Еврейские земледельческие колонии Юга Украины и Крыма
Версия от 01.01.2015 страницы http://www.evkol.nm.ru/colony_names.htm


 
·   История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма
 
·   Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии
 
·   Еврейские земледельческие колонии Екатеринославской губернии
 
·   О названиях еврейских земледельческих колоний Юга Украины
 
·   Частновладельческие еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии
 
·   Религия и еврейские земледельческие колонии
 
·   Просвещение в еврейских земледельческих колониях (XIX - начало XX веков)
 
·   Здравоохранение в еврейских земледельческих колониях (XIX - начало XX веков)
 
·   Быт евреев-земледельцев (XIX - начало XX веков)
 
·   Юденплан
 
·   Погромы в годы Гражданской войны
 
·   Еврейские национальные административные единицы Юга Украины (1930 г.)
 
·   Калининдорфский еврейский национальный район
 
·   Сталиндорфский еврейский национальный район
 
·   Новозлатопольский еврейский национальный район
 
·   Отдельные еврейские земледельческие поселения Юга Украины, основанные в 1920-1930 гг.
 
·   Еврейские поселения в Крыму (1922-1926)
 
·   Еврейские населенные пункты в Крыму до 1941 г.
 
·   Еврейские колхозы в Крыму
 
·   Фрайдорфский и Лариндорфский еврейские национальные районы
 
·   Катастрофа еврейского крестьянства Юга Украины и Крыма
 
·   Отдельные статьи по теме
 
·   Приложения:
 
·   Воспоминания, статьи, очерки, ...
 
·   Данные о колониях Херсонской губернии
 
·   Данные о колониях Екатеринославской губернии
 
·   Списки евреев-земледельцев Херсонской губернии
 
·   Списки евреев-земледельцев Екатеринославской губернии
 
·   Воины-уроженцы еврейских колоний, погибшие, умершие от ран и пропавшие без вести в годы войны
 
·   Уроженцы еврейских колоний - жертвы политических репрессий
 
·   Контакт
 
·   Colonies of Kherson guberniya
 
·   Colonies of Ekaterinoslav guberniya
 
·   The Jewish national administrative units of South Ukraine (1930)
 
·   Kalinindorf jewish national rayon
 
·   Stalindorf jewish national rayon
 
·   Novozlatopol jewish national rayon
 
·   Separate Jewish agricultural settlements of the South of Ukraine founded in 1920-1930
 
·   The Jewish settlements in Crimea (1922-1926)
 
·   The Jewish settlements in Crimea till 1941
 
·   Fraydorf and Larindorf Jewish national rayons

Яков Пасик      

Религия и еврейские земледельческие колонии

1. Отношение религиозных авторитетов к переходу евреев в земледельцы

     На протяжении многих десятилетий XIX века правительство Российской империи проводило политику приобщения российских евреев к земледельческому труду и сельскохозяйственному освоению новообретенных земель, получивших название Новороссии (современный Юг Украины). Десятки тысяч евреев в основном западных губерний Российской империи направились в Херсонскую и Екатеринославскую губернии, где они в течение 1807-1859 гг. создали 39 еврейских земледельческих колоний. [1]

     Практически все евреи-переселенцы, ставшие по прибытию на новые места земледельцами, были религиозными. Они строго соблюдали заповеди, учения, святости субботы и праздников.

     Хасидские (хасидизм - религиозное течение в иудаизме) источники сообщают, что религиозные авторитеты, в первую очередь первый глава Хабада (направление хасидизма) Любавичский ребе Шнеур-Залман бар-Барух и сменивший его после смерти в 1813 г. второй руководитель Хабада рабби Дов Бер Шнеури поддерживали политику правительства по привлечению евреев к земледелию. Дов Бер якобы добился в 1815 г. выделения в Херсонской губернии земель для основания еврейских колоний и в последующие годы занимался их организацией. [2], [3] Однако исторические факты опровергают это. На самом деле первые семь еврейских земледельческих колоний были основаны в Херсонской губернии в 1807-1809 гг. Первое переселение закончилось 6 апреля 1810 г., когда российское правительство приостановило поселение евреев в Херсонской губернии. [4] Второе же переселение евреев в Херсонскую губернию началось только в 1822 г. Что же касается призывов еврейских религиозных лидеров заняться земледелием, то существует другое мнение: "Еврейская общественная мысль в этот период совершенно не занималась вопросом о земле для евреев. Она витала над землей". [5]

     Выдающийся талмудист и поборник просвещения Менаше бен-Иосиф Илиер в своем первом произведении "Pescher Dabar" (1807 г.) писал, что евреи оторвались от реальной жизни с ее насущными нуждами и запросами. Илиер упрекал представителей раввинизма, что они мало заботятся о благе простых людей и вместо того, чтобы просвещать народ, они увеличивают число усложняющих жизнь религиозных обрядов и ограничений. Он говорил, что "молодые люди, не имеющие никаких заработков, вступают в брак, надеясь на милосердие Божие и на кошелек тестя, а когда эта поддержка рушится, они, обремененные уже семьями, ... толпами берутся за торговлю, но она не может всех прокормить... Вот почему желательно, чтобы евреи обратились к земледелию. Армия бездельников, под личиною "ученых", живет на средства благотворительности и за счет общины. Некому заботиться о народе: богачи заняты мыслями о наживе, а раввины - распрей между хасидами и митнагдим (в переводе с иврита - противящиеся, возражающие)". Сочинение Илиера вызвало гнев консервативного лагеря, и вскоре раввинат изъял книгу из обращения. [6], [7]

     Готовясь к переезду на новые земли, переселенцы запасались религиозными книгами. Такой порядок, как это видно на примере мстиславской общины, соблюдался с самого начала еврейской колонизации. В актовой книге общины сделана характерная запись, что евреи Мстиславля Могилевской губернии сильно бедствовали, и 271 человек отправились на поселение в херсонские земледельческие колонии, взяв с собой с разрешения мстиславского кагала два свитка Торы и различные еврейские книги. [8] Отправляясь в путь группами (партиями), переселенцы избирали из своей среды духовного представителя. Местные раввины вручали ему "наставление в том, что он должен соблюдать в отношении религиозных треб" в дороге. [9] Хасидские источники говорят, что по пути многие заезжали к своему цадику (в переводе с иврита - праведник, святой; в хасидизме духовный лидер - ребе) получить его напутствие.

     Для связи с евреями-земледельцами на новых территориях Любавичские ребе направляли в еврейские колонии своих представителей. Наиболее известный из них был знаменитый хасидский раввин Гилель из Парича (1795-1864), широко известный как реб Гилель Паричер. С 1828 г. он ежегодно проводил три летних месяца в еврейских колониях. Основной задачей представителей Любавичских ребе было распространение и укрепление хасидского учения среди евреев-земледельцев [10], а также сбор пожертвований. Добавим к этому, что были и колонисты, ездившие в Любавичи к ребе с целью попросить благословения и наставления по различным аспектам жизни.

2. Религиозная служба на новом месте

     Прибыв на новое место, переселенцы проводили религиозную службу в жилых домах и приступали к сбору средств на сооружение молитвенных домов. По существовавшим правилам в колониях на 30 домов полагался еврейский молитвенный дом (бейт мидраш - дом учения), а на 80 домов - еще и синагога (бейт кнесет - дом собрания). Когда количество домов превышало 80, правило повторялось. Второй молитвенный дом разрешался при 110 домах, вторая синагога - при 160 домах и т.д. Строительство синагог и молитвенных домов велось только с разрешения губернских властей. Культовые здания должны были возводится "по одобренному начальством плану и фасаду". [11]

     Первые еврейские молитвенные дома в колониях появились только через пять и более лет после их основания: в Каменке в 1812 г., Ингульце - 1813 г., Большом Нагартаве - 1814 г., в Сейдеменухе - 1815 г., Ефингаре - 1816 г. и Бобровом Куте - 1820 г. В последовавшие годы количество молитвенных домов быстро росло. Так, в колонии Ингулец в 1836 г. было уже три молитвенных дома. [12], [13], [14] В девяти существовавших на 1836 г. еврейских земледельческих колониях было 15 молитвенных домов (в среднем 1,67 молитвенного дома на одну колонию). Один молитвенный дом приходился на 450 душ обоего пола. Синагоги, которые отличались от молитвенных домов более значительными размерами и вместительностью, в колониях появились только после 1836 г.

     Интерес представляет сбор средств на строительство синагог и молитвенных домов в основанных в 1841 г. колониях Львово, Малая Сейдеменуха, Новоберислав, Новополтавка и Романовка. Евреи-земледельцы новых еврейских колоний из-за своей бедности обратились в июле 1842 г. к колониальному начальству с просьбой разрешить поездку на места своего прежнего проживания "избранных ими из среды себя хорошего поведения и заслуживающих доверия хозяев, с каждой колонии по три человека, на шесть месяцев" для сбора у своих единоверцев добровольных пожертвований на устройство в колониях синагог и молитвенных домов. Основным препятствием для реализации предложения являлось ограничение на перемещение, действующее для евреев-земледельцев. Пункт 15 утвержденных 4 ноября 1837 г. императором Николаем I правил "Об управлении еврейскими колониями, в Херсонской губернии находящимися" гласил: "Евреям-поселенцам, плакатные паспорты на долговременные отлучки из колоний, вовсе не выдаются; для кратковременных же и недальних поездок в границах Херсонской губернии, им могут быть выдаваемы надлежащие свидетельства, впрочем, не более, как на один месяц и не более двух раз в год". [15] В решении вопроса, который рассматривался примерно год, принимали участие: управляющий еврейскими колониями Херсонской губернии подполковник М. Демидов; Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор граф М.С. Воронцов; министр государственных имуществ генерал-адъютант П.Д. Киселев; Комитет министров и, наконец, российский император. Николай I 8 июня 1943 г. "высочайше повелеть соизволил" дать разрешение Херсонскому губернскому правлению на командирование евреев-земледельцев в Курляндскую, Витебскую и Могилевскую губернии на шесть месяцев для сбора со своих единоверцев "добровольных приношений" на строительство в "означенных колониях синагог и молитвенных домов". Реализация проекта была начата в октябре 1843 г. Командированным были выданы паспорта сроком на шесть месяцев на проезд в Курляндскую, Могилевскую и Витебскую губернии. На их содержание общества каждой колонии выделили на троих по пять копеек серебром с каждого рубля из могущей собраться суммы. Чтобы командированные вернулись в колонии в срок и не растратили собранные средства, начальством были предприняты специальные меры:
     общества колоний и сами командированные земледельцы подписали с Демидовым договорные обязательства;
     командированные были снабжены "шнуровыми книгами" для записи добровольных пожертвований;
     было сообщено губернским правлениям и полициям, через территории которых командированные евреи будут следовать, о дозволении им собирать добровольные пожертвования, о необходимости оказывать им поддержку, о проверке собранных сумм при приезде и выезде, о чем "свидетельствовать в шнуровых книгах";
     если при проверке сумма окажется значительная, то в предупреждение растраты "таковую отбирать от них" и высылать управляющему колониями;
     не дозволять долгого жительства на одном месте и "иметь наблюдение за их поведением";
     о прибытии и выезде командированных извещать местное начальство. [16]
     Данных о результатах сбора пожертвований неизвестны. Однако следует полагать, что представители колоний выполнили поставленную перед ними задачу.

