Злоупотребления в системе управления еврейскими земледельческими колониями

Еврейские земледельческие колонии Юга Украины и Крыма

Яков Пасик

Злоупотребления в системе управления еврейскими земледельческими колониями

     В конце XVIII века Российская империя приросла новыми территориями в Северном Причерноморье и Приазовье (ныне Юг Украины), до того принадлежавшими Османской империи. Эти территории в те времена получили название Новороссии. Их заселение происходило прежде всего подданными Российской империи. Однако собственных свободных людских ресурсов для освоения этого обширного края у Российской империи было явно недостаточно. Поэтому российское правительство широко привлекало для заселения своих новых земель иностранцев. Баснословные льготы для иноземных колонистов привлекли на новые территории массу добровольных переселенцев из-за рубежа. [1]

     Начало еврейской земледельческой колонизации в Новороссии было положено 9 (21) декабря 1804 г. указом императора Александра I. С помощью этого указа Российское правительство пыталось решить три задачи: выселить евреев из деревень и уменьшить численность еврейского населения в западных губерниях; исправить "вредных евреев", приучив их к земледелию; заселить пустынные земли Новороссии. Указ позволял евреям, проживавшим в западных губерниях России, переселяться на казенные земли и становиться земледельцами. Евреям, желающим стать земледельцами, так же как иностранцам, предоставлялся статус колонистов, но значительно меньшие льготы. Переселение евреев в земледельцы в Новороссию началось в 1807 г. и завершилось императорским указом в 1866 г., когда необходимость в искусственной колонизации отпала. [2]

     Процесс переселения и перехода евреев в земледельцы шел очень тяжело. Евреи не имели необходимых знаний и опыта земледелия, они страдали от тяги к прежним занятиям, что отрицательным образом сказывалось на деятельности нескольких поколений евреев-земледельцев. Еще одним важным отличием евреев-колонистов была исключительная бедность. Они переселялись в Новороссию, буквально не имея гроша за душой. Измученные долгой и трудной дорогой приходили они на место поселения в самом беднейшем положении; редкий из них имел самое нужное одеяние, у большей же части оно состояло из одних лоскутьев. Не получив крова на новом месте, они бродили по соседним деревням. Трудная дорога, отсутствие жилищ, голод, новые условия жизни, непривычный климат, скверная вода способствовали развитию эпидемий. Они порождали огромную смертность и делали переселенцев совершенно неспособными к труду. "Жестокие морозы,- писал один из ревизоров,- сильнейшие ветры, вьюги и глубокие снега завалили в колониях избы по крыши. Промежутки колоний до того занесены снегом, что с крайним трудом сообщение между собой иметь могут. Все колонисты жалуются на бескормицу, скот околевает, а люди холодают и голодают... Жиды в ужасном положении и единогласно, с пролитием слез, умоляют отвратить их от гибели в худых, развалившихся избах, без крыш, без всякого пропитания и топлива, коего, за безмерными снегами, и достать негде, они изнемогают от холода и голода, среди степи!..." Ревизоры нашли все колонии "в беднейшем состоянии, а большую часть евреев едиными лохмотьями покрытых, босыми или нагими". Ответственность за все перечисленные беды чиновники возлагали исключительно на евреев. Так, генерал-губернатор Новороссийского края герцог Э.О. Ришелье в сообщении министру внутренних дел князю А.Б. Куракину объяснял причину высокой смертности только непривычкой евреев к хлебопашеству и нечистотой в их житии. [3]

     Однако не одни евреи были виноваты в сложившемся положении. Большую долю ответственности несли чиновники, занимавшиеся обустройством переселенцев. Одни из них принимали, записывали и распределяли прибывавших; другие - планировали и раздавали участки; третьи - разъезжали в поисках за умелыми плотниками, печниками, слесарями и другими мастеровыми, нанимали и приводили их на работы; четвертые - закупали вдалеке лес, скот, земледельческие орудия, провиант, семена и прочее и доставляли в степи; пятые - наблюдали за постройками, за рытьем колодцев, за размещением поселенцев, снабжали их имуществом, продовольствием и т. д. [4] На всех этапах деятельности чиновников процветали различные злоупотребления. Большинство чиновников исходили не из интересов колонистов, а из побуждений личной выгоды. Историки характеризуют таких чиновников как самодуров, казнокрадов, корыстолюбцев, лихоимцев и взяточников. Поэтому еще до прибытия к месту назначения переселенцы были разочарованы и испуганы, а на местах не оказалось ни обещанных домов, ни провизии, ни даже возможности добыть себе необходимое для пропитания. Неограниченная власть таких чиновников надолго задержала нормальное развитие колоний. [5]

