Катастрофа еврейского крестьянства Юга Украины и Крыма

Еврейские земледельческие колонии Юга Украины и Крыма

Яков Пасик

Катастрофа еврейского крестьянства Юга Украины и Крыма

1. Начало войны. Еврейские колонии и поселения накануне Катастрофы

     22 июня 1941 г. фашистская Германия и ее союзники напали на Советский Союз. Началась война, которая принесла стране неисчислимые потери и разрушения. Десятки миллионов советских людей погибли. Но особенно страшные и невосполнимые потери понесли советские евреи. Еврейский народ был объявлен нацистами главным врагом Германии. Полное уничтожение еврейского народа было одной из приоритетных задач нацизма. На решение этой задачи были направлены все ресурсы гитлеровской Германии на всех оккупированных ею территориях.

     С первых дней войны враг поставил под угрозу районы, где проживало 40% всего населения страны и размещалась ее основная экономическая база. Проанализировав ситуацию, уже на второй день войны советское руководство пришло к выводу о необходимости развернуть эвакуацию. "Для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей" 24 июня 1941 г. был создан Совет по эвакуации - государственный орган, ответственный за эвакуацию из угрожаемых регионов. [1] В постановлении ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР "О порядке вывоза и размещения людских контингентов" от 27 июня 1941 г. были определены главные задачи и первоочередные объекты эвакуации. Перемещению на Восток в первую очередь подлежали квалифицированные кадры рабочих и служащих, старики, женщины и молодежь, промышленное оборудование, станки и машины, цветные металлы, горючее, хлеб и другие ценности, имеющие государственное значение. На самом же деле в соответствии с постановлением политбюро ЦК ВКП(б) от 5 июля 1941 г. предпочтение при эвакуации отдавалось семьям руководящих партийных, советских работников и начальствующего состава Красной армии, флота и НКВД. [2]

     С началом войны эвакуация приняла огромные масштабы. Перемещение на восток миллионных масс населения и материальных ценностей осуществлялось зачастую под огнем врага, в условиях дефицита времени, острой нехватки транспортных и погрузочных средств, отсутствия опыта в таком сложном деле. По своим масштабам, срокам и результатам, процесс эвакуации не имел аналога за всю историю человечества.

     Летом 1941 г. высшие партийные и советские руководители были осведомлены о массовых преследованиях и расстрелах евреев. Эта информация поступала к руководству страны от партийных и советских органов западных областей и республик СССР, через сводки НКВД о положении на оккупированных территориях, по линии военной разведки из Генштаба и т.п. В сообщении о положении в оккупированных областях Белоруссии от 19 августа 1941 г. первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П.К. Пономаренко приводил многочисленные примеры расправ над евреями и делал вывод: "Еврейское население подвергается беспощадному уничтожению". [3] Однако ни один официальный документ высших партийных и государственных органов не ставил задачу обеспечить эвакуацию евреев как самой уязвимой части советских граждан. Такая политика советских властей имела свою логику. Высшее советское руководство опасалось, что специальные мероприятия по спасению еврейского населения подтвердят тезис нацистской пропаганды о еврейском господстве в Советском Союзе, уменьшат поддержку советского руководства со стороны других народов страны, снизят боеспособность Красной армии, породят межнациональные конфликты в тылу. Но такая политика делала советское правительство ответственным за трагическую судьбу брошенных на произвол судьбы сотни тысяч евреев.

Карта еврейских национальных районов и отдельных поселений Юга Украины и Крыма. 1937 г.
(1 - Калининдорфский, 2 - Новозлатопольский, 3 - Сталиндорфский, 4 - Фрайдорфский, 5 - Лариндорфский районы)

     Еврейское население Юга Украины (территории Днепропетровской, Запорожской, Кировоградской, Николаевской, Одесской и Сталинской областей в границах 1939 г.) и Крыма (до 1954 г. входил в состав РСФСР) отличалось наличием значительного крестьянского еврейского населения. Это население проживало в основном в старых еврейских колониях, основанных в XIX веке, и в новых сельскохозяйственных поселениях (поселках), образованных в 1920-1930 гг. На их базе в 1927-1935 гг. были созданы пять еврейских национальных районов: Калининдорфский, Сталиндорфский, Новозлатопольский на Юге Украины и Фрайдорфский и Лариндорфский в Крыму, а также отдельные еврейские национальные сельские советы. [4], [5], [6], [7] По данным на 1936-1937 гг. в Украине и в Крыму насчитывалось 11 093 еврейских крестьянских колхозных дворов. Еврейские колхозы и колхозники занимались сельским хозяйством на площади до 300 тыс. га земель, закрепленных за ними. [8] В 1939 г. национальные районы и сельские советы в СССР были упразднены, но указанные административные единицы оставались в качестве обычных. Несмотря на снижение количества евреев, живших в сельской местности во второй половине 1930-х гг., особенностью этих районов и сельских советов было все еще значительная доля евреев в местном населении и компактность их проживания на начало войны.

     Кроме старых колоний и новых сельскохозяйственных поселений, евреи проживали также в обычных селах и в ставших ими бывших местечках (поселениях полугородского типа). До революции в этих населенных пунктах, находившихся в пределах черты оседлости, проживало большинство евреев Российской империи. С приходом к власти большевиков их жители - бывшие торговцы, кустари и служители культа были объявлены "нетрудовым элементом" и лишены не только избирательных прав, но и права на трудоустройство, получение жилья и т.д. Переход к сельскохозяйственному труду стал одним из решений проблем "лишенцев" в местечках. Приместечковое земледелие, как правило, коллективное, берет свое начало с 1918 г. Евреи шли в приместечковые сельскохозяйственные коллективы, чтобы прокормить себя, пока не найдут лучшую работу. Тем, кто работал в этих коллективах, также прощалось их "буржуазное прошлое", бывшие "лишенцы" восстанавливались в правах. Со временем жители сел-местечек, как правило, либо переселились в сельскохозяйственные поселения, а в годы индустриализации - в города, либо стали работать в созданных на местах промышленных предприятиях или артелях. [9] Количество евреев-колхозников в этих населенных пунктах перед войной было незначительным. Поэтому они в данной работе не рассматриваются.

     С первых дней войны в Красную армию были мобилизованы тысячи военнообязанных евреев-колхозников. Одновременно с продвижением врага по всему фронту советские власти объявили о мобилизации добровольцев в народное ополчение. Оно формировалось из тех, кто не подлежал первоочередному призыву по мобилизации.
     В Калининдорфском районе в период с 27 по 30 июня 1941 г. для борьбы с воздушным десантом врага был организован истребительный батальон в составе 200 человек. [10] В народное ополчение к 21 июля 1941 г. записались 973 человека, в том числе 546 женщин. В Новозлатопольском районе был создан полк народного ополчения, который состоял из четырех батальонов, имевших 12 стрелковых рот и один санитарный взвод. [11]

     Евреи-земледельцы мужественно сражались с фашизмом на фронте, а крымские евреи, кроме того, боролись против оккупантов в партизанских отрядах. Пятеро из евреев-колхозников стали Героями Советского Союза: Николай (Нохем) Израилевич Брозголь, Ефим Анатольевич Дыскин, Владимир Константинович (Вульф Калманович) Коновалов, Давид Абрамович Кудрявицкий, Александр (Израиль) Яковлевич Летучий. Подвиг Е. Дыскина маршал К.К. Рокоссовский назвал "самым выдающимся подвигом одиночного солдата в Великой Отечественной войне". 18-летний Е. Дыскин, ушедший в армию добровольцем со студенческой скамьи, 17 ноября 1941 г. в составе батареи принял под Москвой бой с танками противника. После того как все три расчета батареи были убиты или тяжело ранены, он подбил три немецких танка. Отважный наводчик был несколько раз ранен, но не покинул поля боя. Всего с его участием уничтожено семь вражеских танков. Дыскина считали погибшим. Звание Героя он получил якобы посмертно. Однако отважный солдат выжил, стал впоследствии военным хирургом, генералом медицинской службы. [12]

     Еврейским колхозникам, как и всем труженикам советской деревни, с первых дней войны пришлось работать в исключительно сложных, неблагоприятных условиях. Война оторвала от мирного труда наиболее трудоспособную и квалифицированную часть крестьянского населения. Число трудоспособных в сельском хозяйстве резко сократилось. Фронту было передано большое количество тракторов, автомашин, лошадей, повозок и конной упряжи, что, естественно, значительно ослабило материально-техническую базу еврейских колхозов. Резко упало и снабжение горючим, запасными частями, смазочными материалами, минеральными удобрениями. В связи со сложившейся обстановкой на колхозных полях работали практически все, кто мог двигаться: старики, старухи, дети и инвалиды. Вместе с тем начался процесс мобилизации населения на проведение оборонных работ. Сотни евреев-колхозников брали участие в сооружении оборонных рубежей на подступах к своим населенным пунктам. Днем и ночью, часто под бомбежкой, они копали противотанковые рвы и окопы.

     Однако, несмотря на прилагаемые усилия, из-за быстрого продвижения врага убрать урожай удалось лишь в некоторых хозяйствах Крыма и юго-восточной Украины.
     Крымский колхоз-миллионер "Соцдорф" осенью 1941 г. выполнил два плана по сдаче хлеба, в других хозяйствах уборка хлеба шла полным ходом. [13]
     Оставшиеся в Затишье Сталинской (ныне Донецкой) области старики, женщины и малолетние дети под руководством председателя сельсовета Л.А. Роскина и 67-летнего заместителя председателя колхоза Г.Е. Когана завершили уборку урожая, обеспечили сельхозпоставки государству, эвакуировали в Ростовскую область общественный скот, приняли ряд мер по устройству заградительных участков обороны села: мобилизовали трудоспособное население на рытье окопов, противотанковых рвов в районе Зачатьевки и Равнополя. [14]

     В отличие от других театров военных действий советско-германского фронта сражение на юге страны первоначально проходило не в столь драматичных условиях. Южный фронт, несмотря на натиск противника, отходил на восток медленно и организованно. Однако ситуация резко изменилась в конце июля - начале августа, когда германская армия окружила советские войска в районе Умани. В "Уманский котел" попали и были разгромлены 20 советских дивизий. После чего практически ничто не мешало немцам продвигаться на восток в направлении Криворожского железорудного бассейна и на юг к портам Черного моря (Одесса и Николаев). Под угрозой оккупации оказались Калининдорфский и Сталиндорфский районы, а также отдельные еврейские колонии и поселения Днепропетровской, Кировоградской, Николаевской и Одесской областей. Такая же участь чуть позже ждала Новозлатопольский, Лариндорфский и Фрайдорфский районы и отдельные колонии и поселения Крыма и Сталинской области.

2. Приближение фронта. Судьбоносное решение

     В сложившейся ситуации часть евреев-колхозников отлично понимала, что для сохранения жизни необходимо бежать любой ценой. К этой части относились руководители районных организаций, колхозов, совхозов, машинно-тракторных станций (МТС) и сельских советов; коммунисты, комсомольцы и беспартийные активисты, публично поддерживающие советскую власть. Большая же часть еврейского сельского населения при приближении фронта должна была решить для себя: "оставить все и бежать или рискнуть и остаться"?

     Принятие того или иного решения зависело от многих факторов, важнейшим из которых являлся фактор осведомленности и понимания опасности нацистской оккупации для евреев.

     В середине 1930-х гг. советская пресса много писала о преследовании евреев в Германии. Однако с осени 1939 г., с момента заключения пакта Риббентроп-Молотов, не только критика гитлеровской политики, но и какая бы то ни было информация о преследовании евреев в захваченных Германией странах Европы, прежде всего о жестоком подавлении евреев в гетто Польши, полностью исчезла из советской печати. Это замалчивание в решающий период перед войной с гитлеровской Германией имело для советского еврейства роковое последствие: советские евреи перестали ощущать нацистскую угрозу во всей ее остроте.

     С первых дней войны советские средства массовой информации предупреждали о смертельной опасности немецкого вторжения для страны и всего советского народа. Сообщалось о фашистских планах ограбления страны, истребления значительной части советского населения, онемечения остального населения и включения огромной части территории СССР в состав Германии. Особое внимание советская пропаганда уделяла отношению нацистов к славянам. Советская пропаганда подчеркивала, что наиболее враждебно нацисты относятся к славянским народам. В этом нет ничего удивительного. Русские, украинцы и белорусы были наиболее многочисленной частью советского населения. От их мобилизации на борьбу с врагом зависел исход войны. Но то, что еврейский народ в отличие от других подлежит полному физическому уничтожению, не сообщалось, несмотря на известность этого факта руководству страны с первых дней войны.

     Впервые откровенно было сказано об этом 24 августа 1941 г. в Москве на радиомитинге, в котором приняли участие известные еврейские деятели культуры и науки. Они прямо заявляли об уничтожении советских евреев как о целенаправленной политике нацистов. [15] О прошедшем радиомитинге на следующий день писали все советские газеты, тексты многих выступлений перепечатывались. [16] Однако после этого сообщения о жертвах Холокоста становились все реже, короче и более завуалированными. [17]

     Вместе с тем информация о жестоком отношении немцев к евреям на оккупированных территориях поступала через неофициальные источники в виде слухов. Из так называемого "базарного радио" люди узнавали больше, чем сообщали официальные органы. Исключительно важными были рассказы еврейских беженцев из Польши, уже испытавших на себе немецкую оккупацию.
     Страшные рассказы о злодеяниях немцев слышали многие, в том числе и евреи крымского села Майфельд. Зимой 1940 г. в Майфельде появились несколько молодых парней, выбравшихся из захваченной Варшавы. "Те, кто покинул деревню в годы войны и уцелел, должны быть им благодарны: эти простые ребята были первыми, кто предупредил односельчан, приютивших беженцев, давших им работу и кров, о зверствах фашистских головорезов". [18]
     Осенью 1939 г. через еврейское село Новый Кременчуг на Криворожье "на телегах проехали еврейские беженцы из Польши. Они рассказывали о преследованиях и убийствах евреев, которые творились на оккупированной немцами территории Польши... Именно полученная тогда от беженцев страшная информация подтолкнула в 1941 г. многих евреев поселка к эвакуации и спасла их от смерти". [19]

     Информация об опасности поступала и через немецкую пропаганду, краеугольным камнем которой был антисемитизм. Немцы разбрасывали с самолетов на фронте и в тылу миллионы листовок. Они использовали различные приемы и средства идеологического воздействия – от самых знаменитых примитивных немецких лозунгов типа "Бей жида-политрука, рожа просит кирпича!" до пламенных воззваний начать новую, на этот раз - антибольшевистскую-антиеврейскую революцию: "Бойцы, командиры и политработники! Ваш святой долг начать вторую революцию за счастье Родины, Ваших семей. Знайте, что победа за Вами, так как оружие в Ваших руках. Спасайте Отечество от жидовского хама! Долой предателей России – жидовских пособников! Смерть жидовскому большевизму! Вперед, за свободу, за счастье и жизнь!". [20] Не все евреи видели такие листовки своими глазами, но их содержание широко распространялось в устной форме.

     О грозящей евреям опасности можно было судить по настроению части местного нееврейского населения. Еще до оккупации многие местные жители предчувствовали грозящую евреям опасность. Это чувство стимулировало антисемитизм, который они достаточно часто проявляли в поведении и высказываниях. Так, уже в июле 1941 г. отделом НКВД Николаевской области зафиксированы следующие высказывания. В колхозе "Авангард" Фрося Коломийцева сказала своей соседке: "Раньше били евреев, а теперь еще больше будут бить". В колхозе "Ройтер Херц" (Красное сердце, нем.), где бок о бок жили евреи и немцы-колонисты, 11–12-летние дети немцев Вильгельма Альдингера и Александра Фурмана говорили между собой: "Ничего, скоро заживем, придет Гитлер и выгонит этих". В селе Высокополье Больше-Александровского района после митинга Иоганн Манн собрал возле себя немцев и заявил: "Надо точить топор, скоро придет Гитлер, будет для нас работа". [21]

     Об опасности часто предупреждали авторитетные на селе люди - представители сельской интеллигенции. Так, в крымском колхозе "Соцдорф" учитель Гофман организовал в школе родительское собрание. По его указанию дети ходили по домам и просили взрослых обязательно присутствовать на собрании. На собрании Гофман доходчиво рассказал об опасности для евреев немецкой оккупации и призвал всех эвакуироваться. [22]
     С другой стороны, были люди агитирующие оставаться. В крымском колхозе "Икор" Яков Гинсбург, который всю жизнь прожил в немецком колхозе, ходил из дома в дом и агитировал не верить, что пишут советские газеты, что все, оставшиеся будут хозяевами, разделят лошадей, сельхозинвентарь и будут прекрасно жить. Гирш Каданер, в прошлом шойхет, надел талес и ходил из дома в дом, агитируя не уезжать: "Гот из мит унз!" ("С нами Бог!", идиш). [23]

     К сожалению, значительная часть евреев не верила распространявшимся слухам, что именно их немцы будут уничтожать в первую очередь, уничтожать беспощадно и поголовно. Старшее поколение евреев воспринимало эти слухи как дешевую и беспочвенную пропаганду. Многие жили в мире иллюзий, в окружении собственных заблуждений. Поэтому далеко не все были убеждены в необходимости эвакуации.

     Самое распространенное заблуждение было связано с памятью о "хороших немцами". Старики вспоминали немецкую оккупацию 1918 г. "Тогда,- говорили они,- немецкие войска в еврейских колониях грабили население, забирали зерно, продукты, лошадей, коров и свиней, но людей не убивали. Что поделаешь?,- рассуждали колонисты,- потерпим, ведь немцы - культурная, цивилизованная нация, нас, хлеборобов, поймут и не станут притеснять". [24]
     Аналогичное мнение о немцах было у участников Первой Мировой войны, побывавших в плену в Германии или в Австро-Венгрии. Когда нависла угроза оккупации, колхозный шорник Шапс-Меер Резников (колхоз им. Клары Цеткин Сталиндорфского района) рассказывал односельчанам о культуре немцев того времени, об их гуманном отношении к пленным. Старшие сыновья Резникова воевали на фронте, а он надеялся благополучно пережить с малыми детьми тяготы оккупации. [25]
     К сожалению, эти люди жестоко ошибались. Это были уже другие немцы, которые за двадцать лет, прошедших между войнами, переродились в зверей, ставивших своей целью уничтожение всего еврейского населения.

     Имели место заблуждения при оценке ситуации на фронтах. Против бегства возражали как "оптимисты", так и "пессимисты". "Оптимисты" утверждали, что германская армия будет остановлена и в их колонию или поселение немцы не войдут. В плену такой иллюзии, например, была часть евреев Бобрового Кута. Там остановилась воинская часть Красной армии, очевидно саперная, которая вырыла противотанковые рвы между восточным берегом Ингульца и расположенными вдоль реки садами. Это послужило основанием полагать, что на Ингульце немцы будут остановлены, и в их "стратегическое" село немцы не придут, их не пустят. [26]
     Еврейские поселения Лениндорфского сельсовета Николаевской области находились в 40 км восточнее левого берега Днепра. Через 6-7 недель после начала войны численность их населения значительно возросла, т.к. многие евреи, жившие западнее и имевшие в поселениях родственников или знакомых, ринулись туда, будучи уверенными, что немцы обязательно будут остановлены на Днепре. [27]
     Вводила в заблуждение и Советская пропаганда. Так, например, она утверждала, что Крым никогда не будет сдан врагу. За распространение слухов о том, что Крым будет сдан немецким оккупантам, людей арестовывали и подвергали репрессиям, вплоть до расстрела. [28]

     "Пессимисты", оценивая результаты военных действий, полагали, что война проиграна и лучше остаться дома, чем отправиться в неизвестность. Следует отметить, что пессимистов было значительно больше, чем оптимистов. Паника и беспорядочное отступление Красной армии в первые месяцы войны способствовали росту в обывательской среде убеждения, что наши войска не в силах противостоять немцам. В то время неверие в победу и антисоветские настроения получили самое широкое распространение среди жителей Украины.

     По вопросу о необходимости эвакуации нередко возникали серьезные ссоры между соседями, друзьями и родственниками. Дело доходило даже до того, что противники эвакуации в районном центре Новозлатополь и в других местах ночью снимали колеса с телег тех, которые намеревались бежать от приближавшихся нацистов. [29]

     Среди евреев было и немало фаталистов, которые отказывались принимать какое-либо решение: "Что станет с людьми‚ то и с нами".

     Существовали и другие заблуждения.
     Часть пострадавших от советской власти евреев полагала, что этот факт учтется новыми властями. Так, в крымском селении Войо Нова отказалась от эвакуации колхозница, бывшая коммунарка Мина Сегал, у которой муж был репрессирован. У нее были дочь и сын, а также на попечении еще трое детей, родители которых тоже были репрессированы. Мина была уверена, что немцы не тронут жену и детей "врагов народа". [30]
     Некоторые евреи-колхозники не знали за собой никакой вины: "Мы простые крестьяне, политикой не занимались. Работали и будем работать. Нам нечего бояться!".
     Другие считали, "немцы – культурная нация, стариков, женщин и детей трогать не будут", так как эта категория еврейского населения не представляет угрозы для оккупантов.
     Рядовые колхозники и колхозницы не могли поверить, что немцы уничтожают всех евреев поголовно без различия пола и возраста, социального положения, политических взглядов и т.п.

     Серьезным аргументом против бегства на восток было нежелание людей, особенно пожилых, покидать дома‚ где они родились и жили, бросать свое нажитое тяжелым трудом имущество. Многие просто не понимали, как можно оставить дом, скотину, все свои вещи и скитаться на чужбине.

     Еще одним аргументом для того, чтобы не двигаться с места, были трудности с передвижением стариков, маленьких детей и больных. Сплошь и рядом молодые евреи оставались вместе с родителями и младшими братьями и сестрами. Нежелание оставлять семью не позволило им бежать. Сотни жителей еврейских колоний и поселений думали о бегстве, имели возможность бежать, и отказались от бегства только по этой причине. К тому же многие мужчины уже были мобилизованы на фронт, а их семьи без мужчин не могли или не рисковали сняться с места.

     Все вышеперечисленные основные факторы, влиявшие на решение об эвакуации, были характерны как для крестьянского, так и городского еврейского населения. Однако традиционно присущий крестьянству консерватизм, низкий по сравнению с городским население уровень образованности, информированности, активности (образованная и активная еврейская молодежь в предвоенный период выехала в индустриальные центры на работу и на учебу) и мобильности (еврейское крестьянское население редко покидало насиженные места) были основной причиной того, что доля эвакуировавшегося еврейского крестьянского населения была значительно ниже доли эвакуировавшегося еврейского городского населения.
     "Над колонистами,- отмечал исследователь И. Шайкин,- довлели сомнения и нерешительность, истоками которых была их крестьянская привязанность к своей земле, хозяйству, дому, устоявшемуся укладу сельской размеренной жизни". [31]

3. Эвакуация и бегство евреев-колхозников

     Успех эвакуации или бегства евреев-колхозников, которые решили не оставаться на оккупированной территории, в большой степени зависел от компетентности, энергии и распорядительности руководства всех уровней, но прежде всего областей, районов и колхозов.

     В общем, власти проводили большую работу по обеспечению эвакуации из угрожаемых районов. Только в июле 1941 г. для нужд эвакуации выделялось по 10 тыс. вагонов в сутки. Начиная с 5 июля 1941 г., на основных железнодорожных узлах, станциях и пристанях были открыты эвакуационные пункты. Уже к 18 июля их было сто двадцать. Эти пункты принимали эшелоны, организовывали питание и медицинское обслуживание людей. Старшие вагонов выдавали хлеб и другие продукты, работали столовые, душевые, санпропускники, стояли титаны с кипятком. К этому моменту в дороге находились уже миллионы людей. [32]

     Но с другой стороны к властям было много претензий. Причиной одной из них являлось замалчивание неудач на фронте. Так, только 14 августа Совинформбюро сообщило, что на южном направлении наши войска оставили города Кировоград и Первомайск [33], тогда как находящиеся в непосредственной близости от еврейских колоний Первомайск и Кировоград были оккупированы 3 и 4 августа соответственно. Такая "информация" создавала извращенное представление об обстановке, дезориентировало население и задерживала начало эвакуации. Еще одной причиной являлась директива Государственного Комитета Обороны, которая разрешала проводить эвакуацию населения только в случае отступления войск и только из 70-километровой полосы от фронта. Размер полосы во многих случаях был недостаточный для проведения успешной эвакуации. [34]

     Часто стремительное продвижение немцев вызывало шок власти, в первую очередь местной, и парализовало волю тех, кто должен был принимать решение во имя спасения тысяч людей. Существует множество примеров, когда сами представители властей уезжали в спешке, если не в панике, что исключало возможность массовой эвакуации простого народа. Так, 6 августа 1941 г. начальник политуправления Южного фронта, в зоне боевых действий которого находилась еврейские колонии и поселения, констатировал: "Как правило, местные советские и партийные органы, находящиеся от линии фронта за 70-100 км, бездействуют... Руководители панически эвакуируют свои семьи, оставляют на произвол судьбы население, подлежащее эвакуации... Среди большинства местных гражданских советских и партийных организаций царит полная растерянность. Руководители районов сидят "на чемоданах", прекращают свою деятельность и первыми бегут еще до того, как появляется противник в их районах". [35]

     Однако следует отметить, что, несмотря на всю сложность ситуации и недостатки в своей деятельности, власти в сельской местности уделяли первоочередное внимание эвакуации скота, техники колхозов, совхозов и МТС. Это диктовалось экономическими причинами, главным образом, необходимостью производства в тылу продовольствия для армии и населения. Кроме того, эвакуировались и подростки предпризывного возраста, являвшиеся мобилизационным ресурсом Красной армии. Для эвакуации транспортные средства, как правило, не предоставлялись. Стада скота, техника, колхозники и работники совхозов, допризывники из сел и деревень двигались на восток своим ходом.