     Через несколько десятилетий после основания колоний жители некоторых из них могли собрать значительные суммы для строительства синагог и молитвенных домов. Так, в 1865 г. колонисты земледельческой колонии Затишье собрали 2 тыс. руб. Немалая по тем временам сумма. Однако ее не хватило на сооружение железной крыши и внутреннюю отделку. Колонисты через Попечительный комитет об иностранных поселенцах южного края России обратились в Министерство государственных имуществ (МГИ), в ведении которых они находились, с просьбой выделить на достройку молитвенного дома одну тыс. руб. из доходов от запасной земли их колонии. МГИ выдало эту сумму, но поручило комитету безотлагательно взыскать "числившейся на колонистах недоимки, ибо складчина 2 тыс. руб. свидетельствовала о их имущественном достатке". [17]

     Однако далеко не все колонии могли собрать деньги на строительство. Среди таких колоний была колония Новоподольск, в которой со времени ее учреждения в 1847 г., "богослужение отправлялось в частном доме, но помещение это, при ежегодном увеличении населения, оказывалось весьма неудобным и тесным". Поэтому колонисты попросили на постройку молитвенного дома одну тыс. руб. Комитет поддерживал эту просьбу, а МГИ удовлетворило ее, выдав эти деньги из накопившейся суммы от сдачи в аренду запасного участка при колонии, "с тем однако же, чтобы за непременным употреблением этого пособия по назначению комитет строго наблюдал". Колонии Добрая, Приютная, Роскошная, Богодаровка и Горькая тоже захлопотали о выдаче им из того же источника денег на устройство молитвенных домов, но МГИ на этот раз всем отказало, дабы "не истощить их запасных средств, необходимых на помощь при повторявшихся, в крае, неурожаях". [18]

     По мере роста благосостояния колоний для строительства и крупного ремонта синагог и молитвенных домов использовались собственные средства колонистов, а также средства мирских касс. Капиталы этих касс формировались за счет сдачи в аренду запасных участков колоний. Как происходило получение финансирования видно на примере постройки новой синагоги в колонии Красноселке Екатеринославской губернии. В январе 1882 г. в ней сгорела синагога вместе со всем инвентарем. Евреи-земледельцы этой колонии были сильно опечалены этим несчастным случаем. Вместо красовавшегося в центре этой колонии красивого каменного здания, остались одни только почерневшие от пламени, растрескавшиеся стены. Здание по колониальным правилам было застраховано, но полученная компенсация покрывала всего лишь около 15% (?) расходов на новое строительство. Жители Красноселки составили приговор (письменное решение схода колонии), в котором они, описывая постигшее их несчастие, просили о подаче им помощи по постройке новой синагоги ассигнованием из мирской кассы колонии 1500 руб. Приговор этот тотчас же был представлен через Попечительный комитет на разрешение МГИ. Пока вопрос рассматривался в столице, евреи-земледельцы заняли у разных кредиторов значительную сумму денег на постройку новой синагоги, и, посредством этого, им удалось относительно быстро поставить стены, сделать потолок и крышу. Но внутренность синагоги осталась почти совершенно пустой из-за отсутствия почти всякой мебели и других принадлежностей молитвенного дома. Даже собственного свитка Торы они не имели, а пользовались чужим, но для его хранения не было кивота. Евреи колонии надеялись, что на постройку новой синагоги, будет немало пожертвований со стороны единоверцев, но эта надежда не осуществилась. В этом отношении отличились одни лишь гуляйпольцы, предоставившие ссуду в 180 руб. с условием возвращения ее по получении испрашиваемой у МГИ суммы. Большую помощь оказал местный богач Г.Б. Кернер, который предоставил для новой синагоги полный набор красивых окон и дверей по очень дешевой цене. Евреи-земледельцы пришлось долго ждать ассигнования из мирской кассы, чтобы расплатиться с кредиторами. [19]

3. Раввины в еврейских колониях

     Раввины являлись блюстителями и толкователями Еврейского Закона. На эту должность избирались знавшие основы религии авторитетные евреи. Выборы производились каждые три года. Часто раввин был из числа местных евреев-земледельцев, не имевший требуемого властями образования (не окончивший раввинского училища или общего учебного заведения). Избранные утверждались губернскими властями и приводились к присяге. Не имя подходящих кандидатов на должность раввинов в колониях, властям приходилось идти на нарушения, утверждая кандидатов, не имевших соответствующего образования. В основные обязанности раввина входило: надзирать за обрядами веры, объяснять евреям Закон и судить все споры к нему относящиеся; направлять евреев к соблюдению нравственных обязанностей, к повиновению общим государственным законам; совершать обряды обрезания и наречения имен младенцам, бракосочетания, расторжения браков и погребения; вести метрические книги и представлять ежегодно выписки из них губернскому начальству; надзирать за образованием "еврейского юношества". [20]

     Раввины в колониях считались мудрейшими и наиболее уважаемыми членами общины. Их влияние в колониях было чрезвычайно велико. Кроме выполнения своих прямых обязанностей, они разбирали тяжбы, семейные ссоры, супружеские жалобы и т.п. При этом обходились практически без органов принуждения и редко прибегали к помощи полиции. Важным было положительное влияние религии и традиционного воспитания на евреев-земледельцев: "пьяница между ними - феномен, семейные же их добродетели заслуживают величайшей похвалы: дети всегда почтительны к родителям и старейшины пользуются в их семействах уважением времен патриархальных". Несмотря на обвинения в поддержке религиозного фанатизма, эта деятельность раввинов поддерживалась государством. В числе мер, способствовавших улучшению положения еврейских колоний, считалось и поощрение влиятельных людей. В "Положении о евреях", утвержденном императором в 1835 г., предусматривалось награждение раввинов. Раввин, "исправлявший беспорочно должность" и вновь избранный, получал лично почетные права купечества первой гильдии (освобождение от телесных наказаний, рекрутского набора и подушной подати). Раввины, "получившие почетные права купцов первой гильдии и после того исправлявшие беспорочно свои обязанности не менее девяти лет", награждался медалями. [21]

     По ходатайству комитета в 1857 г. были награждены "за похвальное исполнение обязанностей раввинов, за твердое знание догматов веры и за добрые качества" медалями для ношения на шее на Станиславской ленте: золотыми - Абрам Лавут (Романовка) [22] и Гензель Слинин (Большой и Малый Нагартав); серебряными - Вульф Драбкин (Израилевка) и Лейзер Сирота (Ефингар). Интересно, что для получения медалей награжденные должны были внести установленные законом денежные взносы (за золотую медаль - 30 руб., а за серебряную - 15 руб.). Как оказалось, раввины не в состоянии были сделать взносы сразу, а потому они взыскивались с них в рассрочку. Об этой проблеме велась довольно длинная переписка. Наконец Слинин и Сирот были освобождены от платежей по их бедности. Практика награждения раввинов продолжалась и в дальнейшем. Так, в 1863 г. раввин колонии Бобровый Кут Зусман Хейфец и раввин еврейских колоний Екатеринославской губернии Айзик Вундер были награждены золотыми медалями с надписью "За усердие" для ношения на шее на Станиславской ленте. [23], [24], [25], [26]

     Об отношении колонистов к раввинам свидетельствует постановление сельского схода колонистов Нововитебска, Новоковно и Новоподольска от 20 июля 1862 г. Колонисты обратились к "Попечительному комитету об иностранных поселенцах" с ходатайством о представлении к государственной награде Беньямина Княжика, который со времени основания в течение более десяти лет исполнял обязанности раввина одновременно в трех колониях. Из-за малочисленности и бедности населения в колониях часто избирался один раввин на 2-3 колонии. В ходатайстве подчеркивалось, что Б. Княжик, получая достаточно ограниченное жалование, имел "больше хлопот, чем другой, который служит лишь в одной колонии". Сообщением МГИ от 19 марта в 1865 г. доводилось к сведению, что император распорядился о награждении земледельца Б. Княжика золотой медалью "За усердие", ввиду старательного выполнения им своих обязанностей. [27]

     Раввины колоний принимали участие в общественной жизни евреев. Одним из примеров этого была кампания протеста против дела Бейлиса, обвинявшегося в употреблении христианской крови. В 1911 г. письмо-протест раввинов Российской империи в связи с разворачивающимся делом Бейлиса подписали 813 раввинов, в том числе 11 наиболее авторитетных раввинов еврейских колоний. Это были раввины И.Л. Брук (колонии Екатеринославской губернии), Н.В. Дробкин (Драбкин) (Израилевка), Израиль-Лейб Иткинд (Иткин) (Романовка), Менахем-Мендель Клювгант (Добрая), Шимон Левин (Нагартав), Аврам-Зелиг Лифшиц (Новоберислав), В.Г. Маркович (Сейдеменуха), Элиягу (Элия) Ратнер (Новополтавка), Менахем-Мендель Стессин (Бобровый Кут), Яков Токаревич (Ефингар) и Ш.Ш. Шнеерсон (Ингулец). [28]

     Кроме вышеперечисленных, сохранились также имена многих других раввинов, служивших в земледельческих колониях Херсонской и Екатеринославской губерний. В колонии Добрая раввинами были Ицхак Пушниц и Шмуэль-Иехиел Волкинд, в Ефингаре - Шнеер Токаревич (Тукаревич), во Львово - Левин-Вульф Лапидос, Менахем-Нахум Свердлов, а после него - его сын Елиягу-Егуда (Илья Наумович), в Большой Сейдеменухе - Борух Девель и Ирахмиель Палик, в Малой Сейдеменухе - Зельман Гершович Оршков, в Большом и Малом Нагартаве - Мошка Нахимович Кацинеленбоген и Гензель Слинин, в Ингульце - Кальман Мордохович Швальбик, Шнеур-Залман Мордехай Новоковский и Шмуэль-Клунимус Айзинбуд (Айзенбуд), в Излучистой - Гершко Абрамович Рясин, в Новополтавке - Мовша Фельтельберг, в Новожитомире - Залман-Носон Кисельгоф, в Нововитебске - Цви Кисельгоф, в Романовке - Израиль-Лейб Арье Яновский, в Израилевке - Гилель Малисов, в Сагайдаке - Израиль-Дов Коган (Коэн), в Новобериславе - Янкель Слободин, в Красноселке - Шломо-Йосеф Вайсман, в Графской - Пинхас Комисарук и Иегуда-Лейб Шифрин, в Надежной - Ехиель-Михель Фотс, в Сладководной - Ицхак-Цви Марголин.