     Для реализации переселения в первый период еврейской сельскохозяйственной колонизации, начавшийся в 1807 г., правительство выделило 300 тыс. руб. Эта сумма находилась в распоряжении Конторы опекунства новороссийских иностранных поселенцев (Опекунская контора), которой было поручено управлять всеми еврейскими колониями Новороссийского края. Каждой переселенческой семье выдавалась ссуда на обзаведение (на дом, на пару волов, на воз и плуг, на корову, на озимые и яровые семена и т.п.) по 270 руб. и кормовые деньги по 5 коп. на душу. [6] Из выделенной правительством суммы в Опекунской конторе осталось к 1810 г. всего 2519 руб. Из донесений конторы оказалось, что в наличности значилось в 1810 г. 707 семейств в составе 4118 человек, а из них совсем водворенных всего - 330 семейств, снабженных ссудой на постройку - 160 семейств, а остальные 217 семейств находились в разных селениях и городах Новороссии. [7] Расчеты, проведенные на базе упомянутых затрат на переселенческую семью, показывают что на водворение евреев требовалось меньше половины суммы, выделенной правительством на дело переселения евреев. Отсюда следует, что больше половины денег были использованы не по назначению. Ситуация показалась Министерству внутренних дел крайне невероятной еще и потому, что находившаяся в его подчинении Опекунская контора не представила никаких оправдательных документов и отчета. [8] Отчаявшись добиться ответа от Опекунской конторы, Министерство потребовало подробных разъяснений от генерал-губернатора Новороссийского края де Ришелье, поставленного правительством главным руководителем водворения евреев во вверенном ему крае. Однако Ришелье тоже уклонился от надлежащего разъяснения. [9] Вместо этого он потребовал прекратить переселение хотя бы на два или три года. Из-за отсутствия средств и большой смертности евреев-переселенцев 6 апреля 1810 г. Кабинет министров принял постановление о прекращении переселения евреев в Новороссийский край за счет казны. [10] Сколько на самом деле было израсходовано средств на переселение евреев в 1807-1810 гг., а сколько осело в карманах недобросовестных чиновников, осталось неизвестным.

     После этого министр внутренних дел А.Б. Куракин обратился к Главному судье Опекунской конторы С.Х. Контениусу, "пользовавшемуся безусловным доверием", с просьбой провести ревизию основанных еврейских колоний. В сентябре 1810 г. С. Контениус объехал все колонии (в Херсонском уезде - 7, в Бобринецком уезде - 1), которые застал в ужасающем состоянии. Как выяснилось, поселение евреев сопровождалось неподготовленностью мест поселения, голодом, болезнями, смертью. В результате чего в 1810-1811 гг. евреи стали выходить из земледельческого звания. [11]

     Добросовестно осмотрев еврейские колонии, Контениус передал свой отчет с подробными замечаниями Опекунской конторе для пересылки в Министерство. Тем временем министром внутренних дел стал О.П. Козодавлев, не знавший об инспекции еврейских колоний. Поэтому Опекунская контора не спешила передавать Министерству отчет Контениуса, в котором изобличалось большое количество злоупотреблений конторских чиновников. Однако под давлением директора департамента государственного хозяйства Министерства С.С. Джунковского, который частным путем узнал о завершении работы Контениуса, Опекунская контора была вынуждена наконец представить отчет Министерству. [12]

     Результаты инспекции говорили далеко не в пользу Опекунской конторы и ее служащих. Постройка многих домов еще не начиналась либо не была окончена, поэтому многие из еврейских поселенцев жили, что называется, под открытым небом. От трудностей бытия на новом месте переселенцы были измучены и больны. В колониях не оказалось мельниц. Земледельческие орудия и самые необходимые в сельском хозяйстве предметы часто отсутствовали или их было недостаточно. Везде и всюду чувствовался крайний недостаток. Одним словом, по ревизии Контениуса обнаружилось, что евреи-колонисты не получили и половины того, что им отпускалось от казны. Как человек правдивый, Контениус отразил все это в своем отчете. [13]

     В результате ревизии Контениус обнаружил в наличности в еврейских колониях на 292 семейства в 1264 души меньше, чем было указано в документах Опекунской конторы (931 семейство из 5305 душ). Контениус безуспешно пытался получить разъяснение столь большой разницы. Очевидно, что значительное завышение численности колонистов в отчетах позволяло чиновникам уводить в свои карманы немалые казенные суммы. Распределение кормовых денег и ссуд шло через чиновников конторы и смотрителей колоний, осуществлявших непосредственный и постоянный надзор за евреями-колонистами. Нетрудно догадаться, что в руки переселенцев попадали не все предназначенные им средства. Так, евреи жаловались, что от неполучения кормовых они голодали и голодают, по несколько недель оставаясь без хлеба, а некоторые погибли. Колонисты говорили, что смотрители принуждают их расписываться в получении денег, которые прямо идут в карманы смотрителей, но не на надобности и потребности колоний. При ревизии евреи-земледельцы колонии Сейдеменуха сообщили Контениусу, что из отпущенных на постройку домов 127 хозяевам по 100 руб. смотритель удовлетворил только 96 хозяйств. Бывший шульц (староста) этой колонии Полушка заявил Контениусу, что он, хотя и расписался в получении 1800 руб. на нужды и потребности евреев-колонистов, но денег не получал. Расписался же он по принуждению смотрителя колонии, во избежание быть им посаженным в тюрьму, где уже сидели бобровокутские евреи. Этот факт подтвердился. Смотритель колонии Бобровый Кут К.Я. Дальк самовластно посадил на три недели в Бериславскую тюрьму евреев-колонистов, которые намеривались подать жалобу по поводу невыдачи им положенного. Кроме того, тот же шульц сообщил, что на обществе их колонии долга числится больше, чем они получили на 1700 руб. Жалобы евреев-колонистов были проверены на месте, они оказались справедливыми. Так, к Контениусу дошли слухи, что смотритель колонии Каменка З.И. Попов строит в Херсоне дом и баню. Контениус, "по естественному ходу мыслей", задал себе вопрос, не употребляет ли Попов на свои постройки казенные суммы. Оказалось, евреи подали жалобу, что Попов покупал лес неподобающим образом. Контора была вынуждена начать следствие, которое выяснило виновность Попова, и он был предан суду. [14], [15]