     Общественный скот каждого колхоза и совхоза перегоняла группа погонщиков и доярок во главе с бригадиром. Они должны были обеспечивать движение животных, кормить и поить скот, выдаивать, обслуживать в зоотехническом отношении, обеспечивать его сохранение на долгом пути. Животных приходилось гнать сотни километров. Согласно директивным указаниям, категорически запрещалось перегонять скот теми дорогами, которыми передвигались войска. Зато рекомендовалось все поголовье перегонять на восточный берег Днепра, полями, уничтожая таким образом урожай зерновых и технических культур, чтобы не достался врагу. [36] Аналогичные директивы действовали в Крыму, где скот перегоняли на восточный берег Керченского пролива, а затем на Кубань и Кавказ.

     Участники эвакуации скота и техники из еврейских колхозов вспоминали.

     Пасик Татьяна (Туба) Иосифовна (1924-2013): "5 августа 1941 г. мой отец Коршов Иосиф Давидович, мать Клара Исааковна и я простились с родственниками и друзьями и вышли из Ефингара. С нами было примерно 20 погонщиков и доярок. Мы должны были перегнать стадо в 200 голов к Днепру, переправить через реку и сдать его районному уполномоченному. В эти тяжелые дни никто не обратил внимания на то, что среди погонщиков не было ни одного еврея. В основном это были немцы из нашей колонии. Почему нам дали такое сопровождение не могу понять по сегодняшний день. Может потому, что ферма находилась в немецкой части колонии и там преимущественно работали немцы. Может, потому что евреи-мужчины находились на фронте, а немцев не мобилизовывали. Может, были другие причины, о которых я не знаю. Но ясно одно, что была упущена возможность спасения еще некоторого количества еврейских семей. Путь наш, несмотря на относительно небольшое расстояние до Днепра, был долог. По дорогам шли беженцы вперемежку с отступающими воинскими частями. Люди, техника, телеги, скот медленно двигались на восток. Немецкая авиация бомбила и обстреливала дороги из пулеметов. Обезумевшие животные разбегались. Требовались большие усилия, чтобы собрать распуганных коров и идти дальше. Иногда удавалось послушать радио. Передавали плохие новости: о сдаче городов и населенных пунктов. Настроение у всех было тревожным. С каждым днем погонщиков становилось все меньше. Они бросали стадо и возвращались домой. Наш ветеринар Яхник говорил отцу: "Посмотри вокруг. Война проиграна. Надо все бросить и возвращаться". На следующий день исчез и Яхник (после войны он был осужден за пособничество оккупантам на 10 лет). По дороге встречали наших соседей - новополтавских и добринских евреев. Они возвращались домой, потеряв надежду переправиться через Днепр. Мы продолжали двигаться к Днепру и наконец прибыли к переправе у Берислава. Отец бросился искать районное начальство. В это время исчезли последние погонщики. Отцу повезло, он нашел ответственных за эвакуацию районного скота Исаева и Матвеева. Стали ждать очереди на переправу. Паника усиливалась. Говорили, что вот-вот откроют шлюзы и все затопят. После долгого ожидания пришла наша очередь. Переправлялись на пароме, лодках и вплавь. Потом опять возвращались и переправляли следующую партию. Наконец переправили все стадо. Только теперь отец получил справку о сдаче скота и мы были свободны". [37]

     Зиновий Петрович Бекман: "Вскоре пришел приказ Комитета Обороны об обязательной эвакуации колхозного скота. В нашем колхозе "Войо Нова" эта задача была поручена семьям, состоящим к тому времени в основном из женщин и детей. Мой дедушка в свои 64 года был еще достаточно крепким кряжистым мужчиной, поэтому уход за лошадьми, сбруей и средствами передвижения легли на его плечи... В конце сентября 1941 г. ранним осенним утром необычный обоз, за которым следовали стадо коров, отара овец и небольшой табун лошадей, покидали родное село. Прошло много лет, но я отчетливо помню понурые лица провожающих односельчан, их слезы и горькие рыдания отъезжающих... Лошадьми, запряженными в подводы, управляли женщины и подростки. На подводах ехали дети, старики и попеременно погонщики скота. Пункт следования - г. Керчь. Расстояние около 300 км. Двигаться можно было только проселочными дорогами, чтобы организовывать выпас скота и водопой. На привалах доярки доили коров. Часть молока шла на питание, остальное сдавали колхозам. С каждым днем ночи становились более прохладными, дожди сковывали движение. Погонщики скота от усталости валились с ног". [38]

     Любовь Матвеевна Тищенко: "Мне тогда было 16 лет. Мой отец Мотя Лейбович Шпицнабель был трактористом. Ему было поручено эвакуировать трактора. Семья состояла из четырех человек: отца, матери, сестры Аси и меня. Мы отправились на восток, на Донецк. Отцу разрешили взять с собой семью, которую он вез в прицепном вагончике... По дороге немец-водитель одного из тракторов был убит. Технику нельзя было оставлять, поэтому мой отец вел два трактора по очереди. Сначала трактор ЧТЗ, а затем возвращался к своему "Универсалу". Это очень утомляло его и создавало задержку в пути. Поэтому часть дороги я сама вела "Универсал". Этой картине очень удивлялись солдаты, двигавшиеся на фронт по дороге на встречу нам. Еще до войны я интересовалась работой отца и поэтому немного знала трактор". [39]

     Мистецкий Лев Фриделевич: "На восток мы шли через Днепропетровск, обходными путями. Идти было непросто – это ж скот, ему надо пастись, а у нас с собой не было никаких кормов. А еще нас по дороге бомбили и обстреливали немецкие самолеты. На дорогах было много беженцев, поэтому часто кого-то убивало или ранило. Я видел, как бомбы попадали прямо в возы... В Днепропетровске перешли мост через Днепр. Помню, что во время переправы немецкие самолеты стреляли по мосту из пулеметов. Гнали стадо километров триста. Когда надо было что-то кушать, то продавали корову – 50 рублей корова стоила. Иногда резали какого-нибудь теленка, варили мясо... Так дошли аж до Донбасса. В Енакиево к нам подходит какой-то начальник с мясокомбината, Смоляк показывает ему свое удостоверение, документы на скот. Какие там документы?! Отдали им скот, сколько-то штук не хватало, а никто даже не спрашивал". [40]

     Семен Верновский: "К концу лета 1941 г., когда немцы перекрыли Перекоп, выбраться из Крыма можно было только через Керченский пролив. Немцы наступали. И в сентябре 1941 г. было принято решение, что колхозники колхоза "Ленин вег" (Путь Ленина) должны оставить свои хозяйства и двигаться в Керчь. На несколько семей давали пароконную телегу, на которую можно было положить несколько узлов с самым необходимым, включая продукты питания. Кроме того, было указано свыше забрать с собой весь колхозный скот и гнать его на Керчь. И где-то в середине сентября обоз, погоняемый в основном пацанами (мне было 13 лет), двинулся на Керчь. На четвертый день пути хлынул холодный осенний степной дождь, ставший причиной очень тяжелых для беженцев последствий. Одна телега с двумя многодетными семьями повернула назад в деревню в свои дома, где они и были зверски убиты немцами... А наш обоз со скотом и беженцами, похоронив по пути четырех человек, через две недели прибыл в Керчь. Через Керченский пролив нас переправили на Таманский берег... Мы добрались до большой станицы Рождественская. Вот в этой станице нас и поселили, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Мы, колхозники, сразу включились в полевые работы... Летом 1942 г. фашистские войска прорвались вглубь Северного Кавказа... Мы оставляли наше пристанище, проклиная фашистов и чувствуя, как дамоклов меч вновь нависает над нашими головами. И опять беженство, и вновь (как это уже было) – пароконная бричка на несколько семей, и опять гоним скот, но теперь уже по Кавказской земле. Путь на Махачкалу". [41]

     Трудности эвакуации скота и техники были огромные, однако следует отметить, что масштабная их эвакуация безусловно положительно сказалась на эвакуации евреев-колхозников, так как позволила евреям, сопровождавшим скот и технику, покинуть угрожаемые территории. Между тем со скотом и техникой могло уйти большее количество евреев-колхозников, если бы этому в большей степени способствовало руководство еврейских колхозов.

     В отличие от скота и техники эвакуации крестьянского населения уделялось мало внимания. Крестьяне не относились к той категории населения, которая подлежала первоочередной эвакуации. Поэтому, за редким исключением, их эвакуация фактически не проводилась. Нееврейские крестьяне вообще не проявляли желания уезжать, бросать свое хозяйство, скот. Более того, они иногда противодействовали претворению в жизнь сталинского приказа о применении тактики "выжженной земли": не давали уничтожать колхозное имущество, помещения, продовольствие и т.п. [42] С приближением немцев подавляющее число колхозов было разгромлено, а зерно, свиней, мелкий скот и птицу разобрали крестьяне. Заводилами всех этих разгромов чаще были женщины. Местная власть была бессильна прекратить произвол. [43]

     В условиях усиливавшегося хаоса евреи-крестьяне, решившие не оставаться на оккупированной территории, могли надеяться только на свои еврейские колхозы и собственные силы. Однако на их пути было много препятствий. Главным из них было необходимость разрешения на эвакуацию.

     Власти, опасаясь распространения паники и неразберихи, пресекали самовольную эвакуацию населения. Гражданам запрещалось покидать места работы и жительства без разрешения. Документом, удостоверяющим полученное разрешение, служило эвакуационное удостоверение (эвакуационный лист, эвакуационный билет), выдаваемое на одну семью. Специальных бланков часто не было, и эвакуационное удостоверение писалось на простом тетрадном листе, подписывалось председателем сельсовета и заверялось печатью. [44] Без эвакуационного удостоверения было невозможно получить продовольственную и иную помощь в дороге и прописаться по новому месту жительства. Когда простые колхозники, чувствуя приближающуюся опасность, обращались к местным властям за разрешением на эвакуацию, то в ответ их обвиняли в создании паники. А за распространение паники можно было попасть в разряд прямых пособников врага со всеми вытекающими в условиях военного времени последствиями. Эвакуация без разрешения рассматривалась властями как дезертирство с трудового фронта, за что предусматривалась уголовная ответственность. Поэтому большинство потенциальных беженцев дисциплинированно ждало официального разрешения на выезд из прифронтовой полосы. Но как правило власти, в отличие от скота и техники, не спешили с массовой эвакуацией населения, а разрешали в первую очередь лишь "частичную эвакуацию", касавшуюся семей партактива и работников НКВД.

     В одном из воспоминаний рассказывается: "Семьи членов партии исчезли ночью, даже не предупредив самых близких родственников. Очевидно, таков был приказ сверху. Соседи, проснувшись, обнаружили, что хаты этих людей стоят пустые... А оставшимся жителям власти не только ничем не помогли, а долгое время не разрешали выехать, чтобы "не поднимать панику среди местного населения". Получили мы разрешение на выезд совершенно случайно: машина с районным начальством застряла, проезжая нашу деревню, и наши сельчане отказались вытаскивать ее из грязи до тех пор, пока не получат разрешение на выезд". [45]

     Для борьбы с дезертирами и распространением паники в прифронтовых районах военное командование устанавливало заградительные посты не только на основных путях движения, но и на второстепенных дорогах. Эти посты порой силой заворачивали домой беженцев, что, естественно, уменьшало их шансы на спасение.

     Вот как происходила эвакуация из Новожитомира Сталиндорфского района: "Через деревню двинулись бесконечным потоком отступающие войска – без оружия, без командиров. Жара была свыше 30 градусов. Солдаты скапливались у колодца, пили, набирали воду и шли дальше к Днепру. Разрешений на эвакуацию военные власти не давали. Через Днепр – всего один мост. Он должен был пропускать только военных. Готовые к эвакуации люди ждали разрешение. Однажды ночью попытались без разрешения уехать на телегах с лошадьми. Военные стреляли в воздух, чтоб остановить колонну и вернуть обратно в деревню. Время шло... В какой-то момент военные исчезли. Тронулись в путь. Через 50-60 км от деревни нас уже обогнали немецкие войска". [46]

     Леонид Гольдин описывает бегство из поселка Новый Кременчуг Днепропетровской области: "Заканчивался июль, и немцы были уже близко. Люди заволновались, хотели уезжать, но Христофоровский сельсовет, в состав которого входил Новый Кременчуг, не давал разрешение на эвакуацию. Начальство требовало прекратить панику и убирать урожай. Но вот наступило 8 августа. Пронесся слух, что фронт уже возле Казанки, это в 60 км от нас. В этот день в поселок вошла воинская часть. Военные расположились в школе, вскрыли магазин, забрали водку и вино, напились, бродили по поселку и пугали людей. Тут уж наши колхозники не выдержали, бросились в конюшню и запрягли лошадей. Начали грузить подводы и уезжать... За селом нас встретил подвыпивший часовой с винтовкой наперевес и не разрешил нам ехать дальше. Мы вернулись и провели тревожную ночь в поселке. Были слышны выстрелы и пьяные песни. К утру солдаты наконец угомонились и уснули. А мы чуть свет выехали". [47]

     Часто власти разрешение на эвакуацию давали слишком поздно или вовсе не давали, что обернулось трагедией для многих евреев-колхозников. Так, например, было в колониях Нововитебске и Каменке. Об этом вспоминал один из участников тех событий: "...едем домой из Днепропетровска в к. Каменка Сталиндорфского района. Добрались туда 11 августа. По дороге узнаем, что жители Сталиндорфа и начальство района выехали еще 8 августа... Приходим в к. Нововитебск. Там еще все на местах. Приходим в Каменку - то же самое. Возле каждого дома - подвода, запряженная лошадьми и нагруженная отобранными необходимыми в дороге вещами. Бегу в сельсовет. "Почему не уезжаете?" - спрашиваю у председателя сельсовета. "Жду распоряжения",- отвечает он. "От кого? Ведь в Сталиндорфе уже никого нет, кругом все горит - немцы приближаются!" Выезжаем только 14 августа, но было уже поздно..." [48]

     Ситуацию в селе Лысая Гора Одесской (теперь Николаевской) области очевидец описывает так: "Фронт, приближался. Семьи партийцев, а так же евреи, стали собираться в дорогу. Сельсовет объявил порядок и очередность эвакуации. Запрещался выезд без разрешения т.е. без эвакуационных листов, а паникеров было обещано немедленно арестовывать. Для борьбы с паникерами и шпионами создали отряд из оставшихся пожарников и охотников, вооруженных охотничьими ружьями. Отряд перекрыл все дороги и никого не выпускали без эвакуационных листов, которых оказалось так мало, что всем не хватило, евреи сутками дежурили у сельсовета в ожидании эвакуационных документов. Немцы приближались. Красноармейцы покинули село. Председатель сельсовета с семьей бежал на пожарной машине, забрав с собой все незадолго до этого полученные им эвакуационные листы. В селе среди евреев началась паника: что делать, куда бежать. В Лысой Горе не осталось никакого транспорта: лошади, машины, трактора, были мобилизованы для армии, а отступающие части забрали подводы..." [49]

     В этих чрезвычайно сложных условиях нашлись руководители еврейских колхозов, взявшие ответственность на себя, и, не дожидаясь указаний свыше, сумели организовать эвакуацию. Благодаря их смелости прозорливости и организаторским способностям были спасены тысячи евреев-колхозников.

     Успешно эвакуация была проведена в Новоковно, одном из лучших сел Сталиндорфского района. Председатель местного колхоза-миллионера "Ротармеер" (Красноармеец, идиш) Ф.И. Каршенбаум, не дожидаясь указания районного начальства, поднял своих колхозников, успел вместе с ними перебраться через Днепр и спас большинство своих земляков. [50] На высоте оказался в сентябре 1941 г. председатель новозлатопольского колхоза Лейб Йорш. Указаний сверху об эвакуации не поступало. Председатель взял ответственность на себя. Колхозникам раздали лошадей, повозки, и погрузив самые необходимые вещи, люди отправились в неизвестный и полный опасностей путь, да еще при этом гнали колхозный скот, чтобы он не достался фашистам. [51] Настойчиво и энергично действовал председатель нагартавского колхоза КИМ Г.Я. Бибе. Преодолев многочисленные трудности, он привел своих колхозников в Ростовскую область, в колхоз им. Буденного вблизи Сальска. Там эвакуированные сразу же приступили к полевым работам. Скот был сдан в колхоз. По рекомендации райкома партии Бибе стал председателем колхоза им. Буденного. Когда немцы летом 1942 г. подошли и к Сальску, нагартавцам пришлось срочно эвакуироваться дальше. [52] Эвакуировавшиеся жители Нагартава работали в колхозах Сталинградской и Оренбургской областей, в Казахстане и Средней Азии. [53]

     Кроме организованно эвакуированных с колхозами были и просто беженцы, двинувшиеся на восток самостоятельно. Для них первым условием бегства была возможность воспользоваться транспортным средством.

     Наиболее эффективным транспортом, учитывая большие расстояния, был поезд. Однако колонии и поселения находились вдали от крупных железнодорожных узлов, поэтому воспользовалась этим видом транспорта лишь незначительная часть населения. Группа евреев из колонии Сладководной Новозлатопольского района до железнодорожной станции Магедово ехала на подводах. "По дороге украинцы успели у кое-кого силой забрать лошадей. А чтобы сесть в вагон, пришлось подкупить начальника станции продуктами и нашими теперь уже не нужными лошадками". [54]

     Подавляющая часть евреев-колхозников об использовании железнодорожного и автомобильного транспорта могла только мечтать. В лучшем случае крестьяне могли рассчитывать на подводы, телеги и фургоны с лошадьми. В большинстве случаев таким транспортом снабжали беженцев еврейские колхозы. Это подтверждается воспоминаниями. "Моя будущая теща работала в колхозе Херсонской области. Хорошо, колхоз был еврейский, ей на пару еще с одной семьей дали телегу с двумя лошадьми. Так через всю степь с двумя крохотными детьми и третьим (моей женой) во чреве добралась до Волги, потеряв в пути (от дифтерита и отсутствия медицинской помощи) одного ребенка". [55]

     Тем же, кому не удалось заполучить повозку с лошадью, оставался последний шанс - уйти пешком. К сожалению, последним шансом воспользовались немногие. Уходить пешком могли лишь люди молодые, а старые и больные, семьи с маленьким детьми этого сделать не могли.
     Рая Боград, муж и старший сын которой были на фронте, взяв младшего десятилетнего сына и уговорив еще нескольких солдаток с детьми, пешком ушли из колонии Добрая за несколько дней до прихода немцев. Три женщины и шестеро детей день за днем шли по степи на восток, колонну беженцев постоянно атаковали немецкие самолеты. Чудом все остались живы и добрались до Бухары. [56]

     В пути на восток беженцев ждали многочисленные трудности и опасности. Непрерывный людской поток двигался на восток. Дороги были забиты отступавшими советскими войсками и беженцами, техникой и транспортом. Двигаться было трудно и опасно. Вражеские самолеты непрерывно бомбили и обстреливали дороги, чтобы задержать отступающие части Красной армии. При этом немцы не щадили беженцев, их самолеты обстреливали всех, без разбора. Бомбежки и обстрелы приводили к многочисленным жертвам. После налетов вражеской авиации в братских могилах на обочинах дорог хоронили множество погибших. Большинство беженцев страдало от недостатка питания, питьевой воды и лекарств. Гибель в дороге была частым явлением.

     Любая водная преграда, как правило, служила серьезным препятствием на пути беженцев.

     Не смогли преодолеть относительно небольшую водную преграду евреи 16-го участка Калининдорфского района. Они собрали скот, посадили детей и стариков на подводы и отправились в путь до ближайшей железнодорожной станции Снигиревка Николаевской области. Подошли к реке Ингулец, но не смогли преодолеть ее. Посоветовались и решили вернуться в поселок. Что случилось с евреями 16-го участка после возвращения, нетрудно догадаться. [57]

     Наиболее серьезной естественной водной преградой на пути эвакуируемых и беженцев был Днепр, ширина которого в районе Берислава достигала 750 метров. Как правило, мосты через Днепр уже были уничтожены. Оставались переправы. К ним устремились отступающие воинские части и военная техника, тысячи подвод, переполненных беженцами и их скарбом. Переправочных средств не хватало. На переправах так же, как на дорогах и мостах, в первую очередь решались вопросы передислокации воинских частей, а уже потом ими пользовалось гражданское население. Море людей, скота и всевозможного транспорта скопилось у переправ. Образовались многокилометровые пробки. Немецкие самолеты безнаказанно и безжалостно бомбила переправы, скопления войск и мирных граждан. Вой сирен, взрывы бомб, крики раненых и людей, обезумевших от страха, создавали ужасную картину.

     О трудностях и опасностях переправы через Днепр рассказали очевидцы тех событий.

     "... для эвакуации выделили двух лошадей, запряженных в арбу, на которой разместились 10 членов семьи и три раненых красноармейца для отправки на лечение в тыловой госпиталь. Вместе с группой других семей на подводах они приехали к Днепру у с. Михайловки. Берег был заполнен воинскими частями с боевой техникой и тысячами подвод с мирным эвакуирующимся населением. Мизерные переправочные средства, беспрерывные налеты немецкой авиации, бомбившей переправу, и скопления войск даже ночью, при осветительных ракетах, сильно затрудняли переправу. Тем не менее евреям с большим трудом удалось перебраться на левый берег Днепра, поместить раненых красноармейцев в госпиталь и проследовать в Ростовскую область..." [58]

     "Пока получили предписание и собрались, немцы подошли уже близко. Переправлялись через реку Днепр в районе Запорожья. Сначала перегнали скот, а потом поехали подводы с людьми. Успело переправиться 70% людей, а одна подвода застряла... в этот момент мост был взорван, часть людей ушла под воду. Те, кто не успел переправиться, вернулись в село Калиновка (ныне с. Малая Калиновка Солонянского района) Сталиндорфского района, где были расстреляны..." [59]

     Чтобы воспользоваться услугами лодочника или взобраться на какое-либо другое переправочное средство, беженцы отдавали все самое ценное, что удалось взять с собой в дорогу: деньги, ценные вещи, скот и т.д.

     С такими же трудностями и опасностями евреи-колхозники столкнулись в Крыму. Передовые части вермахта к исходу 12 сентября прорвались к Перекопскому перешейку, затем вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке, блокировав Крым с суши. Крым стал "островом" и сражался практически в окружении. Оккупация Крыма стала абсолютной реальностью. Эвакуация с моря из крымских портов затруднялась из-за того, что число пароходов было крайне мизерным. Связь с "большой землей", практически осуществлялась только через Керченский пролив. В Керчи у переправы столпились тысячи людей. Царил беспорядок. Переправу круглосуточно бомбили фашисты. Переправочных средств не хватало. Люди пытались использовать любое плавучее средство. Некоторые смельчаки пытались переправиться на восточный берег на автомобильных покрышках и просто вплавь. Не всем однако это удалось. Сильное течение уносило в море.

     Переправившиеся оставили о керченской переправе следующие воспоминания.