     Пятеро раввинов из приведенных списков являлись авторами книг религиозной тематики: Лавут (пять книг), Айзенбуд ("Имрей Шмуэль"), Ратнер ("Пешер Агадта"), Марголин ("Кехилат Ицхак"), Залман-Носон Кисельгоф (четыре книги).

4. Основы веры в колониях

     Основы веры в колониях, так же как и в других местах проживания евреев, закладывались в семье и хедере (начальная религиозная школа). По традиции все без исключения еврейские мальчики в раннем возрасте шли в хедеры. Хедеры существовали во всех колониях и располагались либо в молитвенном доме или на дому у меламеда (в переводе с иврита – учитель). К преподаванию привлекались местные меламеды или меламеды со стороны. Обучение проводилось под наблюдением раввина, который был попечителем хедера. На одного меламеда в колониях в среднем приходилось по 10 мальчиков. В хедере учили основам еврейской грамоты и религии. Изучавшиеся тексты были написаны на иврите, хотя разговорным языком в колониях был идиш, которым владели и пользовались все евреи. В хедерах практиковались телесные наказания строптивых учеников. Обучение в хедерах было платным. Размер вознаграждения определялся по договоренности между меламедом и родителями учеников. [29] Девочки изучали иудаизм дома, наблюдая, слушая, выполняя заповеди.

     Управляющий колониями Демидов отмечал, что "всякий почти из евреев не щадит издержек на наем учителя для обучения сыновей своих еврейской грамоте и догмам веры". [30] При этом всегда находилось решение, позволяющее даже самым бедным колонистам обучить своих сыновей молитвам, священным книгам, религиозным обрядам. Для подавляющей части детей образование ограничивалось учебой в хедере. Очень малая часть продолжала религиозное образование в иешивах - высших религиозных учебных заведениях. Лишь единицы, наиболее одаренные и склонные к религиозным наукам, учились в иешиве "Томхей тмимим" (иврит - поддерживающие цельных (непорочных)) в Любавичах. Два уроженца еврейских земледельческих колоний, выпускника этой иешивы, Ицхок Горовиц (Иче дер Масмид) (1882, колония Нагартав - 1941, Рига) [31], [32] и Моше Кнапов (Булгаковер) (1898, Ефингар - 1996, Израиль) [33] стали известными деятелями хасидского движения.

     Еврейская грамотность мало что давала вне колонии. Знавших русский язык в колониях было немного. Еще меньше знали русскую грамоту. Под документами, составленными на русском языке, колонисты ставили свою подпись на идиш или вместо них подпись ставили сторонние люди. Ситуация стала меняться в лучшую сторону во второй половине XIX века с открытием в колониях общеобразовательных школ с русским языком обучения.

     В колониях действовали молитвенные дома и синагоги, игравшие центральную роль в их жизни. Синагога являлась местом общественного богослужения, школой изучения иудаизма (верующие называли синагогу "шул", что в переводе с идиш означало "школа") и центром религиозной жизни общины. Именно здесь решались все вопросы жизни колонии. Распределение мест в синагоге имело социальную иерархию. Вдоль восточной стены сидели наиболее почтенные и зажиточные люди колонии, которые занимались благотворительными делами. Чем дальше от восточной стены ценность мест уменьшалась, а у западной стены размещалась местная нищета.

     В 1845 г. в 15 колониях Херсонской губернии с населением 12 779 человек было 6 синагог и 14 молитвенных домов (20 приходов). Раввинов в этих колониях было 12 (3 из мещан, а 9 из колонистов). Содержание за счет общественных средств каждого раввина составляло 75 руб. 14 коп. в год. Дополнительно оплачивалось колонистами обрезание, венчание, развод и пр. При синагогах и молитвенных домах было по избранию общества, но без содержания 30 старост и 16 казначеев. [34]
     На один приход приходилось 639 душ обоего пола, а один раввин - на 1065.
     К 1865 г., в 20 еврейских колониях Херсонской губернии насчитывалось 6 синагог, 26 молитвенных домов (32 прихода) и 13 раввинов. На один приход приходилось 641 и один раввин - на 1577 душ обоего пола. [35] В среднем на одну колонию приходилось 1,6 учреждения культа. Если в маленьких колониях, как правило, было одно такое учреждение, то в крупных было по нескольку синагог и молитвенных домов. Так, в колонии Романовке в 1886 г. на 1476 жителей была одна синагога и 3 молитвенных дома. [36]
     За 20 лет количество евреев, приходящихся на один приход, не изменилось, это объясняется тем, что число приходов (количество синагог и молитвенных домов) росло пропорционально росту населения в колониях. При росте количества приходов на 60%, количество раввинов практически осталось неизменным, т.е. нагрузка раввинов значительно возросла.

     1865 г. В 17 еврейских земледельческих колониях Екатеринославской губернии было 12 молитвенных домов. В среднем на одну колонию приходилось 0,7 молитвенного дома. Они имелись в 12 колониях, остальные пять пользовались молитвенными домами соседних еврейских колоний. В екатеринославских колониях был один приход и два раввина. Один приход на 11 379 и один раввин на 5689 душ обоего пола. [37] По этим показателям екатеринославские колонии значительно отставали от херсонских колоний. Объясняется это тем, что екатеринославские колонии были основаны примерно на 40 лет позже херсонских, и оставались к 1865 г. в сложном экономическом положении. Часть колоний из-за бедности большинства колонистов не могла собрать деньги на постройку молитвенных домов. Через годы ситуация в екатеринославских колониях улучшилась и по наличию молитвенных домов они стали догонять херсонские колонии.

     Строительство культовых зданий шло в ногу с экономическим развитием колонии. Старые, тесные, обветшалые здания заменялись новыми более современными. Чем экономически состоятельнее становились колонии, тем богаче был внешний вид и интерьер зданий. В конце XIX и в начале XX веков синагога или молитвенный дом в колонии представляли собой достаточно большое и солидное здание из жженого кирпича или камня, крытое железом, черепицей или асбоцементными листами. Внутри - дощатый пол, а снаружи здание было обнесено оградой.

Синагога
Прихожане у здания синагоги колонии Богодаровка Екатеринославской губернии. 1904 г.

     В конце XIX века была построена новая синагога в Романовке. Она представляла собой отдельно стоящее монументальное в стиле модерн здание на ровном участке у сельской дороги. Имела традиционные два объема: односветный молитвенный зал и двухъярусный в западной синагогальной части. Стены каменные с открытой кладкой. Крыша четырехскатная, покрытая асбоцементными листами. [38] Романовская синагога была одной из крупнейших и красивейших в сельской местности Херсонской губернии.

Синагога
Здание бывшей синагоги в селе Романовка Николаевской области. 2009 г.

     Власти считали, что на строительство синагог и молитвенных домов евреи "всегда находили средства, а на возведение общественных построек не склонялись". [39] Следует отметить, что подобное происходило при строительстве церквей в соседних деревнях. Однако в этих случаях власти не проявляли недовольства.

     Немалые средства нужны были не только на строительство, но и на ремонт синагог и молитвенных домов. Евреи колонии Львово использовали следующий способ получения средств. Они выделили особый участок, который засеяли общим трудом и общими семенами, с тем, чтобы доход с этого участка пошел на ремонт местного молитвенного дома, пришедшего в ветхость. [40]

     Как известно, в седьмой день недели, в шабат (суббота), иудаизм предписывает евреям воздерживаться от работы. По сути, им разрешено только отдыхать и молиться в синагоге. Соблюдение всех религиозных предписаний усложняло и без того нелегкую жизнь евреев-земледельцев. В субботу и праздники запрещалось выполнение даже самых необходимых работ. Нельзя было, например, набрать в колодце ведро воды и напоить лошадь, выдоить корову. Этих "нельзя" было великое множество. Для выполнения самых неотложных работ (например, доение коров) евреи были вынуждены нанимать в этот день крестьян соседних деревень. [41] В этом деле участвовали и крестьянские дети, которые по субботам приходили к соседям-евреям и выполняли по их просьбе мелкие домашние работы. За это хозяева расплачивались с ними конфетами, сладостями и мелочью. [42]

     Власти также считали, что евреям вредят: частое моление и чтение святых книг; слишком долгие весенние и осенние праздники в самое нужное для сельскохозяйственных работ время; проведение "шивы", когда родные умершего в течение недели оставались дома без занятий; большие затраты в праздничные и в шабатные дни; высокая плата раввинам и меламедам; большие пожертвования, особенно при посещении колоний цадиков или их посланцев. [43]

     Знаменитый русский и еврейский поэт и публицист С.Г. Фруг вспоминал, что в его родной колонии Бобровый Кут сбор пожертвований цадику осуществлялся периодически. Для этого в колонию приезжал его представитель. [44] В соответствии с хасидскими представлениями, пожертвования в пользу цадика служат "искуплением души" жертвователя и открывают ему источники "божественной благодати" во всех сферах его земной жизни. Об обстановке, царившей в колонии Новоберислав в преддверии визита цадика, писалось следующее: "Чувствуется подъем духа: они [колонисты] собирают последние гроши с тем, чтобы достойно встретить "святого мужа", чтимого ими цадика, который недавно гостил в колониях Бобровый Кут и Сейдеменухе и, должно быть, удостоит их своим посещением. Обездоленный люд надеется, что молитвами богобоязненного цадика он избавится от тяжелых жизненных испытаний, выпавших на его долю. А пока отдает ему свои последние гроши". [45]

     Денежные сборы на религиозные цели были частым явлением в жизни еврейских земледельческих колоний. Об одном из таких сборов писал в 1890-е гг. российский журналист и публицист Л.М. Брамсон: "Как в Роскошной, так и в Богодаровке ежегодно производят сборы на "прушим" (отшельники, молодые люди, посвятившие себя изучению священных книг), и напр., тот колонист, который потом взялся свезти нас в Надежную, внес за прошлый год на этот предмет 6 руб.; другие же соответственно с их благосостоянием. Когда я вспомнил, с каким трудом достаются колонистам рубли, приходилось положительно удивляться, с одной стороны, их готовности на подобные жертвы, с другой - смелости тех господ, которые решаются являться с такими предложениями". [46]

