обучение продолжалось 2-3 года. И наконец, последняя достаточно редкая в колониях группа хедеров, куда приходили как правило 10-12-летние дети зажиточных колонистов для изучения некоторых частей Талмуда с комментариями. [9] Письму в хедере не учили. Предмет этот считался маловажным и легким, так что желающие могли сами научиться ему в свободное от серьезного учения время. В хедере не было вступительных или выпускных экзаменов. Ученикам не ставились оценки их знаниям. В хедере не было классной системы. Старшие и младшие занимались по очереди. Когда дети одной группы занимались с меламедом, дети другой группы самостоятельно прорабатывали материал. Учеба производилась ежедневно, кроме субботы, праздников и каникул. Продолжительность учебного дня достигала 12 часов (с 9 до 19 часов) с перерывом на обед. Из хедера зимой возвращались затемно. Многие мальчики освещали обратный путь самодельными, из промасленной бумаги, фонариками. Домашние занятие не задавались. [10] Учебный год разделялся на два змана (семестра). Первый зман начинался месяц спустя после праздника Песах (Пасха), с месяца Нисана (апрель) и продолжался до праздника Рош-Хашана (еврейский Новый год), который приходится на месяц тишрей (сентябрь), второй зман с Рош-Хашана до Песаха. В каждый из этих праздников полагается месяц каникул. Таким образом каждый зман продолжался около пяти месяцев. Ученики, которые посещали какой-нибудь хедер, не обязаны были оставаться в нем до окончания всего курса. Обыкновенно по окончании семестра родители находили другого, более ученого меламеда, по их мнению, чем прежний, и переводили сына в другой хедер. [11] Уровень образования мальчика оценивался количеством зман, проведенных в хедере. Количество зман зависело от материального положения родителей. Так, если мальчик не имел зимней одежды, то он пропускал зимний зман. [12]

     Интересное описание хедера в еврейской земледельческой колонии оставил русский писатель А.С. Афанасьев-Чужбинский, посетивший в 1856 г. колонию Новоберислав. Он отметил: "В описываемой колонии довольно большая и опрятная синагога и при ней школа для обучения детей грамоте. Надо отдать справедливость евреям, что они непременно учат мальчиков, которые научившись читать и писать еврейскими буквами, почти не понимают древнего языка, а лепечут молитвы, вытвердивши их наизусть, что, впрочем, встречается не у одного еврейского племени". Писатель достаточно позитивно оценивает само наличие хедера в колонии, это связано с тем, что во многих нееврейских селах, которые он в то время посетил, не было школ вообще. Но даже для него, стороннего наблюдателя, были очевидны недостатки системы обучения в хедере. Завершающей фразой он явно намекнул на православные церковно-приходские школы, обучавшие детей церковно-славянскому языку таким же методом механического заучивания. [13]

     Большим достоинством хедера являлось осуществление надзора за детьми, который взяли на себя меламеды. Они держали детей в хедере целый день, избавляя родителей от хлопотного, а под час и невозможного присмотра за детьми. Надзор меламедов был далек от совершенства, однако он позволял "держать детей в первые годы в известной нравственной дисциплине, не предоставляя их улице и разнузданной праздности". [14] Это было особенно ценно для евреев-земледельцев в летнюю рабочую пору, когда вся их энергия уходила на добывание средств к существованию. Ничего подобного не было в окрестных христианских селах и деревнях.

     Меламеды не получали специальной подготовки, и до 1840-х гг. для открытия хедера не требовалось разрешения властей. Поэтому меламедом мог стать любой еврей, в детстве прошедший хедер. Однако к преподаванию приходили евреи, пользовавшиеся доверием местного раввина и общины. К меламеду, как ко всякому наставнику, уважительно обращались "Ребе", так что это слово стало синонимом слова "меламед". Меламеды в колониях делились на три основные группы. К первой относились пожилые земледельцы, пользовавшиеся общим уважением общины. Переход этих людей в меламеды был следствием преклонного возраста, который не позволял уже зарабатывать тяжелым физическим трудом. Свои участки земли они передали своим детям, а сами стали зарабатывать трудом меламеда. Ко второй группе принадлежали местные профессиональные меламеды, посвятивших всю жизнь этому делу и работающих на этом поприще десятки лет. В этой группе были меламеды земледельческого звания, не занимавшиеся земледельческой деятельностью и отдававшие свой надел земли в наем, а также меламеды постоянно проживавшие в колониях, но не имевшие звания еврея-земледельца. К третье группе относились пришлые учителя, которые временно проживали и преподавали в колониях. В этой группе наиболее образованными считались пришельцы из Белоруссии или Литвы. Пришлый меламед для жилья и обучения снимал комнату в одном из жилых домов, а родители детей по очереди обязываются кормить его. Родившийся в 1898 г. в колонии Ефингар известный любавический хасид Рабби Моше Кнапов (Мошке Булгаковер) учился у меламеда Ребе Хаим-Ице Кугеля, прибывшего из местечка Докшиц Минской губернии. Моше Кнапов вспоминал: "Поскольку Ребе Хаим-Ице оставался в Булгакове (Ефингаре) в течение полного учебного года, он столовался в течение двух недель в семье каждого ученика. Ученик, чья очередь наступала, приносил завтрак Ребе в школу. На обед Ребе Хаим-Ице направлялся с мальчиком в его дом. Никто не был богат, но никогда не было проблемы прокормить в течение двух недель дополнительный рот. Люди жили за счет земли, и продовольствия всегда хватало. Например, моя семья, в которой было десять детей, была очень бедна, но, слава Б-гу, мы всегда имели еду". [15]

     Меламеды в соответствии со своей специализацией подразделялись на элементарных (дардаке-меламедов), преподавателей Торы (арбувия-меламедов) и преподавателей Талмуда (гемора-меламедов). [16] Дардаке-меламед, в хедере которого было довольно значительное количество самых маленьких учеников, держал помощника (бегельфера). Помимо сотрудничества в преподавании, на обязанности бегельфера лежало приводить малолетних учеников в хедер, отводить их домой, присматривать за ними во время перемен и т.п. [17]

     Управляющий еврейскими земледельческими колониями Херсонской губернии М. Демидов, вступивший в должность в 1838 г., отмечал, что "всякий почти из евреев не щадит издержек на наем учителя для обучения сыновей своих еврейской грамоте и догмам веры". [18] При этом всегда находилось решение, позволяющее даже самые бедные колонистам обучить своих сыновей молитвам, священным книгам, религиозным обрядам. Часто у колонистов не хватало денег на оплату учебы своих сыновей, тогда они платили меламеду натурой. За детей очень бедных родителей, а также сирот, платило общество. В больших колониях, где таких детей было много, создавали нечто в роде талмуд-торы (школа для мальчиков из малообеспеченных семей) и нанимали особых меламедов. [19]

     В 1858 г. в еврейских колониях Херсонской губернии, население которых составляло 16 532 человек, насчитывалось 107 хедеров со 1062 учениками. [20] В одном хедере обучалось в среднем 9.93 ученика. Один хедер приходился в среднем на 154,5 евреев-земледельцев. В екатеринославских колониях, первые из которых были основаны в 1845 г., оставались к 1858 г. в очень сложном экономическом положении. Родители не были в состоянии содержать на свои средства меламедов. Поэтому хедеров в колониях было мало. Учили детей преимущественно сами родители или родственники, почему и "издержек на этот предмет почти никаких не было". [21] Через годы ситуация в екатеринославских колониях улучшилась и по наличию хедеров они стали догонять херсонские колонии.

     В конце 1890-х гг. обучение одного мальчика в еврейской колонии Херсонской губернии обходилось родителям в среднем около 20 руб. в год. [22] Для сравнения кг говядины тогда стоил примерно 45 коп., а десяток яиц - 25 коп. [23] Если у колонистов не хватает денег, то меламеду платили натурой или он поочередно кормился у родителей учеников. [24] Вознаграждение, получаемое меламедами за свой труд, не обеспечивало ему средний уровень жизни в колониях. Материальное положение большинства меламедов в колониях было печальное. Конкуренция среди меламедов была очень высокой. Каждый меламед занимался поиском новых учеников. Он встречался с родителями и уговаривал их отдать ребенка учиться именно к нему. Особое внимание уделялось привлечению учеников из богатых семей. Богатые родители обыкновенно требовали от меламеда, чтобы число его воспитанников было ограничено. В преподавании каждый меламед, как правило, следовал своей собственной методике, которая не соответствовала каким-либо требованиям и стандартам. [25]

     Уровень квалификации меламедов в колониях был ниже, чем в городах, так как хорошие меламеды стремились найти там работу. В городах их услуги оплачивались выше. Естественно, в крупных и богатых колониях меламеды были лучше, чем в мелких и бедных. [26]

     Из-за недостатка средств меламеды были вынуждены проводить занятия в собственных домах. О помещениях, где проводились занятия, обычно никто не заботился: ни меламеды, ни родители, ни ученики. На этот счет евреи-колонисты были не требовательны. Объясняется это тем, что все они жили примерно в тех же условиях. Типичный хедер в еврейской колонии находился "в обычной, неприглядной комнате сельского дома с земляным полом". В целях экономии она слабо освещалась и отапливалась. Зимой дети, чтобы согреться, не снимали верхней одежды. "По углам висела паутина. Пауки охотящиеся за мухами, которых было предостаточно, частенько привлекали внимание мальчиков... По этой комнате прохаживалась наседка с цыплятами, а на маленьком окошке с выбитыми стеклами, без подоконника, распластавшись грелась на солнце кошка. Иногда она предавалась своим кошачьим играм, чем приводила детей в восторг... Комнату нечасто убирали. Такая убогая обстановка была почти во всех хедерах. Посредине комнаты стоял длинный стол. По двум сторонам его были приставлены длинные скамейки, на которых сидели мальчики (обязательно в головных уборах). Во главе стола восседал Ребе (меламед-учитель). Перед каждым учеником, или двумя учениками лежала священная книга... Мальчики поочередно читали Священное писание с напевом, в такт пошатываясь,... Меламед большей частью сидел, дремал или подсказывал". [27] В редких случаях меламеду, пользовавшемуся особым почетом, разрешалось содержать хедер в молитвенном доме колонии.

     В хедерах XIX в. эффективным средством педагогики считались телесные наказания и страх перед ними. За плохое поведение и за плохую успеваемость ребенка щедро наделяли щипками, щелчками, подзатыльниками, пощечинами и поркой. Родившийся в еврейской земледельческой колонии Бобровый Кут знаменитый русско-еврейский поэт С.Г. Фруг спустя годы после окончания в 1869 г. колониального хедера писал: "От пощечин слышались в ушах звуки тысяч колокольчиков". Однако знания, полученные в хедере, позволили ему написать блестящие стихи и поэмы на древнееврейском языке и проникновенные русские стихи на библейские темы. [28] Важными воспитательными инструментами у меламеда были розга и плетка. Пороли в хедерах часто. В экзекуцию вовлекались и дети. С ребенка сдирали штанишки, клали голым телом на скамью. Два мальчика, истязаемого держали, один за руки, другой за ноги, а меламед бил. Дети обычно не рассказывали о наказаниях дома [29], потому что можно было получить дополнительное наказание от родителей. Естественно, что телесные наказания широко использовались не только в хедере, но и в православных приходских и сельских школах. Телесным наказаниям в России той поры подвергались не только дети, но и взрослые. Так правилами "Об управлении еврейскими колониями, в Херсонской губернии находящимися", утвержденными 4 ноября 1837 г. императором Николаем I, управляющий еврейскими колониями наделялся правом наказывать до 25 ударов розгами "ослушных и порочных" евреев-земледельцев. [30] Либеральный школьный устав 1864 г. отменил телесные наказания. Тем не менее во многих приходских, сельских школах и хедерах, телесные наказания не исчезли даже в начале ХХ в., причем "скандалы и судебные дела возникали лишь в случаях экстраординарной жестокости". [31]

     Обучение в хедерах проводилось под наблюдением религиозной общины и раввина. Последний был попечителем всех хедеров, находящихся в колонии. Кроме того, качество подготовки детей в хедере определяли и сами родители. По субботам они устраивали ученикам домашние экзамены. Отец после тяжелой сельскохозяйственной работы, в этот день отдыхал, и чтобы не терять время даром, доставлял себе удовольствие проверить познания своего сына в Торе. Для этого часто приглашался более сведущий, чем сам родитель, сосед, который и экзаменовал мальчика при отце. Успехи мальчика, конечно, были лучшей рекомендацией для меламеда. [32]

     Модернизационные процессы, охватившие еврейскую среду в конце ХIХ - начале ХХ вв., затронули и традиционное хедерное образование. В стране стали открываться "реформированные", "улучшенные" хедеры. В еврейской среде их называли "хедеры-метукан". В них соединились элементы светского и традиционного хедерного образования. В этих хедерах изучение Священного писания сочеталось с преподаванием общеобразовательных предметов, еврейской истории и литературы, а главное иврита.