     "...в конце октября мы прибыли в Керчь, где предстояло вместе со скотом переправиться через Керченский пролив на Таманский полуостров. Отчетливо помню, как нас погрузили на огромные баржи: людей, подводы с лошадьми и скот. Караван барж буксировал один катер. Предстояло преодолеть многокилометровый пролив... Когда до берега оставалось, возможно, менее километра, на военных и буксирных катерах вдруг истошно завыли сирены. В небе появились самолеты, на крыльях которых я впервые увидел свастику. В одно мгновенье дедушка, падая на палубу, увлек меня за собой и накрыл своим телом. Вой сирен смешался со зловещим свистом падающих бомб и рокотом вражеских самолетов, слышны были залпы зениток. Несколько раз резко качнуло баржу, всех окатило прохладной соленой водой. Странно, но, как по команде, завыли коровы, заржали лошади и заблеяли овцы. Несколько овец взрывной волной выбросило за борт баржи, а остальные, подчиняясь стадному инстинкту, начали сами выпрыгивать в море, и в итоге их осталось менее половины..." [60]

     "Остановился обоз на окраине Керчи. Город был заполнен военными и беженцами. Копали противотанковые рвы, на некоторых улицах появились баррикады. На железнодорожных путях стояли десятки паровозов. На дорогах затихли сотни тракторов. Майфельдские скотогоны были не одни: рядом расположились такие же печальные обозы из других еврейских деревень степного Крыма. Тоже на ветхих мажарах, на измученных волах, с женщинами и стариками, с детьми, уже успевшими осиротеть. Переправа была неожиданной. Никто только не знал, что делать, куда податься. Наконец всех погрузили на баржу и ночью переправили на Кубань. Людей было не узнать: старики заросли, женщины сразу постарели, дети притихли. А стадо сразу потеряло товарный вид. Встречные казачки, глядя на голодное стадо, тихо приговаривали: "Бидна скотына"... Да, бидна скотына, а люди?" [61]

     Значительному числу евреев-колхозников, отправившихся в дорогу на Восток, уйти от наступающего врага не далось. Эвакуация из ряда еврейских колоний и поселений производилась с большим опозданием. Враг был близок настолько, что зачастую эвакуация шла буквально под огнем. Люди не могли далеко уйти из-за стремительного наступления немецкой армии. Передовые немецкие части перехватывали колонны бегущих на восток советских беженцев. Дороги преграждали немецкие десанты. Загруженность дорог и отсутствие достаточных количества переправочных средств затрудняло, а порой делало невозможным отрыв от быстро наступающих немецких частей. Попавшие в такую ситуацию беженцы возвращались домой по собственной инициативе либо были настигнуты в пути немецкими воинскими частями, которые, как правило, отправляли их назад к покинутому месту жительства.

     Нередки были случаи, когда настигшие евреев передовые части вермахта творили расправу на месте. Так, в районе села Чумаки Томаковского района Днепропетровской области немцы перехватили обоз. Евреи-колхозники были опознаны и расстреляны. Большей частью погибших были члены колхоза "Фрайлебен" Сталиндорфского района, которые 15 августа 1941 г. с отходом частей Красной армии покинули свой поселок и эвакуировались в направлении г. Запорожья. [62] Были и другие обозы с похожей судьбой.

     Среди тех, кто вернулся, оказались колхозники колхоза им. Кирова из Нагартава. Кировцы в организованном порядке добрались к месту переправы недалеко от села Качкаровка Бериславского района, где когда-то действовал паром, но оказалось, что в первые же дни войны паром был разбит. Пришлось расположиться табором в пяти км от Берислава. Председатель колхоза Лейб Иосифович Барендорф и завхоз Зяма Рускол поехали со скотом на переправу в сторону Херсона на разведку в поисках пригодных переправочных средств. Простояв под Бериславом под палящим солнцем трое суток, потеряв руководителя и лишившись надежды на благополучный исход, люди были в панике. В лидеры выдвинулись пессимистически настроенные колхозники Мося Берхман, Яков Пульсон, Нисон Воскин и другие. Они не только не мобилизовывали людей, в основном женщин, а наоборот, подавляли их надежды. "Чего вы боитесь?- говорили лидеры,- Мы ведь ни активисты, ни коммунисты, нам нечего бояться". Колеблющиеся, а их на тот момент было большинство, послушались и вернулись в Нагартав. Так была допущена самая роковая ошибка. [63] Но, некоторые колхозники не пошли с возвращающимися и, в конечном счете, самостоятельно перебрались на левый берег. Если бы возвращающиеся знали, что их ждет, то сделали бы все возможное и невозможное, вплоть до того, что бросились переплывать на досках, на бочках, а то и вплавь через Днепр. Не пришла, однако, к ним такая решимость. Не помогли даже немецкие листовки, сбрасываемые с самолетов, обещавшие им хорошую жизнь, но "без коммунистов и жидов". К сожалению, к антисемитской риторике они привыкли. [64]

     Бежавшая из Нагартава семья Ривы Кальман добрались до Днепра благополучно. Однако переправиться оказалось очень трудно. На правом берегу скопилась масса отступающих воинских частей и эвакуировавшихся. Ночью Днепр все время освещался немецкими ракетами. Переправы подвергались постоянной бомбежке немецкими самолетами. Многие переправочные средства были потоплены. Они решили ехать в Берислав, где были знакомые, которые могли помочь переправиться. Однако нужных людей они не нашли. Переправиться было уже невозможно. Пришлось возвращаться. В Нагартав они не вернулись, а поехали в Штерндорф, где жила Ривина родная сестра. [65]

     Вынуждены были вернуться домой и евреи-беженцы из Каменки Сталиндорфского района. Когда им разрешили выезд, было уже поздно. Все дороги были плотно забиты отступающими войсками и военной техникой. Груженные домашними вещами, детьми и пожилыми людьми, подводы направились в сторону станции Лошкаревка, а затем на село Никольское Солонянского района. Но военный регулировщик их не пропустил, мотивируя тем, что переправа перегружена и направил всю колонну на г. Запорожье. Не доезжая Запорожья, сделали остановку в селе Хортица. Ночью немцы сбросили десант и всем пришлось возвращаться домой. В этот период наступающая германская армия никого не трогала. [66]

     Перехваченными оказались евреи Затишья, которые на 20 возах покинули село и ушли на восток в сторону Таганрога. Но наступление немцев было быстрее беженцев. Поэтому перед Таганрогом беженцев нагнал немецкий передовой пехотный полк и им приказали повернуть назад и возвратиться в свое село. [67]

     Не всем удалось преодолеть Керченский пролив. "Немцы приближались, оставаться было никак нельзя - колхоз-то был еврейским. И потянулись телеги со скарбом и домашней скотиной в Керчь. Оттуда надеялись перебраться дальше. Но куда там! На Керченской переправе в первую очередь переправляли военных. Пришлось всем остаться в Керчи, благо там жила двоюродная сестра матери с тремя маленькими детьми. Она и приютила беженцев. А 14 ноября город заняли немцы". [68]

     Обозы повозок и арб вернулись в свои колонии и поселения, люди - в свои дома. Стали, также прибывать военнослужащие из разбитых окруженных и рассеянных частей Красной армии. Многие из вернувшихся не представляли себе, что их ждет под властью оккупантов.
     Кроме евреев – коренных жителей, к приходу оккупантов в колониях и поселениях оказались не сумевшие уйти их родственники, а также беженцы из соседних городов и областей.

     Те, кому удалось переправиться через Днепр и Керченский пролив, в большинстве случаев спасли свои жизни. Многие воспользовались железнодорожным транспортом. Но были и такие, которые продолжали движение на восток на тех же телегах.

     Но были и исключения. Это касалось прежде всего тех, кто в результате эвакуации 1941 г. оказался на Северном Кавказе. Стабилизация фронта на юге страны в конце декабря 1941 г. способствовало формированию ошибочного мнения, что Северный Кавказ не будет захвачен врагом. Сюда эвакуировалась значительная часть еврейского населения Советского Союза, в том числе евреи-колхозники. Однако стремительное наступление немцев на юге летом 1942 г. не позволило многим евреям уйти из Северного Кавказа в Среднюю Азию или в Закавказье. Среди них оказались колхозники старой еврейской колонии Надежная Новозлатопольского района Запорожской области. Они прибыли на хутор Балабановка Мальчевского района Ростовской области в начале декабря 1941 г. и работали в местном колхозе. Когда немцы подходили к Балабановке, евреи попытались еще раз эвакуироваться вглубь страны, но на пути попали в окружение немецких войск, и им было приказано вернуться. 31 июля 1942 г. в балке, недалеко от хутора, были расстреляны 101 еврей из Надежной. [69] Такая же судьба была уготована на Северном Кавказе части евреев-колхозников, эвакуировавшихся из Крыма. [70]

4. Оккупация еврейских колоний и поселений. Первые дни. Подготовка к тотальному уничтожению.

     Первой, 7 августа 1941 г., на Юге Украины была оккупирована еврейская колония Бердиново (Бердыново) Одесской области. Днем позже - еврейские колонии Сагайдак, Громоклей и Израилевка, входившие в состав Кировоградской области. Затем были захвачены еврейские поселения Николаевской и Днепропетровской областей. В течение 14-20 августа был полностью оккупирован Сталиндорфский район Днепропетровской области. 18-28 августа гитлеровские оккупанты захватили Калининдорфский район Николаевской области. В течение пяти дней, с 5 по 9 октября 1941 г., немецкие войска оккупировали весь Новозлатопольский район Запорожской области. Последними 11 октября 1941 г. были оккупированы самые восточные еврейские колонии Украины Затишье и Хлебодаровка. 29 октября был оккупирован Лариндорфский, а 30 октября Фрайдорфский район Крымской АССР. 8 ноября было захвачено последнее еврейское поселение Крыма Ротенфельд, расположенное на Керченском полуострове. Таким образом, к началу ноября 1941 г. были оккупированы все пять бывших еврейских районов Советского Союза и все отдельные еврейские сельскохозяйственные поселения Юга Украины и Крыма.

     Фашистские захватчики были поражены, обнаружив евреев, обрабатывающих землю. Это совсем не соответствовало образу советского еврея, которого нацистская пропаганда рисовала как представителя правящей прослойки, а не как простого земледельца. В рапорте айнзацгруппы от 12 ноября 1941 г. упомянуто это уникальное явление – еврейские крестьяне – и предпринята попытка объяснить, приспособить его к нацистскому образу советского еврея: "Как исключительное явление нужно отметить наличие еврейских колхозов. В районе между Кривым Рогом и Днепропетровском находится немало еврейских колхозов, в которых не только директора, но и простые земледельцы тоже евреи. Насколько можно судить, здесь имеет место наличие евреев с низким уровнем интеллекта, и политическое руководство считает их неподходящими для более высоких должностей, поэтому они "сосланы" на работу в сельском хозяйстве". [71] Однако принадлежность к крестьянству не спасло евреев-колхозников от нацистских извергов.

     К началу войны в еврейских колониях и поселениях было уже значительным нееврейское население. Кроме евреев, в них проживали украинцы, русские, татары (в Крыму) и этнические немцы (фольксдойче) - потомки немецких колонистов.
     Украинцы и русские стали селиться в еврейских колониях и поселениях в 1920-1930-х гг.
     Этнические немцы поселились в России в XVIII–XIX веках и зарекомендовали себя прекрасными сельскими хозяевами. "Дополнительными правилами о поселении евреев на казенных землях и об управлении колониями", утвержденными 5 марта 1847 г. императором Николаем I, было признано необходимым привлекать в еврейские колонии различными льготами образцовых немецких колонистов для примера хозяйствования. Ставилась задача о поселении одной немецкой семьи на 10 еврейских дворов в каждую еврейскую колонию. [72] В большинстве еврейских сельскохозяйственных колониях появились немцы-колонисты. В результате совместного проживания евреи получили возможность перенять немецкий опыт хозяйствования на земле. Примерно 90 лет в еврейских колониях евреи проживали совместно с немцами-колонистами.
     С началом войны советское руководство рассматривало советских немцев как потенциальных союзников противника. Поэтому советские власти приступили к их массовой депортации в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Немцы были практически полностью депортированы из Крыма, тогда как на юге Украины из-за быстрого продвижения вермахта большое их количество избежало депортации и, оказавшись на оккупированной территории, стали опорой оккупационного режима, в том числе при уничтожении еврейского населения.

     Значительная часть сельских соседей евреев приветствовала германские войска как освободителей от коммунистического режима, ведь до оккупации немецкие пропагандисты обещали самому обездоленному и обиженному советской властью сословию ликвидировать колхозы, вернуть крестьянам единоличные хозяйства, освободить от налогов и репрессий. Просоветски настроенная часть населения либо эвакуировалась, либо вынуждена была молчать и маскироваться. Основной тон в настроении населения задавали недовольные и как-либо обиженные советской властью элементы (раскулаченные, судимые, пострадавшие от сталинских репрессий и т. д.). После прихода оккупантов, значительная часть из них вернулась из мест ссылки и тюрем на места прежнего проживания. Они имели свои, собственные "счета" ко всем без исключения сторонникам советской власти. Эти люди приветливо встретили немцев и стали надежной "пятой колонной" нацистского "нового порядка". Эти откровенные мерзавцы и подонки с исступленным рвением выполняли самую черную и грязную работу, чтобы выслужиться перед оккупантами. Их зверства по отношению к "своим" удивляли даже эсэсовцев зондеркоманд. [73]

     Антисемитские настроения были распространены среди значительной части крестьянства. Начавшаяся в середине 1920-х гг. кампания по переселению евреев и приобщению их к сельскохозяйственному труду, повсеместно циркулировавшие слухи, что евреям выделяют лучшие земли в Крыму (на самом деле - солончаковые) и на Юге Украины, лишь усиливали зависть и антисемитизм в крестьянской среде.

     С начала оккупации нацистские агитаторы и их пособники активно использовали тему еврейского землеустройства. Оккупанты распространяли пропаганду, будто бы в сельской местности Юга Украины и Крыма местное население изгонялось с насиженных мест и вселяли туда евреев, которые были неспособны к земледельческому труду, самые плодородные земли перешли в руки евреев, на этих землях евреи планировали создание своих республик, противостояние намерениям евреев, поддерживаемых большевистской властью, послужило причиной массовых репрессий против местной элиты, а позже – и всего народа. Оккупанты выпускали и распространяли множество воззваний, листовок, плакатов, брошюр и периодических изданий, в которых во всех бедах обвинялись жидобольшевики. Основная задача этой политики заключалась в том, чтобы доказать: у немцев, русских, украинцев, татар и др. есть общий враг – евреи. Они изображались как отвратительные опустившиеся люди, не заслуживающие жалости и снисхождения. [74]

     Оккупанты привлекли к сотрудничеству часть крестьянства, в том числе и антисемитизмом. Моральное давление подкреплялось запугиванием. За любую помощь евреям оккупанты грозили жестоким наказанием. За содействие властям в антиеврейских акциях нацисты обещали солидное вознаграждение. Эти меры отчуждали евреев от остального населения и ставили их вне закона.

     Многие соседи евреев стали всячески проявлять к ним свое негативное отношение. Антисемиты всех мастей, почуяв безнаказанность своих действий, "как тараканы полезли из всех щелей". Еще до установления новой власти местное население начало растаскивать имущество, оставленное в своих домах и хозяйственных постройках эвакуированными или бежавшими евреями. Последовали оскорбления и угрозы скорой расправы над ними. Для евреев наступило время тревожного ожидания.

     Оккупанты понимали и открыто признавали, что без помощи местного населения было практически невозможно установить "новый порядок" на оккупированных землях. Поэтому переход от советской власти к оккупационной повсеместно проходил быстро. В еврейских колониях и поселениях, как и в других местах, в первые же дни оккупации были созданы сельские управы. Управы состояли из представителей нееврейского населения. Во главе управы стоял староста. Его обычно назначали из местных жителей. Староста, как правило, был политически благонадежен и предан новому режиму. Он прямо и полностью был подчинен вышестоящим районным оккупационным властям и являлся их послушным орудием. Сельский староста помогал немцам вести борьбу с антигерманскими элементами, к числу которых в первую очередь причислялись евреи, нес особую ответственность за своевременную уборку урожая и его сохранность. Староста являлся полным хозяином в своем селе, регулируя практически все стороны жизни населения. Сельский староста обычно имел в подчинении заместителя, писаря и полицейских, называемых в народе полицаями. Предателями, сотрудничавшими с врагами во время оккупации, как правило, становились идейные противники советской власти, пострадавшие от нее в советские годы, националисты, антисемиты и желавшие обеспечить себе безбедное существование в условиях жесточайшего оккупационного режима. Немалое содействие управе и полиции оказывали добровольные помощники из числа сельских жителей. Все эти люди строили свои планы на перспективе победы фашистской Германии, в этом они не сомневались.

     За наступающей вглубь СССР немецкой армией двигались специально созданные четыре айнзацгруппы СС, основной задачей которых было уничтожение еврейского населения оккупированных территорий. Айнзацгруппа "D", должна были уничтожить евреев Юга Украины и Крыма. Каждая айнзацгруппа насчитывала в среднем примерно 750 человек начальствующего и рядового состава. Она делилась на айнзацкоманды (нем. Einsatzkommando) и зондеркоманды (Sonderkommando). [75] Оккупационные власти не могли приступить к мгновенному (без промедления) уничтожению еврейского населения. Основной причиной задержки в "работе" специальных подразделений карателей была относительно небольшая их численность по сравнению с размерами оккупированных территорий и численностью оставшихся там евреев.
     Вынужденную небольшую задержку уничтожения еврейского населения оккупационные власти эффективно использовали. Уже в первые дни оккупации они приступили к подготовке уничтожения евреев. Именно на старост и полицаев оккупанты возложили ответственность за подготовку к уничтожению евреев в сельской местности.
     Темпы уничтожения еврейского крестьянского населения не были единообразными. В большинстве районов Юга Украины и Крыма каратели планировали относительно быстро решить "еврейский вопрос", поэтому создание гетто там не предусматривалось. Как правило, еврейские колонии и поселения не обносились колючей проволокой, их не охраняли, в них не создавались юденраты, евреи оставались в своих домах, где проживали вместе с семьями. В Днепропетровской области планировалось активное и относительно длительное использование евреев-колхозников на принудительных работах, здесь создавались гетто и трудовые лагеря.

     Первым мероприятием оккупационных властей была регистрация населения с целью определения количества евреев. Сведения о размере еврейской общины были необходимы для подготовки акции по уничтожению – чтобы рассчитать материально-технические ресурсы и личный состав для проведения экзекуций.
     Вслед за регистрацией следовало введение ряда дискриминационных мер против евреев. Их принудили носить специальные опознавательные знаки (белые или желтые нашивки в форме шестиконечной звезды, квадрата или круга и т.п.), с тем, чтобы они отличались от остального населения. В ряде еврейских поселениях специально отмечались дома евреев. На дверях домов рисовались опознавательные знаки: шестиконечные звезды, желтые таблички и т.д.
     С первых дней оккупации евреи были значительно ограничены в передвижении. В первую очередь им было запрещено покидать населенные пункты, в которых они проживали.
     Следующим этапом ограничений евреев в правах стало введение комендантского часа.
     С самого начала у евреев отбирали продукты, скот, птицу и имущество.

     В это же время оккупанты организовывали расстрелы евреев-активистов, направленные на ликвидацию потенциальных организаторов сопротивления оккупантам, на устрашение для подавления воли евреев к сопротивлению и установлению жесткой дисциплины. Первоочередному уничтожению подлежали евреи - партийные работники, государственные служащие и активисты.

     Самый массовый расстрел активистов произошел в колонии Ингулец. Через 12 дней после ее оккупации, 28 августа 1941 г., у соседнего села Латовка прилюдно были расстреляны около 50 евреев-активистов Ингульца. [76]

     Колхозы, вопреки ожиданиям большей части крестьян, немцы не ликвидировали. Колхозы, совхозы и МТС оккупанты сохранили под своим контролем, считая их наиболее удобной формой управления и ограбления местного населения. Немцы это сразу оценили. Они оставили колхозы, детище аграрной политики Сталина, в таком виде, какими они были до оккупации. В бывших еврейских колхозах вместо еврейских начальников были назначены неевреи. Все трудоспособные евреи ежедневно выходили на работу под зорким присмотром старосты, полицаев и новых колхозных начальников. Последние стремились добиться максимального использования труда евреев-колхозников. Оккупанты и их местные помощники прилагали большие усилия, чтобы обеспечить непрерывность работ и сбор богатого урожая 1941 г.

     Дни безвластия и оккупации с первых дней и вплоть до акций физического истребления были типичными для всех еврейских колоний и поселений. Евреи испытывали преследования, издевательства, насилие и грабежи.

     Нагартав. Воспоминания П.Л. Клящицкого: "Когда наши ушли, а немцы еще не пришли, разбушевались у нас в Березнеговатом некоторые хулиганствующие элементы, стали обижать евреев. Нагартавцы послали депутацию к немецкому коменданту в Снигиревку. Тот пообещал, мол, приедем скоро и наведем порядок. И навели... Брата моего Герша еще до расстрела кто-то убил, стукнув по голове оглоблей. Местные немцы-колонисты вели у нас себя смирно. Не то что в Ефингаре. Там еще в период междувластия привязали раввина к хвосту лошади и тащили его по улице". [77]

     Майфельд (Крым). Воспоминания Михаила Выгона: "Еще до того, как началась акция уничтожения, все еврейские дома были ограблены. До прихода немцев начали растаскивать дома эвакуированных, а после 1 ноября 1941 г. стали грабить всех подряд. Тащили столовую посуду и серебро, скатерти и постельное белье, забирали коров, овец, птицу, запасы муки и корма..." [78]

     Новожитомир. Воспоминания Хаима Шулькина: "В деревне появилась новая власть. Для начала велели всем собраться на школьном дворе. Велели построиться, начали считать сколько нас. Среди нас было много пожилых женщин и очень пожилых стариков. Были женщины, которые не могли понять, что такое строиться. И тут новая власть показала себя. Били трубками и резиновыми шлангами, наполненными дробью и гайками. Били, чтобы убить. Командовали всеми два немца, а остальные были украинцы и русские из военнопленных... Полицейские врывались в дома и забирали все, что еще оставалось. В первую очередь требовали деньги, золото. Это зверье считало, что у евреев - деньги мешками. "Вы должны расплатиться за убийство Иисуса Христа". Все это сопровождалось избиениями всех, кто им попадался на глаза". [79]

     Ингулец. Свидетельство Ивана Германа: "В колонии немцев практически не было. В основном полицаи. Они каждую ночь грабили еврейские семьи, насиловали женщин и девочек. На домах, где жили евреи, нарисовали шестиконечные звезды. Люди были доведены до отчаяния". [80]

     Калининдорфский район. Неизвестный учитель писал к И.Г. Эренбургу, что в их районе прославилась компания из семи человек. Они ездили на 5-й участок еще до полного уничтожения евреев, убивали отдельных лиц и возвращались с узлами одежды и ценностей. [81]

     Крымский колхоз. "Вчера они запрягли в повозку соседей, Якова и его жену Михлю. Гоняли их по всей улице. Вымогали золото. Ох, уж это еврейское золото, во все века оно не дает насильникам покоя. Сегодня утром их тела вынесли из дома. Они повесились, не выдержав издевательств". [82]

     Массовым убийствам мирных жителей предшествовали одиночные расстрелы.

     Старожилы Березоватки (бывшая Израилевка) рассказывали, что полицаи во главе с временно исполняющим обязанности старосты сельской управы Иваном Моном, время от времени устраивали "развлечение" над евреями. По несколько человек их загоняли на еврейское кладбище. Полицаи становились по разные его стороны на каменной стене. Заставляли евреев бегать по кладбищу и стреляли в них.
     Еще об одном случае одиночного расстрела в той же Израилевке сообщил в своих показаниях арестованный бывший полицай этого села: "Осенью 1941 г. я еще не служил в полиции. Как-то, находясь возле своего дома, услышал стрельбу в поле. Глянул туда и увидел группу людей, но кто там был не знаю. Ближе ко мне с горы полз на четвереньках человек. В нем я узнал Ямпольского, инвалида, у которого не было одной ноги. До войны он работал продавцом в селе Березоватка. Через некоторое время от группы людей отделился один человек, в котором я узнал полицая Янковского Григория. Подойдя на расстояние 30-40 метров к ползущему, он застрелил его из винтовки". [83]

     Одним из последних этапов подготовки к уничтожению евреев был выбор места казни, соответственно числу жертв. Крестьянское еврейское население уничтожалось, как правило, на территории, непосредственно прилегающей к месту его проживания. Однако были случаи предварительной доставки евреев для казни в какой-либо, как правило, относительно более крупный населенный пункт. Местом казни служили естественные углубления (овраги, балки и т.д.), отработанные карьеры, противотанковые рвы, оставленные позиции пехоты или артиллерии и вырытые кем-то или самими жертвами братские могилы. Отличительной особенностью расстрелов евреев-колхозников являлось использование кроме перечисленного силосных ям и скотомогильников колхозов, а также заброшенных глубоких степных колодцев, большей частью безводных. Таких колодцев на юге было много. В основном их строили до революции столыпинские хуторяне, а в Крыму - татары. Глубина колодцев достигала иногда более 100 метров. Использование силосных ям, скотомогильников и колодцев избавляло нацистов от рытья ям.