     На протяжении трех лет после ревизии С. Контениуса были проведены еще несколько инспекций еврейских колоний. Из них самые эффективные с точки зрения выявления злоупотреблений были инспекции командированного в колонии в 1812 и в 1813 гг. коллежского советника Е.Ф. Лифанова, служившего в Министерстве внутренних дел инспектором по хозяйственной части. [16] Лифанов ни в одной из колоний не нашел в наличии никаких общественных сумм, всюду слышал жалобы, что смотрители все обобрали, даже не позволяли евреям ничего спрашивать об общественных средствах. Письменные дела смотрители вели в крайнем беспорядке, "отчего закрылись следы к исчислению потраченных казенных средств". При обиде посторонними евреи не имели от смотрителей никакой защиты, а напротив, последние отличались недоброжелательством к ним и лихоимством. На основании увиденного Лифанов писал о смотрителях колоний, что они "ни малейшего попечения о благоустройстве колоний никогда не прилагали, да и впредь доброго от них не ожидаю". [17]

     Ревизии Лифанова еврейских колоний вообще сильно не понравились всем местным властям, начиная с Ришелье. Опасаясь ретивого ревизора, чиновники противодействовали Лифанову, чтобы не мог провести ревизию. Так, чиновник Опекунской конторы Ризенкампф отказывался дать ему необходимые для работы сведения под предлогом, что в конторе для их составления нет свободных людей. В то же самое время Лифанову стало известно, что племянник Ризенкампфа Эльмерс поставлял для колонистов "дурные волы за дорогие цены". Получив от Лифанова жалобу на Ризенкампа, Козодавлев просил Ришелье как главного начальника края заставить всех местных чиновников подчиняться Лифанову по вопросу водворения переселенцев. Однако Ришелье категорически заявил Козодавлеву, что отказывается вмешиваться в эту проблему. В действиях Лифанова Ришелье, очевидно, усмотрел посягательство на свою власть, так как косвенным образом Лифанов являлся ревизором деятельности Ришелье. [18]

     У чиновников Опекунской конторы было много причин для противодействия Лифанову. Многие из них совершали упущения "по счетной части", а один из чиновников, бухгалтер конторы Езель, похитил "доверенных ему для отсылки 5 тыс. руб." и скрылся. [19] Деятельность Опекунской конторы Лифанов характеризовал, как "позорище жалкое". Он пояснил, что она в 1812 г. три раза выдавала на посев около 30 тыс. руб., однако оказалось, что "деньги эти во зло употреблены". [20]

     После выявления массы злоупотреблений и недостатков в развитии еврейских колоний, Лифанову поручили наведение порядка в них и так называемый разбор еврейских колонистов. Однако у Козодавлева сложилось мнение, что Лифанов из особого пристрастия к евреям заботится о них гораздо больше, нежели о православных, немецких, меннонитских и прочих колонистах. [21] В результате в феврале 1814 г. Лифанов был отстранен от работы с евреями-земледельцами, а наведение порядка в еврейских колониях было вторично поручено Контениусу. [22]

     Контениус работал с евреями около года. Отправленные им в Министерство обзоры подтвердили справедливость прежних сообщений Лифанова, поэтому доверие к Лифанову было полностью восстановлено. В это время Контениус по состоянию здоровья отказался от работы с еврейскими поселенцами. Рассчитывать на других чиновников Козодавлев видимо не мог, и он вернул Лифанова в еврейские колонии. [23] Из крупных злоупотреблений, выявленных на новом этапе работы Лифанова в еврейских колониях следует отметить следующее. В 1814 г. Ришелье поручил херсонскому вице-губернатору И.Х. Калагеоргию приобрести для еврейских колонистов волов и сельскохозяйственный инвентарь. Вице-губернатор решил эту задачу при помощи своего соплеменника грека-комиссионера Ассани. Исполнив поручение, Калагеоргий рапортовал Ришелье, что купил волы, плуги, бороны и прочее очень дешево и все самое отличное. За успешное выполнение особого задания Калагеоргий ходатайствовал о награждении Ассани офицерским чином. Однако Лифанов, осмотрев доставленные в колонии скот и инвентарь, нашел, волы старыми, исхудалыми, к полевым работам негодными, а повозки, плуги и прочее не прочными, требующими исправления, починок и переделок, а все вместе не стоившими и половины заплаченных за них денег. О недобросовестной поставке Лифанов донес Козодавлеву. Калагеоргий оспаривал выводы Лифанова. Козодавлев поручил Ришелье разобраться, кто прав: Калагеоргий или Лифанов? Лифанов с помощью экспертов и понятых доказал свою правоту. Тогда Калагеоргий был вынужден забрать все купленное себе, а евреям купили другие волы и орудия. [24], [25]