     В колониях, где служили просвещенные раввины, были предприняты первые попытки реформирования хедеров. Так, в начале 1900-х гг. в хедере колонии Ефингар уже упомянутый меламед Реб Хаим-Ице добивался, чтобы его ученики были всесторонне образованы. Наряду с традиционным обучением он ввел изучение иврита, который преподавался в хедере два раза в неделю. Но и это не все. Он нанял молодого учителя местной русской школы преподавать один раз в неделю в течение двух часов детям русский язык. [33]

     Реформированный хедер работал и в колонии Сагайдак, где раввином служил Израиль-Дов Коган (Коэн). В нем преподавался не только иврит, но и русский язык. В хедере по приглашению раввина работали квалифицированные учителя-выпускники "реформированной" иешивы в Одессе и Гродненских педагогических курсов. [34]

     Следуя велению времени порой за обучение русскому языку брались неподготовленные для этого меламеды. Обучение велось на низком уровне. Обыкновенно все дело сводится к обучению механическому чтению и письму, причем часто ребенок совершенно не понимал того, что он читает или пишет. [35]

     Для подавляющей части детей образование ограничивалось учебой в хедере. После его окончания часть подростков продолжала самостоятельно изучать Талмуд в синагоге (бет мидраш - дом учения). Лишь единицы, наиболее одаренные и склонные к религиозным наукам, продолжали религиозное образование в высших религиозных учебных заведениях - иешивах. Один из таких мальчиков, 12-летний вышеупомянутый Моше Кнапов, отправился из колонии Ефингар в находящийся в 120 км губернский город Херсон. Затем он продолжил учебу в Кременчуге и в Любавичах. Вот что он вспоминал о своем отъезде на учебу в иешиву в Любавичи: "...моя мать всегда хотела, чтобы ее старший сын был "тора хахам" (мудрец, знаток Торы), и согласилась бы на любую иешиву, в который я хотел бы учиться. Кроме того, в нашей колонии слово "иешива" было синонимом слова "Любавич", и она согласилась немедленно... В то время поездка в Любавичи стоила целого состояния - билет на поезд стоил 10 руб. Кроме того, были и дополнительные расходы, которые составляли в целом значительную сумму. Но женщину, подобную моей матери, ничто не могло остановить. В Булгакове жил богатый человек, владелец винного завода Ребе Ицхак Бергер. Она пошла к нему и рассказала, что хочет послать своего сына в Любавичи, но не имеет денег на оплату проезда на поезде. Без малейшего колебания он достал из кармана и вручил ее 10 руб. Поблагодарив от всего сердца, моя мать сказала, что не имеет понятия, когда сможет вернуть ему долг. Чтобы она не волновалась, Ребе Ицхак заверил ее, что он дал деньги, чтобы быть компаньоном в самом большом предприятии - изучении Торы в Любавичах". [36]

     Женатые молодые люди могли продолжать религиозное образование в иешиве (колеле), которая действовала в колонии Романовка с 1844-1845 гг. Иешива была основана без ведома колониального начальства. Местные власти считали романовскую иешиву рассадником религиозного фанатизма и требовали ее закрытия. Несмотря на это, иешива просуществовала до 1882 г. Она обслуживала не только колонистов, но даже и горожан, которые специально приезжали в колонию "для получения высших познаний в Талмуде". Иешива существовала на специальные пожертвования. Их сбором занимались состоящие при заведении земледельцы, которые для этого беспрестанно разъезжали по городам, местечкам и колониям. [37]

     До середины XIX в. образование евреев в земледельческих колониях, как и в других населенных пунктах, почти не контролировалось царским правительством. Однако колониальные власти видели в работе меламедов ряд факторов отрицательно воздействующих на земледельческую деятельность евреев-колонистов. Власти полагали, что главным препятствием к процветанию еврейских колоний служили религиозный фанатизм и суеверие евреев-земледельцев, которые поддерживали "раввины, как представители духовной части, и меламеды, как руководители еврейского юношества". По мнению колониального начальства деятельность меламедов, "несогласных часто с правилами, требовавшимися от земледельца", не соответствовала "желаемой цели" правительства - сделать из евреев хороших земледельцев. Соблюдение всех, порой чрезмерных, религиозных предписаний усложняло и без того нелегкую жизнь евреев-земледельцев. Так в субботу, когда евреи не могли работать, скот их оставался почти без присмотра. Власти также считали, что евреям вредят: частое моление и чтение святых книг; слишком долгие весенние и осенние праздники в самое нужное для сельскохозяйственных работ время; проведение "шивы", когда родные умершего в течение недели оставались дома без занятий; большие затраты в праздничные и в шабатные дни; долгое пребывание мальчиков в хедере, приводящее к побочным расходам; высокая плата раввинам и меламедам; большие пожертвования, особенно при посещении колоний цадиков или их посланцев. [38]

     Ежедневные длительные занятия в хедере практически не оставляли сыновьям евреев-земледельцев время для полноценного знакомства с деревенской жизнью, с работами и привычками крестьянина. Еще менее они имели возможности практически усвоить в хедере что-нибудь полезное для земледельческого промысла. О подготовке к сельскохозяйственным работам в хедере не могло быть и речи. Долговременное сидение в душных хедерах за книгами отражалось на здоровье мальчиков и задерживало их физическое развитие. После окончания хедера мальчики должны были быстро наверстать упущенное. [39]

     В царствование императора Александра II российское правительство стремилось поставить под свой контроль подготовку раввинов и меламедов, усилить светские элементы в образовании, а раввинов и меламедов сделать проводниками правительственной политики. Закон от 3 мая 1855 г. гласил, что учителем еврейских предметов может стать только окончивший курс находившимися под контролем государства раввинского училища или общего высшего либо среднего учебного заведения и получивший из тех заведений "узаконенные свидетельства или аттестаты". Так как большинство меламедов не имели такого образования, закон вводился с отсрочкой на 20 лет. [40] Борьба за реализацию этого закона безуспешно проводилась много десятилетий. Наконец, 1 марта 1893 г. был принят закон, который окончательно узаконил существование прежних хедеров и меламедов. Согласно этому закону право на занятие обучением еврейских детей основам веры и еврейскому языку в школе, на дому у родителей и у себя на квартире приобреталось получением свидетельства на звание меламеда. Оно выдавалось директором или инспектором народных училищ на один год за плату. Никакого испытания на звание меламеда не требовалось, но ответственные лица должны были удостовериться в благонадежности просителя. Еврей, имеющий свидетельство на звание меламеда, мог открыть хедер, заявив о том местной дирекции народных училищ. Общее наблюдение за хедерами принадлежало директорам и инспекторам народных училищ. Наблюдение же за тем, имеют ли меламеды надлежащие свидетельства и заслуживают ли они доверия, относились к обязанности полиции. Надзор за преподаванием в хедерах закона веры лежал на раввинах. [41] Несмотря на относительную легкость получения права на открытие хедера (три руб. за свидетельство), многим меламедам эта сумма была непосильной. Поэтому в колониях существовало множество неофициальных хедеров. Обстановка в этих хедерах отличалась в худшую сторону по отношению к официальным хедерам.

     В деле разрушения основ еврейской религиозной жизни российское правительство имело союзников в лице некоторых представителей образованного еврейства, сторонников Гаскалы - еврейского просвещения. В первую очередь эта часть еврейства обрушилась на хедеры, от которых по их мнению следовало избавиться. Ненависть к традиционной хедерной системе образования была ярко выражена в произведениях ряда известных приверженцев Гаскалы. [42]

     Несмотря на нападки и давление, хедеры, благодаря поддержке большинства народа, продолжали быть до Октябрьской революции 1917 г. главными формами начального образования большей части российских евреев, включая евреев-земледельцев. Хедерная система образования дала возможность фактически всему мужскому населению, даже самым бедным, овладеть национальным языком и приобщиться к основам религиозных знаний. Благодаря хедерам дети в еврейских колониях получали лучшее образование и более высокий уровень нравственности, чем дети окружающих их сел и деревень. Многие чиновники, инспектировавшие еврейские колонии, подчеркивали, что "умственное развитие евреев стояло выше развития окружавших их поселян", а "небольшое число совершенных евреями преступлений и проступков и воздержание от употребления горячих напитков удостоверяли о доброй их нравственности". [43]

3. Первая общеобразовательная школа в колонии Большой Нагартав

     9 декабря 1804 г. император Александр I утвердил "Положение об устройстве евреев", которое явилось первым законом, регламентирующим важнейшие стороны жизни российского еврейства. Первый его раздел целиком относился к просвещению. Согласно пунктам нового закона, евреям предоставлялось право обучаться в любых учебных заведениях империи. При этом было оговорено, что если евреи не воспользуются этим правом, то на их счет будут открыты специальные школы. В них, помимо традиционного изучения Торы и Талмуда, предполагалось преподавать русский язык и давать начальные сведения по общеобразовательным предметам. В первой половине XIX в. российские власти проявляли заинтересованность в получении евреями светского образования. Посредством получения образования правительство стремилось отвлечь евреев от традиционного религиозного уклада жизни. Без этого практически невозможна была христианизация, т.к. евреи, находившиеся в тесном кругу своей религиозной общины, воспринимали именно еврейскую грамоту, которая была напрямую связана с иудаизмом. Общеобразовательные школы хотели и все тогдашние еврейские прогрессисты. Однако евреи не пошли в русские школы и не стали создавать специальные еврейские школы. Широкие еврейские массы принимали эти школы как учреждения, подрывающие основы национальной жизни. Они опасались перехода своих детей в христианскую веру. Кроме того, просвещение евреев тормозилось низким уровнем системы образования в Российской империи и незнанием евреями русского языка. [44] Российское законодательство содержало ряд противоречий. Наряду с заинтересованностью правительства в изучении евреями русского языка, ряд положений действующих законов о евреях-земледельцах способствовал сохранению их обособленности, что препятствовало его освоению. К таким положениям относились необходимость размещения еврейских колоний на значительном расстоянии от христианских деревень, запрет христианам проживания в еврейских колониях, запрет нанимать работников из христиан и др.

     Положение 1804 г. и последующие не имели желаемого успеха. К концу 1830-х гг. в Российской империи существовало всего лишь шесть общеобразовательных еврейских школ (в Варшаве‚ Одессе‚ Вильно‚ Умани, Кишиневе и Риге), где наряду с еврейскими преподавали общеобразовательные предметы, включая русский и другие языки. [45] Аналогичную школу было решено открыть также в колонии Большой Нагартав. Не все чиновники поддерживали такое решение. Так, управляющий колониями М. Демидов был против этого. Он считал, что евреи-колонисты слишком бедны для того, чтобы содержать школу, а русской грамоте они могут обучаться у писарей. Но Новороссийский генерал-губернатор граф М.С. Воронцова, в ведении которого фактически находились еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии, настоял на открытии школы. 18 мая 1840 г. школа была открыта. [46] Основной ее задачей было обучение мальчиков из всех еврейских колоний русской грамоте, для их последующего использования в качестве писарей, переводчиков и т.п. Выбор места для школы не был случаен. Большой Нагартав в те годы был административным центром еврейских земледельческих колоний Херсонской губернии. Здесь размещалось управление этими колониями. Большой Нагартав занимал выгодное географическое положение, находясь в центре херсонских еврейских колоний.

     Возглавить новую школу и одновременно быть там учителем Воронцов предложил Герману Гезионовскому (Есионовскому). Его деятельность представляет исторический интерес как одна из попыток реформировать еврейское образование в России. Уроженец Польши Гезионовский был преподавателем немецкого языка в Варшавском еврейском училище и служил в Еврейском комитете в Варшаве. Он был одним из первых еврейских просветителей, которые, опираясь на российское правительство, пытались найти свои пути вывода еврейской массы к образованию. Гезионовский был учеником известного поборника просвещения российского еврейства Исаака Левинсона, которого современники называли отцом Гаскалы в России. Левинзон считал раввинат и хасидов виновниками многих народных бед. Опираясь на Талмуд и раввинскую литературу, он доказывал, что евреям не запрещены иноплеменные языки, особенно той страны, где они живут, что знакомство со светскими науками тоже не угрожает опасностью религиозно-национальному чувству. У Гезиановского было иное мнение, он решительно выступал против Талмуда, приписывал кагалу и раввинату "духовный застой, в котором народ словно окаменел", при этом он считал, что, только устранив кагал от финансового управления и урезав его права, можно ввести в еврейскую жизнь светскую школу. [47] На его работы обратили внимание представители российски властей. По заданию министра внутренних дел Д.Н. Блудова он 14 января 1832 г. представил российскому правительству план устройства в губернских городах школ для еврейского юношества и соображения об общей реформе еврейского быта. [48], [49] Министр народного просвещения С.С. Уваров отрицательно отнесся к проекту Гезионовского. Проект был оставлен на пять лет без движения. [50] Открытие в 1838 г. общеобразовательных еврейских школ в Кишиневе и в Риге обратили на себя внимание российских властей. Отношение Уварова к проекту Гезионовского изменилось. Идеи последнего нашли полное понимание представителей российских властей. Началось широкое использование записок Гезионовского министерскими канцеляриями. Его предложения проникли в различные проекты еврейской реформы. [51] "Положения об еврейских училищах" (1841), указ "Об образовании еврейского юношества" (1844) и "Положение о подчинении евреев в городах и уездах общему управлению, с уничтожением еврейских кагалов" (1844) содержат большое количество предложений и рекомендаций Гезионовского. [52]

     Тем временем Гезионовский крестился, получил имя Иван, и должен был стать еще более востребованным. Однако к концу 1830-х гг. он оказался не у дел, и вынужден был согласиться с предложением Воронцова. Гезионовский представил план религиозного и нравственного просвещения евреев-земледельцев. В каждой еврейской колонии должна быть школа. Заведующим должен быть христианин, а вторым учителем - еврей. Он подробно разработал даже программу занятий. Она во многом предвосхитила программу казенных еврейских училищ (школ), указ о создании которых был принят в 1844 г. Одновременно Гезионовский предложил реформировать также и другие области культурной жизни евреев-колонистов. В раввины должны избираться лишь окончившие специальное училище, находящееся под государственным контролем. Колонисты должны использовать русский язык, синагоги должны быть европеизированы и т.д. Он предложил несколько реорганизовать систему управления колониями, определять в смотрители людей с агрономическим образованием или опытом; они должны завести опытные поля, где будут учиться молодые колонисты. [53], [54]

     Школа состояла из одной "весьма опрятной" комнаты, в которой было поставлено 6 скамеек. Рядом в особой комнате жил учитель. Содержание учителя и школы обходилось в 273 руб. 14 коп. в год. [55] Несмотря на усилия Гезионовского, учащиеся набирались с чрезвычайными трудностями. Опасаясь склонения своих детей к смене религии, евреи-колонисты не проявляли желания отдавать своих детей на воспитание к выкресту в его школу с необычной программой. В августе 1840 г. в школе числилось всего 18 учащихся в возрасте от 9 до 15 лет (по официальной статистике в колониях насчитывалось 488 детей школьного возраста). Учащиеся школы характеризовались Гезионовским следующим образом: "3 мальчика заслуживают внимания; 4 мальчика ходят постоянно; один ходит непостоянно; один мальчик был 6 раз; 4 мальчика дома без занятий; 2 мальчика не ходят по неимению рубашки; один мальчик шатается в Херсоне; один мальчик ходит непостоянно по причине ярмарки; один мальчик не ходит по упрямству". [56], [57], [58] Кроме колонии Большой Нагартав, приглашение направить детей в новую школу приняла только колония Ингулец, которая впоследствии, однако, отказалась содержать даже одного мальчика, а из других колоний учеников не поступало. Кроме вышеперечисленных причин, дополнительно влияла сложность содержания детей в отдаленности от своих семей. Несмотря на это, расходы на школу оплачивались из общественных доходов десяти еврейских колоний. Колонисты девяти колоний тяготились этими расходами, не приносящими им никакой пользы. Чиновник Министерства государственных имуществ К.Г. Холодовский, посетивший школу в 1841 г., провел четырем учащимся "нарочито небольшой экзамен". Он отметил, что экзаменуемые "в русском языке и арифметике показали замечательные успехи, каждый из них, хотя и слабо еще, говорит по-русски, но читает русские книги весьма быстро и внятно, декламирует наизусть басни Крылова и другие стихотворения с переводом их... Знают хорошо четыре правила первой части арифметики. Таковой успех по всей справедливости должно отнести заботливости и усердию учителя школы Г. Есионовского". [59] В 1845 г. школу в Большом Нагартаве посетил чиновник для особых поручений того же министерства С.В. Карцев, инспектировавший еврейские колонии. Он нашел в школе всего 11 детей, из них только шестеро были дети колонистов. Во время существования школы ее посещали 31 ученик из евреев-земледельцев; из них приобрели достаточные познания 8, оставили учение 17. Учеников "постороннего звания" было 22. Некоторые ученики из колонистов довольно порядочно читали и писали по-русски и даже по-немецки. [60], [61]