     В силосных ямах были расстреляны евреи Лениндорфского сельсовета Скадовского района [84] и других мест. Скотомогильник глубиной 15 метров и шириной 2,5 метра использовался при расстреле евреев участка 13 Калининдорфского района. [85] Колодцы в качестве могилы расстрелянных евреев широко использовались нацистами в Калинидорфском районе (поселения Эмес (участок 14) и Фрайлебен (участок 3) [86] и др.) и Крыму.

     Уничтожение евреев-колхозников в Крыму часто происходило по следующей схеме. В поселение прибывал автомобиль с отрядом карателей, зачастую в нетрезвом состоянии. Евреев всех возрастов собирали и гнали к ближайшему глубокому колодцу. Там их расстреливали и сбрасывали трупы (детей часто бросали живыми) в колодец. В поселении Перецфельд (ныне с. Зимино Раздольненского района) карательная немецкая группа в составе девяти человек погнала 92-х евреев на хутор Топчарлы в трех км от поселения. Там у безводного колодца их расстреляли. Трупы сбросили в колодец глубиной около 90 метров.
     В поселении Мунус Еврейский (ныне включено в черту с. Серебрянка Серебрянского сельсовета Раздольненского района) карательный отряд, прибывший в деревню, собрал все еврейское население в количестве 104-х человек, расстрелял поголовно всех, трупы были сброшены в бездействующий колодезь. Немецко-фашистские палачи перед расстрелом издевались над женщинами и детьми. Они вырывали детей из рук матерей и живыми бросали в колодезь, а некоторых детей перед этим ударяли головой об землю. Затем расстреливали взрослых и трупы бросали в колодезь. [87]

     Выбор места для уничтожения евреев Бобрового Кута происходил следующим образом. За несколько дней до казни в Бобровый Кут прибыл начальник гестапо Снигиревского района. Он собрал несколько местных полицаев и через переводчика спросил их, где можно расстрелять и зарыть евреев. Один из полицаев показал немцу балку, где это можно сделать. Затем они вернулись, и начальник гестапо сказал, что показанная балка подходящая, но потребуется много работы для захоронения трупов. Тогда тот же полицай предложил посмотреть один пустой колодец в Евгеновской степи. Они вновь поехали на автомобиле смотреть место. Начальник гестапо одобрил его и приказал, чтобы о предстоящем расстреле никто больше не знал. [88]

5. Холокост. Тотальное уничтожение евреев-колхозников

     Уничтожение еврейского сельского населения осуществляли подразделения айнзацгруппы и местные полицаи. Акция уничтожения выполнялась по определенной схеме, которая предусматривала сбор сил, необходимых для ее осуществления, оцепление населенного пункта, дезинформация еврейского населения, сбор евреев в одном месте для взятия их под стражу, доставка евреев под конвоем к месту казни и саму казнь, а также организацию распределения отобранного еврейского имущества между принимавшими непосредственное участие в акции уничтожения, служащими администрации и местными жителями.

     Как правило, количество местных полицаев было недостаточно для реализации акции в кратчайший срок и с требуемыми результатами. Поэтому организаторам акции приходилось привлекать дополнительные силы. Так, для уничтожения евреев Бобрового Кута привлекались карательный отряд из Снигиревки и полицаи соседнего села Евгеновка (все населенные пункты входили в состав Николаевской области в границах 1941 г.). [89] Чтобы не допустить побега евреев перед их сбором для расстрела, производилось оцепление населенного пункта. Всем местным жителям объявляли о запрете выхода из населенного пункта.

     Обман, ложь и дезинформация были постоянными элементами всех акций уничтожения. Чтобы уменьшить нервозность перед казнью и пресечь массовые побеги, жертвы не должны были знать о предстоящей акции, поэтому палачи умело распускали слухи о предстоящем переселении евреев. Слухи подкреплялись последним приказом, в котором говорилось, что евреи должны явиться к месту сбора с документами, деньгами, ценными вещами, едой на несколько суток, теплой одеждой, бельем и пр. Кроме указанного уже переселения, в качестве предлога для сбора часто использовались регистрация еврейского населения и оглашение важного сообщения. Несмотря на тревожную и гнетущую атмосферу, установившуюся в оккупированных еврейских колониях и поселениях, люди до последнего не могли поверить в то, что их могут убить только за то, что они евреи. Поэтому подавляющее большинство поверило слухам и предлогам для сбора и являлось в указанные сроки в назначенное палачами место.

     Так было, например, в Чкаловском сельсовете Новозлатопольского района, где объявили сбор якобы для отъезда в специально организованный отдельный еврейский колхоз в селе Гупаловка (колония Веселая) того же района. [90]
     В упомянутой же Гупаловке евреям было приказано собраться, "взять с собой лучшую одежду и по 30 килограммов хлеба для выезда в Палестину". [91]
     В Бобровом Куте всех евреев собрали якобы для отправки в Германию. [92]
     В Нагартаве объявили на 14 сентября в бывшем Народном доме общую регистрацию всех евреев. Этот день объявлялся выходным, было запрещено покидать территорию села. [93]
     В Красноселовке Новозлатопольского района полицаи разнесли по домам узкие бумажные полоски, так называемые предписания. Всем евреям надлежало явиться в комендатуру без еды и вещей "для важного сообщения". Больше в свои дома они не вернулись. [94]

     Накануне ликвидации всем евреям приказывали явиться в определенное место. Полицаи сразу начинали ходить по домам. Тех, кто не хотел являться добровольно, приводили силой. Лиц, которые по состоянию здоровья не могли самостоятельно идти, грузили на телеги или расстреливали прямо в постели. Концентрация населения, как правило, проводилась в каком-либо здании (бывшая синагога, школа, коровник и т.п.). Там их держали от нескольких часов до нескольких дней. Это осуществлялось, во-первых, для предотвращения случаев побега, во-вторых, для проведения необходимых подготовительных мероприятий (изъятие всех ценностей, рытье могил, ожидание карателей-эсэсовцев, которые прибывали после сбора евреев, и т.д.).

     О событиях, происходивших в месте сбора заключенных еврейского гетто колонии Ингулец перед расстрелом, рассказала свидетельница Мария Иосифовна Евтухова (Ватник) (1913-2001):"Стали гнать всех в большую синагогу... И меня загнали туда. С мамой, с братом, его женой и двумя детьми, со всей родней и сватами. Там люди с ума посходили. Волосы встали дыбом. Жена брата стала своих детей рвать на куски. Сколько было в синагоге таких случаев! Это генэм (ад, идиш). Сколько я на своем веку литературы перечитала, но такого, что было в синагоге, я не встречала". [95]

     После сбора евреев доставляли к месту казни пешком, на телегах или на грузовиках. Пытавшихся бежать догоняла автоматная очередь. Над сопротивлявшимися жестоко издевались. Затем их расстреливали тут же на месте или по дороге. Все это делалось на глазах близких родственников. Недалеко от места казни людей останавливали и охраняли до тех пор, пока не наступит их очередь. Непосредственно к месту казни вели небольшими группами. Там их, как правило, раздевали, снимали даже нижнее белье (во-первых, одежда и белье раздавались полицаям, во-вторых, голый человек, как правило, беззащитен и не оказывает сопротивления), а затем расстреливали. Расстрелом евреев-колхозников обычно занимались эсэсовцы, численность которых, как правило, не превышала 10 человек. [96] Такое количество карателей была явно недостаточно для ликвидации нескольких сотен евреев, проживавших или согнанных в один населенный пункт. Поэтому при ликвидации евреев в качестве исполнителей активно привлекались полицейские из местного и соседнего населения, а также из районного центра. Взрослых расстреливали либо по-военному, построив перед вырытой траншеей, либо приказав лечь лицом вниз в уже приготовленную яму. Детей били палками и живыми сталкивали в могилу. Младенцев или отбирали у матерей и убивали на их глазах, или же также живыми сбрасывали в ямы. Практически всегда количество убийц на месте казни было сравнительно большим. Все действия производились по возможности быстро, чтобы не дать жертвам опомниться. Палачи постоянно опасались возможности сопротивления. Впрочем, оказать серьезное сопротивление женщины с детьми и старики, тем более голые, не могли, а боеспособные мужчины почти все были в армии. Многие воспринимали смерть как избавление от неминуемых страданий. Расстрелянных засыпали землей. При этом те, кто еще дышал, умирали мучительной смертью. Жители окрестных сел утверждали, что еще несколько дней после расстрела жидкая от крови земля двигалась волнами.

     Женщины-нееврейки, бывшие замужем за евреями, брали детей на руки и шли на расстрел с ними. Но полицаи вырывали детей из их рук, бросали в яму, а женщин силой вели обратно в село, а некоторых тоже расстреливали. [97]

     Несмотря на террор, не все шли на расстрел сломленными. Бросали в лицо фашистам гневные обличительные слова нагартавцы: жена директора школы Софья Станиславская, Лия Пушниц и ее брат тракторист Нисель. Последний бросился на конвой с кулаками, но был сбит с ног. "За нашу смерть,- кричали палачам обреченные,- вы заплатите своей поганой кровью. Всех советских людей не перестреляете, за нас отомстят!". [98] Такие люди были и в других еврейских колониях и поселениях.
     Свидетели рассказывали, что при уничтожении евреев Бобрового Кута, ударив фашиста, пытался сбежать местный житель Шаевич, в него стреляли, ранили, а потом облили керосином и подожгли. [99] Один физически сильный старик при падении в колодец захватил с собой полицая, а один из мальчиков плюнул полицаю в лицо. [100]
     Житель районного центра Калининдорф по имени Арон забаррикадировался в своем доме, когда евреев собирали для расстрела. Как только полицаи подошли к дому, он открыл стрельбу и убил одного из них. Завязалась перестрелка. Арон был ранен и схвачен. Его привязали к хвосту лошади и тащили по всему Калининдорфу, чтобы все видели, чего им будет стоить сопротивление. [101]

     С января 1942 г. в Крыму оккупанты стали применять, помимо расстрелов, так называемые "душегубки" (Газваген, нем. Gaswagen) - автомобили с герметически закрывавшимся кузовом, внутрь которого выводилась выхлопная труба от двигателя автомобиля. В кузов "душегубки" загоняли людей и везли к месту предстоящего захоронения их трупов. Примерно через 10-15 минут наступала смерть от удушья. Нацистский военный преступник Отто Олендорф, начальник айнзатцгруппы "D" в районе действия 11 армии на юге Советского Союза, на Нюрнбергском процессе показал, что в Крым из Германии были доставлены 2-3 газовых автомобиля. Использование этой "техники" для убийства евреев-колхозников было зафиксировано в Первомайском сельском совете Симферопольского района. "При каждом рейсе автомашина, отъехав полкилометра от населенного пункта, останавливалась на 20–30 минут, мотор продолжал работать, затем автомашина отъезжала к полузаброшенному полевому колодцу..., куда сбрасывались трупы, загруженные в автомобиль". [102]

     У оккупантов существовал еще один специфический способ бескровной ликвидации, применявшийся ими при расправе с еврейскими детьми - смазывание губ детей сильнодействующим ядом. Этот способ упоминают документы и воспоминания очевидцев. В колонии Добрая сельский врач-немец Штефан собственноручно травил детей, смазывая им губы ядом, и сбрасывал в окоп. [103] Жительница с. Новоберислав также вспоминает о ядовитой жидкости для убийства еврейских детей. [104] Смазывание губ еврейским детям сильнодействующим ядом упоминают документы расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и воспоминания очевидцев. [105]

     Кровь тысяч евреев-колхозников на руках не только эсэсовцев, но и сельских старост и полицаев. Среди них были и особо "отличившиеся" в уничтожении евреев. Большой негодяй и убийца нагартавский староста Григорий Свищ хвастался: "Эта рука,- показывая свою руку,- убила 80 жидов". На послевоенных судах над военными преступниками они признавали свои преступления: "Мы озверели", "Я не знал, что красные вернутся" и т. п. [106]

     К участникам уничтожения евреев следует отнести не только профессиональных убийц из эсэсовцев и полицаев, но и тех, кто выдавал им евреев.

     Так, 7-летний Ицик Гринберг сумел убежать из Нагартава в день расстрела. Он прибежал в соседнее село Висунь в дом Осадчих и попросил напиться. Осадчие, муж и жена, напоили ребенка и вдвоем, взяв его за руки, увели назад, где его тут же расстреляли. [107] 13-летний Масарский Леня из Бобрового Кута скрывался пять дней, пошел к соседке. Она позвала полицая, он тут же во дворе убил мальчика. [108]

     Пульсон Шая Борухович после возвращения в Нагартав из разбитой немцами военной части почуял неладное и несколько дней незаметно для полицаев скрывался в поле. Голод заставил его обратиться к знакомому старику из Висунска. Старик накормил его, но в следующий раз выдал, позвав полицаев. Последние вывели Пульсона на околицу и старой штыковой лопатой снесли ему голову. [109]

     Свидетели отмечали, что в некоторых еврейских колониях особенно свирепствовали односельчане-немцы, жившие многие годы рядом с евреями. В колонии Доброй местные немцы группами выводили людей из загона на окраину села и возле вырытых окопов расстреливали. [110]

     Типичным было уничтожение евреев Майфельда (Крым). "В этой дикой расправе отличилась команда СД из Керчи. Активно помогали немецким палачам и некоторые местные жители. Особенно отличились Иван Пашко и Григорий Костенко. Никто из местных жителей не спас ни одного еврея, не спрятал ни одного ребенка, не приютил хоть на час, не накормил, не пригрел. А ведь все эти люди пришли в еврейский колхоз во времена голодомора в Украине, пришли голые и босые, нищие, обездоленные. Им дали хлеб и кров, построили дома, выделили земельные участки. Казалось, что они стали своими, близкими соседями, членами большой трудовой семьи. Разве я мог подумать, что наш сосед, колхозный шофер дядя Гриша, не раз катавший меня в кабине, на этой же машине будет свозить стариков и детей из "Фрилинга" и "Октября" в школу на казнь? Мог ли подумать Цала Чернецкий, отдавший Ивану Пашко половину своего приусадебного участка для строительства дома, что его новый сосед, друг-приятель, отведет его, бежавшего из окружения, на расстрел?" [111]

     Как уже отмечалось, грабеж еврейского имущества начался сразу после отступления Красной армии, с первых дней оккупации еврейских поселений. Однако максимальной величины грабеж достиг, когда евреев отправляли на расстрел. Полицаи, пособники оккупантов и члены их семей, а также немалое число местных жителей забирали и увозили оставшиеся вещи и съестные припасы, ничем не брезговали, уносили из домов все, что могло пригодиться. Жадные до наживы люди, готовые обогатиться за счет невинных жертв, извлекали "материальные выгоды из великого несчастья... На глазах живых мертвецов тащили они платья, подушки, перины, некоторые проходили сквозь оцепление и снимали платки, вязаные шерстяные кофты с женщин и девушек, ждущих казни". [112] Подобные сцены происходили в абсолютном большинстве еврейских колоний и поселений. В эти "освобожденные" от евреев места оккупанты поощряли переселяться жителей окрестных населенных пунктов. Еврейские дома, которые не заселялись, разрушались до основания. Уносились двери, рамы, окна, дома разбирались на строительный камень, на дрова и строительную древесину.

     Награбленное у евреев имущество использовалось долгие годы после окончания войны. Жители некоторых сел через многие десятилетия после войны рассказывали, что они живут в "жидивских хатах". [113] Жена известного советского разведчика Боруха Ароновича Рывкина (Рыбкина), уроженца колонии Нововитебск, Зоя Ивановна Воскресенская, вспоминала, что на плечах колхозницы, рассказавшей о гибели родителей мужа, "он увидел знакомую шаль, а на столе - знакомую скатерть: мы покупали их в Финляндии в подарок старикам". [114] Заведующая фермой Циля Моисеевна Пайкина узнала юбку, принадлежавшую ее убитой подруге, на одной из доярок. Пайкина сказала, чтобы завтра она пришла в другой одежде. Однако доярка пришла в той же юбке, и Пайкина ее порвала. [115]

     После практически полного уничтожения евреев в местах их проживания охота на отдельных уцелевших евреев не прекращалась до освобождения оккупированных территорий. Тех, кого удавалось найти – немедленно расстреливали.

     Призванный в Красную армию колхозник из Ратендорфа Новозлатопольского района (ныне с. Червоноселовка Запорожской области) Мотеле Гинзбург осенью 1941 г. попал под Кривым Рогом в плен. Вскоре он бежал и вернулся в родные места. Его выследили, схватили и расстреляли два его бывших товарища: украинец Иван Тимошенко и немец Алексей Гер, устроившихся на службу в полицию. Труп бросили в яму головой вниз, о чем убийцы, смеясь, рассказывали, "что так положено по еврейскому обычаю". [116]

     Группа евреев, бежавших из Добрушино (Крым) в день расстрела, построила в степи землянку и прожила там несколько месяцев, приходив в деревню за хлебом. По инициативе старосты, мужчины Добрушино устроили засаду. Евреи пришедшие в дом колхозницы Березюк были пойманы. Прибывшие в село румыны пытали схваченных евреев. Узнав где скрываются остальные, поехали туда, схватили всех и повезли в деревню Богай (ныне с. Суворовское Сакского района). Там евреи были зверски убиты. [117]

     Нухем-Мойше Перману, жителю колонии Добрая, удалось бежать перед расстрелом. Долгое время его укрывали от немцев местные жители. Но за три месяца до освобождения колонии полицай выследил его. Как говорят очевидцы, Перман не расставался с молитвенником. Держа его в руках, он мужественно встретил свою смерть в селе Христофоровка Баштанского района. [118]

     Нацистская машина выявления и уничтожения миллионов евреев была четко организована и работала практически без сбоев. Нацисты делали все возможное, чтобы достичь 100% результата. Казалось, что машина Холокоста не оставляла шансов на сопротивление и спасение. Однако сопротивление, заключавшееся в стремлении выжить в нечеловеческих условиях, и спасение имели место. С самого начала оккупации евреи-колхозники вели ежедневную борьбу за выживание. Одной из основных форм сопротивления были побеги. Евреи бежали с мест массового уничтожения, из гетто и трудовых лагерей, скрывались и выжили на оккупированной территории, дождавшись освобождения. Выжить им помогла несгибаемая воля к жизни и помощь неравнодушных и отважных людей, рисковавших своими жизнями. Ниже описываются наиболее яркие случаи спасения евреев-колхозников.

     28 мая 1942 г. рано утром пьяные полицаи окружили еврейское поселение Ботвино Сталиндорфского района. Прежде, чем полицаи ворвались в дом, 11-летний Борис Израиль нырнул в печь. "Ухватившись за железный стержень дымохода, он уперся ногами в его стенки и замер... Сколько времени Борис провел в таком положении, он не помнит. Помнит лишь крик отца, плачь брата и сестренки, оглушительные выстрелы. А потом наступила тишина. Но мальчик не решался вылезти из своего укрытия". Вскоре в дом явились два полицая, искавшие исчезнувшего Бориса. Когда, не обнаружив его, они ушли, Борис рискнул вылезти из печи. Почти восемь месяцев скитался по степи Борис Израиль. Дважды его ловили. Бежал. Иногда ему помогали украинцы. 22 февраля 1944 г. он заночевал в пустом селе под Кривым Рогом. Утром село освободила Красная армия. Спаслась и его мать Галина Ильинична. В каменоломне, где работали евреи-узники трудового лагеря в Софиевке, к ней подошла местная крестьянка и сунула ей в руки справку на имя Марии Никоненко: "Ты светленькая, на еврейку не похожа, может, это поможет тебе спастись..." Она бежала из лагеря и выжила. [119]

     В ночь перед расстрелом с помощью землячки-сверстницы Маруси Мирошниченко из колонии Добрая Николаевской области бежали мальчики Александр (Шмулик) Перман и Пиня Коган со старшей сестрой Кларой. За ними организовали погоню на лошадях, но найти беглецов палачам не удалось. Долгие месяцы они шли на восток. Клара попала в облаву и погибла. Ребята перешли линию фронта и добрались до Узбекистана. Со временем они добровольно ушли на фронт, вернулись с Победой и наградами. [120]

     Из евреев Ратендорфа Новозлатопольского района уцелел только один - Арон Резник. "Подросток, лишившийся в одночасье родных, упал в яму на мгновение раньше выстрела и лежал среди трупов, боясь пошевелиться. Решил дождаться, когда уйдут палачи, а затем выбраться и убежать. Но одна из умирающих начала громко стонать. Немецкий солдат выпустил в ее сторону автоматную очередь. Женщина умолкла навсегда, а Арону пули прошили ноги. Если бы он издал хотя бы стон, его бы добили. Лежал молча. Когда стемнело, выбрался из ямы и дополз до соседнего села Вершина. Там простая крестьянка выходила еврейского мальчика и, выдавая его за грека, всю войну укрывала от беды". [121]

     18 сентября 1941 г. нацисты собрали всех евреев Фрайлебенского сельсовета Калининдорфского района, затем расстреляли их, а труппы сбросили в степной колодец. Расстрела удалось избежать кузнецу Борису Кацу, жителю поселка Юдендорф (ныне с. Чкалово Великоалександровского района Херсонской области), входившего в состав этого сельсовета. Он незаметно покинул свой поселок и пришел в находящееся в 55 км северо-западнее Березнеговатое. Член оккупационной Березнеговатской районной управы И. Саржан выдал ему паспорт с фамилией Ткаченко. Так и прожил Кац-Ткаченко в оккупированном Березнеговатом до освобождения. [122], [123], [124]

     14-летняя жительница колонии Ингулец Фира (Ирина) Пильняк (Пильник) совершила вместе с группой узников побег из трудового лагеря для евреев в с. Новоселовка Криворожского района. Ее приютила семья христиан-баптистов в селе Глееватка, расположенном рядом с Кривым Рогом. Они достали ей документы на имя украинки, и какое-то время прятали у себя. Находясь у них, Фира, выздоровев после тифа, была переправлена спасителями в с. Верблюжка Кировоградской области к их единоверцам и занималась там крестьянским трудом. Работавшая рядом девка сказала, что выдаст ее немцам, так как знает, что она еврейка. Фире опять пришлось бежать. Затем работала на станции Долинская на строительстве узкоколейки, один из охранников признал в ней еврейку, но не выдал. Из неволи ее освободили передовые части Красной армии. [125]

     Приведенные случаи свидетельствуют, что наряду с широким участием местного населения в уничтожении евреев, были те, кто оказывал помощь в спасении евреев. Поскольку помощь евреям представляла большой риск для жизни, евреев-беглецов, как правило, прятали несколько дней. Затем они уходили в соседние районы, чтобы раствориться среди незнакомого населения. Ситуация для евреев на Юге Украины усугублялась особенностью местности. Эта территория представляет собой степную природную зону, которая простирается на сотни километров. Здесь не было лесов, болот и гор, где евреи могли найти убежище. Не было и партизанского движения, к которому можно было бы примкнуть. Поэтому жизнь многих беглецов закончилась трагически. Для них бегство оказалось отсрочкой от смерти.

     После массовых расстрелов полицаи охотилась на тех евреев, которым удалось избежать расстрела и скрыться. Так, в Калининдорфском районе с октября 1941 г. до конца 1942 г. несколько десятков таких евреев были схвачены в разных населенных пунктах района и расстреляны. [126]

     Особенно сложной проблемой представляется определение числа погибших евреев-колхозников. Проблема количества жертв Холокоста является темой многочисленных исследований и остается одной из самых острых и дискуссионных.

     Наиболее точными документами, содержащими количество жертв, служат данные, полученные оккупантами в процессе регистрации еврейского населения колоний и поселений. Например, существенная информация для определения числа уничтоженных евреев-колхозников Крыма находится в сохранившихся ведомостях, составленных статистическим бюро городской управы (горуправы) оккупированного Симферополя. [127] Известен также случай, когда вскоре после освобождения села секретарь сельсовета, обнаружила среди разных документов списки жертв Холокоста в Новозлатополе. [128] Однако до настоящего времени значительное большинство таких документов не обнаружены. Скрывая следы своих преступлений, нацисты и их пособники уничтожали на местах любую документацию, связанную с Холокостом.