     "Светлые личности" как Контениус и Лифанов среди чиновников, занимавшихся устройством евреев-земледельцев, встречались крайне редко. Злоупотребления, аналогичные приведенным, носили массовый характер и продолжались все годы еврейской колонизации Новороссии. Правительство знало это и искало пути улучшения управления еврейскими колониями. Так, 4 ноября 1837 г. были утверждены императором Николаем I правила "Об управлении еврейскими колониями, в Херсонской губернии находящимися". Согласно этим правилам еврейские колонии были выведены из подчинения Попечительного комитета о колонистах Южного края России, образованного в 1818 г. вместо Опекунской конторы, и переведены в ведение местного губернского начальства и Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора, как главного начальника края. В колониях вводился характерный для царствования Николая I казарменный режим. В каждую из них назначались для непосредственного и постоянного надзора особые смотрители из отставных унтер-офицеров, а для наблюдения за их действиями - управляющий из отставных штаб-офицеров с двумя помощниками, письмоводителем, рассыльными также из людей военного звания. Одним словом, управление евреями-земледельцами перестраивалось на военный лад. Смотрители получили право сурово опекать колонистов, следить за каждым их шагом и карать их за самовольную отлучку, строптивость, буйность, нерадение к хозяйству и земледелию розгами, тюрьмой, сдачей здоровых в военную службу, а при неспособности к службе - ссылкой в Сибирь. [26]

     Желающих возглавить управление еврейскими колониями было много, руководство еврейскими колонистами всегда было выгодным делом. Узнав об открывшихся вакантных должностях управляющего еврейскими колониями Херсонской губернии и его помощников, целый ряд отставных офицеров ходатайствовали о зачислении их на эти должности. Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор М.С. Воронцов назначил 5 марта 1838 г. на должность управляющего еврейскими колониями майора К.Г. Барактарева, заведовавшего до этого поселенными в Крыму ногайцами. В декабре 1837 г. управление евреями-земледельцами передавалось вновь образованному Министерству государственных имуществ. Однако фактически еврейские колонии продолжали находиться под управлением генерал-губернатора Воронцова. Несмотря на это, возглавивший Министерство П.Д. Киселев, не согласовав вопрос с Воронцовым, назначил на должность управляющего в прошлом батальонного командира отставного подполковника Михайла Демидова. Таким образом, два чиновника были официально утверждены в одной должности. Один из них должен был уйти. Киселев настаивал на назначении Демидова. Он и занял должность управляющего в октябре 1838 г. Тогда же военное министерство командировало в распоряжение Воронцова специально для еврейских колоний отставных нижних чинов, главным образом, унтер-офицеров. Они были назначены смотрителями основанных к тому времени в Херсонской губернии колоний Бобровый Кут, Большой Нагартав, Ефингар, Излучистая, Израилевка, Ингулец, Каменка, Малый Нагартав и Сейдеменуха. Так была создана новая колониальная администрация. [27], [28] Следует отметить, что многие назначенные начальники либо были несведущи в сельском хозяйстве, либо растеряли навыки крестьянствования за время военной службы. Кроме того, они не были знакомы с бытом, традициями и языком евреев.

     Создание новой системы управления еврейскими колониями совпало с новым этапом переселения евреев на землю. Новые переселенцы стали прибывать в Херсонскую губернию с начала 1838 г. и к концу 1840 г. было уже зарегистрировано 547 их семей. [29] По прибытии евреев, как и во время предыдущих этапов переселения, было вскрыто много злоупотреблений и недостатков. В пути сопровождавшие их чиновники обращались с ними скверно. Они не обеспечили достаточное количество подвод и многим пришлось идти пешком, ввиду чего поездка тянулась намного дольше запланированного времени; не выдавали кормовых в должной мере; за малейшие нарушения избивали евреев палками. В Херсонской губернии не были готовы к приему новых поселенцев. Их размещали большей частью на квартирах у старожилов-колонистов, а частью в христианских казенных селениях. В малых избах размещались по 20 и более душ новоприбывших из дальних разных губерний. От лишений долгого пути в суровое время, нужды и недоброкачественности пищи евреи "впали в жестокие болезни". [30] Вспыхнувшие эпидемии унесли многие сотни жизней.

     Воронцов решительно отказывался от управления этими колониями, которые предпочитал вверить палате государственных имуществ или Попечительному комитету, или кому угодно, так как самому ему заниматься ими, дескать, некогда. Тем не менее он предпринял срочные меры, чтобы улучшить условия жизни в старых колониях, а в 1841 г. основал в Херсонской губернии за казенный счет новые еврейские земледельческие колонии Львово, Малую Сейдеменуху, Новоберислав, Новополтавку, Романовку и на средства колонистов колонию Сагайдак. [31]

     Потребовалось построить сотни домов для семей евреев-переселенцев, прокормить их до первого урожая и снабдить всем необходимым для земледелия. Большие надежды благодаря новым правилам управления еврейскими колониями возлагались на Демидова. Соединив в своем лице подрядчика, приемщика, водворителя и управляющего колониями, Демидов стал единоличным вершителем судеб еврейских колонистов. [32]