     Население еврейских колоний состояло из двух религиозных групп - хасидов и их противников митнагдим. Последних называли также литваками, т. к. центром митнагдим была Литва. Литваки переселились в еврейские колонии из территорий, являющимися современной Белоруссией, Литвой и Латвией. Хасиды же переселились из украинских губерний и южной части Польши. Сложные взаимоотношения между хасидами и митнагдим служили причиной непрекращающихся раздоров в общинах и синагогах. Обе стороны в своей борьбе зачастую использовали доносы друг на друга российским властям. Несмотря на отрицательное отношение к хасидизму многих чиновников, российские власти старались соблюсти нейтралитет в религиозном споре между митнагдим и хасидами. Так, жители еврейской колонии Межирич с момента основания колонии довольствовались одним молитвенным домом. Он служил "яблоком раздора" между последователями двух религиозных групп. С течением времени хасиды отделились от митнагдим, совершали молитвы в частном доме, собирали пожертвования и возвели фундамент другого молитвенного дома. Сельское начальство многократно жаловалось на постоянное нарушение порядка враждовавшими сторонами. Попечительный комитет обратился в МГИ с вопросом: не следовало ли разрешить хасидам достроить за их счет молитвенный дом и тем прекратить распри? МГИ передало это дело в Министерство внутренних дел (МВД), которое нашло, что в колонии постоянно проживало только 30 семей, поэтому двух молитвенных домов им не полагалось. Но так как колонисты принадлежали к разным религиозным сектам, то оно, относясь одинаково к хасидам и митнагдим, не препятствовало первым достроить дом и совершать в нем богослужение. [47]

     Как отмечал рабби Моше Кнапов, в начале XX века большинство евреев в колониях причисляло себя к любавичским хасидам. "Они были простые люди, которые работали на земле и жили в двух тысячах километров от ребе. Вещи, которые делали их любавичскими хасидами, состояли в том, что они молились согласно правилам Аризаля, узлы их тфилин были повязаны согласно хасидской традиции, и они жертвовали деньги любавичскому эмиссару, который приезжал для сбора пожертвований один раз в год". [48] Евреи-земледельцы, как хасиды, так и митнагдим, строго выполняли многочисленные требования, налагаемые еврейской религией к жилью, одежде, питанию и др.

5. Отношение колониальных властей к иудейской религии

     Власти полагали, что главным препятствием к процветанию еврейских колоний служили религиозный фанатизм и суеверие евреев-земледельцев, которые поддерживались раввинами и меламедами. Чиновник по особым поручениям МГИ надворный советник С.В. Карцев, который в 1845 г. провел ревизию еврейских колоний, составил подробный отчет об их жизни и быте. В отчете подчеркивалось чрезвычайно большое влияние раввинов на евреев-земледельцев. Они пользовались правом "блюсти за исполнением закона, облекая толкование его мрачными софизмами, часто увлекающими толпу фанатиков, и право укорять нарушителей закона, давали раввину большую силу располагать умами и даже действиями общества". По удостоверению чиновника МГИ коллежского асессора В.А. Иславина, осматривающего еврейские колонии в 1851 г., духовные лица "старались сохранить талмуд во всей его полноте, а с ним и вкоренившиеся издревле обычаи и предрассудки". Раввины назывались "грубыми невеждами и изуверами, видевшие в своем знании все свое значение и источник доходов". [49]

     Контролируя жизнь еврейских земледельческих колоний, царские чиновники видели в еврейской религии главную причину неудач еврейской колонизации. По мнению Карцева сами правила религии были "невыгодны для евреев-земледельцев". Иславин считал: "всего же более вреда приносили евреям весенние и осенние слишком долгие праздники в самое нужное для посева время: в силу талмуда евреи в это время не прикасались к сохе...". Иславин продолжал: "самые вредные по влиянию на земледельческие занятия - это истолкования раввинами и меламедами значения и времени праздников", преимущественно Песах и Суккот. Эти праздники совпадали с самым нужным для хозяйства временем весеннего и осеннего посева и продолжались каждый неделю, тогда как по отзывам образованных евреев, заслуживающих всякого доверия, закон строго требует празднования только первых и последних дней этих праздников. Промежуточные же дни евреи, "нисколько не погрешая против религии, могут, по их словам, заниматься полевыми работами... Религиозный их педантизм доходил до того, что если кто умирал в доме, все семейство садилось на пол и целую неделю оставались без занятий". [50]

     Время еврейских праздников было определено с учетом сельскохозяйственного календаря древнего Израиля. Естественно, что праздники там совпадали с временами года, совершенно свободными от хозяйственных работ. Однако из-за большой разницы географических широт Северного Причерноморья и Израиля их сельскохозяйственные календари не совпадали. Поэтому часто еврейские праздники приходились на самую горячую земледельческую пору. Власти считали, что евреи-земледельцы, во многих случаях, излишне щепетильны "в буквальном выполнении всех толкований талмуда". Чтобы уменьшить ущерб в хозяйстве, по указанию властей раввинская комиссия составила в 1862 г. "Табель еврейских праздников", с указанием права евреям работать в некоторые из этих дней. Однако "Табель" не оказал заметного воздействия на жизнь евреев-земледельцев. [51]

     Правительство, полагая, что главное противодействие "всем лучшим его намерениям и стремлениям" в еврейских земледельческих колониях оказывали раввины, в 1829 г. ввело в российское законодательство возможность их наказания. Соответствующая уголовная статья гласила, что "раввинов, расстраивающих евреев-земледельцев в хозяйственных упражнениях советами и внушениями, противными распоряжениям гражданского правительства, или способствующих к закрытию истины при исследовании о проступках евреев", отдавать в рекруты, а при неспособности к военной службе ссылать в Сибирь на поселение. [52] Наказание раввинов предусматривалось и в последующие годы. Так, статья 1057 уложений о наказаниях, изданных в 1885 г., предусматривала, что раввины, которые будут "внушениями расстраивать евреев-земледельцев в хозяственных упражнениях и отвращать их от занятий сего рода... приговариваются к лишению некоторых прав и преимуществ и заключению в тюрьме на время от одного года и четырех месяцев до двух лет, а если они и за сим будут снова изобличены в тех же противозаконных действиях, то приговариваются к отдаче в исправительные арестантские отделения на четыре года. [53] Однако данные о применении этих уголовных статей не обнаружены.

     Религия безусловно мешала развитию еврейских земледельческих колоний. Однако это препятствие исчезло бы и дело колонизации быстро двинулось бы вперед, если бы переселившиеся в колонии евреи увидели на деле, что занятие сельским хозяйством улучшает их жизнь.

6. Иешива в колонии Романовка

     Центром фанатизма власти называли колонию Романовка. В молитвенном доме этой колонии в 1844-1845 гг. была основана без ведома колониального начальства хасидская иешива (высшая школа изучения еврейского религиозного права и идей хасидизма) для женатых молодых людей (колель). [54], [55]

     Иешива в Романовке обслуживала не только колонистов, но даже и горожан, которые специально приезжали в колонию "для получения высших познаний в Талмуде". Иешива существовала на специальные пожертвования. Их сбором занимались состоящие при заведении земледельцы, которые для этого беспрестанно разъезжали по городам, местечкам и колониям. Пожертвования достигали в 1850-е гг. крупной суммы - до 3 тыс. руб. серебром ежегодно. [56], [57] Чтобы оценить величину этой суммы, отметим, что на водворение одной семьи переселенцев, включая строительство дома, выделялось 170 руб. [58]

     Люди, жертвовавшие деньги на иешиву, опирались на известное еврейское соглашение, основной смысл которого заключается в том, что жертвователь считается полноправным участником изучения Торы, т.е. награда за изучение делится между ним и учащимся. Собранные средства использовались для материального содержания нигде не работавших учащихся колеля и их семей. Из этих средств хорошо оплачивался труд главы иешивы, чтобы он мог без забот руководить ею и всецело отдаваться Торе. Желающих учиться было достаточно. Каждый родитель из бедной и неродовитой семьи мечтал, чтобы его сын достиг высокого уровня учености и тем самым возвысил бы себя и всю свою семью. Многие женщины тяжело работали, лишь бы их мужья могли без помех заниматься учением. Среди поступивших на учебу сознательно воспитывалось ощущение принадлежности к религиозной элите, оставившей далеко позади всех прочих евреев. Закончив иешиву, учащийся мог стать раввином - самым уважаемым человеком в еврейском мире, где благородство происхождения определялось числом раввинов в роду.

      Вот что вспоминал о своем отъезде из колонии Ефингар (Булгаково) на учебу в иешиву в Любавичи один из знаменитых хасидов XX века Рабби Моше Кнапов: "...моя мать всегда хотела, чтобы ее старший сын был "тора хахам" (мудрец, знаток Торы), и согласилась бы на любую иешиву, в который я хотел бы учиться. Кроме того, в нашей колонии слово "иешива" было синонимом слова "Любавич", и она согласилась немедленно... В то время поездка в Любавичи стоила целого состояния - билет на поезд стоил 10 руб. Кроме того, были и дополнительные расходы, которые составляли в целом значительную сумму. Но женщину, подобную моей матери, ничто не могло остановить. В Булгакове жил богатый человек, владелец винного завода реб Ицхак Бергер. Она пошла к нему и рассказала, что хочет послать своего сына в Любавичи, но не имеет денег на оплату проезда на поезде. Без малейшего колебания он достал из кармана и вручил ее 10 руб. Поблагодарив от всего сердца, моя мать сказала, что не имеет понятия, когда сможет вернуть ему долг. Чтобы она не волновалась, реб Ицхак заверил ее, что он дал деньги, чтобы быть компаньоном в самом большом предприятии - изучении Торы в Любавичах". [59]

     Педагог и общественный деятель, "ученый еврей" (должность, в основные функции которой входили консультации по еврейским вопросам и исполнения поручений по предметам, требующим особого знания всех правил и обрядов еврейского закона) при Новороссийском генерал-губернаторе Маркус Соломонович Гурович утверждал, что иешива в Романовке была основана и существовала без ведома властей. М. Гурович особенно подчеркивал, что хасидские настроения в колониях не только не ослабевали, а росли все больше и сильнее. Он писал: "От такого разновременного поселения хасидизм постоянно поддерживался новыми переселенцами, до настоящего времени сохранился и оказывает значительное влияние на неудовлетворительное состояние земледелия". Тем самым Гурович подтвердил мнение властей о вредности хасидизма, нового тогда в Новороссии народного религиозного течения в иудаизме. Внешне еврейские колонии немногим отличались от обычного еврейского местечка. Колонисты (за исключением части курляндцев) носили хасидскую одежду, с которой российское правительство вело решительную борьбу. В бейт-мидрашах сидели странствующие "батлоним" (содержавшиеся общиной лица, которые должны были только изучать священные книги и молиться), функционировали общества "мишнаис" (изучавших Мишну). Как свидетельствовал тот же Гурович, "во всех колониях молодое поколение ничего полезного не приобретает, не учится читать по-русски или немецки и не имеет достаточных сил, потому что целые дни проводит за чтением раввинских книг в бейт-мидрашах". [60] Эти молодые люди "в течение нескольких лет обременяются семействами, а дети их остаются без всяких понятий о сельском хозяйстве, хотя и родились в колонии". [61]

     Местные власти считали романовскую иешиву рассадником религиозного фанатизма и поэтому председатель Попечительного комитета статский советник В.А. Иславин в 1856 г. просил правительство дозволения закрыть ее, если оно хочет, чтобы еврейские колонии были земледельческими и не превратились в перенесенные из Литвы и Белоруссии в Новороссийский край еврейские местечки. [62] Однако власти не решились пойти на этот шаг.