     Важные сведения содержат документы образованной указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК). Этой комиссии предоставлялось право поручать надлежащим органам производить расследования, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные, относящиеся к преступным действиям оккупантов и их сообщников на территории СССР. Факты злодеяний должны были устанавливаться актами на основе заявлений советских граждан, опроса потерпевших, свидетелей, врачебных экспертиз и осмотра места совершения преступлений. Акты должны были составляться непосредственно на местах совершения преступлений в месячный срок после освобождения советских территорий.

     Анализ актов ЧГК по еврейским колониям и поселениям показывает, что они содержат в основном точное описание преступлений, время и место их совершения, некоторые имена погибших, фамилии и имена нацистских преступников и их местных помощников. Вместе с тем указанное в ряде актов количество жертв вызывает сомнения. Как правило, братские могилы не вскрывались или вскрывались лишь частично, поэтому останки погибших не пересчитывались. ЧГК приступали к составлению своих актов, как правило, с большой поспешностью. Акт ЧГК, например, по Березнеговатскому району был составлен 05 апреля 1944 г., через три недели после освобождения районного центра. [129] К этому времени еще не были выявлены все лица, творившие преступления в районе и владевшие информацией о своих жертвах, не были проведены судебные процессы над преступниками, не вернулись из эвакуации евреи, которые обладали важной информацией об оставшихся на оккупированной территории родственниках, друзьях и соседях. При анализе актов ЧГК в некоторых из них было обнаружено значительное завышение количества жертв. Так, согласно вышеупомянутого акта, в период оккупации нацисты и их пособники замучили и расстреляли 1863 еврея колоний Нагартав и Романовка [130], тогда как по данным Всесоюзной переписи 1939 г. в Березнеговатском районе (без районного центра) проживало всего 1467 евреев. Цифры могли завышаться по ряду причин. Во-первых, из-за влияния на работу местных комиссий ЧГК политических установок вышестоящих партийных и советских организаций, а также органов безопасности, которые были заинтересованы в использовании данных ЧГК для агитации и пропаганды, а также для проведения судебных процессов по делам военных преступников. Кроме того, местные комиссии, состоящие из руководства сельсоветов и колхозов, могли полагать, что завышение потерь могло способствовать получению выгоды для сел и колхозов. Указанные в актах ЧГК цифры многие годы были догмой, не подлежащей пересмотру. Но в последние десятилетия ряд исследователей работают над определением количества жертв Холокоста, близкого к реальному.

     Важным источником информации в установлении количества жертв являются списки погибших евреев, составленные после освобождения оккупированных территорий. Первые списки погибших евреев составлялись практически по "горячим следам" во время работы местных ЧГК. Составление таких списков в сельской местности представлялось реальным делом потому, что в отличие от городов, где счет жертв шел на многие тысячи, в сельской местности количество жертв измерялось десятками и сотнями. Однако такие списки по ряду причин были неполными. Во-первых, немалая часть местного населения прямо или косвенно участвовала в расправах над евреями и не была заинтересована поставлять информацию. Во-вторых, практически все выжившие евреи еще по-прежнему находились в местах эвакуации, на прежнее место жительства успели вернуться лишь единицы. Как правило, количество внесенных в список жертв было значительно меньшим, чем указанное в актах ЧГК. Часто в актах в качестве объяснения сообщалось, что установить имена и фамилии всех жертв не представляется возможным из-за отсутствия документов. Уже после войны, вернувшиеся с фронта и эвакуации евреи самостоятельно составляли списки погибших от геноцида. Но и в этом случае, как правило, они не достигали численности указанной в актах ЧГК.

     Еще одним источником является информация о количестве жертв, полученная в результате вскрытия могил при перезахоронении останков жертв. В процессе перезахоронения существовала возможность по останкам установить количество расстрелянных людей. Во многих еврейских колониях и поселениях после окончания войны стараниями родственников, друзей и соседей погибших останки жертв были перезахоронены на территории сельских кладбищ или в других местах.

     Существенными источниками информации являются показания очевидцев нацистских преступлений: евреев, переживших Холокост (прятавшихся и скрывавших свое происхождение), местных нееврейских жителей и выловленных военных преступников, участвовавших в уничтожении евреев и представших перед судом.

     Чтобы оценить размеры Холокоста в сельской местности, необходимо знать численность проживавшего там до войны еврейского населения. Однако такой информации на лето 1941 г. не имеется. Последняя, вполне достоверная для евреев страны, перепись населения была проведена за полтора года до начала войны, в январе 1939 г. Незначительные изменения численности, произошедшие за это время, не отражаются негативным образом на оценке размеров Холокоста.

     Конечно же, получить точное окончательное число жертв в каждом населенном пункте не представляется возможным. Однако корректно оценить число жертв нацистских преступлений на базе исследования всех вышеперечисленных источников возможно. Естественно, что оценочное число должно быть соразмерно с численностью еврейского населения, зафиксированного в переписи довоенного времени. Кроме того, чтобы не давать пищу ревизионистам, при возникновении каких-либо трудностей в оценке следует останавливаться на минимальном числе жертв из нескольких возможных. Меньшее число жертв, по сравнению с указанным ЧГК или в известных литературных источниках, не уменьшает трагедию Холокоста.

5.1. Одесская область

     По данным Всесоюзной переписи 1939 г. в Одесской области проживали 233 155 евреев (14,2% от всего населения области), из них 20 530 жили в сельской местности (8,8% от всего еврейского населения области). Область (без Одессы) была в основном оккупирована немецко-румынскими войсками в период 28 июля по 19 августа 1941 г. На территории области, включая Одессу, было уничтожено примерно 90 тыс. евреев (38,6% довоенной численности). [131]

     В Одесской области в границах 1939 г. находились четыре старых основанных в Херсонской и Подольской губерниях в середине XIX в. еврейских земледельческих колонии Бердиново, Гельбиново, Мантурово, Малая Богачевка и свыше 20 новых еврейских сельскохозяйственных поселений (Балайчук, Гринфельд, Комзетовка Котовский, Лихт, Найгейм, Найланд, Найфельд, Нит Гедайгет, Найвельт, Фрайберг, Фрайгайт, Фрайгейм, Фрилинг, Штерн и др. [132]), основанных в 1920-1930-е гг. Эти населенные пункты были захвачены в основном немецкими войсками. Передавая захваченную территорию под управление румынских властей, немецкие оперативные команды айнзацгруппы "D" в августе-сентябре 1941 г. тщательно "зачистили" их, уничтожив местных евреев. В соответствии с немецко-румынским договором от 30 августа 1941 г. была образована румынская оккупационная зона Транснистрия. В нее вошла территория между Южным Бугом и Днестром, включающая части Винницкой, Одесской, Николаевской областей Украины и левобережную часть Молдавии. В дальнейшем вопросами выявления и уничтожения еврейского населения занималась румынская жандармерия, привлекая к этому вспомогательную полицию, сформированную из местных жителей. [133]

     Немцы оккупировали Бердиново (ныне Ширяевского района Одесской области) 7 августа 1941 г. В начале сентябре 1941 г., они расстреляли 41 бердиновского еврея. [134], [135]

     11 сентября 1941 г. были расстреляны 156 евреев из Мантурово и 131 еврей из Малой Богачевки [136] (ныне соответственно села Лукановка и Богачевка Кривоозерского района Николаевской области).

     В четырех бывших земледельческих колониях было уничтожено примерно 450 евреев из 850 живших там до войны (53%).

     Об уничтожении евреев новых еврейских сельскохозяйственных поселений информации мало. Известно лишь о двух из них.

     Во Фрилинге Жовтневого района (ныне включено в с. Весеннее Ширяевского района), бывшем в 1930-е гг. центром еврейского сельсовета, в сентябре 1941 г. были расстреляны 133 еврея. [137]

     69 человек были расстреляны в еврейском поселении Фрайберг (ныне включено в поселок Цебриково) Цебриковского района. [138]

     Чтобы оценить количество жертв, распространим данные о жертвах в этих двух поселениях (в среднем 100 расстрелянных на одно поселение) на все примерно 20 еврейских сельскохозяйственных поселения области, существовавших к началу войны. В результате получим, что в этих поселениях в годы оккупации погибли около 2 тыс. евреев из 4 тыс., проживавших там до войны.

     Таким образом, в годы оккупации в Одесской области погибло примерно 2450 евреев (54,4%), из 4500 проживавших в старых еврейских колониях и новых сельскохозяйственных поселениях до войны.

5.2. Кировоградская область

     По данным переписи Всесоюзной переписи 1939 г. в Кировоградской области проживало 26 419 евреев (2,2% от всего населения области), из них в сельской местности - 5873 человека (22,2% от всего еврейского населения области). Кировоградская область была в основном захвачена немецкими войсками в период с 29 июля по 8 августа 1941 г. На всей территории Кировоградской области было уничтожено примерно 12 тыс. евреев (45,4% довоенной численности). [139]

     На территории Кировоградской области располагались три старые еврейские колонии: Израилевка (ныне Березоватка), Сагайдак (после войны включен в с. Садки) Устиновского района и Громоклей (ныне не существует) Бобринецкого района. [140] В советские годы еврейские сельскохозяйственные поселения в области не создавались. 1939 г. в Устиновском районе (без районного центра) проживало 279 евреев. Практически все они были жителями Израилевки и Сагайдака. В Громоклее на начало войны было примерно 80 евреев. Всего в трех этих населенных пунктах перед войной проживало примерно 360 евреев (только 6% всего еврейского сельского населения области). Эти колонии были захвачены германской армией 8 августа 1941 г.

     Израилевка, основанная в 1807 г., была одной из первых еврейских земледельческих колоний, основанных на территории нынешнего Юга Украины. К началу войны в колонии жили примерно 170 евреев.

     Трагедия евреев Израилевки стала известна мировой общественности благодаря тщательному расследованию, проведенному специальным следственным отделом (SIU) Генеральной прокуратуры Австралии по нацистским военным преступлениям, и судебному процессу, открывшемуся в сентябре 1991 г., по делу 69-летнего жителя Аделаиды (Австралия) Генриха Вагнера (Heinrich Wagner). Г. Вагнер этнический немец Устиновского района, эмигрировавший в Австралию в 1950 г., был обвинен в убийстве евреев Израилевки в 1942 г. В июне 1991 г. группа судебно-медицинских экспертов SIU осуществила рядом с районным центром Устиновкой эксгумацию могилы, в которой были похоронены расстрелянные евреи Израилевки. Кроме того, был проведен опрос свидетелей преступления. [141]

     К лету 1942 г. в оккупированном селе в живых еще осталось примерно 60 евреев. Оккупанты и их местные прислужники, среди которых было много фольксдойче, приступили к окончательному уничтожению евреев Устиновского района. Могила для захоронения жертв была подготовлена заранее в нескольких километрах от Израилевки на пути в Устиновку, у села Ковалевка. Отряд полиции из Устиновки был направлен в Израилевку с задачей собрать евреев всех возрастов, а затем немедленно их уничтожить. Операция началась в 2.00 ночи 14 июня 1942 г., в течение 3-4 часов все евреи села были собраны в здании местной школы. К этому времени в районной полиции Устиновки были собраны евреи районного центра и соседних сел. Утром евреев, собранных в Израилевке и в Устиновке, повели на расстрел. Расстреляв у с. Ковалевки "расово чистых" евреев, во второй половине дня полицаи отправились обратно в Израилевку. Там они схватили и доставили на телеге 19 детей от смешанных браков. Одни полицаи хватали несчастных детей из телеги, убивали их прикладами или бросали живыми в яму, а другие стреляли в них на лету. В июне 1991 г. в результате эксгумации могилы были обнаружены останки 19 детей в возрасте до 11 лет, лежащие в верхней части могилы. Семеро детей имели пулевые ранения в голову, а остальные были с переломом черепа от удара тупым предметом. Под ними были обнаружены останки еще 104 расстрелянных. [142]

     Всего за время оккупации Израилевки, было уничтожено примерно 110 местных евреев, в том числе дети от смешанных браков.

     До войны в колонии Сагайдак проживало примерно 90 евреев. Уничтожение евреев началось сразу после оккупации колонии. В начале лета 1942 г. была ликвидирована последняя группа евреев. Оставшихся в живых к тому времени евреев расстреляли у с. Ковалевка вместе с евреями соседней Израилевки.
     Всего в период оккупации в Сагайдаке было убито 54 еврея. [143]

     Большинство евреев Громоклеи было расстреляно 21 сентября 1941 г. За время оккупации нацисты расстреляли 41 еврея колонии. [144]

     В годы оккупации в Кировоградской области погибло примерно 205 евреев, проживавших в старых еврейских колониях (56,9% их довоенной численности).

5.3. Николаевская область

     В январе 1939 г. в Николаевской области проживали 60 402 еврея (5,5% от всего населения области), из них в сельской местности - 16 133 человек (26,7% от всего еврейского населения области). В состав Николаевской области перед войной входила также территория, которая в 1944 г. была выделена в Херсонскую область. Николаевская область была в основном захвачена немцами в период с 1 по 30 августа 1941 г. Область была разделена на две части, граница между которыми проходила по реке Южный Буг. Западные районы вошли в губернаторство Транснистрия и контролировались румынскими властями, а восточная - немецкими. На всей территории Николаевской области было уничтожено примерно 32 тыс. евреев (53% довоенной численности). [145]

     В Николаевской области находились:
     бывший еврейский национальный Калининдорфский район, в состав которого входили старые еврейские земледельческие колонии Калининдорф (бывшая Большая Сейдеменуха), Штерндорф (бывшая Малая Сейдеменуха), Бобровый Кут и Львово, а также новые еврейские сельскохозяйственные поселения;
     старые еврейские колонии Добрая и Ефингар (ныне с. Плющевка) Баштанского, Нагартав и Романовка Березнеговатского, Новополтавка Привольнянского и Новоберислав Бериславского районов;
     новые еврейские сельскохозяйственные поселения вне Калининдорфского района.
     Перед войной в Николаевской области в границах 1941 г. в старых еврейских колониях и в новых поселениях проживало примерно 13 100 евреев (более 80%) еврейского сельского населения.

5.3.1. Старые колонии вне Калининдорфского района

     Массовое уничтожение еврейского крестьянского населения Николаевской области началось 10 сентября 1941 г. В этот день были расстреляны евреи четырех еврейских земледельческих колоний: Добрая, Ефингар (оккупированы 12 августа), Новополтавка (14 августа) и Новоберислав (26 августа).

     По данным переписи 1939 г. в Баштанском районе (без районного центра) проживали 1669 евреев. Практически все эти евреи были жителями колонии Ефингар и Доброй. В Ефингаре перед войной проживали примерно 650 евреев, а в Доброй - 950.

     В Ефингаре фашистские оккупанты и полицаи во главе с начальником районной полиции Е.Д. Руденко при участии местных жителей, прежде всего фольксдойче, [146] согнали всех евреев в школу и оттуда погнали их в песчаный карьер, который находился в нескольких километрах от села. Там они расстреляли 521 человек, в том числе 377 детей, - все еврейское население оккупированного Ефингара. Эта цифра подтверждается составленным Ефингарским сельсоветом в 1944 г. списком, который включает в себя 488 расстрелянных евреев. [147] Никому, из находившихся в то время в колонии евреев, спастись не удалось. Большое число евреев (свыше 80% довоенной численности), не сумевших эвакуироваться или бежать являлось результатом трагических ошибок местного руководства Ефингара, совершенных во время приближения германских войск к колонии. [148]

     В Доброй нацисты и их местные прислужники, в основном односельчане-немцы, расстреляли всех оставшихся в оккупации евреев-жителей колонии. В акте от 8 сентября 1944 г., составленном комиссией Добринского сельсовета, сообщается, что за время оккупации было расстреляно 560 евреев (примерно 59% довоенной численности). Руководили расстрелом своих земляков староста Доброй Иосиф Николаевич Ридингер и его сын, начальник полиции Баштанского района Расмус Иосифович Ридингер. Спастись удалось единицам. При перезахоронении по останкам выяснилось, что здесь кроме евреев, расстреливали советских военнопленных и цыган. [149], [150]

     В Новополтавке нацисты и их прислужники после облавы согнали всех евреев вместе с детьми в центр села, в здание кооперации, а потом погружали их на автомашины и увозили на край села, к аэродрому. Всех евреев расстреляли у ям, где раньше хранились баки с горючим. В акте от 27 мая 1944 г., составленном комиссией под руководством председателя Новополтавского сельсовета, приведены данные о числе эвакуированных и расстрелянных новополтавцев. Эти данные показывают примерное равенство между количеством эвакуированных (286 человек) и расстрелянных (282). По данным переписи 1939 г. в Привольнянском районе (без районного центра) проживало 873 еврея. Практически все они были жителями Новополтавки, входившей тогда в состав этого района. Из этого следует, что были расстреляны примерно 400 евреев-жителей Новополтавки. Эта цифра подтверждается списком жертв Холокоста, составленным исследователями трагедии в Новополтавке. Есть сведения, что там же расстреляли кировоградских беженцев-евреев, перехваченных нацистами в районе Новополтавки. Возможно, именно поэтому в акте ЧГК появилась цифра - 837 расстрелянных в Новополтаве евреев. [151]

     В отличие от других старых колоний Николаевской области, в Новобериславе нацисты действовали оперативнее. Им хватило двух недель для подготовки уничтожения местных евреев. 10 сентября 1941 г. нацисты, прибывшие из Берислава, и местные полицаи собрали около 90 оставшихся в оккупированном Новобериславе евреев, в том числе застрявших там примерно 30 беженцев из Бессарабии. Затем их погнали к оврагу в полукилометре от соседнего села Дремайловка, где они были расстреляны. [152]

     14 сентября 1941 г. нацистские изверги расстреляли еврейское население двух еврейских колоний Березнеговатского района: Нагартава (оккупирована 18 августа) и Романовки (16 августа).

     Акт от 5 апреля 1944 г., составленный комиссией Березнеговатского районного исполнительного комитета и райкома КП(б)У, сообщает, что в Нагартаве "в ночь на 14 сентября все еврейское население было согнано в помещение клуба под предлогом регистрации, где находились до утра 14 сентября. Трагедия расстрела началась 14 сентября в 7 часов утра. Взрослые мужчины, женщины, дети и старики раздевались до нижнего белья, партиями до 20 человек подводились к оврагу и расстреливались из автоматов.
     По словам очевидца Василия Тыцкого фашистские палачи-садисты некоторых детей накалывали на штык и через голову бросали в овраг, других еще живыми забрасывали трупами расстрелянных. Учительница Станиславская София за то, что провозгласила здравницу в честь Красной армии, советской власти и тов. Сталина была убита прикладом винтовки и камнями (рассказал Петр Безницкий). Неизвестный гражданин произнес речь. Он заклеймил фашистских громил за их злодеяния и выразил глубокую уверенность, что настанет время, когда фашистские палачи и вся гитлеровская клика предстанет перед справедливой рукой пролетарского правосудия. За это его отвели в сторону и били камнями до смерти. Одну несчастную жертву полицаи нашли раненной в стороне от места расстрела, один из полицаев потянул ее за руки в овраг, а второй выстрелом сзади убил ее. Несчастный отец Соломон Шимшович, освободившийся каким-то образом от расстрела, просил оставить в живых его маленькую дочку Нелю, но, невзирая на его просьбы, его любимую дочь расстреляли, тогда несчастный отец изъявил желание, чтобы его тоже расстреляли, что и было сделано.
     Со слов очевидца П.М. Скриль в феврале 1942 г. с приближением весны велись работы по засыпке более толстым слоем земли могил расстрелянных, потому что после расстрела трупы были до того мелко закопаны, что были видны руки, ноги и даже головы. Мобилизованы были для этой работы люди из Березнеговатого и Висуни...
     Во избежание попадания трупов в реку Висунь во время весеннего таяния снега, в концах могил возводились каменные стены шириной более метра и высотой по мере надобности до 3-4 м". [153]

     13 сентября 1941 г. в Романовке было объявлено: "всем без исключения евреям собраться 14 сентября на окраине села возле школы. С собой взять только ценные вещи. Там будет объявлена их дальнейшая судьба". 14 сентября прибыли машины с немецкими солдатами и полицаями. Колония была взята в кольцо. Людей выгоняли из домов и оттесняли к зданию школы. Дома тщательно обыскивались, собравшихся проверяли по спискам. Позже людям выдали лопаты и заставили копать огромную яму. А затем начался массовый расстрел евреев. В яму падали мертвые и раненые. Последних добивали уже в яме. Лишь ночью одному из уцелевших удалось вылезть из ямы и убежать. Романовка, как еврейское поселение, исчезла полностью в один день. [154], [155]

     Согласно справке исполкома Березнеговатского райсовета, в период оккупации нацисты и их пособники замучили и расстреляли в колонии Нагартав 865, а в колонии Романовка 998 человек. [156] Эта информация значительно превышает количество евреев, проживавших в Нагартаве и Романовке до войны. По данным переписи 1939 г. в Березнеговатском районе (без районного центра) проживали 1467 евреев. Практически все эти евреи были жителями двух указанных колоний. Перед войной в Нагартаве проживало примерно 780 евреев, а в Романовке - 620. В акте от 28 мая 1944 г. комиссии Нагартавского сельского совета приводится список евреев, расстрелянных в Нагартаве, в который включены 380 человек. [157] Учитывая неполноту списка, можно положить, что были расстреляны примерно 450 нагартавцев (около 58%). Эвакуация евреев из Романовки была проведена с большим опозданием. Большинство романовцев, отправившихся на восток, настигли части немецкой армии. Романовцы были вынуждены вернуться в село. Спастись удалось немногим, в основном местному начальству. [158] Вероятно, в Романовке были расстреляны примерно 500 евреев (около 81%).

5.3.2. Калининдорфский район

     Для упрощения исследования истории Холокоста в Николаевской области будем рассматривать Калининдорфский район в границах июня 1939 г., т.е. вместе с территорией по правому берегу р. Ингулец (Куйбышевский, Молотовский и Эрштмайский сельсоветы), которая с 1 июля 1939 г. была включена в Снигиревский район. [159]

     Немецкие войска вступили на территорию Калининдорфского района 22 августа 1941 г. 27 августа они захватили районный центр Калининдорф, а 28 августа завершили оккупацию района. В дальнейшем оккупанты переименовали Калининдорф в Гросс (Большой, нем.) Ингулец.

     Основная часть оставшегося на оккупированной территории еврейского населения была уничтожена во второй половине сентября 1941 г. Истребление евреев на территории района осуществляли айнзацкоманды оперативной группы "D", украинская вспомогательная полиция и отряды самообороны из немецких колонистов.

     В Бобровом Куте 16 сентября 1941 г. всех евреев согнали во двор маслозавода, а затем погнали в сторону Снигиревки, якобы для отправки в Германию. По широкой улице в тучах пыли шли люди, бросая последний взгляд на свои осиротевшие дворы с ревущей скотиной. Людей пригнали не в Снигиревку, а к старому большому и очень глубокому заброшенному колодцу в степи с. Евгеновка, который построил руками крестьян немецкий колонист-помещик Линк примерно в четырех километрах южнее Бобрового Кута. Начался кошмар, который здравым умом осознать невозможно, и творили его дикие звери в человеческом облике. Обессиленных людей расстреливали, а трупы сбрасывали в колодец. Некоторых бросали живыми. Какой-то крепкий старик обхватил руками полицая и прыгнул в колодец вместе с ним. Одна женщина, удочерившая нееврейскую девочку, умоляла оставить в живых ребенка, но их обеих расстреляли. 13-14-летний мальчик Гезя Заславский плюнул в лицо наступавшего на него жандарма и бросился в 20-ти саженную глубину. Если кому-то удавалось вырваться из смертельного круга, его догоняла автоматная очередь. [160]
     Актом от 4 октября 1944 г. комиссия содействия Бобровокутского сельского совета по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников путем опроса жителей Бобрового Кута установила, что убитых граждан оказалось 917 человек, из них 717 местных жителей и двести человек приехавших из Бессарабии, имена и фамилии которых не установлены. [161]
     Указанное в акте количество погибших несоразмерно численности проживавших в Бобровом Куте до войны евреев. В составленный 30 мая 1944 г. сельским советом список включено только 202 еврея Бобрового Кута. [162] Герой восстания узников лагеря смерти Собибор, уроженец колонии Бобровый Кут Аркадий Вайспапир (1921-2018) в своих воспоминаниях сообщил о примерно 300 расстрелянных евреях колонии. Среди них были его мать и сестренка, два деда и бабка, пять сестер и братьев матери с семьями, две еще незамужние единокровные сестры его отца. [163] Вероятно, погибло около 400 евреев Бобрового Кута. Колодец-могила в Евгеновской степи, по-видимому, является крупнейшим по количеству захороненных жертв Холокоста.