     Однако надеждам не суждено было сбыться. После окончания водворения еврейских колонистов новой волны, шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу стало известно через своих агентов о финансовых нарушениях управляющего Демидова, присвоившего себе всю разницу между ассигнованными и истраченными деньгами. Бенкендорф сообщил министру Киселеву 27 июля 1843 г. следующее.
     Из Курляндии в течение трех лет переселены евреи в три колонии Херсонской губернии.
     Подполковник Демидов, главноуправляющий всеми колониями, получив по справочным ценам в прошедшую зиму деньги для прокормления колонистов 15 руб. на четверть (примерно 210 л) зерна, а покупал четверть по 9 руб. На каждый дом колониста было отпущено 600 руб. Демидов лепил их вальковыми из глины со слабым лесом, отчего они ему обошлись по 100. На пару волов получал он от казны для каждого хозяина-переселенца по 150 руб., покупал же по 100 и по 90 руб. На каждый воз было отпущено по 15 руб., а покупали их по 6 и 7 руб.
     С каждой из 14-ти колоний Демидов взимал по тысяче руб., "как говорят колонисты, в свое жалование".
     При посещениях его или помощника колоний, содержание их падало на колонистов так, что проживание их в колонии неделю стоило колонистам от 80 до 100 руб. ассигнациями. [33]

     Кроме перечисленного, было выяснено также, что Демидов "вывел в расход 15 947 руб. ассигнациями без разрешения правительства на разные предметы, а 2811 руб. ассигнациями - на постройку для себя дома". Однако наибольший доход Демидову приносило строительство домов колонистов. Только на постройке одного дома Демидов зарабатывал по 500 руб., а домов по его технологии было выстроено 631. [34]

     Совесть Демидова была отягчена не только финансовыми преступлениями. Например, он насмерть избил колониста Фрадкина. Демидов объяснил, что "он вовсе его не избивал, а только собирался, и по случаю субботы помиловал", однако в ходе состоявшегося медицинского расследования было выяснено, что "смерть последовала от сильных ударов в голову". Это преступление осталось безнаказанным, и вероятно оно не было единственным. [35]

     Злоупотребления Демидова были чрезмерными, и его делу был дан ход. [36] Киселев переслал сообщение Бенкендорфа заменявшему Воронцова генералу П.И. Федорову. Федоров командировал в еврейские колонии для ревизии состоявшего в штате Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора статского советника С.Х. Чирковича. Он в кратчайший срок исполнил поручение Федорова и уже 23 июля 1843 г. рапортовал ему следующее.
     Колониальное местное начальство не обращает особого внимания на устройство переселенцев и на хлебопашество, в котором они еще не сведущи. В еврейских колониях начальство бывает редко.
     Новые дома в колониях построены "без всякой прочности, так что многие из них уже рушатся". В колонии Романовке подполковник Демидов перестраивает некоторые за свой счет, однако следовало бы перестроить и большую часть прочих за счет виновного, "ибо дома сии недолго будут держаться".
     Все поселенцы новых колоний не получили положенных им овец, по две на семейство. Между тем, деньги для их приобретения были отпущены в свое время управляющему колониями.
     Колонии отягощены разными большими расходами на содержание сельских приказов.
     Колонисты жалуются, что смотрители колоний "занимают по произволу" лучшие сенокосы и поля под засев, и тем наносят им немалый вред. Сам управляющий колониями Демидов, "занимается хлебопашеством довольно в обширном виде". [37]

     Конкретно о ситуации в колонии Новополтавка, сложившейся через два года после ее основания, Чиркович писал, что колонисты "жалуются, что дома им отданы в совершенном беспорядке, с разваленными печами, без стекол у окон, и без дверей, что волы и коровы большей частью им даны смотрителем колонии Семеном Кириловым старые и злокачественные". Смотритель "от поселенцев при сем случае брал взятки". Евреям были выданы "плуги без колес". Бороны приняты ими в "неисправности". Колонисты были принуждены принять "все в таком неисправном виде, боясь наказаний, по примеру их трех товарищей, которые кроме телесного наказания были содержимы довольно долгое время в остроге". За весенний посев 1842 г., произведенный колонистами собственными средствами Демидов возвратил им в декабре 1842 г. "зерно гнилое и тухлой пшеницей и тухлым просом, которые не токмо на посев, но даже к употреблению на хлеб негодны". На весенний посев 1843 г. они не получили зерна, и поэтому их поля остались незасеянными. В 1842 г. колонистам не было "позволено косить сена, и наконец, что четыре семейства коров вовсе не получали, и четырем другим семействам... смотритель колонии Семен Кирилов не отдал отпущенные ему для каждого семейства в счет зимовки скота в 1842 г. по 15 руб. ассигнациями на семейство". [38]