     Очевидцы тех событий отмечали, что за время существования иешивы в колонии Романовка большинство жителей колонии, повинуясь общему течению, сдали свои участки в аренду и превратились в иешиботников. Наступило смутное время. Иешива процветала, а колония погружалась в экономический кризис. Дома стояли без крыш. После закрытия иешивы в 1882 г началось экономическое возрождение Романовки. [63]

     О фанатизме жителей колонии Романовка, сохранившемся даже в конце XIX века, сообщает и хасидский рассказ о посещении еврейских колоний пятым главой Хабада Шалом-Довбером Шнеерсоном в 1894 г. Жители Романовки вышли ему навстречу, выпрягли лошадей и сами повезли повозку, в которой находился ребе Шалом-Довбер. Хасид, сопровождавший ребе, рассказывал потом, что никогда раньше он не видел такого грустного лица, какое стало тогда у ребе. По одной из версий этого рассказа ребе сказал, что он всю жизнь старается выгнать из себя животное, а тут видит, что люди хотят стать лошадьми. [64]

7. Раввин Абрам-Давид Лавут

     Среди евреев-переселенцев из Полоцка Витебской губернии, основавших колонию Романовку, были две семьи Лавутов. Первая - Лейбы Ицковича Лавута (примерно 1795-1863) и вторая - его сына Абрама Лейбовича Лавута. [65], [66]

     Подписи старшины (десятского, избиравшегося по одному от каждых десяти дворов) Лейбы Лавута и Абрама Лавута наряду с другими впервые обнаружены под прошением генерал-губернатору графу М.С. Воронцову общества земледельцев колонии Романовка от 15 апреля 1843 г. об оказании денежного пособия на уплату за зимовку скота. [67] Наличие их подписей свидетельствует о том, что каждый из них был главой семьи и отдельного земледельческого хозяйства (двора), включающего отдельный надел земли.

     Абрам Лавут родился в семье раввина, что способствовало получению высшего религиозного образования: после традиционного хедера получил фундаментальное образование в иешиве. С момента основания колонии не отец, а он стал ее первым раввином, а вскоре и главой открывшейся в ней иешивы. Официально А. Лавут впервые был утвержден в должности раввина колонии Романовка Херсонским губернским правлением 5 ноября 1845 г. [68] Так как он был избран раввином из земледельцев, то по действующему тогда закону до конца жизни оставался в земледельческом звании.

     Аврам-Давид был известен среди хасидов за острый ум, глубокий интеллект, доскональное знание Талмуда и организаторские способности. Вследствие этого у него было много преданных поклонников, которые поклонялись ему в течение всей его жизни. Религиозные авторитеты считают, что благодаря этим качествам Абрам Лавут был назначен третьим Любавичским ребе Цемахом Цедеком своим посланником и направлен в Херсонскую губернию возглавить еврейскую общину новой колонии. Лавут отлично справился с этой задачей, поэтому Цемах Цедек и выбрал Романовку в качестве места для создания новой иешивы, которая по планам руководства Хабада должна была нести идеи хасидизма во все еврейские земледельческие колонии.

     В ревизскую сказку о "состоящих мужского и женского пола евреях-земледельцах Херсонской губернии и уезда еврейской колонии Романовка", составленную 30 апреля 1858 г., занесена семья 41-летнего Абрама Лейбовича Лавута, в которую входили его 40-летняя жена Эстер Лейбовна и семилетний племянник Осер, сын умершего в 1856 г. брата Лиокума. 20-летняя дочь Лавута Бейла, ее 23-летний муж Сруль и их три малолетние дочери вписаны в семью отца Сруля Шломы Яновского, переехавшую в Романовку в 1854 г. из местечка Смела Киевской губернии. Раввин Абрам Лейбович Лавут, наряду с другими влиятельными людьми колонии, являлся составителем ревизской сказки и в конце ее "руку приложил". Вписанный в документ возраст Лавута указывает, что он родился в 1816-1817 г. В другом документе - паспорте Абрама Лавута, оформленном 22 апреля 1877 г., вписано, что в то время ему было 59 лет. Это соответствует 1817-1818 гг. рождения. Эти документы, несмотря на разночтения, дают основание считать, что А.-Д. Лавут родился примерно в 1817 г. а встречающиеся в разных источниках даты 1814 и 1815 гг. его рождения неверны. [69]

Паспорт
Паспорт Абрама Лавута

     Данные паспорта:
     По указу его величества, государя императора Александра Николаевича, самодержца Всероссийского, и прочая, и прочая, и прочая.
     Объявитель сего Херсонской губернии и уезда колонии Романовка земледелец еврей Абрам Лавут уволен в разные города и селения
Новороссийского края в места, дозволенные для жизни евреев, для собственных надобностей от ниже писаного числа впредь на один год, то есть 1878 года апреля по 22, а по прошествии срока явиться ему обратно, в противном же случае поступлено с ним будет по законам.
     Дан по документу, записанному в книге под №121 из Попечительства по делам еврейских поселений Херсонской губернии
с приложением печати оного. Апреля 22-го дня 1877 года. Паспорт сей по миновании срока должен быть предоставлен в Попечительство.
     Приметы: Лет - 59. Рост - средний. Волосы, брови - седые. Глаза - карие. Нос, рот - умеренные. Подбородок - обыкновенный. Лицо - чистое.
     Особые приметы: не имеет.
     Попечитель по делам еврейских поселений Херсонской губернии (подпись), и.д. письмоводителя (подпись)

     В Николаев он переехал только в 1860 г. Здесь в 1862 г. у него от второй жены Песи Хохштейн родился сын Менаше. [70] В Романовке Лавута заменил зять Израиль-Лейб (Сруль) Яновский (1835-1882). В этом же году у Яновских родился сын Меир-Шломо (1860-1933). Меир-Шломо Яновский учился в иешиве в Любавичах, где был одним из лучших учеников. Затем он женился на Рахели, дочери Ицхака Пушница, который в течение 50 лет (1854-1904) служил раввином колонии Добрая. Израиль-Лейб Яновский умер в 1882 г. После его смерти иешива в Романовке закрылась. [71]

     За несколько лет до этих событий у М.-Ш. Яновского родилась дочь Хана (1880-1964), правнучка А. Лавута, будущая мать седьмого Любавичского ребе Менахем-Менделя Шнеерсона (1902-1994). Рабби Менахем-Мендел Шнеерсон считается наиболее феноменальным еврейским духовным лидером и мыслителем из живших в недавнее время. [72]

Синагога
Подписи и печати раввина Абрама Лавута

     Начиная с 1854 г. жизнь А. Лавута была тесно связана с Николаевом - городом-верфью на Черном море. В период 1829-1859 гг. проживание евреев в Николаеве было запрещено. Однако в городе оставались евреи в числе "нижних чинов" (матросов), служивших в военно-морском ведомстве, мастеровые ластовых команд и кантонисты. Для обслуживания их духовных потребностей в городе продолжала действовать синагога. В 1854 г. по случаю своей болезни раввин города Хаим Разумный просил дозволения исполнять вместо себя обязанности раввина Лавуту, что свидетельствует о том, что последний был к тому времени известным религиозным авторитетом в Херсонской губернии. Военный губернатор Николаева удовлетворил эту просьбу и разрешил А. Лавуту проживание в городе до выздоровления Х. Разумного. В 1857 г. все "нижние чины" из евреев были переданы из морского в сухопутное ведомство. В связи с этим было повелено выехать из города всем евреям, в том числе и раввину Разумному, "здешней синагоге остаться упраздненной, и жалованье раввина было от казны прекращено". [73] Несколько лет синагога в Николаеве не функционировала, и в городе не было раввина.

     Несмотря на существующий запрет, в Николаеве в эти годы жил и работал еврейский купец Александр Рафалович. Используя свое влияние в городе, Рафалович получил разрешение властей на исполнение А. Лавутом раввинских обязанностей для его семьи и небольшого числа евреев, работавших под его началом, в течение недели каждого месяца. При этом Лавут оставался раввином Романовки. В 1859 г. император Александр II после 30-ти летнего запрета разрешил проживание в городе Николаеве евреям-купцам, промышленникам, а затем отставным нижним чинам (1860) и ремесленникам (1861). В 1862 г. состоялись первые выборы раввина возрождающейся еврейской общины. Еврейская община города выбрала своим раввином А. Лавута. Он был утвержден на эту должность военным губернатором Николаева, и получил разрешение на проживание в городе. Несмотря на это, он до конца жизни числился "земледельцем колонии Романовка", что обязывало его ежегодно получать паспорт на "проживание и пребывание в г. Николаев для исправления там должности раввина". При выборах раввина из-за малочисленности еврейской общины города был нарушен закон 1857 г., предписывавший, чтобы на эту должность выбирали только выпускников созданных правительством раввинских училищ (семинарий) или общих учебных заведений. Такой раввин после выборов утверждался губернскими властями и назывался казенным. На деле казенные раввины, обычно были малосведущими в иудаизме и навязывались властями общине. Эти раввины, как правило, вызывали неприязнь или пренебрежение верующих. Тогда был найден компромисс. Вместе с казенным раввином избирался из традиционных раввинов его помощник или ученый советник. Последний фактически становился духовным главой общины и назывался духовным раввином. Этот закон стал выполняться в Николаеве с 1865 г. Тогда духовным раввином Николаева избирается земледелец из Романовки Авраам-Давид Лавут. С 1865 г. многократно сменялись казенные раввины города, но на должность духовного раввина в течение 25 лет неизменно избирался А. Лавут. За годы его работы в Николаеве еврейское население города выросло от нескольких десятков семей до примерно 16 тыс. человек. В Николаеве были созданы все принятые в еврейских общинах институты от хедера и миквы (бассейн для ритуального очищения) до благотворительных фондов и кошерных лавок. В Николаеве рабби Авраам-Давид написал пять книг ("Кав наки", опубликована в 1868 г., "Нетив а-хаим аль дерех а-хаим" - 1870 г., "Бейт Аарон В'Хосафот" - 1878 г., Сидур "Тора Ор" - 1887 г., "Шаар а-колель" - 1896 г.), посвященных различным областям Галахи (традиционное иудейское право) и богослужения. Наиболее известная из них "Кав наки" - фундаментальный труд, посвященный одному из сложнейших разделов еврейского права - вопросу оформления развода. Некоторые из его книг сохраняют свое значение и в наши дни. Благодаря этим трудам рабби Авраам-Давид, земледелец колонии Романовка, приобрел широкую известность среди приверженцев иудаизма. [74], [75], [76], [77] Романовка до сих пор хорошо известна среди хабадских Любавических хасидов, поскольку там родились несколько известных хасидов и раввинов.