     Параллельно с педагогической деятельностью Гезионовский занимался общественной работой. Благодаря уму, знаниям, умению писать жалобы и прошения он стал популярен среди некоторой части населения колонии. В квартире Гезионовского часто собирались люди, недовольные установившимися в колонии порядками. Кроме того, в Нагартав, как административный центр еврейских колоний Херсонской губернии, поступала информация о жизни других поселений. Их жители прибывали сюда же решать с колониальным начальством свои проблемы. Материала для разоблачения начальства у Гезионовского было много. Он стал первым в истории еврейских колоний общественным контролером. Гезионовский разоблачил казнокрадство и взяточничество управляющего еврейских колоний М. Демидова, сообщил об убийстве им колониста Фрадкина и т.п. В результате этих и других выявленных преступлений Демидов был отстранен от должности, и его дело было передано суду. Начальство не могло смириться с таким разоблачителем. Кроме того, руководство констатировало, что школа "пользу принесла, весьма мало, и до сего времени нет еще ни одного ученика, который мог бы занять должность сельского писаря". В 1846 г. Гезионовский был уволен, а школа закрыта. [62], [63], [64] Это не остановило бывшего учителя. Он подготовил записку о разных злоупотреблениях местного начальства в еврейских колониях и новый проект по вопросу улучшения "настоящего положения как вообще евреев, так и в особенности поселенных в Херсонской губ." [65]

     После увольнения началось расследование дела Гезионовского, назначенное Херсонским губернским правлением на основании материалов, присланных Демидовым. По результатам расследования "губернское правление не признало его виновным и от всех наветов оставило его свободным, о чем и выдало ему 13 июля 1848 г. свидетельство". [66]

     Таким образом, первая попытка создания в колонии Большой Нагартав на постоянной основе школы со светскими элементами образования закончилась неудачей. Основная причина этого было нежелание евреев-колонистов отдавать своих детей в школу нового типа. Однако начало светскому обучению в еврейских земледельческих колониях было положено.

4. Проект училища для еврейских колоний

     Указ императора Николая I от 13 ноября 1844 г. "Об образовании еврейского юношества" предписывал создание в стране сети правительственных (казенных) школ для евреев (двухлетние училища, адекватные приходским училищам, и четырехлетние училища, соответствующие русским уездным училищам), которые должны были подорвать изнутри систему традиционного еврейского образования [67] и способствовать ассимиляции евреев путем их русификации через получение казенного российского образования. Однако этот указ, во-первых, встретил серьезное сопротивление евреев, которые, пытаясь сохранить сложившийся религиозно-общинный быт еврейского общества, отказывались отдавать в казенные школы своих детей, а, во-вторых, у властей не было средств на его реализацию. К школьной проблеме в еврейских колониях власти вернулись через много лет после неудачной попытки открытия школы в Большом Нагартаве и выхода указа 1844 г. В первые годы правления Александра II, взошедшего на российский престол в 1855 г., власти серьезно начинают задумываться о ситуации с еврейским образованием. Министерство государственных имуществ, в ведении которого находились еврейские колонии, издавна полагало, что разрушить "фанатизм и суеверие" евреев-земледельцев можно лишь изменением начального образования еврейских детей в хедерах. Министерство считало нужным создать в колониях общие училища. В 1859 г. оно поручило подчиненному ему Попечительному комитету о колонистах Южного края России разработать проект училища для еврейских колоний. Однако в течение 7 лет находившийся в Одессе Комитет бездействовал. Не дождавшись проекта, министерство пришло к заключению, что административным порядком нельзя добиться успеха, а действовать "на невежественный народ следовало через образованных евреев же, сочувствующих цели правительства". В этом отношении министерство считало подходящим лицом Маркуса Соломоновича Гуровича (Гуревича), педагога и общественного деятеля, "горячего поборника просвещения". Он открыл в Одессе первый в России еврейский женский пансион, состоял первым заведующим одесской талмуд-торы, а с 1852 г. служил ученым евреем при Новороссийском и Бессарабском генерал-губернаторе. Министр А.А. Зеленой 14 апреля 1866 г. поручил председателю Комитета по согласию с генерал-губернатором войти в соглашение с Гуровичем, вызвавшимся осуществить эту задачу, и разработать проект училища. [68], [69], [70]

     С разрешения генерал-губернатора Гурович согласился взять на себя эту работу. Он был командирован в еврейские колонии Херсонской губернии для ознакомления на месте с условиями предстоящей там школьной реформы. Поручение министра было исполнено. По заказу властей Гурович разработал проект училища для еврейских колоний. Во введении к проекту Гурович писал, что по его мнению предложенные правительством казенные еврейские училища не оправдали возлагавшихся на них надежд потому, что они радикально ломали систему еврейского образования. Этим породили "ропот и сопротивление толпы". Гурович считал совершенно необходимым в начале устроить для колонистов училища в духе еврейской религии, чтобы, "устранив недоверие масс к училищам, они могли постепенно действовать на искоренение фанатизма поселенцев". Он предложил создать в еврейских колониях "меламедские комнаты". Этим названием ("комната" на древнееврейском языке "хедер") Гурович сделал уступку приверженцам еврейской традиции, рассчитывая на то, что последние примут новшества его проекта. Преподавание еврейских предметов Гурович решил оставить в руках меламедов, мотивируя это тем, что евреи-колонисты питают самое слепое доверие к ним. Меламелы по большей части пожилые люди "с простым взглядом на жизнь, к ним евреи привыкли, и если их вдруг удалить и устроить училища с новыми учителями, едва выпущенными из училищ и гимназий", то это привело бы к сопротивлению действиям правительства. По проекту Гуровича, в каждой еврейской колонии должна была быть учреждена одна двухклассная меламедская комната, в которой первые три года обучения считались первым классом, а последующие годы составляли курс второго класса. Преподавательский персонал такой школы должен был состоять из светского учителя и двух меламедов. В колониях с большой численностью населения предлагалось открыть две комнаты. Первая из них предназначалась для преподавания общих предметов таких, как закон Божий, еврейский, русский и немецкие языки, и чистописание, а вторая - для дополнительного курса, в программу которого входили география, русская история, черчение и сведения о земледельческих орудиях. Кроме того в одной из колоний должна быть также и высшая меламедская комната для учеников, желающих подготовиться к преподавательской деятельности. Плату за свой труд меламеды, как и прежде, должны были получать от родителей учеников по добровольному с ними соглашению. Заведывание комнатами возлагалась на училищный совет, действующий под контролем попечителя еврейских колоний и состоящий из местного раввина и двух служащих при комнате учителей. [71]

     Проект был рассмотрен заинтересованными организациями. Все они соглашались с мнением Гуровича, что при учреждении в еврейских колониях общественных училищ нужно избегать резких перемен существующего у евреев обычая воспитания своих детей у меламедов, иначе училища эти не принесут ожидаемой от них пользы. [72] Однако прийти к согласию по другим вопросам организациям не удалось.

5. Первые общеобразовательные училища (школы) в еврейских колониях

     В феврале 1868 г. Гурович был командирован в еврейские колонии Херсонской губернии для разъяснения евреям-земледельцам всей пользы образования юношества. [73] К этому времени отношение евреев к светскому образованию стало понемногу меняться. В первую очередь это стало явлением среди евреев-жителей больших городов, но постепенно необходимость светского образования стала понимать наиболее передовая часть жителей еврейских колоний. Знавших русский язык в колониях было немного. Еще меньше знали русскую грамоту, не умели читать и писать по-русски. Это подтверждают архивные источники: вместо евреев в документах, например, в межевых актах, устанавливавших границы земельных участков колонистов со смежными селениями, часто подписывались сторонние люди. Даже шульцы (старосты еврейских колоний), не всегда могли поставить свою подпись под документом. [74] Невладение русским языком тормозило развитие хозяйств евреев-земледельцев и еврейских колоний в целом. Жизнь заставила евреев понять необходимость просвещения и знания языка, на котором говорят и пишут колониальное начальство, земские собрания, суды, полиция и просто люди, с которыми евреям приходилось сталкиваться вне колоний. Этим воспользовался М. Гурович. Его воздействие на евреев-земледельцев ускорило процесс продвижения светского образования в колониях.

     Пока проект Гуровича изучался в министерстве, колонисты под воздействием его посещения возбудили ходатайство об открытии в еврейских колониях училищ для первоначального преподавания русского языка, арифметики, еврейского языка и закона Божьего. К концу апреля 1868 г. на рассмотрение Попечительного комитета поступили мирские приговоры (постановления миров, обществ, по мирским делам) 10 обществ херсонских еврейских колоний Новополтавки, Ингульца, Романовки, Новоберислава и Львово, Большого Нагартава, Доброй, Большой Сейдеменухи, Бобрового Кута и Ефингара. В приговорах общества заявили готовность изменить у себя систему образования введением общественных училищ, но и обязались на будущее время содержать эти училища собственными средствами, не требуя от правительства никаких на этот предмет субсидий. Общества просили лишь единовременной выдачи им безвозвратно средств на покупку уже заказанной Гуровичем мебели и других принадлежностей. Кроме того, обществу колонии Доброй требовались безвозвратно средства на покупку или постройку здания для училища, а колониям Большой Нагартав, Ефингар, Большая Сейдеменуха и Бобровый Кут - средства взаймы для той же цели. Перечисленные средства властями брались из мирских капиталов, образовавшегося от сдачи в аренду земель, предназначенных на водворение евреев в будущем. В колониях Львово, Новобериславе, Новополтавке, Ингульце и Романовке, уже имелись готовые здания, оставшиеся свободными в следствии уменьшения в колониях числа сельских начальников. В двух первых колониях училища уже были открыты. "Дабы не утерять удобного случая и времени" Попечительный комитет признал фактом открытие училищ в колониях Львово и Новоберислав, а также утвердил мирские приговоры об открытии таких же училищ в колониях Ингульце, Новополтавке и Романовке. [75], [76]

     В дальнейшем Гурович приложил много усилий, чтобы еще в 1868 г. были открыты все намеченные училища. В результате его работы евреи-колонисты не только согласились открыть в своих колониях училища, выделить из общественных сумм довольно значительные для их содержания средства, но даже согласились, под влиянием Гуровича, ввести в училищах преподавание, кроме светских предметов, еще закона Божия и еврейского языка. В двух только колониях, в Большой Сейдеменухе и Большом Нагартаве, еврейские предметы не были введены, но взамен того там были устроены училища как для мальчиков, так и для девочек. В этих училищах мальчики учились до обеда, а девочки - после обеда. Всего училища были открыты в 10 колониях. После открытия училищ в колониях, М. Гурович продолжал по собственной инициативе опекать их. Такие результаты были высоко оценены правительством и, согласно ходатайству председателя Попечительного комитета В.И. Эттингера и представлению Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора П.Е. Коцебу, Гурович был награжден орденом Святого Станислава третьей степени, а также единовременным пособием в размере 500 руб. [77]

     Чтобы в конце концов принять решение по проекту Гуровича, министерство направило в 1869 г. действительного статского советника Карл Александрович Петерсона, поэт, литературный критик, переводчик, в еврейские колонии для инспекции уже работавших там училищ. Инспектор заметил, что за время, прошедшее после их создания, значительно улучшилось просвещение девочек, которые наряду с мальчиками обучались практически во всех училищах. Петерсон нашел общеобразовательные училища, получившие название колониальные школы, в десяти еврейских колониях. В Новобериславской школе было 20 учеников и 10 учениц, Львовской - 52 и 57, Большесейдеменухской - 45 и 18, Ингулецкой - 30 и 20, Большенагартавской - 26 и 16, Новополтавской 40 и 18, Ефингарской - 20 и 18, Добринской — 22 и 7, в Романовской - 11 учеников. Каждой школе он дал характеристику. Так, школу в колонии Романовка он характеризовал следующим образом. Она имела "достаточное помещение" для 11 учеников. Учил в ней еврей Малага, "очень способный молодой человек", кончивший курс в уездном училище. Ученики его "очень неаккуратно посещали школу, потому что местный меламед внушал ненависть к русской школе". Петерсон докладывал, что все осмотренные школы были "вообще не дурны", но могли бы быть "еще лучше, если бы не мешали меламеды и их наговоры обществам колоний". Для устранения этого зла Петерсон предлагал "держать при каждой школе просвещенного меламеда, а всех частных меламедов устранить". Учителями школ были молодые евреи, прошедшие неполный либо полный курс казенных училищ, гимназий и раввинатских училищ. Петерсон нашел, что за редким исключением "выбор учителей был очень удачен". Он подчеркивал, что еврейский народ осознал необходимость изучения русского языка. Поэтому Петерсон полагал, что, во-первых, евреи будут учить русский язык вне зависимости от того будут ли учреждены с помощью правительства в колониях школы или без них, во-вторых, "чем меньше правительство будет вмешиваться в учреждение школ для евреев, тем, по словам Петерсона, скорее они разовьются и тем лучшее принесут плоды". [78] Вероятно, основываясь на последнем утверждении проект Гуровича, так и не был принят официально.