     Немало сделал для разоблачения Демидова Герман Гезионовский, учитель открывшейся в 1840 г. в колонии Большой Нагартав первой и единственной в то время школы для обучения детей евреев-земледельцев русскому языку. Уроженец Польши, известный "специалист по еврейству" Гезионовский был преподавателем немецкого языка в Варшавском еврейском училище и служил в Еврейском комитете в Варшаве. В 1832 г. он представил правительству проект учреждения в губернских городах казенных школ для евреев. Труды Гезионовского послужили материалом для правительственной записки по еврейскому вопросу, разосланной в 1841 г. генерал-губернаторам. Однако к концу 1830-х гг. он оказался не у дел, и вынужден был согласиться с предложением Воронцова возглавить новую школу в Большом Нагартаве. [39], [40] Он не впал в уныние, быстро освоился на новом месте и ознакомился с жизнью и бытом евреев-земледельцев. Благодаря уму, знаниям, умению писать жалобы и прошения он стал популярен среди некоторой части населения колонии. В квартире Гезионовского часто собирались люди, недовольные установившимися в колонии порядками. Кроме того, в Нагартав, как административный центр еврейских колоний Херсонской губернии, поступала информация о жизни других поселений. Их жители прибывали сюда же решать с колониальным начальством свои проблемы. Материала для разоблачения начальства у Гезионовского было много. Он стал первым в истории еврейских колоний общественным контролером. Гезионовский разоблачил казнокрадство и взяточничество Демидова, сообщил об убийстве им колониста Фрадкина и т.п. Начальство не могло смириться с таким разоблачителем, и Гезионовский был уволен.

     По открывшимся злоупотреблениям в колониях Федоров учредил следственную комиссию, которая потребовала от Демидова предоставить финансовую отчетность. Демидов передал комиссии отчет в одних только общих итогах, поэтому комиссия не могла оценить сколько именно средств употреблено для евреев и сколько было похищено Демидовым и его подчиненными. В результате выводов комиссии Демидов был отстранен от должности, и его дело было передано суду. [41] Суд тянулся бесконечно, и наказания он в конце концов избежал. [42]

     Демидов нанес серьезный ущерб казне и поселенцам. Между тем он, как и другие обкрадывающие государство и евреев-колонистов, бесцеремонно приписывал все неблагоустройство колоний "отвращению евреев от тяжелого земледельческого труда" и их стремлению заниматься исключительно "легкой торговлей и изворотливыми денежными операциями". [43]

     С января 1844 г. еврейскими земледельческими колониями управлял вступивший на место Демидова отставной штабс-капитан Михайло Кандаранцев, но и он был не лучше Демидова. Попечительный комитет, получив в очередной раз отчетность о херсонских колониях, обнаружил в ней сведения о лихоимстве управлявшего колониях Кандаранцева. За это он, как и его предшественник Демидов, был уволен от должности и привлечен к уголовной ответственности. [44]

     Следующим, начиная с 1847 г., управляющим еврейскими колониями Херсонской губернии служил бывший управляющий задунайскими поселениями отставной майор Гавриил Иванович Алеамбаров. Он возглавил созданное в том же году Попечительство по делам еврейских поселений Херсонской губернии, разместившееся в колонии Большой Нагартав. Начальство считало Алеамбарова "благородным и усердным", но от многолетнего служения в этой должности и старости "уставшим". По этой причине часть его обязанностей исполнял его помощник отставной капитан И.Н. Меркульев, женатый на его дочери. [45]

     После ухода Алеамбарова в отставку обнаружилась недостача в 18 700 руб., которые он по его признанию одному из чиновников "прожил в продолжение своего 19-летнего попечительства". К этому времени в Херсонской губернии существовали 22 еврейские земледельческие колонии. Министерство государственных имуществ командировало действительного статского советника Л.Я. Флесьера для подробного расследования дела попечителя на месте. Флесьер выявил следующее. Алеамбаров пользовался всегда полным доверием Попечительного комитета, который вверял ему большие суммы на нужды евреев-земледельцев. Комитет не проводил ревизии подведомственному ему Попечительству, оправдываясь его удаленностью от Комитета. Алеамбаров совершил большое количество растрат, пользуясь доверием и бесконтрольностью своей деятельности. Деньги в основном похищались при различных постройках для евреев и при выдаче им пособий по случаю свирепствовавших неурожаев, холеры, цинготной болезни и падежа скота. Похищенные средства использовались Алеамбаровым на "улучшение собственного и своих родных состояния". Большие средства требовались Алеамбарову на воспитание четырех детей, на содержание двух сыновей "по окончании ими курса и особенно расходы по выдаче дочерей в замужество". Следствие продвигалось с трудом. Большая часть опрошенных свидетелей относились к Алеамбарову "с состраданием" и не желали давать против него показания, а следователи избегали "производства целесообразных разысканий". Чем именно "возбуждалось сочувствие к Алеамбарову, расхитившему казенные деньги и обманывавшему 19 лет доверие начальников", этого Флесьер выяснить не смог.
     На возмещение растраченных Алеамбаровым денег было конфисковано часть имущества самого Алеамбарова и двух его зятей. Арест, например, был наложен на стадо овец (в 1500 голов), состоящее в совместной собственности Алеамбарова и врача Нагартавской лечебницы И.И. Фальского.
     Алеамбаров был предан суду Херсонской уголовной палаты и приговорен к лишению всех прав и к ссылке в Сибирь, а растраченную им сумму указано взыскать с его имущества. Пока дело шло в кассационном департаменте Сената Алеамбаров в 1867 г. умер, а потому было принято решение о взыскании растраченной суммы с имущества покойного, а если это окажется невозможным - с лиц, которые должны были осуществлять контроль над деятельностью Алеамбарова, т.е. с бывших в продолжение его службы председателей Комитета. Арестованное же имущество привлеченных к делу Алеамбарова его зятей и врача Фальского решено возвратить по принадлежности, так как следствием не подтвердилось, что оно принадлежало Алеамбарову или было куплено на присвоенные последним казенные деньги. [46]