     Авраам-Давид Лавут скончался в Николаеве 18 ияра 5650 г. (май 1890 г.) [78]

8. Казенные раввины еврейских колоний

     Российское правительство стремилось преобразовать религиозно-общественный быт еврейского населения, искоренить его "фанатизм". В связи с этим возникла идея поставить подготовку раввинов под свой контроль и сделать их проводниками правительственной политики и заменить ими старых раввинов. [79] Для реализации этой идеи был принят закон от 3 мая 1855 г., объявлявший, что "по истечении двадцати лет никто не может быть определен в раввины ... кроме кончивших курс в еврейских раввинских училищах или в общих высших или средних учебных заведениях". [80] Но вскоре после этого правительство, считая невозможным ждать двадцать лет, законом от 13 мая 1857 г. объявило о немедленном исполнении требований закона от 3 мая 1855 г. [81] Как уже отмечалось, этот закон привел к появлению во многих местах вместо одного раввина двух: казенного (главного, общественного) и духовного. Если в городах и местечках еврейские общины еще могли содержать двух раввинов, то бедные еврейские колонии не могли справиться с такой нагрузкой. Поэтому власти пошли по компромиссному пути, они ввели должности казенных раввинов еврейских колоний Херсонской и Екатеринославской губерний. Выборы казенного раввина были двухступенчатыми. На первом этапе жители еврейских колоний избирали выборщиков, а на втором этапе выборщики всех колоний избирали казенного раввина губернии. Избранный казенный раввин утверждался и приводился к присяге властями. В колониях же продолжали избирать местных раввинов, не имевших требуемого образования. Они были обязаны находиться под наблюдением казенного раввина и подчиняться его административным решениям. Казенные раввины (по одному для херсонских и екатеринославских колоний) содержались из капитала мирских касс еврейских колоний. [82]

     Первым главным раввином еврейских колоний Херсонской губернии служил Фаддей Григорьевич (Файтель) Блюменфельд (1826-1896), выпускник Житомирского раввинского училища (1859 г.). Сразу после окончания училища он был избран раввином Херсона, а в 1871 г. - главным раввином еврейских земледельческих колоний. Блюменфельд занимал эти посты до конца своей жизни. [83] Влиятельный раввин в 1879 г. был председателем четвертой Раввинской комиссии (высший, официально признанный орган для решения по религиозно-духовным делам евреев России). [84] В поездках в еврейские колонии раввина часто сопровождали его сыновья: Герман, 1861 г. р., ставший позднее знаменитым юристом; Иосиф, 1865 г. р., и Исидор, 1871 г. р. Эти поездки, работу отца и свои впечатления они описали в ряде статей, опубликованных в еврейских литературно-научных журналах. [85] Раввин Блюменфельд ратовал за преобразование быта и образования евреев в духе Хаскалы (еврейского просвещения). Он чутко относился к интересам еврейских колоний и неоднократно ходатайствовал о нуждах колоний и отдельных евреев-колонистов перед правительством и различными организациями. Ф. Блюменфельд принимал литературное участие в работе российской прессы, где он освещал актуальные проблемы евреев-земледельцев.

     Вот один пример деятельности Блюменфельда. Раввин представил в еврейский ремесленный и земледельческий фонд ходатайство о выдаче евреям-земледельцам колонии Новополтавка ссуды в размере 2875 руб. 24 марта 1881 г. ходатайство было рассмотрено. Блюменфельд получил ответ, что, из-за ограниченности средств, фонд может выдать ссуду земледельцам колонии Новополтавка лишь 500 руб. "под круговое обеспечение колонистов и нравственную ответственность г. Блюменфельда". Раввин представил фонду "заемный акт" со стороны десяти земледельцев колонии Новополтавки на получение ими кредита на 500 руб. Деньги эти были высланы на имя Блюменфельда 2 июня 1881 г. [86], [87] Таких примеров помощи евреям-земледельцам было множество.

     В начале 1890-х гг. Блюменфельд выступал с речами и докладами в поддержку еврейских колоний, подвергавшихся нападкам ряда представителей власти с целью их закрытия. Примечательную речь он произнес в 1892 г. по случаю посещения еврейских колоний министром государственных имуществ М.Н. Островским. Его приезд был связан с вопросом о дальнейшем положении еврейских колоний, находившихся в ведении его министерства. Блюменфельд приветствовал министра и выразил надежду на то, что "приезд министра снимет с евреев "клеймо позора, налагаемое на них зложелателями, и уничтожит обвинение евреев в лености и неспособности к земледельческому труду". [88]

     После смерти Блюменфельда его должность занял Моисей Лейбович (Лазаревич) Крепс (1866-1942). Он родился в Керчи в состоятельной традиционной семье. С шести лет Моисей отправился в хедер. Затем он поступил в гимназию. Параллельно изучал Талмуд и Шулхан арух дома с частным меламедом. Семья Моисея хотела, чтобы он стал раввином, но предварительно приобрел какую-нибудь светскую профессию. М.Л. Крепс отмечал, что положение лишенных гражданских прав евреев, условия раввинской жизни и служения, а также короткий трехлетний срок избрания раввинов, заставляли стремящихся стать раввинами, помимо религиозного образования получать другую профессию, чтобы заработать на жизнь в трудные времена. После окончания гимназии он отправился в Германию, где учился в Берлинской раввинской семинарии и Берлинском университете. В 1893 г. Крепс получил там степень доктора философии, защитив диссертацию по химии. Вернувшись в Россию, он экзаменовался в Петербурге и получал звание аптекарского помощника, которое давало ему право на частную практику и проживание за пределами черты оседлости. Только после этого Крепс наконец, решил посвятить себя раввинской работе. В 1897 г. Крепс был избран казенным раввином Херсона и главным раввином еврейских сельскохозяйственных колоний Херсонской губернии. [89]

     Раввин Крепс, кроме исполнения своих должностных обязанностей, много занимался общественной работой, способствующей экономическому и культурному развитию колоний. Он призывал к оказанию помощи еврейским колониям, пострадавшим от неурожая зерновых в 1899-1901 гг., выступал с лекциями, все сборы от которых шли в помощь голодающим в еврейских колониях. Он собирал небольшие библиотеки и передавал их в еврейские колонии. В 1901 г. М.Л. Крепс инициировал создание в колонии Романовка небольшой артели - новой формы землепользования и организации производства в России. Он собрал пожертвования на приобретение для артели сельскохозяйственного инвентаря. [90], [91] Это начинание удалось. Окончив свои полевые работы, артель нанялась к двум помещикам, которые остались довольны ее работой. Вслед за этим успехом Крепс помог организовать такую же сельскохозяйственную артель новой группе молодых колонистов Романовки. [92]

     М.Л. Крепс часто представлял интересы евреев-земледельцев в органах власти. В 1898 г. возглавляемая им делегация евреев-земледельцев посетила Петербург, где обратила внимание министра государственных имуществ "на далеко не завидное положение большинства колонистов". Они "страдают малоземельем, а подчас и безземельем, а также лишены права арендовать землю. Им предоставлено весьма ограниченное право арендовать небольшой участок запасной земли, принадлежащей только их колонии, но фактически они лишены возможности арендовать даже и свою запасную землю. Последняя почти постоянно попадает в руки соседних крестьян, т.к. при торгах крестьяне освобождены от денежного залога, который должны представить евреи-земледельцы". [93] В 1904 г. он вновь возглавил делегацию от еврейских земледельческих колоний Херсонской губернии. Делегация ходатайствовала перед министром земледелия и государственных имуществ о том, чтобы при переходе колоний с 1 января 1905 г в ведение МВД с подчинением их губернским, уездным и местным учреждениям крестьянских дел, неотложно урегулировать их земельные отношения, уравняв в правах с соседними крестьянами. [94]

     Личные качества и успехи в работе позволили Крепсу быстро занять ведущее место в руководстве российской еврейской религиозной общины. Он организовал и возглавил частичный раввинский съезд, который состоялся в 1899 г. в Нагартаве, главной еврейской колонии Херсонской губернии. Около 30 раввинов и других духовных лиц обсудили на съезде вопросы, касающиеся деятельности местных общин. В 1901 г. он возглавил совещание раввинов в Николаеве, на котором присутствовало 50 человек, главным образом с Юга Российской империи. [95] В 1902-1903 гг. Моисей Крепс был казенным раввином Одессы. [96] Авторитет Крепса был настолько высок, что в 1907 г. он был назначен на должность ученого еврея при Департаменте духовных дел иностранных исповеданий МВД. По ходатайству колонистов МВД разрешило Крепсу одновременно занимать должность главного раввина еврейских колоний Херсонской губернии при условии, что он будет иметь постоянное жительство в Петербурге и только время от времени будет наезжать в колонии. Должность главного раввина он продолжал занимать до 1917 г. [97], когда в результате революции эти должности в стране были ликвидированы.

     Главным раввином еврейских земледельческих колоний Екатеринославской губернии два трехлетия (1877-1884 гг.) служил Яков Лейбович Брук. Он сделал много полезного в самые тяжелые для евреев-земледельцев губернии годы. В течение трех дней, 6-8 мая 1881 года, крестьяне соседних деревень совершили нападения на еврейские колонии Графская, Межирич, Нечаевка, Сладководная и Трудолюбовка. [98] Принадлежность к крестьянскому сословию не спасла еврейское население колоний, оно вынуждено было бежать в степь под натиском погромщиков. Их домашнее имущество и сельскохозяйственные орудия были разграблены, лошади и рогатый скот угнаны. Все, что погромщики не могли унести, они разрушили. Осквернили синагоги, уничтожили свитки Торы и другие священные книги. Колонисты были буквально пущены по миру. Восстановить своими силами разрушенные хозяйства они не могли. В этом трудном деле на высоте оказался раввин Брук. Он много сделал для организации сбора и распределения пожертвований. [99]

9. Государственная политика поощрения крещения евреев-земледельцев

     Политика переселения евреев из западных губерний в обширную и малонаселенную Новороссию и приобщения их к земледелию проводилась параллельно с политикой уменьшения числа людей иудейского вероисповедания за счет перехода в христианство. Император Александр I, исходя из своих религиозных воззрений, рассчитывал на массовое крещение евреев. С целью обеспечения материального благосостояния крестившихся или собиравшихся креститься евреев по высочайшему указу 25 марта 1817 г. в России учреждалось Общество израильских христиан. Крещенным евреям бесплатно предоставлялись специально отведенные казенные земли. Они и их потомки освобождались от военной службы, податей и повинностей. Члены Общества, в отличие от евреев-земледельцев, могли заниматься торговлей, а также всякими ремеслами и промыслами, заводить мануфактуры, фабрики и заводы. Им разрешалось производство алкогольных напитков без права вывоза из поселений, но с правом продажи проезжающим. В целях пропаганды христианства среди евреев и разъяснения задач Общества израильских христиан издавались книги, в частности, был выпущен молитвенник на языке идиш. В 1821 г. в Екатеринославской губернии были отведены 26 тыс. десятин для израильских христиан, но заселение не началось по причине отсутствия желающих креститься. Однако на бумаге Общество продолжало существовать много лет. Оно было упразднено Николаем I только в 1833 г. [100]