     В колонии Львово нацисты и их местные прислужники приступили к уничтожению еврейского населения 16 сентября 1941 г. Старых и немощных убивали прямо в селе, а остальных, в основном женщин и детей, вывели за несколько километров к скотомогильнику и расстреляли из пулеметов. Всего в этот день было расстреляно 160 евреев. [164], [165]

     16 сентября 1941 г. Калининдорф был оцеплен полицаями, созванными со всего района. Еврейское население было согнано и размещено в колхозных коровниках в юго-восточной части села. На следующий день людей выводили к находящемуся рядом противотанковому рву. Там им приказывали раздеться, лечь в ров лицом вниз и затем команда СС расстреливала их. Актом от 18 октября 1944 г. комиссия содействия установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков села, уже переименованного в Калининское (ныне Калиновское Великоалександровского района), осмотром установила, что было расстреляно в противотанковом рву 996 человек. [166] Это составляло 53% численности евреев Калининдорфа в 1939 г. Указанное число подтверждается относительно близким количеством - 864, приведенных в списке погибших на мемориальных стендах у памятника расстрелянным в 1941 г. евреям Калининдорфа.

     17 сентября 1941 г. в том же рву, в 500 метрах севернее от места расстрела калининдорфских евреев нацисты и их пособники расстреляли 340 евреев Штерндорфа (ныне с. Малая Сейдеменуха), из них 71 мужчин, 94 женщин и 175 детей. [167], [168]

     После уничтожения евреев старых колоний нацисты истребили еврейское население десятков сельскохозяйственных поселений района.

     Точных данных о количестве погибших в районе нет. Тем не менее, приняв, что доля уничтоженных евреев в районе была такой же, как в районном центре, можно утверждать, что от рук нацистов и их прислужников в Калининдорфском районе в границах 1939 г., включающих сельсоветы, отошедшие к Снигиревскому району, погибло примерно 4100 евреев, из 7717 проживавших там накануне войны. Кроме того, здесь были уничтожены сотни евреев-беженцев из других районов страны, в частности, из Бессарабии, оказавшихся на территории оккупированного Калининдорфского района.

     Среди жертв было 40,6% детей, 37% женщин и 22,4% мужчин. Практически все погибшие в годы оккупации Калининдорфского района были евреями. Неевреи составляли примерно 0,5% всех жертв. [169]

5.3.3. Другие сельскохозяйственные поселения области

     Кроме вышеперечисленных, в Николаевской области был еще один бывший еврейский национальный Лениндорфский сельсовет Скадовского района, а также ряд сельскохозяйственных поселений в Белозерском, Казанковском и Снигиревском районах.
     Лениндорфский сельсовет объединял пять поселений, в которых накануне войны проживало до 600 евреев-колхозников, а в поселениях Бериславского (без Новоберислава), Белозерского, Казанковского и Снигиревского (в границах июня 1939 г.) - до 650 евреев-колхозников.

     2 октября 1941 г. в Лениндорф (ныне Курабулат Скадовского района) прибыл карательный отряд. Все евреи Лениндорфского сельсовета были собраны в школе и 4 октября расстреляны [170] в силосных ямах в одном километре севернее Лениндорфа. [171] В 1978 г. областная прокуратура провела эксгумацию останков 262 человек. В 1979 г., согласно решению правления колхоза и Михайловского сельсовета, останки были перенесены на сельское кладбище села Михайловка, в одну братскую могилу. Список расстрелянных по Лениндорфскому сельсовету евреев включает 182 человека. [172] Вероятно, было расстреляно примерно 300 местных евреев Лениндорфского сельсовета, а также большое число евреев-беженцев, оказавшихся на территории оккупированного сельсовета.
     В Бериславском (без Новоберислава) Белозерском, Казанковском и Снигиревском (в границах июня 1939 г.) районах погибло примерно 375 евреев-жителей сельскохозяйственных поселений.

5.3.4. Общие потери еврейского крестьянства Николаевской области

На оккупированной территории Николаевской области в границах 1939 г. погибли примерно 7250 (55,3%) евреев-колхозников из 13 100, живших там накануне войны. Уничтожение произошло через 3-4 недели после оккупации еврейских колоний и поселений. Примерно столько же времени потребовалось нацистам, чтобы уничтожить еврейское городское население Николаевской области. Поэтому говорить о какой-либо специальной задержке акции уничтожения еврейского крестьянского населения для уборки урожая не приходится.

5.4. Днепропетровская область

     По данным переписи 1939 г. в Днепропетровской области проживали 129 439 евреев (5,7% от всего населения области), из них в сельской местности - 12 653 человек (9,8% от всего еврейского населения области). Область была оккупирована в период с 12 августа по конец октября 1941 г. На ее территории было уничтожено примерно 35 тыс. евреев (27% довоенной численности). [173]

     В Днепропетровской области находились:
     бывший еврейский национальный Сталиндорфский район, в состав которого в границах 1939 г. входили старые еврейские колонии Излучистая, Каменка, Нововитебск, Новожитомир, Новоковно и Новоподольск и новые еврейские поселения;
     старая колония Ингулец, входившая в состав Широковского района;
     новые еврейские поселения вне Сталиндорфского района.
     Перед войной в Днепропетровской области в старых еврейских колониях и в новых сельскохозяйственных поселениях проживали примерно 11 тыс. евреев-колхозников, что составляло примерно 87% от всего еврейского сельского населения области. Это процент был самым высоким в Украине.

     В течение августа 1941 г. немецкие войска оккупировали правобережную часть Днепропетровской области, где размещались практически все еврейские колонии и сельскохозяйственные поселения области. Уже в сентябре имели место массовые расстрелы евреев в Криворожском, Сталиндорфском и Широковском районах (несколько сот жертв). [174] Однако возникшая необходимость в использовании принудительного труда евреев-колхозников Днепропетровской области заставила оккупантов на время приостановить массовые убийства.

     Уже в начале осени 1941 г. немецкое командование стало понимать, что до наступления зимы победа над Советским Союзом не будет достигнута. Такая перспектива требовала серьезной подготовки к продолжительной войне. Одной из серьезных проблем для немцев явилось отсутствие шоссейных дорог европейского класса. Низкий уровень дорожной системы отрицательно сказывался на снабжении армии и эксплуатации оккупированных территорий. Поэтому немецкие власти решили проложить "транзитные дороги" стратегического значения. Наиболее важной являлась трасса, начинавшаяся в районе Перемышля на западной советской границе и доходящая до Ростова-на-Дону на юго-востоке европейской части страны. Шоссе должно было включить в себя уже существующие дороги, которые планировалось улучшить и расширить, а также вновь построенные участки. Оно получило название "Стратегическое шоссе № 4" (Durchgangsstrasse IV или DG IV). Планируемая трасса проходила через города Перемышль (ныне польский город Пшемысль) – Львов – Тернополь – Винница – Умань - Кировоград – Кривой Рог – Днепропетровск – Сталино (ныне Донецк) – Таганрог, и, наконец, достигала Ростова-на-Дону - ворота к Кавказу. Длина трассы по территории Украины составляла примерно 1400 км. Общая протяженность магистрального шоссе DG IV от Берлина до Таганрога равнялась 2175 км. Руководили строительством шоссе СС и организация Тодта - немецкая военно-строительная компания, занимавшаяся проектированием и строительством важных военных объектов, железных дорог и скоростных автомагистралей. СС отвечала за поставку рабочей силы, в то время как организация Тодта контролировала инженерные работы и непосредственное строительство. [175] Перед оккупантами встала задача обеспечения строительства и эксплуатации трассы рабочей силой. Проект строительства требовал большого количества работников. Трудовые ресурсы советских военнопленных и местных жителей в районе трассы были недостаточны, поэтому немецкие власти были вынуждены использовать принудительный труд евреев. Учитывая это, оккупационные власти приняли решение замедлить уничтожение евреев в районах, примыкающих к трассе, ограничиться в основном уничтожением еврейских коммунистов и руководителей, создать гетто и трудовые лагеря и использовать их узников на строительстве дороги. В этих районах оказались практически все еврейские колонии и поселения Днепропетровской области так, как они располагались в непосредственной близости к участку трассы Кривой Рог – Днепропетровск.

     Во многих еврейских колониях и сельскохозяйственных поселениях Днепропетровской области были созданы сельские гетто "открытого" типа. Узники такого гетто вместе с семьями переселялись в неогороженную и неохраняемую часть населенного пункта. Туда же иногда переселяли евреев из других, как правило, небольших по численности евреев населенных пунктов. Поселяли по 2-3 семьи в один дом, а в оставленные евреями дома переселяли односельчан-неевреев. Евреи были ограничены в свободе передвижения в пределах населенного пункта по сравнению с другим населением, вплоть до запрета покидать место проживания, если целью передвижения не являлось выполнение приказов властей. Концентрация евреев на небольшой площади и введение различных ограничений позволяли относительно небольшим полицейским сельским формированиям контролировать еврейское население подведомственной территории. За самовольную отлучку наказывали всех членов семьи - вплоть до расстрела. Нарушителей избивали, морили голодом, отправляли на штрафные работы. Часто эти истязания проводились публично в назидание остальным. Евреев можно было безнаказанно убить за любой проступок.

     Примерно до середины октября все узники гетто убирали урожай, основная часть которого шла на нужды немецкой армии. Каждый день в 6 утра людей строили, а затем вели на колхозный двор и на поле работать до 6-7 вечера. После окончания уборки урожая часть еврейского населения, в основном старики и дети, продолжала работать в сельском хозяйстве. Другая наиболее трудоспособная часть евреев ежедневно направлялась на очистку, строительство и ремонт расположенного по соседству 62-километрового участка Кривой Рог - Най Вег (Новый Путь, идиш, ныне с. Украинское Криничанского района Днепропетровской области) дороги Кривой Рог - Днепропетровск, а также на добычу камня, гравия, песка и пр. в карьерах. Зима 1941-1942 гг. была снежная. Большая часть времени уходила на расчистку автотрассы от снега. Работа на трассе и в карьерах была очень тяжелой. Никаких машин не было. Вся работа производилась вручную, носили камни для мощения дороги, доставляли песок в тачках или на носилках, камень добывали при помощи кирки. Тяжело было отправляться и возвращаться с работы, шли несколько километров. В непогоду месили грязь перемешанную со снегом. Работали с рассвета до темной ночи. [176]

     Весной 1942 г. оккупанты приступили к подготовке уничтожения гетто. Они отобрали наиболее работоспособных и переселили их в рабочие лагеря (лагеря принудительного труда евреев), созданные рядом с дорогой. Вскоре оставшиеся в гетто евреи были уничтожены.

     Условия содержания и режим в лагерях были еще хуже, чем в сельском гетто, они были вполне сопоставимы с условиями и режимом концлагерей. Рабочие лагеря располагали в колхозных конюшнях, коровниках, свинарниках и т.п. Отопления, естественно, не было, к тому же были выбиты окна. Зимой узники сильно мерзли. После уничтожения гетто положение узников лагерей значительно ухудшилось. Поступление продуктов из гетто прекратилось. Узники голодали. Охрана лагерей усилилась. Для этого привлекались не только местные полицейские формирования, но и полицейские силы из Литвы и Латвии. Надзиратели свирепствовали. За любые нарушения забивали до смерти. Больных и ослабевших расстреливали. [177]

     В начале 1943 г., после завершения всех работ на участке, все оставшиеся к тому времени в живых евреи-узники рабочих лагерей были расстреляны.

5.4.1. Сталиндорфский район

     В январе 1939 г. в Сталиндорфском районе проживали 7312 евреев. В течение 14-18 августа 1941 г. немецкие войска полностью оккупировали район. По данным ЧГК в оккупированном Сталиндорфском районе осталось более 3900 евреев. [178] Захваченный 16 августа Сталиндорф оккупанты переименовали во Фризендорф (Деревня Фризев, фризы - народ германской группы, от которого берут свое начало меннониты, жившие в Сталиндорфском районе).

     Массовое уничтожение еврейского крестьянского населения Сталиндорфского района началось 21 сентября 1941 г. во Фрайлебене, включенный после войны в черту с. Осипенко (бывшее с. Катериновка) Солонянского района. Там были расстреляны 92 еврея. 24 сентября нацисты и их пособники из местного населения расстреляли 134 еврея Калиновки (ныне с. Малая Калиновка Солонянского района). [179] В начале октября массовое уничтожение евреев в Сталиндорфском районе в основном прекратилось. За этот период было ликвидировано примерно 400 евреев района. В живых еще оставались примерно 3500 евреев. Оккупационные власти отложили уничтожение евреев, решив некоторое время использовать их на тяжелых работах. Для этой цели в Ботвино (ныне не существует), Войковдорфе (после войны с. Войково, ныне не существует), Каменке, Нововитебске (ныне два села Софиевского района), Новожитомире (ныне Криворожского района), Сталиндорфе (ныне с. Вакулово Софиевского района), Фрайдорфе (ныне в черте села Чистополь Никопольского района) и других селах района оккупанты создали упомянутые выше гетто. Самым большим было гетто в Нововитебске, созданное оккупантами 27 сентября 1941 г. [180] В нем было 277 узников-евреев. [181]

     В середине апреля 1942 г. примерно 1300 [182] трудоспособных мужчин, женщин и подростков были переведены из гетто в трудовые лагеря, для продолжения строительства шоссе DG IV. Они были созданы в селах, расположенных на шоссе Кривой Рог-Днепропетровск и примыкающих к Сталиндорфскому району, - Широком, Авдотьевке (Лангова, Ланговка), Софиевке и Любимовке (ныне все села Софиевского района).

     После окончания посевных работ нацисты приступили к ликвидации еврейского населения, еще остававшегося в поселениях Сталиндорфского района. В основном акции уничтожения евреев района были осуществлены 29-31 мая 1942 г.
     В балке у села Златоустовка были расстреляны евреи Новожитомира, Излучистого, Каменки и Хлибопраци (ныне с. Трудовое). [183]
     В овраге недалеко от Новоподольска были согнаны и расстреляны евреи из Нововитебска, Новоковно, Новоподольска и Сталиндорфа. [184]
     Около села Новопавловка (ныне Павловка Софиевского района), где были приготовлены заранее выкопанные ямы, немцы убили евреев Ботвино, участка "Д" (ныне не существует) и соседних поселений. [185]
     В общей сложности в Сталиндорфском районе в конце мая 1942 г. было уничтожено около 2200 евреев, а с начала оккупации - примерно 2600 евреев.

     Уцелевших узников трудовых лагерей, после выполнения работ на отдельных участках, перегнали в лагерь села Любимовка Софиевского района на самом восточном участке дороги. Во время перегона охранники неоднократно открывали огонь по евреям. Те, кто дошли до Любимовки, были помещены в специально оборудованный большой лагерь с крайне жестокими условиями содержания. Он находился на территории животноводческих ферм местного колхоза. Лагерь был огражден забором из колючей проволоки со сторожевыми вышками. Заключенные продолжали работать на строительстве дороги. Здесь же в декабре 1942 - январе 1943 гг. они (примерно 1000 человек) были уничтожены. [186]

     В начале февраля 1944 г. Сталиндорфский район был освобожден от немецко-фашистских захватчиков. В районе в период оккупации были расстреляны около 3900 евреев, примерно 53,5% довоенного еврейского населения района.

     Спастись удалось единицам. В колонии Каменка выжили 11 евреев [187] - это наибольшее количество спасшихся среди всех еврейских земледельческих колоний и поселений района. Известно еще о 6-8 спасшихся в других населенных пунктах района. Вероятно, всего в Сталиндорфском районе удалось выжить примерно 35 евреям. Это менее 1% от оставшихся на оккупированной территории евреев. В четырех других бывших еврейских районах этот процент был значительно меньше.

5.4.2. Широковский район

     По данным переписи 1939 г. в сельских населенных пунктах Широковского района числилось 2128 евреев. Они до войны компактно проживали в основанной в 1809 г. колонии Ингулец, одной из старейших еврейских земледельчески колоний страны, и в созданных в советское время еврейских поселениях.

     Больше всего евреев жили в Ингульце. На начало войны там проживало до 1500 евреев. Колония была захвачена немцами 16 августа 1941 г. Через 12 дней после этого, 28 августа захватчики расстреляли у соседнего села Латовка около 50 мужчин-активистов колонии. Этим оккупанты стремились установить в Ингульце жесткую дисциплину. Затем расстрелы носили индивидуальный характер. Уже 5 сентября [188] (через 3 недели после оккупации) в Ингульце было создано гетто. Кроме евреев Ингульца было приказано перебраться в гетто евреям ближайших колхозов и застрявшим в районе еврейским беженцам из других областей и республик страны. Всего в гетто было примерно 1000 евреев, из них приблизительно 750 евреев-колхозников Ингульца и 150 евреев-колхозников из соседних сел. Гетто в Ингульце было крупнейшим крестьянским гетто Второй Мировой войны. Немцы реквизировали у евреев весь скот и продукты питания. Узники гетто использовались на сельскохозяйственных, дорожных и других тяжелых работах. 20 мая 1942 г. наиболее трудоспособную часть узников гетто, примерно 300 человек, оккупанты перевели в трудовой лагерь, организованный вначале в с. Вольный Посад, а затем перемещенный в с. Новоукраинка (ныне Новополье Криворожского района). Узники из Ингульца использовались на строительстве шоссе Кривой Рог – Днепропетровск. Оставшиеся в Ингульце евреи 11 июня 1942 г. были расстреляны. Узники продолжали рабски работать на строительстве шоссе. Те, кто остался в живых, в декабре 1942 г. были расстреляны. Всего за годы оккупации погибло примерно 800 евреев Ингульца. Благодаря помощи украинского населения спаслись не менее 15 евреев - это наибольшее количество спасшихся среди всех еврейских земледельческих колоний и поселений Юга Украины и Крыма. Выжившая в период оккупации Ингульца Мария Евтухова сообщила, что при перезахоронении погибших евреев в новую могилу на старом еврейском кладбище было доставлено 64 ящика с останками 10 человек в каждом. Восстановлены имена 469 погибших ингулецких евреев. Вместе с узниками гетто были расстреляны примерно 20 коммунистов райцентра Широкое, вырывших могилу для евреев. [189]

     Значительное число евреев района проживало в новых поселениях. В акте от 29 марта 1944 г. сообщается об издевательствах и расстреле еврейского населения и советско-партийного актива Свердловского сельсовета, включавшего Свердловку (ныне с. Спасское), Ворошиловку, Сталино, Мережино (ныне не существуют). [190] На памятном знаке, установленном землякам-евреям, указано, что расстрел немецкими оккупантами произведен 11 сентября 1941 г. Кроме того, евреи-колхозники жили в Леккертовском сельсовете (Леккертово (ныне с. Трудолюбовка), Калиновка, Красный Под) и в отдельных поселениях Новая Молдавия (ныне с. Новое), Котовское (ныне с. Мирное), Червоная Винница (ныне не существует) и др. [191] Немецкие оккупанты уничтожили примерно 325 евреев-колхозников перечисленных населенных пунктов, из проживавших там до войны примерно 600 евреев.

     Всего в Ингульце и в сельскохозяйственных поселениях Широковского района в Холокосте погибло примерно 1125 евреев, т.е. приблизительно 53,6% от проживавших в них до войны евреев-колхозников.

5.4.3. Другие районы

Накануне войны в созданных в советское время еврейских поселениях Криворожского, Покровского, Чкаловского, Щорского (до 1939 г. Божедаровского) [192] Днепропетровской области проживали примерно 1600 евреев. Известно только об одном гетто, существовавшем в этих районах. Оно было создано в поселении Най Вег Щорского района. Узники этого гетто также работали на автотрассе Кривой Рог - Днепропетровск.
Данных о погибших в годы оккупации евреев в этих районах нет. Однако можно предположить, что процент погибших был примерно таким же, как в Широковском районе. Следовательно, в указанных районах погибли примерно 850 евреев-колхозников.

5.4.4. Общие потери еврейского крестьянства Днепропетровской области

На оккупированной территории Днепропетровской области погибли примерно 5875 (53,4%) евреев из 11 тыс., живших накануне войны в еврейских старых земледельческих колониях и переселенческих сельскохозяйственных поселениях. Особенностью Днепропетровской области было двухкратное превышения доли погибших евреев-колхозников над долей погибших городских евреев. Объясняется это тем, что, во-первых, евреи-колхозники в основном проживали в западной части области, которая была захвачена первой в течение короткого времени, и, во-вторых, плохой организацией эвакуации сельского населения по отношению к городскому.

5.5. Запорожская область

По данным Всесоюзной переписи населения 1939 г. в Запорожской области проживал 43 321 еврей (2,7% от всего населения области), из них в сельской местности - 7 577 человек (17,5% от всего еврейского населения области). Область была оккупирована в период с 17 августа по 28 октября 1941 г. На ее территории было уничтожено примерно 10 тыс. евреев (23,1% довоенной численности). [193]

Более 70% еврейского сельского населения Запорожской области было сосредоточено в бывших еврейских национальных Новозлатопольском районе и Чонгарском сельсовете Генического района (с 1944 г. Херсонская область).

5.5.1. Новозлатопольский район

     В Новозлатопольский район входили:
     13 старых еврейских колоний Новозлатополь, Веселая, Горькая, Горький (бывшая Нечаевка), Зеленополь, Красноселка, Межирич, Надежная, Новодаровка (бывшая Богодаровка), Приютная, Пролетарская (бывшая Графская), Роскошная и Сладководная (ныне села Гуляйпольского, Пологовского и Розовского районов);
     около 20 новых сельскохозяйственных поселений.
     В январе 1939 г. в районе проживал 4701 еврей. 6 октября передовые германские части ворвались в Новозлатополь. В течение пяти дней, с 5 по 9 октября 1941 г., враг оккупировал весь Новозлатопольский район. Благодаря задержке наступающей германской армии в районе Запорожье-Мелитополь, оккупация Новозлатопольского района произошла примерно на 50 дней позже, чем оккупация ближайшего к нему Сталиндорфского района. Этот факт благоприятно сказался на эвакуации евреев Новозлатопольского района. Примерно 75% из них сумели бежать или эвакуироваться на восток.

     Информации о судьбе евреев района, оказавшихся на оккупированной территории, немного, и, кроме того, она достаточно противоречива. На наш взгляд уничтожение евреев района происходила следующим образом. В течение первых шести недель после оккупации шла подготовка ликвидации еврейского населения. 20 ноября 1941 г. нацисты с помощью местной полиции расстреляли всех евреев, оставшихся в оккупированном Новозлатополе (примерно 250 человек). Затем они свозили в Новозлатополь евреев из соседних колоний и поселений. Когда их количество достигало примерно 150 человек, прибывал отряд эсэсовцев и расстреливал всех собранных евреев. Последний расстрел был произведен 5 февраля 1942 г. Всего в четырех акциях в районном центре было уничтожено примерно 725 евреев-колхозников районного центра и соседних населенных пунктов Новозлатопольского района. Список зверски замученных и расстрелянных евреев, составленный местными фашистскими прислужниками, обнаружила вскоре после освобождения Новозлатополя секретарь сельсовета Т.М. Зогот (Ушкац). [194] Все они по данным Акта комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских войск от 23 сентября 1943 г. похоронены в четырех могилах на территории Новозлатополя.

     Кроме Новозлатополя, оккупанты производили уничтожение еврейского населения в других местах района. Так, в Октябрьфельде (ныне с. Левадное) "после массового убийства мирных граждан 20 ноября в районе Новозлатополя, комендантом Зимоном был дан приказ, который гарантировал еврейскому населению полную безопасность и продукты питания со стороны колхоза. Граждане, находящиеся в отлучке, поверив приказу, вернулись на место жительства. 1 февраля 1942 г. внезапно СС и полицейские устроили облаву и затем расстреляли евреев Октябрьфельдского сельсовета". [195]

     Всего погибло примерно 1300 евреев-колхозников района, т.е. около 27,7% довоенного еврейского населения Новозлатопольского района.