     Казнокрадство, вымогательство и взяточничество было обычным делом не только для руководителей Попечительства, но и для других лиц, входивших в его штат. Еврейские колонии Херсонской губернии чуть ли не 14 лет (примерно с 1865 г.) предостаточно настрадались от "от впившегося в общество отчаянного взяточника" письмоводителя Попечительства Г. (полностью фамилия не указана) еврейских колоний, в обязанности которого входило ведение дел в канцелярии. Внезапное устранение Г. от должности было с радостью встречено во всех колониях. Однако радость эта продолжалась недолго. Через некоторое время на эту должность был назначен некто Кр-ов, служивший до того в Херсонском уезде урядником. Он оказался таким же "отчаянным взяточником", как его предшественник. Вдобавок к этому он был "отъявленный пьяница". Новый письмоводитель ежедневно является на службу пьяным. Кроме вымогательств с евреев-земледельцев, прибывавшим в Попечительство по разным делам, он во время отсутствия попечителя позволял себе "самоуправно разъезжать по ближайшим колониям для вымогательства денег нахальным образом у местных шульцев, писарей и даже почтосодержателей". [47]

     Не всегда безупречными были и шульцы еврейских земледельческих колоний. Должность шульца была выборной, но занять ее мог только тот еврей-колонист, который пользовался доверием начальства. Как показано выше, у начальства было немало грехов. Шульц же мог в какой-то степени препятствовать преступной деятельности колониального начальства. Однако у начальства было достаточно способов проводить в шульцы своих ставленников. Всякий выбранный колонист по существующим правилам мог быть не утвержден, как несоответствующий должности, как "плохой хозяин" и т. д. Кроме того, начальство можно регулировать состав избирателей и влиять на их выбор. [48]

     В руках шульцев были немалые общественные и так называемые сиротские (на содержание сирот) деньги. Например, в 1840 г. их сумма в отдельных колониях достигала 8 тыс. руб. Эти деньги часто расходовались не по прямому назначению. Жители колонии Львово жаловались: "Шульц злоупотребляет сделанным ему доверием; расточает общественные и сиротские деньги, продает хлеб и сенокосы". Ревизия книг сиротских и общественных сумм показала, "что расходы были ими, очевидно, вымышлены или превышали меру необходимой потребности... Шульцы вели расходы общественных сумм произвольно". [49] Шульц одной из колонии не окончил второго года своей службы, и по его смерти оказался в общественной кассе дефицит в 600 руб. Затем, был назначен новый шульц, который, присвоив себе сумму в 1000 руб., удрал из колонии. Шульц другой колонии собрал в течение десяти лет "не боле и не менее 3000 руб., не считая земли, купленной им келейным образом. После всего этого он домогался получения медали "За усердие". И он добился своего". Проделки шульцев сделались притчей во языцех колонистов, повторяющих: "Если бы назначили всех колонистов друг вслед за другом в шульцы, тогда они все, без малейшего сомнения избавились бы от гнетущей их бедности и даже разбогатели бы". [50]

     Несмотря значительные трудности перехода евреев в земледельцы количество еврейских земледельческих колоний в Новороссии заметно увеличилось. В 1840-50-х гг. в Екатеринославской губернии были основаны 17 еврейских колоний. Для управления ими было создано Попечительство по делам еврейских поселений Екатеринославской губернии. Описанные злоупотребления, имевшие место в управлении херсонскими колониями, были характерны также и в управлении екатеринославскими колониями.

     С 1848 г. первым попечителем по делам еврейских колоний Екатеринославской губернии был отставной штаб-ротмистр барон Карл Иванович фон Штемпель. Люди, наблюдавшие его деятельность, отмечали, что он был человек "выдающейся энергии, распорядительный, строгий и высоко бескорыстный начальник". Живя в немецкой колонии Грунау (ныне пгт Розовка Запорожской области Украины), расположенной близи еврейских колоний губернии (25 верст от центральной колонии Новозлатополь), он постоянно и всегда врасплох объезжал их, обходил дворы, хаты, осматривал хозяйства и наблюдал за работой евреев-колонистов. При этом для наказания евреев он "чаще всего прибегал к палке". Первым мустервиртам (образцовые немецкие хозяева, поселенные в еврейские колонии для примера хозяйствования) барон предоставил право "расправляться с нерадивыми евреями, как им угодно, почему и в их руках палка играла не последнюю роль". [51]

     В феврале 1857 г. Штемпель обратился в Попечительный комитет с ходатайством о предоставлении ему отпуска на четыре месяца для поездки заграницу. В Россию "высоко бескорыстный начальник" не вернулся. "Напроказив в чем-то, сей господин скрылся в Швейцарию". Похоже, что барон в какой-то момент не устоял перед соблазном "запустить руку в казенный карман" и в общественные фонды еврейских колоний. [52]