     Не исключено, что при инспекции школы в колонии Бобровый Кут Петерсон пересекался с 9-летним учеником Шимоном Фругом. Позднее Шимон вспоминал: "Около четырех лет (1869-1873 гг.) провел я в этом заведении, где приобрел элементарные знания в русской грамматике и научился читать и писать". Полученные в училище знания позволили 15-летнему юноше служить писарем в канцелярии Херсонского казенного раввина. Первые стихи он написал еще на идиш, но русский язык станет основным художественным инструментом известного в России поэта и публициста Семена Фруга. [79]

     Если открытие в 1840 г. первой общеобразовательной школы в колонии Большой Нагартав не увенчалось успехом, то в конце 1860-х гг., в связи с произошедшим изменением отношения евреев-земледельцев к светскому образованию, удалось начать в еврейских колониях внедрение светской школы. Открытые в конце 1860-х гг. колониальные школы продолжали существовать и в последующие годы. В 1876 г. во всех школах было 442 ученика. [80]

     К 1880 г. в Херсонской губернии, в которой было 22 еврейских колонии, количество еврейских колониальных школ выросло до 13, а количество учеников - до 732 (395 м. и 337 д.). [81] Новые школы открылись в колониях Каменке (35 мальчиков, 27 девочек), в Нововитебске (32, 26) и Новоковно (26, 20). Несмотря на запрет совместного обучения девочек и мальчиков, на практике в некоторых школах оно осуществлялось из-за нехватки средств и помещений. Главное внимание в школах уделялось обучению русскому языку, арифметике, русскому и еврейскому чистописанию. Преподавание всех предметов, за исключением еврейских, велось на русском языке. [82]

     Дети евреев-земледельцев, за редкими исключениями, посещали хедер и школу только до 12 лет. С этого возраста они бросали школьную жизнь и шли или на выучку к ремесленникам, или помогали родителям в полевых работах. Мальчики все без исключения посещали хедер и только на девятом году поступали в русскую школу. Таким образом все время их пребывания в школе сводилось к трем годам. [83]

     На содержание одной школы отпускалось из мирских капиталов колонии в год: на жалованье учителю - 350 руб., на книги, тетради и другие учебные пособия - 50 руб. Кроме того, каждое из 13 колониальных обществ ассигновало из своих собственных сумм до 100 руб. ежегодно на отопление и прислугу для школы. Суммы эти выдавались на руки учителю и выплачивались обществом деньгами или натурой. В экономическом отношении школы были подведомственны Попечительству по делам еврейских поселений Херсонской губернии, находившемуся в колонии Большой Нагартав. Надзор за школами осуществляло Управление государственными имуществами Херсонской губернии и Бессарабской области, которому по упразднению Попечительного комитета были подчинены еврейские колонии. Управление привлекло для этой цели главного раввина еврейских колоний Херсонской губернии Ф. Блюменфельда. Для постоянного местного наблюдения за школой каждые три года выбирались обществом два блюстителя, которые утверждались в своих должностях Управлением. Эти блюстители совместно с руководством колонии должны были строго следить, чтобы учащиеся исправно посещали школу и не пропускали уроков. Для проверки учителей и учащихся в школах проводились полугодичные экзамены, и по истечении учебного года представлялся отчет в Управление государственными имуществами. [84]

     Положение школьного дела у сельского православного населения количественно было гораздо ниже положения русской школы в еврейских колониях. У первых на 1000 душ школьного возраста приходилось 30 учащихся, тогда как у евреев на 100 душ их было 24. Эти цифры "красноречиво говорят в пользу стремления еврейского земледельческого сословия усвоить себе русское образование". Следует отметить, что в то время как у православных крестьян девочки представляли самый незначительный контингент учащихся, дочери евреев-земледельцев соперничали с мальчиками-односельчанами "в желании ознакомиться с русской грамотой и вообще в достижении первоначального образования". Женское образование было важным рычагом для поднятия уровня семейного быта населения. [85]

     Результат работы колониальных школ на примере школы в колонии Нововитебск в начале 1880 гг. выглядят следующим образом: "Дети хорошо читают и пишут по-русски, связно рассказывают прочитанное, делают подробный этимологический и синтаксический разбор, пишут под диктовку почти без ошибок, а также сочинения на легкие темы, знают основательно все четыре правила арифметики, решают бойко задачи над простыми и именованными числами. К сожалению однако, колониальной школе не проходят историю еврейского народа и не преподают элементарных понятий по земледелию и геометрии. Последнее могло бы принести громадную пользу детям еврейских земледельцев". [86]

     Создание колониальных школ продвинуло решение проблемы светского образования в еврейских колониях, но для решения ее в полной мере было еще очень далеко. Как правило, помещения школ были тесные и не приспособленные для занятий, не хватало учебников, не было библиотек. Процент детей, обучавшихся в школах, оставался низким. По охвату детей школьного возраста обучением в общеобразовательных школах Херсонской губернии еврейские колонии уступали немецким, хотя значительно превосходили православные сельские поселения. [87] В Екатеринославской губернии, в которой к этому времени были основаны 17 еврейских земледельческих колонии, не было ни одной колониальной школы.

     Пытаясь реформировать колониальные школы, 2 мая 1881 г. было подписано распоряжение "О передаче в ведение Министерства народного просвещения центральных и сельских школ в бывших болгарских и немецких колониях, а также школ в колониях евреев-земледельцев в Бессарабской, Екатеринославской, Таврической, Херсонской, Самарской и Саратовской губерниях". Передача осуществлялась совместно с фондами и средствами, за счет которых действовали эти учебные заведения, а также со всем имуществом. В 1881 г. Херсонской дирекции народных училищ были переданы все 13 еврейских колониальных школ. [88]

6. Положение еврейских колоний Херсонской и Екатеринославской губерний в конце XIX века

     В период правления императора Александр III, начавшийся в 1881 г., отношение властей к просвещению еврейского юношества значительно изменилось. Если 50 лет тому назад правительство принимало меры для привлечения евреев к светской школе, то в 1880-е гг., обнаружив их упорное стремление к образованию, власти стремились ограничить наплыв евреев в учебные заведения. Руководство страны пошло на ограничительные меры при приеме евреев в высшие и средние учебные заведения путем введения процентной нормы. [89]

     Волна антисемитизма, захлестнувшая российское общество в эпоху царствования Александра III, привела к тому, что местные губернские власти стали добиваться упразднения еврейских земледельческих колоний. Особенно усердствовал в этом губернатор Екатеринославской губернии Д.Н. Батюшков. В 1889 г. он обратился к министру государственных имуществ М.Н. Островскому с требованием ликвидации еврейских колоний и передачи их земель местным крестьянам. [90] В этот период развитие образования в еврейских колониях замедлилось. Многие попытки евреев-земледельцев изменить ситуацию заканчивались неудачей. Новых школ было открыто мало.

     В это время в Херсонской и Екатеринославской губерниях существовало соответственно 22 и 17 еврейских землевладельческих колонии. Преодолев множество объективных и субъективных трудностей, сопровождавших евреев-земледельцев в течение многих десятилетий, их хозяйства достигли относительно высокого уровня развития. В конце XIX в. по основным социальным и хозяйственным показателям (площадь посевов, обеспеченность рабочим скотом и сельскохозяйственной техникой, урожайность и т.п.) еврейские колонисты не уступали славянскому крестьянству, занимая промежуточную позицию между ними и высокопроизводительными хозяйствами немецких колонистов. Этот факт подчеркнул в сентябре 1892 г. в ходе своей инспекции еврейских колоний Екатеринославской губернии известный своими антисемитскими взглядами министр М.Н. Островский: "В отношении благосостояния евреи-колонисты, если и не могут выдержать сравнение с колонистами-немцами, то, во всяком случае, зажиточнее и обеспеченее соседних русских крестьян". [91]

     В конце ХIХ в. в еврейских земледельческих колониях было 16 начальных еврейских школ: по-прежнему 13 в Херсонской губернии и 3 в Екатеринославской. Все школы Херсонской губернии сосредоточились исключительно в колониях Херсонского уезда: Львово, Бобровом Куте, Большой Сейдеменухе, Новобереславе, Романовке, Большом Нагартаве, Доброй, Ефингаре, Новополтавке, Ингульце, Каменке, Нововитебске и Новоковно. К 1 января 1897 г. школы посещали 988 детей (468 мальчиков и 520 девочек). Это больше чем в 1880 г. на 35% при росте населения за тот же период примерно на 10%. В одной школе в среднем училось 76 учеников. Один учащийся приходился на 19 жителей. В еврейских колониях Елисаветградского уезда школ не было. Колония Израилевка была включена в число поселений, нуждающихся в открытии школы. Здание Новополтавской школы было лучшим среди вышеперечисленных. Оно было построено в конце 1880-х гг. за счет общества колонии. Класс имел длину 7,2 м, ширину 6,49 м и высоту 2,64 м. В одну смену в классе обучалось 60 учащихся, на каждого из них приходилось 2,06 куб. м пространства, при норме 4,84 куб. м. Учащиеся теснились, "точно сельди в бочке, на допотопной мебели", грозившей рухнуть под их тяжестью. Преследуя свои экономические цели, общество колонии в здании школы возвело помещение для сельского приказа (орган местного управления). Часы работы последнего совпадали с временем занятий в школе и до слуха учащихся долетали "брань, крики пьяных и всякого рода озорников, приводимых целыми ватагами в приказ на расправу, главным образом в базарные дни". Во время перемен школьники становились свидетелями самых безобразных сцен, пагубно влияющих на их воспитание. [92]

     Работа школ регулировалась правилами, установленными реформой еврейских казенных училищ 1873 г., окончательно проведенной в жизнь в 1883 г. Казенные училища были преобразованы в начальные еврейские училища. Руководить и преподавать в них должны были исключительно евреи, имевшие разрешение на преподавание. Еврейские предметы являлись необязательными и были отодвинуты на задний план, занимая 0,25-0,33 общего числа недельных уроков. [93] В это время в еврейских колониях Херсонской губернии было 1908 мальчиков и 1746 девочек, или 3654 детей школьного возраста (7-14 лет). Между тем колониальные школы посещали менее 1000 детей обоего пола (27,4%). Почти все школы помещались в тесных и старых зданиях. В одной школе учились в среднем 60-70 детей (по уставу народной школы полагалось не более 50 детей). Обучать такое количество детей одному учителю было нелегко. Приходилось делить детей на две группы по возрасту и на две по полу, так как мальчики, как правило, учились отдельно от девочек. Учение продолжалось с 8:30 до 12:30, потом от 13:30 до 15:30, следовательно, шесть часов, что довольно утомительно для детей, а еще больше для учителя. За этот нелегкий труд они получали небольшое жалование. Оказавшись в захолустье на неопределенное время, учителя испытывали огромные бытовые проблемы, сталкивались с задержкой жалованья, часто терпели голод и холод. Эти обстоятельства делали их работу в колониальной школе граничащей с подвигом. Учителя, в первую очередь семейные, вынуждены были пополнять свой скромный доход заработком от частных уроков, отчасти в летнее каникулярное время, отчасти по вечерам, после дневных занятий. Помещения школ не соответствовали существующим нормам. Требовалась перестройка старых и строительство новых школ. Таким образом, школьное дело в херсонских колониях было "поставлено не вполне удовлетворительно". [94]

     К концу века в еврейских колониях Херсонской губернии среди лиц возраста свыше 12 лет грамотных по-русски было 40,2%, почти вдвое превышая средний показатель для сельского населения (соответствующий показатель для всего сельского населения региона составлял 21,6%). Лиц совершенно неграмотных ни по-русски, ни по-еврейски было без малого четверть населения (23,5%), но таких безграмотных практически не встречалось у мужчин (0,1%); зато в среде женщин безграмотные составляли без малого половину (48,2%). В общем, следует признать, что, несмотря на малоблагоприятные условия, грамотность в среде населения еврейских колоний получила довольно широкое распространение. В той или иной форме, все мужчины и половина женщин были грамотны. Если широкое распространение еврейской грамоты объяснялось религиозными влияниями, то распространение русской грамоты свидетельствовало уже о сознательном стремлении населения к просвещению. [95]

     Существовавшие в конце XIX в. в еврейских колониях Херсонской губернии начальные школы внесли определенный вклад в развитие грамотности, но уже не удовлетворяли требованиям евреев-земледельцев. Была очевидной необходимость расширения школьного образования за счет строительства более вместительных современных школ с расширенной общеобразовательной программой с преподаванием еврейских предметов и основ сельскохозяйственных знаний. В начале XX в. правительству пришлось считаться с достижениями евреев-земледельцев, в том числе в области их образования. Власти были вынуждены приступить к строительству новых светских школ в еврейских колониях.

7. Образование евреев-земледельцев Херсонской и Екатеринославской губерний в последние годы XIX - в начале XX века

     В течение 1896-1903 гг. министром земледелия и государственных имуществ (в это министерство в 1894 г. было преобразовано Министерство государственных имуществ), в подчинении которого по-прежнему находились еврейские земледельческие колонии Херсонской и Екатеринославской губерний, было получено разрешение императора Николая II на отчисление из капиталов мирских касс колоний около 188 тыс. руб. для "последовательного, по мере возможности" устройства в них сети начальных школ (училищ) в соответствии с действующими в то время требованиями. Эти средства были рассчитаны на постройку школ в 31 колонии, по одной - в каждой, в том числе: 16 одноклассных, 14 двухклассных и одной трехклассной. [96] В школах предусматривалось 4-летнее начальное обучение. В одноклассных (однокомплектных) школах, из-за относительно небольшого количества учащихся, один учитель обучал всех детей школы одновременно в одной классной комнате. В двухклассной (двухкомплектной) школе обучение велось в двух классных комнатах двумя учителями. В одной классной комнате занимались дети первого и второго года обучения, в другой - третьего и четвертого. В трехклассной (трехкомплектной) школе дети обучались в трех классных комнатах тремя учителями. В двух классных комнатах занимались дети одного года обучения, а в третьей - двух.

     В Херсонской губернии в 1902 г. министром была разрешена постройка четырех двухклассных школ - в колониях Ефингаре, Большой Сейдеменухе, Романовке и Израилевке и трех одноклассных - в колониях Новобериславе, Новожитомире и Каменке, а также расширение двухклассной школы в колонии Ингулец в трехклассную. Затем управляющий Государственными имуществами Херсонской и Бессарабской губерний "вошел в Министерство земледелия и государственных имуществ с представлением" о выделении из капитала мирских касс еврейских колоний Херсонской губернии в 1903 г. средств на строительство дополнительно трех двухклассных школ в колониях Нововитебске, Нагартаве и Бобровом Куте и такого же количества одноклассных школ в колониях Новоковно, Новоподольске и Излучистой. По докладу министра, 17 марта 1903 г. последовало "высочайшее соизволение" на выделение средств для строительства 14 названых школ. [97] Строительство новых еврейских колониальных школ в Херсонской губернии было начато в 1902 г.