5.5.2. Чонгарский сельский совет

В селах Генического района по переписи 1939 г. проживал 771 еврей. Примерно 700 из них накануне войны жили на территории Чонгарского полуострова. В 1920-е гг. на полуострове были основаны несколько еврейских сельскохозяйственных поселений, объединенных в Чонгарский еврейский национальный сельсовет. [196] 16 сентября фашистские войска оккупировали Чонгарский полуостров. К началу 1942 г. все оставшиеся на полуострове евреи, а также бежавшие и перехваченные оккупантами в Крыму были уничтожены. На оккупированной территории погибли примерно 250 (35,7%) евреев-чонгарцев.

5.5.3. Общие потери еврейского крестьянства Запорожской области

Всего на оккупированной территориях Новозлатопольского района и Чонгарского сельсовета погибли примерно 1550 (28,7%) евреев-колхозников из 5400, живших накануне войны в старых земледельческих колониях и новых еврейских сельскохозяйственных поселениях.

5.6. Сталинская область

     В январе 1939 г. в Сталинской (с 1961 г. Донецкой) области проживало 65 556 евреев (2,1% от всего населения области), из них в сельской местности всего 1467 человек (2,2% от всего еврейского населения области). Основная часть территории области была оккупирована с 8 по 30 октября 1941 г. На территории Сталинской области было уничтожено примерно 16 тыс. евреев (24,4% довоенной численности). [197]

     На территории области располагались три старые еврейские земледельческие колонии Затишье, Равнополь и Хлебодаровка. [198] По переписи 1939 г. в селах Волновахского района (без районного центра), куда входили эти колонии, проживало 263 еврея. Практически все они были жителями указанных колоний. Все три еврейские колонии были захвачены немецкими войсками 11 октября 1941 г.

     К окончательной ликвидации евреев нацисты приступили через месяц после оккупации. Евреи Затишья и находящейся от нее в 15 км Хлебодаровки были расстреляны 12-13 ноября в Глубоком Яру, в километре от околицы Затишья. В список расстрелянных и повешенных на территории Волновахского района в годы оккупации включены 104 человека, из них 84 еврея, в основном жителей колоний Затишья и Хлебодаровки. Всего в трех колониях было уничтожено примерно 95 евреев [199], [200] или 38% довоенного еврейского населения трех колоний. Процент погибших евреев-колхозников по отношению к их довоенному количеству значительно превышает общий процент погибших евреев на территории оккупированной Сталинской области. Это объясняется неудачей постигшей евреев Затишья при эвакуации. Колонна телег евреев Затишья была перехвачена немцами перед Таганрогом. Беженцы были вынуждены возвратиться в Затишье. [201]

5.7. Крым

     По данным переписи населения СССР, в Крыму в 1939 г. проживало 65 452 еврея (5,8% от всего его населения), из них в сельской местности - 18 065 (27,6% от всего еврейского населения полуострова). Крымская АССР была одной из крупнейших по численности еврейского крестьянского населения среди административно-территориальных единиц довоенного СССР уровня автономная республика - область. Полуостров отличался от Юга Украины тем, что еврейские сельские поселения здесь были исключительно переселенческие. Они были, основанные и заселены переселенцами в 1920-1930-е гг. [202] Старых еврейских колоний, аналогичных основанным в Херсонской и Екатеринославской губерниях в период 1807-1860 гг., здесь не было. Значительное большинство сельских евреев жило и работало в 86 еврейских колхозах Крыма. Наиболее многочисленное еврейское крестьянское население в Крыму было сосредоточено в бывших еврейских национальных Лариндорфском и Фрайдорфском, а также Колайском, Тельманском, Сакском, Джанкойском, Евпаторийском и Симферопольском районах.

     Еще одной особенностью Крыма было наличие в сельской местности различных групп еврейского населения. Наибольшей по численности была группа евреев-ашкеназов (европейские евреи, говорившие на языке идиш), в основном переселившихся в Крым из Украины и Белоруссии. Кроме того, в колхозах Крыма жили и работали еще две относительно небольшие группы еврейского населения: горские евреи, переселившиеся в Крым с Кавказа во второй половине 1920-х гг., и крымчаки - древнейшие жители полуострова, которые исповедовали иудаизм, но говорили на татарском языке.

     Оккупация полуострова Крым началась 25 октября 1941 г. с прорыва позиций на перешейке. Советские войска начали отступление в направлении Керчи и Севастополя. Завершилась оккупация Крыма 16 ноября 1941 г. взятием Керчи в восточной части полуострова. [203] За 22 дня весь полуостров, исключая Севастополь, оказался под властью немецких и румынских оккупантов.

     Истребление евреев началось практически сразу после оккупации. Подразделения айнзацгруппы "D" совместно с румынской жандармерией, местной полицией и добровольными помощниками не пропустили ни одного сельского населенного пункта полуострова. В результате было уничтожено примерно 27 тыс. евреев Крыма (41,25% довоенной численности). [204] Эта цифра, по нашему мнению, наиболее точно отражает потери еврейского населения Крыма в Холокосте.

     Для определения количества евреев-колхозников Крыма, погибших в Холокосте, воспользуемся ведомостями статистического бюро созданной оккупантами симферопольской горуправы. [205] Они содержат сведения о количестве беженцев разных национальностей, покинувших Крым до захвата полуострова. Для евреев у оккупантов был вполне достоверный источник - проведенная ими тщательная регистрация еврейского населения. Перейти от количества беженцев, указанного в ведомостях, к количеству оставшихся на оккупированной территории, зная довоенное количество евреев, не представляет труда. Вот эти данные по шести районам со значительным еврейским сельским населением: Фрайдорфский (количество сельских евреев по переписи 1939 г. - 2200, из них остались на оккупированной территории и были уничтожены - 1060), Колайский (2017, 967), Тельманский (1910, 920), Сакский (1854, 776), Джанкойский (1213, 583) и Симферопольский (728, 338). Итого в этих шести районах в 1939 г. проживали 9922 сельских евреев, из них 4644 (46,8%) были уничтожены нацистами. Полученный процент оказался значительно выше процента всех (городских и сельских) погибших крымских евреев. Это, как уже было сказано, объясняется лучшей организованностью эвакуации городского населения. Применив этот процент на все довоенное еврейское сельское население Крыма, узнаем, что в период оккупации там было уничтожено примерно 8450 евреев-колхозников.

5.7.1. Лариндорфский район

     Лариндорфский (ныне Первомайский) район был крупнейшим в Крыму по численности еврейского крестьянского населения. В районе по переписи 1939 г. проживали 3492 еврея. Он был полностью оккупирован 29 октября 1941 г.

     Первый массовый расстрел еврейского населения в районе оккупанты и их местные приспешники провели 24 ноября 1941 г. в с. Ворошилове (после войны с. Знаменка). Далее массовые расстрелы осуществлялись во всех еврейских населенных пунктах района. Так, в ноябре-декабре 1941 г. - в Лариндорфе (ныне с. Крестьяновка), 7 декабря 1941 г. - в Свердловском, в январе 1942 г. - в Каменке, 13 февраля - в Юдендорфе (ныне с. Октябрьское), в конце февраля - в Кияке (ныне с. Островское), 28 февраля - в Дер Эмесе (ныне с. Правда), Леккерте (ныне с. Снегиревка) и Фрунзе, в апреле - в Найдорфе (после войны с. Бугристое). В отдельных поселениях района евреев уничтожали до лета 1942 г. Так, в Калининдорфе (ныне с. Калинино), по показаниям свидетелей, евреи были уничтожены в июне 1942 г. [206], [207], [208]

     Согласно материалам ЧГК, в Лариндорфском районе уничтожено 372 мирных жителя. Среди жертв двое русских - председатель колхоза из с. Айбары и его жена, все остальные – евреи (10,6% довоенного еврейского населения района). [209] Эти данные нельзя считать достоверными, учитывая, что в оккупированном Крыму процент погибших сельских евреев был более чем в 4,4 раза больше. Попытка объяснить этот парадокс тем, что евреи Лариндорфского района покинули свои поселения и хлынули в Симферополь, где, как они полагали, будут находиться в большей безопасности [210], не может быть принята по следующим соображениям. Она не подтверждается данными об уничтоженных евреях в других районах. В них никакого уменьшения процента погибших за счет их бегства в Симферополь не наблюдается. Кроме того, согласно сведениям статистическим бюро симферопольской горуправы из Лариндорфского района накануне немецкой оккупации эвакуировались 1184 еврея. [211] Исходя из этого следует, что в Лариндорфском район осталось и погибло 2308 евреев (66,1%). Это больше в 6,2 раза, чем цифра ЧГК. Данные горуправы для этого района также далеки от реальности, но в противоположность данным ЧГК они примерно на 1,4 раза больше, чем в среднем по Крыму. Таким образом, задача выяснения близкого к реальности числа жертв Холокоста в Лариндорфском районе по-прежнему остается нерешенной. В данной работе будем считать процент погибших евреев в районе, равным 46,8 - среднему по сельскому Крыму. Таким образом, вероятно, в этом районе в период немецкой оккупации погибли примерно 1634 еврея-колхозника.

5.7.2. Фрайдорфский район

Первый в Крыму еврейский национальный Фрайдорфский район (в 1939 г. официально перестал быть еврейскими национальным), образованный в 1930 г., перед войной уступал по численности еврейского крестьянского населения только выделившемуся из него в 1935 г. Лариндофскому району. Во Фрайдорфском районе (ныне части Первомайского, Раздольненского и Сакского районов) в январе 1939 г. проживали 2200 евреев. Он был полностью оккупирован 30 октября 1941 г.

Массовое уничтожение еврейского населения района началось 15 ноября 1941 г. В этот день в Перецфельде были расстреляны 103 еврея. Вероятно, это была первая "еврейская акция" в Крыму. Уничтожение продолжилось: 21 ноября в районном центре Фрайдорф (ныне п. Новоселовское Раздольненского района) - 64 еврея; 23 ноября в Аманше Еврейской и Мунус Еврейском - соответственно 188 и 104 еврея; во второй половине ноября 1941 г. в Найброте - 26 евреев (ныне с. Открытое Первомайского района); 7 декабря в Бузул-Монтанае и Кары-Комзете (ныне с. Виноградово и Елизаветово Сакского района) - соответственно 141 и 130 евреев. Вероятно, последними в районе были ликвидированы евреи Добрушино. Часть евреев-колхозников этого поселения была уничтожена 13 февраля 1942 г., а другая часть - в марте. Всего в Добрушино было убито 45 евреев. [212], [213], [214], [215] Вероятно, в районе в целом было уничтожено примерно 1060 (48,2%) евреев-колхозников.

5.7.3. Колайский район

Согласно переписи 1939 г. в Колайском районе (с 1944 г. Азовский, в 1962 г. включен в укрупненный Джанкойский район) проживали 2017 евреев-колхозников. Он был оккупирован в первые дни ноября 1941 г. Практически все еврейское население оккупированного района было расстреляно в последние дни января 1942 г. в Майфельде (ныне с. Майское Джанкойского района). Немцы с помощью местных полицаев предварительно согнали туда всех оставшихся евреев из разных колхозов (им. Свердлова, Най-Вег, Фрилинг, Фрайлебен, Октябрь, Спартак, Элиндорф, им. Калинина и др.). Затем каратели в течении двух дней расстреляли всех евреев у противотанкового рва в винограднике Майфельда. [216] За время оккупации погибли примерно 967 (47,9%) евреев-колхозников района.

5.7.4. Тельманский район

По данным переписи 1939 г. в бывшем немецком Тельманском районе (с 1945 г. Красногвардейский район) числилось 1910 евреев. Район был оккупирован германскими войсками в начале ноября 1941 г. Практически все евреи оставшиеся в оккупированном районе были уничтожены в декабре 1941 г. В это время были расстреляны евреи районного центра Курман-Кемельчи (ныне п. Красногвардейское) и еврейских поселений Калининдорф (с. Калинино), Найлебен (с. Восход), Найшпроцунг (с. Чапаево), Ойфлебунг (с. Заря), Ротенштадт (с. Климово), Фрайдорф (с. Новосельцы), Фрайлебен (с. Вольное), Фрайфельд (с. Знаменка). Часть евреев района была уничтожена на территории Джанкойского и Колайского районов. Всего в период оккупации погибли приблизительно 920 (48,2%) евреев-колхозников Тельманского района.

5.7.5. Сакский район

Согласно переписи 1939 г. в населенных пунктах (без курортного поселка Саки) Сакского района проживали 1854 еврея. Район был оккупирован 29 октября 1941 г. Менее чем через месяц начались массовые расстрелы граждан еврейской национальности: 24 ноября 1941 г. в еврейском сельскохозяйственном поселении Горепашник (ныне с. Лесновка); в Чеботарке (с. Червоное); в феврале 1942 г. в Старом Карагуте (с. Долинка); 4 марта в Идишер Пойер (Новый Карагурт, ныне с. Митяево); 19 марта в Гартенштадте (с. Журавли) и Войо Нова (с. Листовое). [217], [218] Всего за годы немецкой оккупации было уничтожено примерно 776 (41,9%) евреев-колхозников Сакского района.

5.7.6. Джанкойский район

В Джанкойском районе (без г. Джанкой), по данным переписи 1939 г. проживало 1213 евреев. Германские войска оккупировали район 1 ноября 1941 г. В период ноябрь 1941 г. - февраль 1942 г. еврейское население сельскохозяйственных поселений Завет Ленина, Кадима (ныне с. Победное), Леккерт (ныне с. Рюмшино), Марат (после войны с. Ясная Балка), Участок 22 (ныне с. Яснополянское), Участок 28 (ныне с. Луганское) и Шолом Алейхем (ныне с. Колоски) было полностью уничтожено оккупантами либо по месту жительства, либо в Джанкойском гетто. Примерно 583 (48%) еврейских крестьян, оставшихся в оккупированном Джанкойском районе, погибли от рук оккупантов и их пособников.

5.7.7. Евпаторийский район

     В Евпаторийском районе (без г. Евпатория, с 1963 г. включен в состав Сакского района), согласно переписи 1939 г., проживало 1174 еврея. Германские войска оккупировали район 1 ноября 1941 г. Через полтора месяца в районе началась массовая ликвидация евреев-колхозников. 16 декабря в 1941 г. были расстреляны евреи Найдорфа (ныне с. Шишкино), [219] 24 декабря оккупанты расстреляли евреев в поселениях Алчин-Фрайган (ныне с. Великое), Икор (с. Ромашино), Калинин (с. Веселовка) и Молотов (с. Журавли Сакского района). [220]

     Уничтожение евреев в поселении Молотово, подробно описано в акте ЧГК. Туда прибыли автомашины с жандармами, которые оцепили поселение. Схваченные евреи были безжалостно убиты. Но большой группе евреев удалось скрыться в степи, в выкопанной ими яме, откуда они приходили в село за хлебом в дом колхозницы Березюк. По инициативе старосты местные полицаи и добровольцы устроили засаду. Пришедшие в село евреи были пойманы. Полицаям удалось узнать место нахождения укрытия. С помощью вызванных румынов, все скрывавшиеся евреи были задержаны и отправлены в с. Богай, где были расстреляны. Случаи доносительства, захвата прячущихся евреев и сдача их оккупантам, а иногда и их уничтожение руками местных полицаев, носили массовый характер. [221]

     Ликвидация евреев в Евпаторийском районе продолжалось до весны 1942 г. Одними из последних в Крыму были уничтожены горские евреи с. Шаумян. Одноименный горско-еврейский колхоз был создан во время кампании по землеустройству горских евреев Кавказа в Крыму. Оккупационные власти, методически проводившие уничтожение евреев на полуострове, сначала не обратили внимания на горско-еврейский колхоз. Но кто-то из местных жителей счел своим долгом открыть глаза немцам на их "упущение". Получив донесение, оккупанты немедленно приступили к "окончательному решению еврейского вопроса" в колхозе Шаумян. 1 марта 1942 г. в Евпатории были расстреляны 15 евреев их этого колхоза, а 4 марта в колхозе были расстреляны оставшиеся 97 евреев. [222] Расстрел жителей поселения Шаумян стал первым в истории Холокоста уничтожением крупной группы горских евреев.

     Всего в Евпаторийском районе за годы оккупации погибло примерно 549 (46,8%) евреев-колхозников.

5.7.8. Симферопольский район

В сельской местности Симферопольского района, по данным переписи 1939 г. проживали 728 евреев. Германские войска оккупировали район 3 ноября 1941 г. В районе для уничтожения евреев массово применялись автомобили-"душегубки". Большая часть еврейского населения района проживала в Первомайском бывшем еврейском национальном сельском совете. 20 января 1942 г. нацисты приступили к "переселению" евреев этого совета (поселений Калининск, Первомайск и М. Горький) с помощью автомобиля-"душегубки". В результате были умерщвлены более 200 евреев. [223] Всего в сельской местности оккупированного района погибло примерно 338 (46,4%) евреев-колхозников.

5.7.9. Другие районы Крыма

     В остальных 18 районах Крыма перед войной проживало примерно 3477 евреев-колхозников. Методы и сроки уничтожения оставшихся в этих оккупированных районах 1627 (46,8%) евреев не отличались от ранее рассмотренных районов Крыма. Однако здесь были свои особенности.

     Первой особенностью было расположение на территории Зуйского района основанных в советское время двух небольших поселений крымчаков: Крымчак (ныне с. Орловка Красногвардейского района) и Ени Крымчак (с 1948 г. с. Новый Крым Белогорского района, ныне не существует). Эти два поселения, объединенные в Крымчакский сельский совет, были переданы Зуйскому району из Карасубазарского района в 1937 г. В 1939 г. в селах (без районного центра) тогдашнего Зуйского района проживали 64 еврея. Большинство из них были крымчаками, которые в переписи 1939 г. были включены в число евреев. С крымчаками нацисты не сталкивались за пределами Крыма. Однако, как и советские власти, немцы считали крымчаков евреями. Так же как и ашкеназские евреи, крымчаки подлежали тотальному уничтожению.
     По сведениям ЧГК 5 февраля 1942 г. в Ени Крымчак нацисты при участии местных помощников расстреляли в 300 м от поселения 16 крымчаков. [224] Также были уничтожены крымчаки поселения Крымчак. Всего в районе было ликвидировано примерно 35 крымчаков-колхозников.

     Второй особенностью было создание гетто в поселении Войковштадт (Войково, ныне с. Кирово) Ленинского района, единственного в сельской местности Крыма. Войковштадт был оккупирован 2 ноября 1941 г. Поселок попал в румынскую зону оккупации. В нем остался небольшой румынский контингент, на базе которого была создана румынская комендатура. 25 ноября 1941 г. в Войковштадте было создано гетто. Около 100 евреев поселения были насильно переселены в здание местного магазина и находящиеся во дворе хозяйственные постройки. Двор магазина огородили колючей проволокой. Охраняли это закрытое гетто румынские солдаты. Ситуация в Войковштадте неожиданно изменилась в конце года. 26 декабря 1941 г. советские войска высадились на Керченском полуострове, а через три дня была освобождена Феодосия. Эти события вынудили оккупантов 29 декабря бежать из Войковштадта. Гетто было освобождено. Оно стало первым освобожденным гетто в истории Второй Мировой войны. Практически все узники пережили оккупацию и избежали гибели. Румынские оккупанты их не уничтожили. Холокост в Войковштадте был "мягче", чем на подконтрольной немцам территории Крыма. Вероятно, Войковштадт был единственным из созданных в Крыму еврейских поселений, все еврейские жители которого во время войны избежали гибели на крымской земле. Однако смерть настигла многих из них на Северном Кавказе при его оккупации немецкими войсками летом 1942 г. [225]

5.7.10. Общие потери еврейского крестьянского населения в Крыму

26 апреля 1942 г. Крым был объявлен "очищенным от евреев" (юденрайн) [226], но в отдельных сельских населенных пунктах евреев уничтожали еще и в мае-июне 1942 г. Таким образом, уничтожение еврейского крестьянского населения Крыма производилось с середины ноября 1941 г. и продолжалось около семи месяцев. Это значительно больше времени проведения аналогичных акций в сельской местности соседних оккупированных областей Украины. Объясняется это тем, что, во-первых, Крым был захвачен гитлеровцами поздней осенью, когда проселочные дороги стали труднопроходимыми и, во-вторых, Крым, как по территории, так и по количеству населенных пунктов, где проживали евреи, значительно превосходил соседние области. В результате Катастрофы на оккупированной территории Крыма погибли примерно 8450 евреев-колхозников (46,8% довоенной численности).

Заключение

     Самой трагической страницей в истории еврейских земледельческих колоний и поселений стала начавшаяся 22 июня 1941 г. война нацистской Германии с Советским Союзом. Одной из главных задач вторгшихся в Советский Союз нацистов являлось тотальное физическое уничтожение советских евреев.

     После оккупации в августе-октябре территории Юга Украины (Одесская, Кировоградская, Николаевская, Днепропетровская, Запорожская и Сталинская области) оставшееся там еврейское крестьянское население было уничтожено. Из примерно 34 600 евреев-колхозников, проживавших накануне войны в старых еврейских земледельческих колониях и новых еврейских сельскохозяйственных поселениях Юга Украины, от рук оккупантов и их помощников погибли приблизительно 17 430 (50,4%) человек.

     Крым (кроме Севастополя) был оккупирован с 26 октября по 16 ноября 1941 г. В еврейских поселениях Крыма накануне войны проживали примерно 18 065 евреев-колхозников. Из них в период оккупации нацисты уничтожили примерно 8450 (46,8%) евреев.

     К погибшим на оккупированных территориях евреям добавились павшие фронтовики, погибшие по дороге на восток и умершие в местах эвакуации от болезней, недоедания и тяжелого труда. Утратив надежду возродить прежнюю жизнь на старом месте, вернувшиеся с фронта и эвакуации евреи поселились в больших городах. Те же немногие, кто вернулся домой, вскоре покинули свои бывшие еврейские колонии и поселения, не в силах пережить ужас потери родных и близких людей, а также сложные отношения с близкими соседями, часть которых в той или иной форме принимала участие в уничтожении евреев и использовании их имущества (домов, хозяйств, вещей и т.п.).

     Война и сопровождавшая ее Катастрофа стали последней страницей истории еврейских земледельческих колоний и поселений Юга Украины и Крыма. Исчезло безвозвратно целое явление в российской, украинской и еврейской истории, но в памяти останутся неповторимый быт, образ жизни и духовный мир евреев-земледельцев.