     В 1866 г. в Попечительстве по делам еврейских колоний Екатеринославской губернии обнаружились разные злоупотребления "по денежной части". Виновником оказался попечитель екатеринославских колоний с 1859 г. коллежский асессор Юстин Карлович Битнер, считавшийся "во всех отношениях отличным". Между тем он прошел школу расхитительства, проработав более 10 лет помощником у вышеупомянутого Алеамбарова. Когда началось дело, Битнер внезапно умер. В результате продолженного расследования была выявлена недостача колониальных сумм в размере 11 230 руб. 87 коп. [53], [54]

     Это далеко не полный перечень проворовавшихся чиновников, отвечавших за успешную колонизацию евреев. Различного рода притеснения и злоупотребления, которые совершались чиновниками, были характерной особенностью российского государственного бюрократического аппарата. Однако приведенных фактов достаточно, чтобы утверждать, что количество злоупотреблений при колонизации евреев было значительно больше, чем при колонизации в России представителей других национальностей. Объясняется это тем, что положение евреев-колонистов в целом было худшим, чем у колонистов других национальностей. Евреи-земледельцы из-за своего бесправия и неблагоприятного общественного положения, явились наиболее подходящим объектом для притеснений и злоупотреблений чиновников. "Обязанностей взваливали на них множество, а прав, кроме льгот от денежной повинности и рекрутства, никаких им не доставалось; напротив, их во всем ограничивали, подозревали, ни в чем им не доверяли; систему их колонизации меняли многократно, направлять их жизнь уполномочивались люди, в земледелии ничего не смыслившие или относившиеся к ним совершенно равнодушно, либо, случалось, даже и неприязненно". [55]

     Литература:

1. Багалей Д.И. Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры. Исторический этюд. Киев, 1889. 120 с.
2. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/index.htm
3. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1887 г. СПб., 1887. С. 25, 28, 75, 85.
4. Там же. С. 17
5. Порох А.Н. Экологическая целесообразность природопользования немецких колонистов второй половины XVIII – начала XIX в. (на примере поселения Сарепта). Этнические немцы России. Исторический феномен народа в пути // Материалы XII международной научной конференции. Москва, 18-20 сентября 2008 г. С. 192.
6. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 23, 25, 59.
7. Там же. С. 27-31.
8. Там же. С. 28.
9. Там же. С. 31.
10. О прекращении переселения евреев в Новороссийский край. 1810. Апреля 6. Положение Комитета Министров. Полный хронологический сборник законов и положений, касающихся евреев... С.-Петербург. Типография К.В. Трубникова. 1874. С. 80.
11. Коновалова О. Предисловие Попечительный Комитет об иностранных поселенцах Южного края России 1799-1876. Аннотированная опись дел 1836-1839 гг. Государственный архив Одесской области; Институт Германских и Восточноевропейских исследований, Гёттинген (Германия). Одесса. Астропринт, 2002. Т. 5.
12. Там же. С. 32.
13. Лякуб П. Судьбы еврейских земледельческих колоний в России (продолжение) Русское богатство. 1889, ноябрь, №11. С.-Петербург. Типография Месника и Римана. С. 149-150.
14. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 34, 36, 41, 63.
15. Там же. С. 36.
16. Там же. С. 51.
17. Там же. С. 75, 79.
18. Там же. С. 76.
19. Там же. С. 42, 65-66.
20. Там же. С. 78.
21. Там же. С. 87-88.
22. Коновалова О. Предисловие Попечительный Комитет об иностранных поселенцах Южного края России 1799-1876.
23. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 98.
24. Там же.
25. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. М.: Издание Сабашниковых, 1928. С. 56.
26. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма.
27. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 320-321.
28. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 145-146.
29. Там же. С. 149, 157.
30. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 250, 252, 254.
31. Там же. С. 254, 263.
32. Там же. С. 289.
33. Отношение министра государственных имуществ от 27 июля 1843 №472 Государственный архив Одесской области. Ф. 1. Оп. 2. Д. 89. Л. 63-65.
34. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 176.
35. Там же. С. 176-177.
36. Там же. С. 176.
37. Представление о распоряжении учиненном по донесению статского советника Чирковича об обревизовании им еврейских колоний. № 10117. Августа 24 дня 1843 г. исправляющему должность Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора от Херсонского губернского правления Государственный архив Одесской области. Ф. 1. Оп. 2. Д. 89. Л. 38-42.
38. Там же.
39. Гезеановский, Герман (Иесеановский) // Еврейская энциклопедия. Том 6. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Стлб. 245.
40. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 178-182.
41. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 265, 323.
42. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 176.
43. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 325.
44. Там же. С. 342.
45. Там же. С.549.
46. Там же. С.573-575.
47. Из кол. Большой Нагартав // Газета "Русский Еврей". №33. 19 августа 1882 г. Стлб. 1269.
48. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 174-175.
49. Там же. С. 175.
50. Еврейские земледельческие колонии Екатеринославской губернии // Газета "Русский Еврей". №28. 13 июля 1884 г. Стлб. 10.
51. Канкрин И.В. Еврейские земледельческие колонии Александровского уезда Екатеринославской губернии. Екатеринослав. 1893. С. 252.
52. Тарасенко Е.Н. Рукопись Э.Х. Ставраки о Грунау. М.: Порт приписки, 2020. С. 88-89.
53. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 549, 573.
54. Новороссийский календарь на 1849 год. Одесса. 1848. С. 285.
55. Там же. С. XII.

Впервые опубликовано 03-03-2017