     Переселение евреев в Екатеринославскую губернию началось 1844-1845 гг. Создание еврейских колоний в Александровском и Мариупольском уездах этой губернии шло так же тяжело, как и в Херсонской губернии в предыдущие десятилетия. Еврейские земледельческие колонии Екатеринославской губернии в области народного просвещения значительно отставали от колоний Херсонской губернии. Этому способствовали некоторые особенности развития екатеринославских колоний. Во-первых, средняя численность населения одной еврейской колонии Екатеринославской губернии составляла 478 человек. Она значительно уступала средней численности одной колонии Херсонской губернии - 1123 человека. Естественно, при прочих равных условиях более крупному населенному пункту было проще решить проблемы просвещения, чем мелкому. Во-вторых, создание екатеринославских еврейских колоний началось примерно на 40 лет позже херсонских. Последние еврейские колонии Екатеринославской губернии были основаны в конце 1850-х гг., т.е. примерно через двадцать лет после открытия первой школы в Нагартаве. В годы, когда херсонские колонисты стали на ноги и могли себе позволить решать проблемы просвещения, перед екатеринославскими колонистами все еще остро стояли проблемы устройства и освоения новых для них форм хозяйствования и быта на земле. Решение этих проблем поглощало все время и внимание екатеринославских колонистов. [98] Однако в самом конце века положение стало быстро меняться.

     Три первые еврейские колониальные школы (училища) в Екатеринославской губернии были построены и открыты в ноябре 1897 г. в колониях Новозлатополь, Затишье и Надежная. По удобству зданий, материальному обеспечению и по составу вновь сформированного учительского персонала эти школы ни в чем не уступали образцовым школам Министерства народного просвещения. К 1 января 1898 г. в этих школах состояло 6 преподавателей и 250 учащихся (146 м. и 104 д.). [99] В 1901 г. расход на три школы евреев-земледельцев выразился в сумме 3520 руб. 56 коп., в том числе: а) на содержание учителей - 2100 руб.; на пополнение библиотек и на учебные пособия - 112 руб. 56 коп.; на ремонт зданий - 81 руб.; на хозяйственные надобности - 1226 руб. На 1 января 1902 г. в библиотеках школ было 1049 книг на сумму 506 руб. 23 коп. [100]

     В июне 1900 г. началось строительство трех двухклассных школ в колониях Богодаровке, Красноселке и Зеленополе. Их строительство закончилось осенью 1901 г. Расход на строительство школ был равен около 19,5 тыс. руб., взятых из капиталов мирских касс еврейских колоний Екатеринославской губернии, а ежегодный расход на содержание (жалования учителей и покупка классных принадлежностей) был определен, в сумме 1055 руб. на каждую школу. Эта же сумма выделялась на три построенные в 1897 г. школы. [101]

     7 июня 1902 г. было выделено из капитала мирских касс еврейских колоний Екатеринославской губернии свыше 32,9 тыс. руб. на постройку зданий шести одноклассных начальных школ в колониях Трудолюбовке, Графской, Нечаевке, Сладководной, Равнополе и Хлебодаровке. По окончании их постройки было предоставлено 4200 руб. на жалование учителям и покупку классных принадлежностей. Эти школы были открыты в 1903 г. 27 января 1903 г. отчислено свыше 28,9 тыс. руб. из указанного выше источника на постройку двухклассной начальной школы в колонии Межиречь и одноклассных школ в колониях Роскошной, Горькой, Веселой и Приютной. На ежегодное содержание школ выделялось 3855 руб. [102] Названые школы были введены в строй в 1904 г. Таким образом, начиная с 1904 г. новая колониальная школа функционировала в каждой из 17 екатеринославских еврейских земледельческих колоний.

     С начала 1904-1905 учебного года занятия производились уже во всех запланированных в течение 1896-1903 гг. к постройке школах еврейских колоний Херсонской (14) и Екатеринославской (17) губерний. В этих школах учились до 2820 детей евреев-колонистов. Занятия проводились в достаточных по размерам помещениях и составу педагогического персонала для обучения до 60 детей в каждом классе. Средства на содержание педагогического персонала и приобретение необходимых классных принадлежностей покрывались из доходов названных выше капиталов мирских касс колоний, в размере: на каждую одноклассную школу - до 700, на каждую двухклассную школу - 1055 и на трехклассную школу 1425 руб. в год. Всего годовые расходы составляли более 27 тыс. руб. [103] Для охвата общественным образованием всех еврейских колоний Херсонской губернии необходимо было открыть школы еще в восьми колониях. Их строительство затянулось до Первой мировой войны. Так, двухклассные школы были построены в колониях Львово (1905 г.) [104] и Малой Сейдеменухе (1912 г.). [105]

Школа
Реставрированное в современном с. Плющевка здание второй новой школы колонии Ефингар, построенной в 1912 г.

     Практически все новые школы сразу оказались недостаточными. Так, в колонии Ефингар новая школа, построенная в 1903 г., была рассчитана на 120 учеников, тогда как детей школьного возраста в колонии набиралось около трехсот. [106] В связи с этим в 1912 г. в колонии была построена вторая школа. [107] Ефингар была одной из трех еврейских колоний Херсонского уезда, в которых были построены две новые школы. Несмотря на трагические события в истории этой колонии, здания школ сохранились и реставрированы в наши дни. К 1919 г. в 18 еврейских колониях Херсонского уезда числилась 21 школа. [108]

     Все вновь построенные школы в еврейских колониях Херсонской и Екатеринославской губерний имели следующие особенности.
     1. Строительство школ производилась за счет мирского капитала колоний по специальным проектам, удовлетворяющим требованиям, предъявляемым к школам того времени. [109] Некоторые из школ являлись образцовыми в смысле благоустройства. Строительство школ контролировалось Попечительствами по делам еврейских поселений Херсонской и Екатеринославской губерний
     2. Для удешевления строительства к нему привлекались местные евреи-колонисты. На них возлагалась, например, доставка стройматериалов. [110]

Школа
Учителя и учащиеся перед зданием школы колонии Веселая. 1904 г.

     3. Многие новые школьные здания отличались прекрасной архитектурой. Это в первую очередь относилось к школам Екатеринославской губернии, строительство которых было выполнено в "кирпичном стиле". Этот стиль характерен использованием красного кирпича не только для кладки неоштукатуренных стен, но и для украшения фасадов зданий (парадного крыльца и др.). Здания с высокими потолками, с большими окнами покрывались красной черепицей. Большие дворы, рассчитанные на устройство школьных садов, огородов и проведение физкультурных занятий, были окружены заборами. Школьные здания часто строились с квартирами для учителей, но они, как правило, были маленькой площади, и годились разве что для холостых учителей.
     4. После окончания строительства, новые школы принимались специальными комиссиями. На открытие школы, как правило, прибывал важный губернский чиновник. Например, управляющий государственными имуществами Херсонской и Бессарабской губерний С.Н. Сомов. [111]
     5. После приемки построек особой строительной комиссией, школы передавались для начала занятий в ведение местных учреждений Министерства народного просвещения, где они были подчинены уездному инспектору народных училищ. Российское правительство держало школьное дело в своих руках и направляло образование в сторону, соответствовавшую его целям. Деятельность колониальных школ строго контролировалась попечителями и инспекторами учебных округов, специальными уездными и губернскими комиссиями, которые не реже, чем раз в полгода проверяли состояние преподавания и уровень знаний учеников. [112]
     6. Обучение детей в колониальных школах практически было бесплатное. В школах учились как мальчики, так и девочки. В начале века девочки даже в большем числе посещали школы, чем мальчики. Так, в 1906 г.в еврейских колониальных школах обучалось 487 мальчиков и 624 девочек [113], в среднем примерно 65 учеников на одну школу.
     7. Занятия в школах проводилось шесть раз в неделю. Выходным днем была суббота. Учебная нагрузка для детей первого и второго года обучения составляла, как правило, 22 часа в неделю. Еврейский язык изучался 6 часов, русский язык - 11 часов и арифметика - 5 часов в неделю. Дети третьего и четвертого года обучения занимались 26 часов в неделю. Это количество часов распределялось таким образом: еврейский язык - 10 часов, русский язык - 12 часов, арифметика - 4 часа в неделю. Занятия по русскому языку включали в себя изучение элементов истории и географии, стихов, басен и др. [114]
     8. Еврейские колониальные школы, не имея никакой поддержки от правительства, существовали в основном за счет мирских капиталов колоний. Значительными были и добровольные пожертвования от частных лиц и общин, величина которых доходила до 25% бюджета. [115] Ввиду недостатка средств было допущено содействие Еврейского колонизационного общества (ЕКО) и Общества по распространению ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России (ОРТ), которые участвовали в работе школ своими капиталами и людьми. [116]
     9. Инспектор народных училищ назначал учителей и заведующих школами из евреев, выдержавших экзамен на звание учителя. Предыдущий опыт назначения в еврейские колониальные школы учителей-неевреев закончился неудачей. [117], [118] Основной причиной этого были незнание еврейского языка, религии и быта.
     Преподавание общеобразовательных предметов велось на русском языке. Школьная программа соответствовала обычной для министерских школ того же типа. Учителя колониальных школ освобождались от службы в армии. В начале XX века произошло улучшение содержания учителей. Часто нищенское жалование учителей значительно выросло. Жалование учителю в Екатеринославской губернии в 1908 г. составило 445 руб. с квартирой. Законы еврейской веры преподавал меламед, предложенный на должность обществом колонии и утвержденный инспектором. По настоянию евреев-колонистов на этот предмет тратилось много учебных часов. Жалование меламеда составляло 165 руб. в год. [119] В семи еврейских колониальных школах Мариупольского уезда в 1911 г. работали 14 учителей-мужчин. На одну еврейскую колониальную школу приходилось в среднем два учителя, тогда как в инославных неправославные христианского исповедания) и церковно-приходских - один учитель. Сам факт того, что в еврейской колониальной школе среди учителей не было ни одной женщины, свидетельствует об устоявшейся патриархальной традиции еврейских колоний. Это резко контрастировало с еврейской школой в городах, где работало подавляющее большинство женщин среди учителей городской школы. Заботясь об укомплектовании колониальных школ кадрами, еврейские сельские общины устанавливали достаточно высокое годовое содержание учителям начальных школ. В 1911 г. оно составляло в среднем 466 руб. и уступало только зарплате железнодорожных и фабрично-заводских училищ Мариупольского уезда. Несмотря на сохранившиеся большие бытовые проблемы, рост жалования колониальных учителей дал положительные результаты. Средняя продолжительность педагогической деятельности учителя в одной колонии была высокой - 9,6 года. [120]
     10. Существовало множество причин, вызывавших трудности в учебном процессе. Незнание русского языка большой части детей и их родителей служили немалым препятствием к обучению. Часть учеников училась не постоянно, а когда позволяли домашние обстоятельства. Из-за отсутствия зимней одежды и обуви дети часто пропускали занятия. Школы постоянно испытывали материальные затруднения: не хватало ручек, тетрадей, учебных пособий и др.
     11. Учителя колониальных училищ, как правило, принимали активное участие в жизни еврейских земледельческих колоний. Многие из них находили свое призвание в просвещении простых людей на общественных началах. Они являлись инициаторами различных форм внешкольного образования: обучение грамоте взрослых, организация библиотек-читален и народных чтений, создание драматических кружков и т.д.
     12. Колониальные школы стремились дать своим воспитанникам сельскохозяйственные знания и опыт.

Ученики во время урока в школе еврейской колонии Затишье. 1904 г.

     13. Большие окна и высокие потолки делали классные комнаты светлыми и просторными. На стенах висели портрет императора, географические карты (мира, Европы или Российской империи) и другие учебно-наглядные пособия. В два ряда стояли 4-5-местные парты, в комнате также размещались стол и стул для учителя, шкаф для книг, классные доски, деревянные счеты на ножках и т.д.
     14. К детям относились в колониальных школах в основном доброжелательно, учителя старались обходиться без нравоучений, редко жаловались родителям на их провинности, не наказывали за низкую успеваемость. Поэтому большинство детей тянулись к учителям и с желанием посещали школу. Родителей же устраивало то, что обучение в школах было бесплатным, а полученные по окончанию школы свидетельства давали мальчикам льготу на сокращение срока воинской повинности, знание же русского языка упрощали прохождение службы в армии и общение с христианским населением. Кроме того, для колонистов было важно, что дети заканчивали начальную школу в возрасте до 12 лет и могли после этого работать наравне со взрослыми по хозяйству и в поле. [121]

     В 1907 г. количество детей школьного возраста в херсонских еврейских колониях составляло 3188 человек, из них посещали школу 2145 (67,2%), что вдвое больше, чем в 1897 г., и существенно выше, чем в среднем по губернии (44,1%). По масштабам охвата детей начальным образованием среди этнических групп, проживавших в губернии, евреи по-прежнему уступали лишь немецким колонистам, но значительно превосходили коренное христианское население. В приведенной статистике не учтены дети, обучавшиеся в хедерах, которые по-прежнему были достаточно популярны среди сохранявших приверженность традиции консервативных евреев. В целом еврейское население Херсонской губернии относилось к числу наиболее грамотных этнических групп. [122] Примерно такие же показатели были достигнуты в еврейских колониях Екатеринославской губернии. По сравнению с 1897 г. ситуация с начальным образованием в еврейских колониях резко улучшилась. Однако проблема не была решена полностью. Большое количество детей евреев-колонистов все еще не было охвачено общественным образованием из-за нехватки мест в колониальных школах. Несмотря на достигнутые успехи, евреи-колонисты отставали в области образования и культуры от евреев-горожан. Земледельческий труд в глуши, вдали от городских центров образования и культуры способствовал отставанию евреев-колонистов в этих областях.