     Литература:

1. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, Москва 1971 г. Т. 7. С. 212.
2. Постановление политбюро ЦК ВКП(б) "о порядке эвакуации семей руководящих партийных, советских работников и семей начальствующего состава Красной Армии, флота и войск НКВД из прифронтовой полосы" 05.07.1941
3. Альтман И. Жертвы ненависти. Холокост в СССР, 1941-1945 гг. М.: Фонд "Ковчег", 2002. С. 387.
4. Пасик Я. Калининдорфский еврейский национальный район // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/kalinindorf.htm
5. Пасик Я. Сталиндорфский еврейский национальный район // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/stalindorf.htm
6. Пасик Я. Новозлатопольский еврейский национальный район // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/novozlatopol.htm
7. Пасик Я. Фрайдорфский и Лариндорфский еврейские национальные районы // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/fraydorf-larindorf.htm
8. Комитет по земельному устройству трудящихся евреев // БСЭ. Т. 33. М., 1938. С. 631.
9. Школьникова Э. Трансформация еврейского местечка в СССР в 1930-е годы // Электронный ресурс: http://jhist.org/lessons_09/1930.htm
10. Государственный архив Николаевской области (ГАНО), ф.Р-1, оп. 1, д. 10, л. 42.
11. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. Очерки по истории Холокоста и Сопротивления
в Украине. К., 1999. С. 154-155.
12. Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. М.: Политиздат, 1988. С. 156-157.
13. Кубовская Т. Еврейские парни на американских "фордзонах" // Мигдаль Times №19, февраль/2002 шват-адар/5762 // Электронный ресурс: http://www.migdal.ru/times/19/2850/?&print=1
14. Тяжелые дни войны // Электронный ресурс: http://zatishye.ucoz.ru/index/tjazhelye_dni_vojny/0-69
15. Блюм А. В. Еврейский вопрос под советской цензурой. 1917—1991. СПб.: Петербургский еврейский университет, 1996. Т. 1. С. 88.
16. Те, кого нельзя называть. Молчание о евреях и Холокосте в послевоенном Советском Союзе // Сайт "zona.media". 10 мая 2017.
17. Альтман И. А. Мемориализация Холокоста в России: история, современность, перспективы // Неприкосновенный запас. Новое литературное обозрение, 2005. № 40—41(2-3). С. 252–263.
18. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/m_vygon.htm
19. Гольдин Л. Детство в еврейском поселке // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/l_goldin_2.htm
20. Мошкин С. Пропаганда разложения - грязное дело // Урал. 2005. №5.
21. Арон Шнеер Плен. Антисемитизм в годы войны в тылу и на фронте. // Электронный ресурс: http://www.jewniverse.ru/RED/Shneyer/glava2antisem%5B3%5D.htm#_ftnref1
22. Воспоминания жителей еврейских поселений в Крыму. Музейная программа и Издательский центр БЕЦ "Хесед Шимон". Симферополь. С. 14.
23. Кучеров И. История колонии "Икор" ("Землепашец") (из воспоминаний бывшего колониста) // Журнал "Корни", №9, январь-июнь 1998.
24. Шайкин И.М. Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 157.
25. Шкляр Л.А. Танки снова в строю // Sonderausgabe des Gemeindeblattes zum 65. Jahrestag des Sieges uber das nationalsozialistische Deutschland Judische Kultusgemeinde Dortmund // Электронный ресурс: http://www.gemeindeblatt-dortmund.de/Download/Zeitungen/Gemeindeblatt_Veteranen.pdf
26. Чаусовский Э. Воспоминания о Бобровом Куте // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/e_chausovsky.htm
27. Из свидетельства М.Бурштейн об уничтожении евреев поселка Лениндорф (Украина) 4 октября 1941 г. // Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944): Сборник документов и материалов / Ред. И. Арад. Иерусалим: Яд вашем. 1991. С. 114-115.
28. Берлин Б.Г. История крымской трагедии. К вопросу о Холокосте в Крыму // Крымский архив, 2015, №4(19). С. 116-117.
29. Анна Маккаби - Иорш. Неугасимая звезда. Тель-Авив. Издательство "МАККАБИ". 1991. С. 168.
30. Бекман З. Эвакуация. Испытания и невзгоды // Электронный ресурс: ttp://www.evkol.ucoz.com/z_bekman_2.htm
31. Катастрофа и сопротивление украинского еврейства (1941-1944). К., Ин-т полит. и этнонац. исслед. НАН Украины, 1999. С. 157.
32. Косыгин Н.А. В едином строю защитников отчизны. М. Политиздат. 1980. С. 15.
33. Вечернее сообщение Совинформбюро 14 августа 1941 г.
34. Архив Президента РФ, ф. 3, оп. 50, д. 424, л. 124–125.
35. Даценко В. Холокост на Кировоградской земле (1941-1944). Кировоград-2011. С. 16 // Электронный ресурс: ru.peresunko.net/documents/dazh_1/daz_xol_04.pdf
36. Перехрест О. Сільське господарство України в роки Великої Вітчизняної війни (1941–1945 рр.) Вип. 2 / НАН України. Інститут історії України. К.: Інститут історії України, 2010. С. 24.
37. Пасик Т. Эвакуация // Электронный ресурс: http://www.efingar.narod.ru/efingarzy_2.htm
38. Бекман З. Эвакуация. Испытания и невзгоды. // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/z_bekman_2.htm
39. Савченко М.М. З історії єврейської колонії Новозлатопіль // Электронный ресурс: https://vseosvita.ua/library/statta-z-istorii-evrejskoi- kolonii-novozlatopil-134473.html]
40. Мистецкий Л.Ф. Я Помню. Воспоминания ветеранов ВОВ // Электронный ресурс: http://iremember.ru/svyazisti/mistetskiy-lev-fridelevich.html
41. Семен Верновский. Свидетельство // Еврейские беженцы и эвакуированные в СССР, 1939-1946. Сб. статей, документов и свидетельств. Иерусалим. 2020. С. 289
42. Гриневич В. Поперед батька в пекло // Тиждень, 29 серпня 2011 // Электронный ресурс: http://tyzhden.ua/History/28880
43. Грабовський C. Забуте відродження 1941-го // Тиждень, 22 липня 2011 // Электронный ресурс: http://tyzhden.ua/History/26926
44. Елеуханова С.В. Эвакуация евреев в Казахстан в годы Великой отечественной войны на примере Софии Менделеевны Мендес // История великой степи: от истоков до современности: Материалы Международного Евразийского форума. Том 1. Нур-Султан, 2019. С. 86.
45. Вайман М. Солженицын не прав. Еврейская газета. Май 2010 - 5 (93) // Электронный ресурс: http://www.evreyskaya.de/archive/artikel_1268.html
46. Шулькин Х. Между жизнью и смертью // Книга памяти. Судьбы еврейского народа во Второй мировой войне. Воспоминания очевидцев. Кельн. 2009. С. 121.
47. Гольдин Л. Детство в еврейском поселке // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/l_goldin_2.htm
48. Мерхасина-Фаерман Б. Это было недавно - это было давно // Сталиндорф жив в памяти людей. Альбом второй. Днепропетровск, 2000. С. 34.
49. Швейбиш С. Эвакуация, реэвакуация, антисемитизм в СССР во время Шоа // Заметки по еврейской истории. №10 (157). Октябрь 2012. // Электронный ресурс: http://www.berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer10/Shvejbish1.php
50. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 166.
51. Бесицкий Р. Рассказ старой фотографии // Электронный ресурс: http://rehes.org/lst4/hist4_1.html
52. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 157.
53. Зябко М.Н, Шайкан И.М. Евреи Нагартава после Великой Отечественной войны // Запорожские еврейские чтения. Вып. 1. "Еврейское население юга Украины: доклады, сообщения". Запорожье, 1997. С. 137.
54. Воспоминания Якова // Электронный ресурс: http://karmiel.israelinfo.ru/comments/?id=1439
55. Зайдман И. Евреи и "Советский проект". Том 2. Русские. Евреи. Русские евреи. Глава 36. "Матрица" во Второй мировой войне // Электронный ресурс: http://base.ijc.ru/new/site.aspx?STID=245090&SECTIONID=244694&IID=535928
56. Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Добрая // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/dobraya.htm
57. Эпштейн Д. Далекие страшные дни // Электронный ресурс: http://www.lost-childhood.com/evreyskie-bezhentsi/dora-epshteyn.html
58. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 158-159.
59. Теплицкая Д. Село Малокалиновка и его люди. // Сталиндорф жив в памяти людей. Альбом второй. Днепропетровск, 2000. С. 26.
60. Бекман З. Эвакуация. Испытания и невзгоды (отрывок из воспоминаний) // Электронный ресурс: http://profbeckman.narod.ru/Kr.pdf
61. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/m_vygon.htm
62. Из сообщения генерал-лейтенанта юстиции Носова, главного военного прокурора Красной Армии, об истреблении еврейских колхозников в Запорожской области (Украина) в сентябре 1941 г. // Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944). Сборник документов и материалов / Арад И. Иерусалим: Яд ва-Шем, 1991.
63. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 158.
64. Зябко М.Н. История колонии Нагартав. Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов. Одесса, 2005 г. // Электронный ресурс: http://nagartav.narod.ru/istoria_zmn5.htm
65. Кальман М. Воспоминания старожила Нагартава // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/m_kalman.htm
66. Тейтельман-Нейман О. В годы оккупации // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/o_neyman.htm
67. Шецер Г. 2000 лет геноцида. Самиздат. Израиль, Димона. 2012.
68. Люлечник В. Хранить вечно // Русский базар // Электронный ресурс: http://russian-bazaar.com/ru/content/1277.htm
69. Пасик Я. Холокост. Село Надежное. Хутор Балабановка // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/nadezhnaya-balabanovka.htm
70. Альтман А.И. Жертвы ненависти: Холокост в СССР 1941–1945 гг. М.: Коллекция "Совершенно секретно", 2002. С. 281, 284.
71. Арад И. Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза (1941-1945). Центр "Ткума". Днепропетровск. 2007. С. 261.
72. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1887 г. СПб., 1887. С. 443-444.
73. Захарченко О.О., Чернявська В.В. Невідома сторона окупації: нацистський "новий порядок" на Миколаївщині (1941-1944 рр.) // Історичні мідраші Північного Причорномор'я. Випуск VІІ. Том І. Миколаїв: Типографія Шамрай, 2018. С. 84.
74. Тяглый М. Антисемитская доктрина на страницах крымскотатарской газеты "Азат Кърым" (1942-1944) // Наукові записки Інституту політичних та етнонаціональних досліджень НАН України. 2006, № 31. C. 139-147.
75. Убийство евреев в 1933-1945 гг.: Документы. Свидетельства. Литература. Антология. / ред.-сост. А. Кардаш. М.; Иерусалим: ДААТ-Знание, 2003. С.59.
76. Мариненко С. История еврейской земледельческой колонии Ингулец. // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/ingulets.htm
77. Зябко М.Н. История колонии Нагартав.
78. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем.
79. Шулькин Х. Между жизнью и смертью. С. 121.
80. Соловйов С. Бабий Яр під Кривим Рогом // Червоний гірник, 03.06.1995.
81. Советские евреи пишут Илье Эренбургу. Иерусалим, 1993. С. 173-176.
82. Дубровский C. Последний Суккот // Русский экспресс. Выпуск № 296 // Электронный ресурс: http://www.russianexpress.net/print.asp?article=1652&category=59
83. Олейник В. "Новий порядок" на Устіновщині. (серпень 1941 - березень 1944) // Газета "Трудівник Устинівщины". 14 березня 1998.
84. Александр Круглов. "Судный день" евреев Лениндорфа: архивные документы // Проблемы історії голокосту. Український вимір. Випуск 13. Дніпро. "Ткума". 2021. С. 117.
85. Государственный архив Херсонской области (ГАХО), ф.Р-1479, оп. 1, д. 90, л. 17.
86. Архив Яд Вашем, М-33/270.
87. Государственный архив Автономной Республики Крым (ГААРК), ф. Р-1289, оп. 1, д. 12, лл. 14-15.
88. Круглов А., Уманский А., Щупак И. Холокост в Украине: Рейхскомиссариат "Украина", Губернаторство "Транснистрия". Днипро: Украинский институт изучения Холокоста "Ткума": ЧП "Лира ЛТД". 2016. С. 500-501.
89. Олександр Круглов. Знищення єврейського населення у Калінідорфському єврейському національному районі в осени 1941 р. // Проблемы історіїголокосту. Український вимір. Випуск 14. Дніпро. "Ткума". 2022. С. 122, 128.
90. Акт про розстріл єврейських родин Чкаловської сільради Новозлатопільського району Запорізької області. 28 лютого 1944 р. ДА Запорізької області, Р-1844, оп. 1, спр. 5, арк. 8, 8зв.
91. Величко О. Розкажіть усім про наші страждання… // Запорізька правда. 29 вересня 2011.
92. Чаусовский Э. Воспоминания о Бобровом Куте.
93. Кальман М. Воспоминания старожила Нагартава.
94. Исаенко В. Их расстреляли на праздник Симхат-Торы // Электронный ресурс: http://toda.zp.ua/index.php?Lev=memor5
95. Mariia Evtukhova. Holocaust Survivors and Victims Database // Электронный ресурс: https://www.ushmm.org/online/hsv/person_view.php?PersonId=4992237
96. Арад И. Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза (1941-1945). Д.: Центр "Ткума"; Д.: ЧП "Лира"; М.: Центр "Холокост", 2007. С. 300.
97. Фридланд А. Геноцид евреев в поселке Ингулец // Архив Яд Вашем.
98. Зябко М.Н. История колонии Нагартав.
99. Олександр Круглов. Знищення єврейського населення у Калінідорфському єврейському національному районі в осени 1941 р. С. 119.
100. Кричевская Р. Трагедия в Бобровом Куте // Электронный ресурс: http://www.netzulim.org/R/OrgR/Articles/Stories/Krichevski01.html
101. Городецкая А. В тихом омуте немцы водятся // Глобальный еврейский онлайн центр ресурс Jewish.ru, 18.01.2018.
102. Тяглый М.И. Холокост в Крыму. Документальные свидетельства о геноциде евреев Крыма в период нацистской оккупации Украины (1941-1944). Симферополь: БЕЦ "Хесед Шимон", 2002. С. 14.
103. Хаит Л. Этого забыть нельзя. Эхо катастрофы // Газета "Одесские Корни" (Израиль), 31 ноября 2003. С. 6.
104. Yahad-in Unum archives. Trip No. 48 UK. Witness No. 2189 UK. 13.05.2017.
105. Тяглый М.И. Холокост в Крыму. Документальные свидетельства о геноциде евреев Крыма в период нацистской оккупации Украины (1941-1944). С. 15.
106. Зябко М.Н. История колонии Нагартав.
107. Письмо Фалковой (Штейман) // Электронный ресурс: http://nagartav.narod.ru/pismahtm
108. Олександр Круглов. Знищення єврейського населення у Калінідорфському єврейському національному районі в осени 1941 р. С. 119.
109. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 161.
110. Хаит Л. Это забыть нельзя. Эхо катастрофы.
111. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем.
112. Черная Книга. О злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях уничтожения Польши во время войны 1941–1945 гг. под ред. В. Гроссмана и И. Эренбурга. Иерусалим: Тарбут, 1980. С. 32.
113. Шитюк М.М., Сугацька Н.В. Геноцид проти євреїв Південної України в роки німецько-румунської окупації (1941-1944 pp.). Миколаїв: Ірини Гудим, 2008. С. 60.
114. Шмист А. Дабы вы были живы // Шабат Шолом, 2004, №10, октябрь.
115. Зябко М.Н. История колонии Нагартав.
116. Из воспоминаний Шлоймо Искольда // "Шабат Шалом", №10, октябрь 2004 г.
117. ГААРК, ф. Р-1289, оп. 1, д. 5, л. 78.
118. Хаит Л. Этого забыть нельзя. Эхо катастрофы.
119. Белоусова Т. Выживший в печи. Бывший узник фашизма в поисках справедливости // Совершенно секретно. №8/219. 2007.
120. Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Добрая.
121. Из воспоминаний Шлоймо Искольда // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/iskold.htm
122. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф.Р-7021, оп. 77, д. 413, л. 15.
123. Круглов А., Уманский А., Щупак И. Холокост в Украине. С. 502.
124. История колонии Нагартав. Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов, г. Одесса, 2005 г. // Электронный ресурс: http://nagartav.narod.ru/istoria_zmn6.htm
125. Марк Горловский. История еврейской земледельческой колонии Ингулец // Еврейская Старина, №1. 05.04.2016.
126. Круглов О. Знищення єврейського населення у Калінідорфському єврейському національному районі в осени 1941 р. // Проблемы історії голокосту. Український вимір. Випуск 14. Дніпро. "Ткума". 2022. С. 104.
127. ГААРК, ф. Р-137, оп. 9, д. 7, л. 5-6.
128. Бесицкий Р. Рассказ старой фотографии // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/r_besitsky_4.htm
129. ГАНО, ф.Р-1002, оп. 3, д. 18, л. 9-10.
130. Катастрофа и сопротивление украинского еврейства (1941-1944). С. 162.
131. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. Запорожье. Премьер. 2004. С. 181.
132. Пасик Я. Отдельные еврейские земледельческие поселения Юга Украины, основанные в 1920-1930 гг. // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/separate_soviet_villages.htm
133. Щукин В.В. Специфика событий Холокоста в юго-восточной части румынской оккупационной зоны Транснистрии // Культура полиса (The Culture of Polis). Часопис за негованье демократске политичке културе - Нови Сад, 2013. № 21. С. 210.
134. Шайкин И.М. Бердыново // Российская еврейская энциклопедия.
135. ГАРФ, ф.Р-7021, оп. 69, д. 83, л. 52.
136. Там же, д. 80, л. 93, 93 об.
137. Круглов А.И. Катастрофа украинского еврейства 1941-1944 гг. Энциклопедический справочник. Харьков, 2001. С. 233.
138. Список граждан поселка Фрайберг Цебриковского района Одесской область, расстрелянных немецкой комендатурой с. Цебриково в 1941 г. сентябре // Электронный ресурс: http://db.yadvashem.org/names/nameDetails.html?itemId=5922908&language=en#!prettyPhoto[gallery2]/0/
139. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 181.
140. Пасик Я. Данные о колониях Херсонской губернии // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/colony_kherson-2.htm
141. Collaboration in the Holocaust: crimes of the local police in ..., Volume 1999 By Martin Dean, p. 83-84.
142. Пасик Я. Жертвы и палачи Израилевки // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/y_pasik-izrailevka.htm
143. Шайкин И.М. Сагайдак. Российская еврейская энциклопедия.
144. Тинченко Я. Наш Троцкий. Фокус №36, 14 сентября 2007 // Электронный ресурс: http://subscribe.ru/archive/history.netrad/200904/10000736.html
145. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 181.
146. Миколаївщина в роки Великої Вітчизняної війни: 1941 – 1944 (До 60-річчя визволення області від німецько-румунських окупантів) / Шитюк М.М., Багмет М.О., Горбуров Є.Г. та ін. Миколаїв: Квіт, 2004. С. 258.
147. Списки евреев-земледельцев Херсонской губернии // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/list_kherson.htm
148. Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Ефингар // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/efingar.htm
149. ГАНО, ф. Р-1002, оп. 3, д. 17, л. 2, 11, 21.
150. Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Добрая.
151. Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Новополтавка // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/novopoltavka.htm
152. Пасик Я. История еврейской земледельческой колонии Новоберислав // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/n_berislav.htm
153. ГАНО, ф. Р-1002, оп. 3, д. 18, л. 9-10.
154. Штейман Б. История еврейской земледельческой колонии Романовка 1841-1941 // Электронный ресурс: http://romanovka.esy.es/istoria.html
155. ГАНО, Ф. Р-1002, оп. 3, д. 18, л. 12.
156. Катастрофа и сопротивление украинского еврейства (1941-1944). С. 162.
157. Списки евреев-земледельцев Херсонской губернии.
158. Зябко М.Н. История колонии Нагартав. Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов. Одесса, 2005 г. // Электронный ресурс: http://nagartav.narod.ru/istoria_zmn6.htm
159. Гриневич В.А. Україна: хроніка XX століття. Довідкове видання. Рік 1939. К. 2007. С. 113.
160. Чаусовский Э. Воспоминания о Бобровом Куте.
161. ГАХО, ф.Р-1479, оп. 1, д. 90, л. 23.
162. ГАРФ, ф.Р-7021, оп. 77, д. 301.
163. Testimony of Arkady Vaispapir about the commemoration of the Jews from Bobrovy Kut in Ukraine // Видеохостинг YouTube.
164. Шайкин И., Зябко М. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 164.
165. ГАХО, ф.Р-1479, оп. 1, д. 90, л. 15.
166. ГАРФ, ф.Р-7021, оп. 77, д. 413, л. 1, 14, 127.
167. Там же.
168. Венок на могилы мучеников // Книга Скорби Украины. Херсонская область. Херсон, Олди-плюс, 2003. С. 526.
169. Круглов О. Знищення єврейського населення у Калінідорфському єврейському національному районі в осени 1941 р. С. 104.
170. Ленинское // Российская еврейская энциклопедия.
171. ГАРФ, ф.Р-7021, оп. 77, д. 419, л. 20-21.
172. Александр Круглов. "Судный день" евреев Лениндорфа: архивные документы. С. 118, 125.
173. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 181.
174. Круглов А.И. Катастрофа украинского еврейства 1941-1944 гг. С. 40.
175. Арад И. Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза (1941-1945). С. 325.
176. Нейман О. В годы оккупации // Сталиндорф жив в памяти людей, альбом первый. Днепропетровск, 1998. С. 13-14.
177. Хазан Н. Воспоминания Хаима Шулькина // Электронный ресурс: http://www.waronline.org/write/haim_shulkin.html
178. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 167.
179. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 37-38.
180. Ghettoliste // Электронный ресурс: http://www.avivshoa.co.il/pdf/ghettoliste-28-01-2011.pdf
181. Нововитебское // Российская еврейская энциклопедия.
182. Фаримец А.Н. Документы Государственного архива Днепропетровской области как источник по истории Холокоста в Днепропетровском регионе // Проблеми істориії Голокосту: науковий журнал. Випуск II. Дніпропетровськ: Центр "Ткума", Запоріжжя: Прем'єр, 2005. С. 131.
183. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 104.
184. Там же. С. 99.
185. Шайкин И.М., Зябко М.Н. Нацистский геноцид в еврейских земледельческих колониях юга Украины. С. 165-167.
186. Справочник о лагерях, тюрьмах и гетто на оккупированной территории Украины, 1941-1944. Киев, 2000. С. 68.
187. Теплицкая Д. Казнь состоялась неподалеку // Шабат Шалом, № 8 [174], август 2007. С. 5.
188. Ghettoliste
189. Пасик Я. Последние дни еврейской земледельческой колонии Ингулец // Электронный ресурс: // http://evkol.ucoz.com/y_pasik-ingulets.htm
190. Фаримец А.Н. Документы государственного архива Днепропетровской области как источник по истории Холокоста в Днепропетровском регионе. С. 128
191. Пасик Я. Отдельные еврейские земледельческие поселения Юга Украины, основанные в 1920-1930 гг.
192. Там же.
193. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 181.
194. Бесицкий Р. Рассказ старой фотографии.
195. Акт о расстреле еврейских семей Октябрьдорфского сельсовета Новозлатопольского района Запорожской области. 28 февраля 1944 г. ГАЗО, Р-1844, оп. 1, д. 5, л. 9.
196. Пасик Я. Отдельные еврейские земледельческие поселения Юга Украины, основанные в 1920-1930 гг.
197. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 181.
198. Пасик Я. Данные о колониях Екатеринославской губернии // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/colony_ekaterinoslav-2.htm
199. Титаренко Д.М. Геноцид єврейського населення на донеччині під час нацистської окупації: деякі дискусійні аспекти проблеми. // Электронный ресурс: http://www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Nsid/2008_15_16/08titarenko.htm
200. Список расстрелянных и повешанных на территории Волновахского района Сталинской области // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/list_ekaterinoslav.htmх
201. Шецер Г. 2000 лет геноцида. Самиздат. Израиль, Димона. 2012.
202. Пасик Я. Еврейские населенные пункты в Крыму до 1941 г. // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/crimea_settlements.htm
203. Мерников А.Г. Вторая мировая война 1939–1945. День за днем. Хроника событий. Минск. Харвест. 2018. С. 192, 199.
204. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 181.
205. ГААРК, ф. Р-137, оп. 9, д. 7, л. 5-6.
206. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 60, 82, 84.
207. Тяглый М. Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова (1941-1944). Справочник. Симферополь, БЕЦ "Хесед Шимон", 2005. С. 52, 55.
208. Well at a nearby farmstead. The untold stories the murder sites of the Jews // Электронный ресурс: http://www.yadvashem.org/untoldstories/database/murderSite.asp?site_id=739
209. Гольденберг М. К вопросу о числе жертв среди мирного населения Крыма в период нацистской оккупации (1941- 1944 гг.) // Голокост i сучаснiсть (Киев). 2003. № 3, С. 3–4; №4. С. 4–6 // Электронный ресурс: http://www.holocaust.kiev.ua/news/vip10_1.htm
210. Неизвестная "Черная книга". Материалы к "Черной книге" под редакцией Василия Гроссмана и Ильи Эренбурга /сост. Илья Альтман. - Москва : ACf : CORPUS, 2015. С. 245.
211. ГААРК, ф. Р-137, оп. 9, д. 7, л. 5.
212. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 57, 59, 64.
213. Naybrot. The untold stories the murder sites of the Jews // Электронный ресурс: http://www.yadvashem.org/untoldstories/database/index.asp?cid=293
214. Bogay. The untold stories the murder sites of the Jews // Электронный ресурс: http://www.yadvashem.org/untoldstories/database/murderSite.asp?site_id=314
215. The Encyclopedia of Jewish Life Before and During the Holocaust: A-J edited by Shmuel Spector, Geoffrey Wigoder. Jerusalem. Yad Vashem. 2001. P.318.
216. Тяглый М. Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова (1941-1944). С. 26.
217. Борчук Л. Чтобы трагедия не повторилась. Памяти жертв Холокоста // Электронный ресурс: http://www.sovet.crimea.ua/index.php?id=334&cluch=30
218. Тяглый М. Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова (1941-1944). С. 36, 48.
219. Там же. С. 79.
220. Круглов А.И. Хроника холокоста в Украине. 1941-1944 гг. С. 68.
221. Арад И. Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза (1941-1945). С. 302.
222. Евпатория КЕЭ, том 2, кол. 404 Обновлено: 15.04.2005.
223. Тяглый М. Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова (1941-1944). С. 52.
224. Там же. С. 50.
225. Пасик Я. История крымского поселения Войковштадт и его жителей // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/voykovshtadt.htm
226. Крым // КЕЭ, том 4, кол. 595–602.

22-03-2015