     Не достигла каких-либо успехов политика поощрения крещения евреев и в еврейских земледельческих колониях. Желающих принять христианскую веру среди евреев-земледельцев за многие десятилетия было очень мало. Их количество исчислялось единицами. Как правило, попытки отступничества предпринимались евреями, покинувшими колонии. Так, двадцатилетний сирота Лейзер Хитрик проявил желание креститься в Бериславе. Пока улаживались формальности, истек срок его паспорта, и он был выслан назад в колонию. Там он не смог получить официальное разрешение на отлучку, после чего бежал в Херсон. Прожив там 3 года Хитрик, повторно был выслан в колонию, где он вновь возбудил ходатайство о крещении. Похожая история произошла с колонистом Гринштейном, жившим в Павлограде. Осталось неизвестным, крестились ли они в конце концов или использовали процесс перехода в христианство для длительных отлучек из колоний. [101] Крестившиеся колонисты официально исключались из общества земледельцев своих колоний. По закону исключавшиеся из колониального общества должны были заплатить полностью все долги. Выкресты из колонистов пытались переложить свои немалые долги на общество колоний. Решение по этому вопросу принималось на министерском уровне и обычно затягивалось на долгие годы. Так было с колонистом Новополтавки Давидом Папе, принявшем христианскую веру в 1849 г. и "нареченном в святом крещении Павлом". В 1853 г. его дело все еще не было закрыто. [102]

10. Уменьшение влияния религии на евреев-земледельцев в конце XIX - начале XX вв.

     Политика поощрения крещения и попытка заменить в колониях старых раввинов и меламедов не принесли ожидаемых результатов. Большего успеха правительство достигло в создании в еврейских колониях школ со светскими элементами образования. Первую школу по распоряжению графа М.С. Воронцова открыли в Большом Нагартаве, административном центре еврейских колоний. На должность учителя был зачислен Гезионовский (родом из Польши, учитель Варшавского еврейского училища, "специалист по еврейству", служил в Еврейском комитете в Варшаве, крестился). Начальная школа с русским и еврейским языками обучения была открыта 18 мая 1840 г. В августе того года там числилось всего 18 учащихся в возрасте от 9 до 15 лет. Евреи-колонисты, естественно, не проявляли желания отдавать своих детей на воспитание к выкресту. В 1846 г. начальство констатировало: школа "пользу принесла весьма мало, и до сего времени нет еще ни одного ученика, который мог бы занять должность писаря", и школу закрыли. [103]

     К школьной проблеме власти вернулись через много лет. В 1859 г. МГИ, в ведении которого находились еврейские колонии, поручило Попечительному комитету разработать для них проект училища. Однако в течение 7 лет комитет бездействовал. Не дождавшись проекта, МГИ пришло к заключению, что административным порядком нельзя добиться успеха, а действовать "на невежественный народ следовало через образованных евреев же, сочувствующих цели правительства". В этом отношении оказался подходящим лицом Маркус Гурович, вызвавшийся осуществить эту задачу. Министр А.А. Зеленой поручил председателю комитета по согласию с генерал-губернатором войти в соглашение с Гуровичем и разработать проект училища. [104]

     Гурович разработал проект "в духе еврейской религии, дабы устранить недоверие масс к училищам" и постепенного перехода к "искоренению фанатизма поселенцев". Пока проект изучался в МГИ, в феврале 1868 г. Гурович был командирован в еврейские колонии Херсонской губернии для разъяснения евреям-земледельцам всей пользы образования юношества. [105] В результате визита Гуровича колонисты в конце апреля 1868 г. возбудили ходатайство об открытии училищ для первоначального преподавания русского языка, арифметики, еврейского языка и закона Божьего в колониях Новополтавке, Ингульце, Романовке, Новобериславе и Львово без всякой помощи от казны. Затем к перечисленным колониям присоединились общества Большого Нагартава, Доброй, Большой Сейдеменухи, Бобрового Кута и Ефингара. Колонисты при поддержке Гуровича открыли в 1868 г. первые училища. [106]

     Перед утверждением проекта Гуровича МГИ направило в 1869 г. действительного статского советника К.А. Петерсона в еврейские колонии, чтобы проверить уже работавшие там училища и убедиться, могли ли они "достигнуть искоренения в евреях-земледельцах вредного религиозного фанатизма". Петерсон нашел в еврейских колониях 10 русских школ. Каждой школе он дал характеристику. Так, школу в колонии Романовка он характеризовал следующим образом. Она имела "достаточное помещение" для 11 учеников. Учил в ней еврей Малага, "очень способный молодой человек", кончивший курс в уездном училище; ученики его "очень неаккуратно посещали школу, потому что местный меламед внушал ненависть к русской школе". Петерсон докладывал, что все осмотренные школы были "вообще не дурны", но могли бы быть "еще лучше, если бы не мешали меламеды и их наговоры обществам колоний". Для устранения этого зла Петерсон предлагал "держать при каждой школе просвещенного меламеда, а всех частных меламедов устранить". Петерсон подчеркивал, что еврейский народ осознал необходимость изучения русского языка, "на котором говорят в земских собраниях, в судах и в других доступных для него местах". Поэтому, говорил Петерсон, евреи будут учить русский язык вне зависимости от того, будут ли учреждены в колониях школы с помощью правительства или без нее. [107], [108]

     М. Гурович продолжал по собственной инициативе опекать училища в колониях. За существенную пользу, которую он принес просвещению евреев-колонистов М. Гурович был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени. [109]

Школа
Ученики во время урока в школе колонии Новозлатополь. 1904 г.

     Образование продолжало развиваться. В конце XIX - в начале XX веков в колониях открылись народные училища с четырехгодичным курсом обучения. В 1907 г. в колониях Херсонской губернии действовали 16 училищ. В 1904 г. во всех колониях Екатеринославской губернии были построены новые здания школ. Преподаватели назначались из евреев, выдержавших экзамен на звание учителя. Преподавание общеобразовательных предметов велось на русском языке. Закон Божий преподавал меламед, предлагаемый на должность обществом и утверждаемый инспектором народных училищ. Школы не могли принять всех детей школьного возраста. В первую очередь принимали мальчиков. В 1907 г. в школах Херсонской губернии обучалось 2145 детей евреев-колонистов, что составляло 67,2% детей школьного возраста, тогда как средний показатель по губернии был 44,1%. Кроме государственных и общинных школ в колониях появились частные школы с аналогичной программой обучения. Люди старого завета, стремились сохранить отцовские традиции, игнорировали новые школы и воспитывали своих детей у меламедов в строгом соответствии с законом. Но таких "фанатиков было немного и с каждым годом становилось меньше и меньше: жизнь брала свое". [110], [111], [112], [113]

     Помимо школ в начале XX века в колониях стали открываться русско-еврейские библиотеки-читальни, которые содержались на членские взносы и частные пожертвования. Например, в Романовке библиотека была открыта в 1911 г. В ней числилось 1,5 тыс. книг, из которых 283 были на еврейском языке. 75 % читателей были моложе 17 лет. В колониях местной интеллигенцией создавались самодеятельные театры. Деньги от театральных представлений, шли на поддержку библиотек. [114]

     В еврейских колониях стали получать популярные газеты на еврейском и русском языках. Их ожидали с нетерпением и передавали из рук в руки. Горячо обсуждались международные и внутренние события. Евреи-земледельцы все больше стремились приобрести сельскохозяйственные знания, освоить передовые методы земледелия. От этих знаний и методов зависело материальное благополучие крестьянина. Их все больше увлекали мечты о "всемирном братстве", когда все люди станут любить друг друга и будут пользоваться сообща плодами культуры, науки и техники.

     Повышение уровня базисной грамотности, развитие контактов с окружающим миром, доступ к литературе и средствам массовой информации способствовали постепенному отходу от веры и соблюдению обычаев в еврейских колониях. Этот процесс наблюдался прежде всего в молодежной среде, более открытой новым веяниям, более образованной и культурной. В старшем же поколении религиозность по-прежнему была достаточно прочна. Естественно, что процесс отхода от религии в колониях начался позже, чем в крупных городах Херсонской и Екатеринославской губерний, где население подвергалось более сильному воздействию со стороны быстро формирующихся буржуазных отношений.

     О происходивших изменениях в колонии Нагартав оставил воспоминание учитель Моисей (Мойше, Моше) Евзерихин (1872-1969), прибывший в колонию в начале 1890-х гг. Первый свой Пейсах в колонии он провел в большой и светлой синагоге, полной людей. Все были празднично одеты. Многие в черных кафтанах. На молодых одежда современная, есть и шляпы. Молодой хазан (певец псалмов) пел чистым приятным голосом. Колонисты с пониманием молились. Возможно они знали тонкости религии меньше чем городские евреи, но заповеди исполняли строго. Однако общение с персоналом Нагартавской окружной лечебницы (больницы) и с людьми соседнего посада Березнеговатое, с родственниками и знакомыми из близлежащих городов и местечек принесли результат. Повлияла и библиотека, располагавшаяся в доме богатого колониста, где в холодные зимние дни было тепло и чисто. Полки с книгами на русском и иврите манили молодежь. На широком длинном столе свежие газеты и журналы из разных городов России. Во дворе дома находился большой сарай, где ставили спектакли любительские актеры-колонисты и кочующие труппы, там проводились книжные балы и вечера песни. Со временем эти мероприятия перевели в более просторное помещение. Уровень этих мероприятий был невысок, но они дарили "богатые впечатления жаждущим душам". К каждому собранию, лекции или спектаклю долго готовились как к важному событию и долго помнили его потом. Молодежь колонии хотела перемен. [115]

     Лев Троцкий (Лейба Бронштейн), родившийся в 1879 г. в семье богатого еврея-земледельца колонии Громоклей, вспоминал спустя много лет об отходе от веры и соблюдения обычаев в своей семье: "Религиозности в родительской семье не было. Сначала видимость ее еще держалась по инерции: в большие праздники родители ездили в колонию в синагогу, по субботам мать не шила, по крайней мере, открыто. Но и эта обрядовая религиозность ослабевала с годами, по мере того как росли дети и рядом с ними благосостояние семьи. Отец не верил в Бога с молодых лет и в более поздние годы говорил об этом открыто при матери и детях. Мать предпочитала обходить этот вопрос, а в подходящих случаях поднимала глаза к небесам". [116]