     К сожалению, большинство имен учителей колониальных школ остается неизвестным. Их судьба была нелегкой. Условия жизни и труда большинства учителей в колониях оставляли желать лучшего. Тем не менее, для образованной еврейской молодежи работа в колониальной школе часто оставалось единственной возможностью реализовать свои педагогические способности, поскольку допуск евреев к педагогической деятельности в нееврейских школах был крайне ограничен. [123]

     Несмотря на дискриминационную политику по отношению к евреям, как минимум два учителя русских школ еврейских колоний Херсонского уезда в Новобериславе Айзик Михкин и в Нововитебске Моисей Изачик "согласно представлению Министерства народного просвещения, за труды их по народному образованию, Всемилостивейше пожалованы, 6 мая 1900 г. серебряными медалями с надписью "За усердие" для ношения на груди на Александровской ленте". [124] Об А. Михкине известно, что он в 1867 г. окончил Житомирское раввинское училище. [125] Моше Изачик жил в Нововитебске до своего последнего дня, проработав в местной школе 42 года. [126]

     Одним из успешных колониальных учителей был Владимир Соломонович Лисанский (Лисянский). Он родился в 1886 г. в г. Бериславе Херсонской губернии. Молодой учитель прибыл в колонию Ефингар в 1905 г. В 1906 г. Лисанский организовал в зимний период занятия для взрослых, на которых обучались грамоте 30 человек, в основном женщины. В этом же году Лисанский создал общественную русско-еврейскую библиотеку-читальню, которая содержалась на членские взносы и частные пожертвования. Библиотека стала очагом культуры в колонии. В ней было много классической русской и еврейской литературы, ее посещали многие жители колонии. Лисанский, хорошо знавший состояние дел в колонии, часто представлял ее на различных съездах и совещаниях евреев-колонистов. Он проработал в Ефингарской школе более 35 лет. 4 мая 1939 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за многолетнюю плодотворную педагогическую деятельность В.С. Лисанский был награжден высшей наградой страны - орденом Ленина. [127], [128]

     Жизнь другого успешного учителя Л.М. Баршака и его семьи сложилась трагически. Лейб-Герш Михелев (Лев Михайлович) Баршак родился в 1872 г. в местечке Мир Новогрудского уезда Минской губернии в многодетной семье сапожника. Лейб-Герш сумел получить образование, дававшее ему право преподавания в начальной еврейской школе. В поисках лучшей жизни примерно в 1893 г. он перебрался в местечко Бельцы Бессарабской губернии. В том же году он женился на дочери учителя Пае-Двойре Лейбовне Троцкой. Их первый ребенок Илья-Элиягу родился в 1894 г., а второй Давид - 1897 г. Понимая, что количество детей в их семье будет только расти, он снова прибегнул к поискам большего заработка. В 1898 г. семья переезжает в колонию Нагартав, где Лейб-Герш стал работать учителем и директором Нагартавского начального училища. В Нагартаве в семье родились дочери Анна, Клара, Сара и Любовь. Анна и Клара стали учителями и работали в Нагартаве. Лейб понимал, что большего в своей карьере уже не достигнет, поэтому надежды на социальное продвижение связывал с сыновьями, прежде всего с первенцем Ильей, к которому, как это было принято в еврейских семьях, было особое отношение. В хедер сыновья не ходили. Отдавать их в обучение меламеду было для Баршака неприемлемым с точки зрения его социальной позиции. В 1901 г. Илья пошел в казенную Нагартавскую школу с русским языком обучения, которую на отлично закончил в 1905 г. В Нагартаве Илья прожил семь лет. Там он овладел не только русским языком, но и украинским и немецким, на которых говорили соседи евреев-земледельцев. В августе 1905 г. отец отвез Илью в Херсон, где он, сдав вступительные экзамены, был зачислен в Первую Херсонскую мужскую гимназию. В стенах гимназии он провел восемь лет. Стремясь обойти существовавшую для евреев в России процентную норму и беспрепятственно поступить в высшее учебное заведение (ВУЗ), а затем сделать карьеру, в 1912 г. Илья крестился, став Ильей Константиновичем. В последствии крещение прошел и его младший брат Давид, ставший Дмитрием Константиновичем. С точки зрения братьев и их родителей, которые, вероятно были атеистами, это была удачная сделка. Она обеспечивала Илье и Давиду социальный лифт. С момента крещения Илья делал все для сокрытия своей еврейской идентичности. Этому способствовала его не имевшая еврейских черт внешность. Несмотря на это, в антисемитизме в дальнейшем он замечен не был. В 1913 г. способный и сообразительный еврейский паренек с отличием закончил гимназию. С 1914 г. Илья учился в нескольких ВУЗах Российской империи. В 1918 г., получив диплом, он направился в Киев. Там он стал использовать украинскую фамилию Борщак, близкую по звучанию к своей фамилии по рождению. Тогда же Илья стал работать в различных органах нового украинского государства. В начале 1920 г. выполнял функцию секретаря украинской делегации на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. На родину он уже не вернулся. В Париже он и остался на всю оставшуюся жизнь. Там он окончательно стал Ильком Борщаком. [129] В 1920-е гг. Лев Баршак с семьей переехал в Одессу, где преподавал русский язык в средней школе. [130] В годы Большого террора, 17.12.1937, Лев Михайлович Баршак был арестован, а 07.02.1938 приговорен к высшей мере наказания (расстрелу) по обвинению в участии в "антисоветской зарубежной организации" и поддержании связи с сыном Ильей "бывшим петлюровским офицером, находящимся в Париже".[131], [132] За две недели до отца, 25.01.1938, его сын Дмитрий Константинович был также приговорен к расстрелу по тому же обвинению и был расстрелян в Ленинграде 04.02.1938. [133] Не избежали ареста Клара с мужем Дмитрием Бондарчуком, но после года следствия были освобождены. Анна Львовна Баршак и ее дети погибли в одесском гетто во время оккупации. Остальные сестры после войны были еще живы. [134], [135] У жителей колонии Нагартав, вероятно, не знавших о крещении братьев Баршаков, на долгие годы сохранились добрые воспоминания о хороших людях и учителях Льве Михайловиче Баршаке и его дочерях Анне и Кларе. [136] Илько Константинович Борщак скончался 11 октября 1959 г. в Париже. [137]

8. Сельскохозяйственное обучение в еврейских колониальных школах

     Учитывая сельский характер еврейских колониальных школ, было желательно, чтобы учащиеся получали в школах не только общеобразовательные знания, но и определенные умения и знания крестьянского труда. Дети крестьянин обычно приобретают их в хозяйстве своих родителей. Однако в конце XIX в. это было уже недостаточно. Для достижения высокого результата требовалось использовать последние научные достижения, которые могли дать лишь школа и книга.

     Одним из первых в деле сельскохозяйственного обучения детей евреев-земледельцев был учитель школы в еврейской колонии Новоберислав агроном Зусман, который с 1889 г. распространял в школе сведения по сельскому хозяйству. [138] Абрам Александрович Зусман был одним из первых евреев-агрономов в России. Заинтересовавшись вопросами еврейского земледелия он поступил в Новоалександрийский институт сельского хозяйства, который успешно окончил в 1881 г. [139] На Херсонской сельскохозяйственной и промышленной выставке 1890 г. была представлена коллекция Зусмана "Шелковица и шелковичный червь", предназначавшаяся для наглядного обучения шелководству в сельских школах. Коллекция заслужила особое внимание посетителей, и была отмечена малой серебряной медалью. [140] Основываясь на своих достаточно продолжительных наблюдениях школьной жизни и хозяйственной деятельности евреев-земледельцев, а также на европейском опыте, Зусман считал еврейскую колониальную школу наиболее целесообразным и наиболее доступным средством культурного воздействия на хозяйственную жизнь колоний. При этом колониальная школа, по его мнению, не должна была стремиться к превращению в специальное учебное сельскохозяйственное заведение, а должна была давать элементарные сельскохозяйственные знания, к которым он относил основы рационального полеводства, некоторый запас сведений по садоводству, виноградарству, пчеловодству и шелководству. Зусман полагал, что на приспособление колониальной школы к служению сельскохозяйственным целям должны найтись и средства, и люди. [141]

     С 1893 г. в колонии Бобровый Кут учительствовал молодой выпускник Херсонского земского сельскохозяйственного училища А.Д. Любарский. Он стремился применить в колонии свои теоретические и практические знания. При колониальной школе имелось удобное место под разведение фруктового сада, но для этого нужны были средства на прорытие колодца, обведение места каменной оградой и т.д. [142] Учитель Любарский обратился с ходатайством, которое было удовлетворено местным обществом с согласия попечителя еврейских земледельческих колоний. В результате школа получила небольшой участок земли, которую огородили каменным забором, расчистили и при помощи учащихся засадили молодыми, хорошо привившимися деревьями. Большинство из них были тутовые (около 70 шт.), так как планировалось развитие шелководства. На школьном дворе помещалось здание, принадлежавшее частному лицу. Здание это было приобретено обществом колонии и передано во владение школы. В нем Любарский намеревался завести шелководню, и привлечь женское население колонии к занятию шелководством. [143]

     Учителем школы в еврейской колонии Большая Сейдеменухе с 1900 по 1903 г. был агроном Пейсах Шмулевич Крамаренко. Под его руководством при строящейся в колонии школе был заложен крупный сад и виноградник на двух десятинах. [144] Евреям-агрономам было трудно найти работу по специальности. Поэтому многие из них работали учителями еврейских школ. В соответствие с разъяснением Министерства народного просвещения по запросу Крамаренко, лица, окончившие курс в средних сельскохозяйственных училищах, имели право на получение аттестата на звание учителя начальной школы "без особого для сего испытания, по одному лишь пробному уроку, хотя таковой урок, и было бы целесообразнее заменить практикой преподавания в начальной школе, в качестве помощника учителя, в течение незначительного хотя бы срока, например двух месяцев". [145]

    Однако большинство учителей в еврейских колониальных школах не имели агрономического образования. Стремясь овладеть сельскохозяйственными знаниями и опытом, многие из них занимались самообразованием и обучались на специальных курсах для сельских учителей. Одними из первых пошедших по этому пути были учитель школы колонии Большой Нагартав Ватнер, молодой человек 24-х лет, окончивший Виленский педагогический институт и учитель школы колонии Нововитебск 34-х летний М.Г. Изачик, занимавшийся педагогической деятельностью уже 14 лет. В 1895 г. они обратились к своему непосредственному начальству - инспектору народных училищ - с ходатайством о разрешении им слушать лекции по предметам сельского хозяйства наравне с другими на курсах при Херсонском земском сельскохозяйственном училище. Разрешение было получено. Курсы длились до шести недель. Помимо лекций по пчеловодству, садоводству и шелководству, учителям объяснялось на практике способы прививки и подрезки плодовых деревьев, все работы по огороду, сушка плодов при помощи имевшейся в училище американской печи Редера; затем на особых участках ими же производились все работы, начиная с пахоты, перевала и посева и кончая прививкой, уходом за посевом, подрезкой плодовых деревьев на формирование кроны и на плодоношение. [146] Обладание сельскохозяйственными знаниями способствовало росту авторитета учителя среди евреев-колонистов.

     Важную роль в сельскохозяйственном обучении учителей еврейских колониальных школ сыграла открывшаяся в 1902 г. Новополтавская еврейская сельскохозяйственная школа. При школе устраивались летние курсы для ознакомления учителей начальных школ еврейских колоний с основными сведениями по сельскому хозяйству. Учителя тесно соприкасались с жителями колоний, а потому оказывали серьезную помощь в деле распространения сельскохозяйственных знаний среди еврейских колонистов. Новополтавская сельскохозяйственная школа имела репутацию передового учебного заведения. Многие еврейские общественные организации направляли своих представителей для изучения опыта уникальной агрономической школы. Так, ОРТ командировало учителей еврейских школ в Новополтавскую сельскохозяйственную школу "для ознакомления с постановкой обучения природоведению". [147], [148], [149]

     В начале ХХ в. традиционными для всех колоний стали "праздники древонасаждений", во время которых учащиеся школы во главе с учителем и при помощи агронома или садовода (регулярно приезжавших в колонию) высаживали декоративные деревья и кустарники в самой колонии и ее окрестностях. К примеру, в колонии Нагартав такой праздник проводился 21 марта 1902 г. Учащиеся проводили массовую посадку акации и береста. [150] Инициатива организации праздников, как правило, принадлежала учителям колониальных школ. Предварительно до посадки деревьев учителя сообщали детям краткие сведения о породах деревьев, предполагаемых к посадке, о способах посадки и ухаживании за молодыми деревьями. "Праздники древонасаждений" имели большое воздействие на учащихся, способствуя их трудовому, физическому и эстетическому воспитанию.

9. Частные школы и другие виды обучения в еврейских колониях

     Из-за отсутствия колониальных школ или нехватки мест в них, в еврейских колониях функционировали другие виды обучения. С конца XIX века в некоторых колониях работали частные школы. [151]. Они были открыты по закону "О частных учебных заведениях", и находились под государственным контролем. Школы содержались за счет платы, взимаемой с родителей учащихся.

     Частная школа в Малой Сейдеменухе работала с 1890 г. по 1917 г. В ней в течение трех лет ученики за умеренную плату изучали русский и еврейский языки, русскую и еврейскую историю, географию, Тору и Талмуд. В школе в две-три смены ежегодно учились 40-50 детей евреев-земледельцев. За многие годы работы эта школа дала многим поколениям евреев-колонистов солидное начальное образование. Особое значение имело изучение русского языка, что позволяло его воспитанникам выйти из культурной изоляции еврейской колонии, где единственным языком общения был идиш. Многие ученики школы затем стали учителями, агрономами, бухгалтерами. Открыл школу в доме своего отца местный земледелец Абрам Лейбович Шайкин, 1860 г. рождения. Он был старшим сыном в семье, отличался любознательностью, прекрасной памятью, способностями к учебе и мягким спокойным характером. Его отец, как и многие другие евреи-колонисты, помимо земледелия, занимался ремеслом. Он плотничал и столярничал. Продолжая традицию своей семьи, юный Абрам обучился этому же ремеслу. Но столяром или плотником он не стал. Настойчиво занимаясь самообразованием, в тридцатилетнем возрасте А. Шайкин получил аттестат на звание учителя начальной школы. Этот документ, а также подтвержденная властями нравственная благонадежность, давали ему как еврею право преподавать в еврейской начальной школе. Абрам вместе со своим отцом смастерили школьную мебель, столы и скамейки на 5-6 учеников, классную доску, шкафчики. Обладая хорошим почерком, Абрам сделал на сколоченной вывеске надпись на русском языке "Частная еврейская школа" и повесил ее над входом в дом. В этом деревенском доме под соломенной крышей одна комната служила школьным классом. Методика обучения детей в школе Шайкина резко отличалась от применяемой в хедерах. Вместо бездумной многочасовой зубрежки Священного Писания он добивался сознательного восприятия учебного материала путем постановки диалогов, инсценировок, пения и рисования. Частная школа была малодоходной, и для содержания большой семьи, в которой было семеро детей, он сочетал педагогическую деятельность с земледелием. Шайкин занимался активной общественной работой, боролся за распространение просвещения в еврейских колониях. Его подвижническая деятельность в качестве представителя еврейских колоний при депутатской группе Херсонской губернии в Государственной думе России способствовала открытию в еврейских колониях в 1909-1914 гг. общеобразовательных школ Министерства народного просвещения. К Шайкину как к грамотному и всесторонне эрудированному человеку постоянно обращались с просьбами о составлении жалоб, прошений и других документов на русском языке не только евреи-земледельцы, но и крестьяне окрестных сел и деревень. В 1916 г. Шайкин организовал и возглавил Мало-Сейдеменухское сельскохозяйственное общество, членами которого являлись земледельцы обеих Сейдеменух. Целью общества являлось "практическое усовершенствование сельского хозяйства с помощью науки и хозяйственно-политических мероприятий, защита и развитие земледельческой промышленности". Голод 1921 г., охвативший Херсонщину, подорвал здоровье Абрама Шайкина, он умер 2 мая 1923 г. [152], [153], [154], [155]

     Частная школа по изучению языка иврит открылась в 1899 г. в колонии Нагартав. Ее открыл учитель, сионист Моисей Евзерихин (Моше Евзори), уроженец местечка Рясна Могилевской губернии. Первый набор состоял из 8 учеников из Нагартава и 10 учеников из соседнего посада Березнеговатое. Обучение производилось по новой методике "иврит на иврите", опробованной в Палестине. Иврит преподавался и раньше, но само преподавание велось на идиш. Обучение заключалось в переводе на этот язык изучавшихся ивритских слов и текстов. Суть новой методики заключался в том, что на уроках учитель и ученики говорят только на иврите. В начале на уроках объяснялись с помощью жестов и телодвижений. Довольно быстро дети стали понимать первые слова, научились писать и читать. Родители оставались довольны - дети не только знали еврейскую грамоту, но и говорили по-древнееврейски. Замысел учителя-сиониста заключалась в том, чтобы дети вернувшись из школы говорили и дома на иврите. Однако задача оказалась неосуществима - не было собеседников, понимающих этот язык. Со временем число учеников в школе росло и добавился еще один преподаватель. [156]

     Частная школа, обучение в которой происходило на иврите, была открыта также в колонии Сагайдак. Преподавал в ней уроженец колонии Элиезер Пупкин, который учился в Одесской "реформированной" иешиве (Высшая школа иудаизма), в учебной программе которой традиционные талмудические предметы сочетались с новыми научными исследованиями по иудаистике. Ученики школы говорили, читали и писали на иврите. Многие из них стремились совершить алию в Эрец-Исраэль. [157]

     Кроме колониальных и частных школ, в еврейских колониях действовали еще и другие типы школ. К примеру, жители колонии Львово, "движимые альтруистическим чувством, устроили так называемую "бедную школу", содержимую на ежемесячные взносы зажиточных колонистов". Для устройства школы была нанята просторная и светлая квартира. В этой школе в 1902 г. учились 40 девочек, которые из-за отсутствия места не были приняты в местную русскую школу. Преподавали в "бедной школе" безвозмездно "взрослые девицы", окончившие русскую школу. Помощь в организации процесса обучения оказывал уроженец колонии, местный учитель Е. Левенштам. Он был автором многочисленных заметок о жизни еврейских колоний (чаще всего о колонии Львово), публиковавшихся в газетах и журналах в конце ХІХ – нач. ХХ вв. [158]

     Еще одним видом просвещения в еврейских колониях в конце XIX - в начале XX веков было домашнее образование. Состоятельные колонисты стали обучать детей дома. Нанятые учителя обучали детей общеобразовательным и еврейским предметам, готовили их к обучению в учебных заведениях, сдаче экзаменов экстерном для получения званий учителя в начальной еврейской школе, домашнего учителя и т.д. Кроме этого, в колониях встречались и отдельные самородки, которые "грызли" гранит науки самостоятельно и экстерном сдавали экзамены. Евреи имели возможность держать экзамены экстерном и получали свидетельства, дающие им одинаковые права с окончившими курс государственных учебных заведений. [159]

     Одним из частных учителей был Пейсах (Петр) Израилевич Габе (1857, Елисаветград - 1827, София, Болгария). Он происходил из вполне обеспеченной еврейской семьи. Увлекшись идеями российского народничества и практикой "хождения в народ", в 1876 г. он приехал в колонию Бобровый Кут, где начал преподавать математику и обучать детей игре на скрипке. Но главным делом жизни Габе стало сельское хозяйство, которое он стал изучать в Бобровом Куте. Вскоре в российской печати стали появляться его научные статьи. После погромов 1881 г. он эмигрировал в Болгарию. Там он стал первым и самым богатый болгарским фермером, общественным деятелем и публицистом, крупнейшим специалистом в сфере сельского хозяйства. [160], [161]

10. Сельскохозяйственные школы и учебные фермы

Переселившиеся "на землю" евреи не имели необходимых знаний и опыта земледелия. В "Положение об устройстве евреев", утвержденное 9 декабря 1804 г. императором Александром I [162], не было включено разумное предложение Державина об организации еще до переселения специальных школ для обучения молодых евреев-переселенцев земледелию и строительному мастерству [163], что отрицательным образом сказывалось на деятельности нескольких поколений евреев-земледельцев.

Через многие десятилетия правительство начало предпринимать отдельные попытки исправить ситуацию, сложившуюся в еврейских земледельческих колониях. В 1836 г. "для распространения хлебопашества между евреями" правительство разрешило принимать в открывающуюся Горыгорецкую (местечко Горки (известном также как Горы-Горки) Оршанского уезда Могилевской губернии) земледельческую школу "несколько еврейских воспитанников". [164] Затем это положение повторялось правительством в 1844, 1848 и 1852 гг. В 1852 г. было разрешено обучение евреев-земледельцев Новороссийского края в Луганской учебной ферме [165], которая к тому времени уже была переведена в Александровский уезд Екатеринославской губернии и называлась Екатеринославской учебной фермой. [166] Принятые правительством решения по обучению евреев-земледельцев в сельскохозяйственных учебных заведениях не имели успеха. Единственным известным результатом их исполнения являлось окончание в 1859 г. обучения четырех мальчиков из евреев-земледельцев Екатеринославской губернии в Екатеринославской учебной ферме. [167]

Новополтавская сельскохозяйственная школа. Херсонский уезд. Карта. 1910 г.

С мертвой точки дело сдвинулось, когда за него взялись сами евреи. Инициатором строительства специализированной школы для подготовки грамотных евреев-земледельцев был один из богатейших людей Российской империи, действительный статский советник, купец первой гильдии барон Г.О. Гинцбург. Вопрос о строительстве школы решался на самом высоком государственном уровне. В 1899 г. император Николай II утвердил "учреждение в Херсонском еврейском водворении" еврейской сельскохозяйственной школы. Созданная комиссия избрала местом для школы участок казенной земли размером 306 десятин при еврейской земледельческой колонии Новополтавка Херсонского уезда и губернии, в четырех верстах от колонии, в трех верстах от станции Новополтавка Южной железной дороги, в 82 верстах от г. Николаева. Новополтавка была одной их лучших и крупнейших еврейских земледельческих колоний страны. Ключевыми факторами при выборе места для школы были близость железной дороги и наличие на небольшой глубине воды хорошего качества. Затраты на возведение построек школы и ее обзаведение всем необходимым для учебного процесса по смете исчислялись в 60 тыс. руб. Эта сумма была собрана еврейскими благотворителями. 25 тыс. руб. пожертвовали известные филантропы: капиталист-сахарозаводчик Л.И. Бродский, банкир И. Вавельсберг и глава финансовой династии Г.О. Гинцбург. 35 тыс. руб. пожертвовало Еврейское колонизационное общество, содействовавшее развитию земледелия среди евреев в России. В октябре 1902 г. прошел конкурс, в котором приняли участие 48 молодых людей из еврейских колоний не только Херсонской, но и Екатеринославской и Бессарабской губерний. Для первого класса было отобрано 24 ученика. Торжественное открытие школы в присутствии учеников, их родителей, всех служащих и приглашенных гостей состоялось 5 ноября 1902 г.
Условия жизни и учебы в школе были хорошими. Уровень профессиональной подготовки управляющих и преподавателей школы был очень высокий. Все они имели высшее агрономическое, педагогическое или другое образование, а также стаж работы по специальности. Кроме этого, большинство из них, прежде всего агрономы, занимались научно-исследовательской работой. Они были авторами учебных пособий, методических рекомендаций и указаний, научных статей и докладов. Школа была рассчитана на 60 учеников. Принимались мальчики в возрасте 14 лет и старше, в исключительных случаях - 13 лет. Прием учеников производился в период с 25 сентября по 15 октября. Обучение в школе для детей евреев-колонистов Херсонской губернии было бесплатным. Кроме теоретической подготовки, учащиеся получали и практические навыки в животноводстве, виноградарстве, садоводстве и т.д. Школа готовила учащихся для самостоятельной практической деятельности в качестве сельских хозяев, инструкторов, учителей и т. п. В школе учащиеся не только получали специальное образование, но и завершали свое общее образование. Продолжительность учебы составляла три года, третий год предназначался исключительно для практической работы в поле и на фермах. Практические занятия велись на созданных молочной ферме, конюшне и в трех мастерских. Самая большая часть земли была отведена под пашню, где выращивались зерновые и технические культуры. Все хозяйство школы велось на базе передовых для того времени технологий. Со временем рядом со школой возник поселок, в котором жили учащиеся, педагогический и обслуживающий персонал школы. В поселке, называвшемся Новополтавская сельскохозяйственная школа Полтавской волости, в 1916 г. числилось 139 душ наличного населения. Школа, кроме выполнения своих основных обязанностей, оказывала большую практическую помощь жителям еврейских земледельческих колоний. Преподаватели и учащиеся часто выезжали в колонии и помогали в организации образцовых полей, снабжении колоний сельскохозяйственным инвентарем и оборудованием, во внедрении новых сельскохозяйственных культур, закладке садов и виноградников и т.д. Школа была образцовой не только как еврейская, но и в общегосударственном смысле. В годы Гражданской войны школа подвергалась многократным нападениям бандитов. В таких условиях продолжать обучение было невозможно, школу пришлось закрыть. [168]

Заключение

К началу Первой мировой войны еврейские земледельческие колонии достигли больших успехов в образовании. Большая часть детей евреев-колонистов посещали колониальные общеобразовательные школы. В этих школах наряду с изучением русского языка - языка межнационального общения - были сохранены традиции национального воспитания, изучались еврейский язык и религия. В колониальных школах стремились включить программу изучение сельскохозяйственных предметов, чтобы воспитать из детей колонистов вполне сведущих сельских хозяев. Уровень организации еврейских школ, качество преподавания, квалификация педагогических работников не уступала, а по некоторым показателям и опережала другие сельские школы Российской империи. Грамотность населения еврейских колоний получила довольно широкое распространение. В той или иной форме, все мужчины и половина женщин были грамотны. Эти факты говорят о сознательном стремлении населения еврейских колоний к просвещению и предполагали дальнейшее развитие образования в интересах умственного развития евреев-колонистов и улучшения их хозяйства.

Литература:

1. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/index.htm
2. Мстиславль // Еврейская энциклопедия. Том 11. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Кол. 357.
3. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. М.: Издание Сабашниковых, 1928. С. 124, 150-154, 167.
4. Шайкин И.М., Сидоренко А.Е. Лечебница в степи (История Березнеговатской больницы). К., 1997. С. 6.
5. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1887 г. Санкт-Петербург. 1887. С. 93.
6. Там же. С. 140, 144.
7. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. Том 1. Издание Еврейского колонизационного общества. С.-Петербург. 1904. С. 60.
8. Там же. С. 147-148.
9. Хедер и меламед // Еврейская энциклопедия. Том 15. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Ст. 589.
10. Житомирский К. Хедер и школа // Еврейская школа. СПб, Октябрь, 1904. С. 6-22.
11. Вольский К. Евреи в России. Их быт, цели и средства. С.-Петербург. 1887. С. 142-143.
12. Кальман М. Воспоминания старожила Нагартава // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/m_kalman.htm
13. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ – начало ХХ вв.): очерки истории. Николаев: Издатель Шамрай П.Н. 2016. С. 284-285.
14. Щелгунов Н.В. Очерки русской жизни. С.-Петербург. 1895. Ст. 835.
15. Из воспоминаний раввина Моше Кнапова (Reminiscences – Rabbi Moshe Knapov 8.18.99) // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/m_knapov.htm
16. Труды этнографическо-статистической экспедиции в западно-русский край снаряженной императорским русским географическим обществом. Юго-Западный отдел. Материалы и исследования собранные д. чл. П.П. Чубинским. Том 7. С.-Петербург. 1872. С. 80-81.
17. Бегельфер // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. 4. Ст. 8.
18. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 170.
19. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 141.
20. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 456.
21. Там же. С. 640.
22. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 45.
23. Краснов П. Цены и жалования в Царской России. "Корова за три рубля" // Электронный ресурс: http://www.rusproject.org/node/1252
24. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 141.
25 Вольский К. Евреи в России. С. 142-143.
26. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 141.
27. Зябко М.Н. История колонии Нагартав. Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов. Одесса. 2005.
28. Вайншельбойм И. Два достояния Семена Фруга // Время и место. №3(35).
29. Зябко М.Н. История колонии Нагартав.
30. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собрание второе. Том 12. Отделение второе. 1837. Санкт-Петербург. 1838 С. 854.
31. Кон И.С. Телесные наказания // Историческая психология и социология истории. Том 4. №1. 2011. С. 82.
32. Вольский К. Евреи в России. С. 144-145.
33. Из воспоминаний раввина Моше Кнапова.
34. Khaim Cohen. Sehaidak // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 232.
35. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 141.
36. Из воспоминаний раввина Моше Кнапова.
37. Пасик Я. Религия и еврейские земледельческие колонии // Электронный ресурс: // http://evkol.ucoz.com/religion.htm
38. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 93, 285, 421, 454, 519.
39. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 60, 142.
40. ПСЗ. Собрание второе. Том 30. Отделение первое. 1855. Санкт_Петербург. 1856. С. 316.
41. Хедер и меламед. Стлб. 591-592.
42. Хедер // КЕЭ, том: 9. Кол.: 753–754.
43. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 519, 568.
44. Просвещение // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. 13. Стлб. 44.
45. Там же. Стлб. 45.
46. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 178-182.
47. Гетманский Э. Еврейское образование в Российской империи // Заметки по еврейской истории, №11-12. 2015.
48. Гезеановский, Герман (Иесеановский) // Еврейская энциклопедия. Том 6. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Стлб. 245.
49. Российский государственный исторический архив (РГИА) Ф. 733. Оп. 97. Д. 339. Л. 3.
50. Уваров Сергей // КЕЭ, том: 8. Кол.: 1150–1151.
51. Просвещение // Еврейская энциклопедия. Том 13. Стлб. 45.
52. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 178.
53. Там же. С. 178-180.
54. Зябко М., Шайкин И. Народное просвещение, быт и нравы в еврейских земледельческих колониях Юга Украины // Єврейська історія та культура в Україні: Матеріали конф. (Київ, 8-9 грудня 1994) / Асоц. Єврейс. організацій та общин України, Асоц. юдаїки – науково-дослідний центр. Київ, 1995. С. 72-73.
55. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 279.
56. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация. С. 180.
57. Государственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. 1. Оп. 2. Д. 78. Л. 9.
58. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ – начало ХХ вв.): очерки истории. Николаев: Издатель Шамрай П.Н. 2016. С. 289-291.
59. Там же. С. 290.
60. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 279.
61. ГАОО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 89. Л. 36.
62. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 265, 323.
63. Пасик Я. Злоупотребления в системе управления еврейскими земледельческими колониями // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/y_pasik-abuse.htm
64. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 180-181.
65. Документы по истории и культуре евреев в архивах Санкт-Петебурга. Путеводитель. Санкт-Петербург. Издательский дом "Мiръ". 2011. С. 334.
66. РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 339. Л. 1
67. Гетманский Э. Еврейское образование в Российской империи // Заметки по еврейской истории, №11-12. 2015.
68. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 592-593.
69. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. Исторические очерки. Одесса: Типография Г.М. Левинсона, 1901. С. 218.
70. Гурович, Маркус Соломонович // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. 6. Стлб. 851—852.
71. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. С. 219-220.
72. Там же. С. 220-221.
73. Низшие училища // Журнал министерства народного просвещения. Часть CXLIII. С. Петербург. 1869 г. С. 252.
74. Фельдман Д.З., Панов Д.А. Бурные годы "Тихого поля" в Новороссии: два века еврейской колонии Сейдеменуха. М. Древлехранилище. 2009. С. 81.
75. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. С. 219-223.
76. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 597.
77. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. С. 223-224.
78. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 519, 599-603.
79. Семен Фруг // КЕЭ, том: 9. Кол.: 454–457.
80. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 640, 644.
81. Еврейские земледельческие колонии // Еврейская энциклопедия. Том 11А. Издательство Брокгауз-Ефрон. С-Петербург. 1894. С. 482.
82. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 654.
83. Блюменфельд Ф. О русских школах в еврейских колониях Херсонского уезда для детей обоего пола евреев-земледельцев // Русский еврей. №12. 21 ноября 1879 г. Стлб. 428.
84. Там же. Стлб. 428-429.
85. Там же. Стлб. 430.
86. Колония Нововитебск // Русский еврей. №33. 22 августа 1884 г. Стлб. 6.
87. Щукин В. Школы в еврейских земледельческих колониях Херсонской губернии в ХІХ — начале ХХ вв. // Материалы XX Международной ежегодной конференции по иудаике. Том II. Академическая серия. Выпуск 46. М. 2013. С. 67-68.
88. Філоненко О. Організація освіти національних меншин у центральному регіоні України в кінці ХІХ–початку ХХ століття // Наукові записки Кіровоградського державного педагогічного університету. Сер. : Педагогічні науки. 2013. Вип. 122. С. 376.
89. Александр III // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. 1, стлб. 825—839.
90. Слиозберг Г.Б. Дела минувших дней. Записки русского еврея. Том 1. Париж. 1933. С. 296-300.
91. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 196.
92. Блюменфельд Ис. По еврейским Херсонским колониям (факты и мысли) // Восход. Журнал учено-литературный и политический. Март 1898. С. 8, 9, 11.
93. Казенные еврейские училища // Том 9. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Стлб. 114.
94. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 45.
95. Там же. С. 46, 142.
96. Обзор деятельности министерства земледелия и государственных имуществ за одиннадцатый год его существования. С.-Петербург. 1905. С. 212-213.
97. Обзор деятельности Министерства земледелия и государственных имуществ за девять лет существования. С.-Петербург. 1903. С. 232-233.
98. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/index.htm
99. Отчет Екатеринославской губернской земской управы за 1897 год. Часть вторая. Екатеринослав. 1898. С. 157.
100. Отчет Екатеринославской губернской земской управы за 1901 год. Часть вторая. Екатеринослав. 1903. С. 115.
101. Обзор деятельности министерства земледелия и государственных имуществ за восьмой год его существования. С.-Петербург. 1902. С. 216.
102. Обзор деятельности Министерства земледелия и государственных имуществ за девять лет существования. С.-Петербург. 1903. С. 232.
103. Обзор деятельности министерства земледелия и государственных имуществ за одиннадцатый год его существования. С.-Петербург. 1905. С. 213.
104. Щукин В. Школы в еврейских земледельческих колониях Херсонской губернии в ХІХ — начале ХХ вв. С. 71.
105. Шайкин И.М. Малая Сейдеменуха // Российская еврейская энциклопедия.
106. Щукин В. Школы в еврейских земледельческих колониях Херсонской губернии в XIX — начале XX вв. / Научные труды по иудаике. Материалы XX международной ежегодной конференции по иудаике. Том 2. Академическая серия. Выпуск 46. Москва. 2013. С. 69.
107. Шайкин И.М. Плющевка // Российская Еврейская Энциклопедия.
108. Діяльність земських установ на Херсонщині. 1865-1920 : збірник документів. Херсон. Айлант, 2015. С. 405.
109. Отчет Екатеринославской губернской земской управы за 1903 год. Часть 2. Екатеринослав. 1904. С. 160.
110. Щукин В. Школы в еврейских земледельческих колониях Херсонской губернии в XIX — начале XX вв. С. 69.
111. Там же.
112. Там же. С. 68.
113. Екатеринославская губерния // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Т. VII. Стлб. 503.
114. JCA-Lon-082.04 Vocational school in Ravnopol', Khlebodarovka, Sladkovodnaya. 1909 // The Central Archives for the History of the Jewish People Jerusalem (CAHJP).
115. Гончаров В., Нестерцова С. Єврейська початкова освіта в Україні наприкінці ХІХ – початку ХХ століть (на матеріалі Маріупольського повіту Катеринославської губернії) // Наукові праці історичного факультету ЗДУ. Випуск ХІІ.- С. 20-28.
116. Осипов С. Столетие еврейской земледельческой колонизации в России. Исторический очерк. // Научно-литературный сборник "Будущности". 1904. Т. 4. С. 92, 95.
117. Брук Я. Евреи-земледельцы в Екатеринославской губернии // Газета "Русский Еврей". №14. 2 апреля 1880 г. Стлб. 526.
118. Ямпольский М. Из кол. Бобровый Кут // Газета "Русский Еврей". №33. 12 августа 1880 г. Стлб. 1296.
119. Земцов М.Е. Еврейские крестьяне. Краткий очерк экономического положения евреев-земледельцев Екатеринославской губернии. С.-Петербург. Электропечатня Я. Левенштейна. 1908. С. 30.
120. Гончаров В., Нестерцова С. Єврейська початкова освіта в Україні наприкінці ХІХ – початку ХХ століть. С. 20-28.
121. Громова Н.Ф. Сельские школы Таврической губернии в последней четверти XIX - начале XX веков // Гуманитарная парадигма. 2020. №1. 69-87.
122. Щукин В. Школы в еврейских земледельческих колониях Херсонской губернии в XIX - начале XX вв. С. 72-73.
123. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ – начало ХХ вв.): очерки истории. С. 294.
124. Журнал Министерства народного просвещения. Седьмое десятилетие. Часть CCCXXX. 1900. С.-Петербург. С. 1900. С. 23, 26.
125. Список выпускников раввинских училищ Вильны и Житомира. Годы 1852-1873 // Сайт "Еврейские корни".
126. Rivka Guber. Novo-Vitebsk // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 250.
127. Государственный архив Российской Федерации. Картотека персонального учета лиц, награжденных государственными наградами СССР и РСФСР.
128. Село Плющівка (Єфінгар). Історія села // Электронный ресурс: http://bashtanka.mk.gov.ua/ua/organi/plyusch/1337242593/
129. Ададуров, Вадим. Лабіринти ідентичності одного українського інтелектуала: Ілля Баршак перед Ільком Борщаком // Український історичний журнал. Київ, 2020. № 6. С. 142-151.
130. Раскіна-Безпальча Ж. М., Сарбей В. Г. Ілько Борщак (Ілля Баршак) і його родинна династія // Історична наука на порозі XXI століття: Підсумки та перспективи: Матеріали Всеукраїнської наукової конференції (м. Харків, 15–17 листопада 1995 р.). Х. Авеста. С. 338.
131. Попередній список репресованих Одещини, заарештованих у 1937 році та розстріляних у 1937-1939 роках.
132. Губин Д. Приключения оборотня. Как еврейский мальчик Элияху Баршак работал украинцем // Украина.ру. 13.07.2022.
133. Баршак Дмитрий Константинович // Бессмертный барак]. Илько Константинович Борщак скончался 11 октября 1959 года в Париже.
134. Татьяна Бондарчук. Мой дед - Илько Борщак // Всемирные Одесские новости. №3(58) Июль. 2005. С. 2.
135. Раскіна-Безпальча Ж. М., Сарбей В. Г. Ілько Борщак (Ілля Баршак) і його родинна династія // Історична наука на порозі XXI століття: Підсумки та перспективи: Матеріали Всеукраїнської наукової конференції (м. Харків, 15–17 листопада 1995 р.). Х. Авеста. С. 338.
136. Зябко М.Н. История колонии Нагартав.
137. Борщак Ілько // Енциклопедія сучасної України.
138. Бертенсон В.А. О бывшей Херсонской земской сельскохозяйственной и промышленной выставке (окончание) // Земледельческая газета. 1891. №4. С. 75.
139. Документы, собранные Еврейской историко-археографической комиссией Всеукраинской академии наук. Гешарим, 1999. С. 236.
140. Описание Херсонской земской сельскохозяйственной и промышленной выставки 1890 г. Херсон. 1891. С. 184.
141. Зусман А. Какие рассадники сельскохозяйственных знаний нужны еврейским колониям (заметки агронома)// Восход. Журнал учебно-литературный и политический. Июнь 1894. С. 5-6.
142. Блюменфельд Ис. По колониям Херсонского уезда (Факты и мысли) // Восход. Журнал учено-литературный и политический. Декабрь 1894. С.-Петербург. С. 7-8.
143. Блюменфельд Ис. По еврейским Херсонским колониям (факты и мысли) // Восход. Журнал учено-литературный и политический. Ноябрь-Декабрь 1895. С.3.
144. Сборник распоряжений по Министерству Народного Просвещения. Том 15. 1901-1903. С.-Петербург. 1904. Кол. 1637-1638.
145. Там же.
146. Блюменфельд Ис. По еврейским Херсонским колониям (факты и мысли) // Восход. Журнал учено-литературный и политический. Ноябрь-Декабрь 1895. С.3.
147. Пасик Я. Новополтавские еврейские сельскохозяйственные учебные заведения // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/y_pasik-novopoltavka-school.htm
148. Профессиональное образование // Еврейская энциклопедия. Том 13. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. С. 676.
149. Кнорринг В.В. Издательская деятельность Общества для распространения просвещения между евреями в России: диссертация... кандидата исторических наук: 05.25.03. Санкт-Петербург, 2005. С. 82.
150. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ – начало ХХ вв.). С. 269.
151. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. С. 45.
152. Шайкин И. Народный учитель, общественный деятель А.Т. Шайкин // Єврейська історія та культура кінця XIX-початку XX ст. Збірник матеріалів Х міжнародної наукової конференції 28-30 серпня 2002. К.: інститут Юдаїки, 2003. С. 156.
153. Шайкины Герш и Яков. Народный учитель из земледельцев (колония Малая Сейдеминуха) // Єврейська історія та культура кінця ХІХ – початку ХХ ст. Збірник наукових праць. Збірник конференції 28-30 серпня 2002 р. Київ. 2003. С. 254.
154. Справочные сведения о сельскохозяйственных обществах. Дополнительный выпуск к 1 января 1917 г. Петроград. 1917. С. 40.
155. Местные сельскохозяйственные общества: на пути к аграрной модернизации России // Историко-биологические исследования. 2012. Т. 4. № 3. С. 34-63.
156. Moshe Yivzori-Yivzrikhin. Nahar Tov Ha'Gdola (Greater Nahar Tov) // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 303.
157. Tzipora Kaminker. Sehaidak // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 236.
158. Щукин В. Школы в еврейских земледельческих колониях Херсонской губернии в XIX - начале XX вв. С. 71.
159. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/index.htm
160. Недков Цветолин. Петър Габе - общественик и публицист // Сборник Добруджа 11'94. Книгоизд-во "Георги Бакалов", 1994. С. 182.
161. Босько В. Петро Габе – патріот Болгарії // Історичний календар Кіровоградщини на 2012 рік. – Кіровоград, 2011. С. 29–30.
162. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собрание первое. Том 28. 1804-1805. Санкт-Петербург. 1830. С. 731-737.
163. Державин Г.Р. Сочинения. Том 7. СПб.: Издание Императорской Академии наук, 1872. С. 292-330.
164. ПСЗ. Том 11. 1836. С. 436.
165. ПСЗ. Том 27. 1852. Часть 1. С. 525-527.
166. Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. Том 2: Реализация и последствия реформы. М. АН СССР. 1958. С. 238.
167. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 492.
168. Пасик Я. Новополтавские еврейские сельскохозяйственные учебные заведения.

02-08-2019