     К концу XIX в. в еврейских колониях стали появляться свои первые сионисты и первые сионистские организации. Молодой учитель колонии Нагартав М. Евзерихин занялся распространением сионистских идей среди местного населения. Заезжали в колонию и приезжие сионистские активисты. Вскоре в Нагартаве была основана первая в еврейских колониях сионистская организация. Собрания организации проводились еженедельно на исходе субботы. Помимо постоянных членов, приходили и другие колонисты, которые хотели послушать, о чем говорят сионисты. В 1900 г. на собрания сионистов приходило примерно 25 человек разных возрастов. Люди жаждали новостей и знаний. Сионисты надеялись, что их организация продолжит расширяться, но этого не произошло. В какой-то момент один из колонистов отправился к Любавичскому Ребе за благословением и советом. В ходе встречи колонист рассказал о происходящих в колонии событиях, в том числе, о деятельности сионистской организации. Ребе, как и многие другие духовные лидеры, выступал против возвращения евреев в Эрец-Исраэль до прихода Мессии. Он был потрясен этой новостью и немедленно послал письмо своим последователям в Нагартаве. В нем он предостерегал колонистов от влияния сионизма на их жизнь и уведомил их о том, что сионизм неприемлем для любого благочестивого еврея. Ребе запретил колонистам устанавливать какие-либо контакты с этим светским и вредным движением. Это письмо напугало людей. Некоторые члены организации вышли из ее состава, количество посещающих собрание уменьшилось. Однако деятельность организации продолжилась. Между тем Моисей Евзерихин создал семью и воспитал семерых детей. Со временем он стал родоначальником известного нагартавского клана сионистов. [117]

     Хасидизм, именно к этому течению принадлежало большинство евреев-колонистов, не был готов к происходящим изменениям в городах, местечках и еврейских колониях. Он решительно отвергал любые изменения традиционного образа жизни, утратил свою привлекательность в связи с многочисленными скандалами в руководстве и был вынужден перейти от наступления к обороне.

11. Борьба советской власти с религией в еврейских колониях

     Революция и гражданская война 1917-1921 гг. превратили Херсонскую и Екатеринославскую губернии в арену непрекращающихся боевых действий, которые сопровождались взрывом антисемитизма и массовыми кровавыми и разрушительными погромами. Советская власть осуждала погромы и реально с ними боролась. Именно поэтому далекие от политики евреи-земледельцы, в том числе и глубоко верующие, в основном отдали свои симпатии большевикам и пошли на их поддержку и сотрудничество.

     После окончания Гражданской войны религиозные общины в колониях находились в плачевном состоянии. Они не имели средств на ремонт синагог и на содержание духовного персонала. Типичным было положение в колонии Новозлатополь: "Антирелигиозные идеи внедряются в колонии самой жизнью. Нет возможности содержать весь духовный персонал. Нет средств ремонтировать синагогу. Весь духовный персонал состоит из раввина, он же резник. Он получает ... 15 пудов ржи в месяц и имеет еще небольшой доход от резания кур. Остальные духовные должности, как-то: габай-староста, кантор, шамес-служка и другие, бесплатны, они выбираются из состава колонистов. Раввин колонии очень интересный старик. Ему 70 лет, он недавно приехал из Литвы. Живет со своей старухой-женой. У него два сына: один в Красной армии, а другой в городе служит в советском учреждении... Синагога страшно запущена, стены обваливаются, во многих окнах не хватает стекол. Впрочем, надо заметить, что в этом отношении не лучше обстоит дело и с частными домами..." [118]

     По мере улучшения экономического положения колоний религиозная жизнь в них стала понемногу восстанавливаться. Отмечался рост религиозных общин.
     Определенную помощь в возрождении оказал Джойнт. В начале 1920-х гг. Джойнт легально выделял средства на поддержку религиозной жизни и образования в разных районах страны, в том числе и в сельскохозяйственных колониях. Вскоре из-за противодействия советской власти распределять такую помощь легально стало невозможно. Для продолжения поддержки религиозной деятельности в 1922 г. в СССР образовался подпольный Раввинский комитет. Его возглавил шестой Любавичский ребе Йосеф-Ицхак Шнеерсон (1880-1950). Джойнт, а затем Агро-Джойнт, оказывали регулярную денежную помощь комитету в его работе. Комитет в свою очередь оказывал материальную помощь религиозным общинам городов, местечек и земледельческих колоний. В середине 1920-х гг. советское правительство приступило к созданию новых еврейских сельскохозяйственных поселений на Юге Украины и в Крыму. Шнеерсон отрицательно относился к этому популярному в те годы проекту. Он считал, что евреи в целом не приспособлены к сельскохозяйственному труду, что колонии не смогут привлечь значительного количества евреев и что слишком много ресурсов тратится на это бесперспективный проект. Шнеерсон прежде всего опасался, что будучи вырванными из привычной среды и попав в совершенно новые условия земледельческой колонии, многие евреи отойдут от традиционного еврейского образа жизни, в первую очередь от религии. В колониях, находившихся под контролем коммунистов, соблюдение религиозных правил стало еще затруднительнее, чем в городах и местечках. [119] Для налаживания религиозной работы и предотвращения отхода евреев от религии в колониях, Шнеерсон направил туда своих представителей. Однако результат их деятельности был более чем скромный, что объяснялось в первую очередь противодействием органов советской власти. Так, отправившемуся в середине 1920-х гг. в Крым раввину Перецу Мочкину (1894-1982) удалось открыть в многочисленных местных колониях всего несколько подпольных хедеров, пригласить шойхетов (шойхет - резник в иудейской общине) и построить одну микву. [120] В 1926 г. в Джанкойский район Крыма прибыл посланец Иегуда Пинский, где он жил до начала войны 1941 г., исполняя одновременно обязанности раввина, шойхета и моэля (лицо, совершающее обряд обрезания). В 1927 г. он направил Любавичскому ребе письмо, в котором настоятельно просил помощи в постройке миквы для верующих. Была ли оказана помощь и была ли открыта миква осталось неизвестно. [121]

     Большевистское правительство вело против религии бескомпромиссную борьбу. Цель коммунистических правителей состояла в том, чтобы сломать любые традиции, связанные с любой религией. Борьба с иудаизмом в еврейских колониях, как и по всей стране, началась с категорического запрета на организованное религиозное воспитание детей. Основанием для закрытия хедеров стал Закон об отделении церкви от школы, и уже в сентябре 1918 г. Государственный комитет по просвещению разослал циркуляр, запрещающий преподавание религиозных предметов детям и подросткам. Однако до окончания Гражданской войны хедеры в колониях продолжали работать явочным порядком. В декабре 1920 г. Еврейский отдел Наркомпроса принял решение о начале кампании против хедеров и иешив. После указаний сверху постановления о закрытии хедеров принимались на местном уровне. Так, 8 декабря 1922 г. состоялось общее собрание членов Добренского Комитета незаможних селян (крестьянской бедноты), на котором было принято решение о закрытии хедеров в колонии. [122] Такие же решения принимались и в других еврейских колониях. Вскоре легальные хедеры в колониях были ликвидированы. Однако в течение нескольких лет хедеры в колониях еще продолжали подпольную деятельность. Подпольные хедеры были закрыты с новой волной натиска на религию в конце 1920-х гг., дети должны были учиться только в советской школе.

     В школу пришли новые учителя, закончившие уже советские педагогические заведения. В них они приобрели политические знания и опыт, чтобы воспитывать детей и молодежь в духе советской идеологии. На большинство детей школьная идеологическая машина действовала безотказно. Еврейская молодежь довольно быстро воспринимала коммунистические догмы. За короткий период в еврейских колониях и поселках школа с помощью пионерской и комсомольской организаций воспитала новое поколение евреев.
     Школа транслировала коммунистическую идею не только ученикам, но и в массу еврейского крестьянского населения. Учителя принимали участие во всех проводившихся на селе общественно-политических кампаниях, в том числе антирелигиозной пропаганде. Школа, пионерская и комсомольская организации широко вмешивались также в бытовую жизнь еврейской семьи. Дети, особенно старшего школьного возраста, приносили главные перемены в еврейскую семью. Именно на них и через них, не имевших багажа традиционной жизни, сильнее всего действовала идеологическая машина, несшая новую культуру. Дети "просвещали" родителей, требовали, чтобы те выписали газеты, купили радио, читали книги и т.п.

     Особенно раздражала большевиков, как в свое время и царских чиновников, привязанность евреев-земледельцев к религиозным праздникам. Поэтому большое внимание власти уделяли разоблачению их сущности. Так, Песах трактовался как "закаменелый пережиток старины" и "праздник классовых врагов". Была даже подсчитана "неэкономность мацы", и указывалось, что, если бы еврейство отказалось от этого обряда, "можно было бы накормить 60 тыс. еврейских колонистов, которые голодают" (весна 1922 г.) [123] Позже еврейские клерикалы и кулаки обвинялись в использовании семенного зерна для выпечки мацы, тогда как правительство призывало к подготовке семян для весеннего сева. [124]

     Сразу после окончания Гражданской войны большевистская власть начала активные действия против храмов всех конфессий, включая синагоги и еврейские молитвенные дома. 8 марта 1922 г. вышло постановление ВУЦИК от "Об изъятии церковных ценностей в фонд помощи голодающим" [125]. Голод 1921-1923 гг. стал поводом для конфискации государством в храмах предметов из драгоценных металлов и камней. В 1922 г. ценности были изъяты из синагог в колониях Ефингар, Новополтавка, Добрая и др. [126], [127]

     Антирелигиозные мероприятия чаще всего проводились руками молодежи, объединенной в комсомольские организации. Власти устраивали в праздничные дни массовые альтернативные мероприятия.

     Вот так отметили "Красный сейдер" (пасхальный вечерний обряд) в колонии Новозлатополь в 1924 г. "Сначала собралось человек 50 комсомольцев и беспартийной молодежи; вскоре затем остальная молодежь, наскоро справив семейный сейдер дома, также поспешила сюда, никакие уговоры родителей не помогли. Пришлось старикам подчиниться молодым, - или урезать "агаду" (пасхальный рассказ об исходе из Египта) и кончать поскорей, или закончить обряд после ужина и ухода молодежи. Молодежь управилась с "кнейдлах" (клецки из мацовой муки), а "агаду" оставила старикам. Между тем, в школе было веселое празднество. Яркий свет двух больших висячих ламп, накрытые столы с белым хлебом и всякой всячиной привлекали взор всей колонии. Начали приходить и дети и более пожилые колонисты. И в результате в десятом часу школа была полна народа, и не только школа, но и кругом нее толпился народ, висели на окнах, ломились в дверь и т. д. Прочитали заранее приготовленную "красную агаду", разъяснили ее, поужинали и разошлись. У всей колонии осталось яркое впечатление от этого праздника". [128]

     Отмечалось, что молодежь Новозлатополя "совсем отошла от религии; пожилые тоже охладели к выполнению религиозного ритуала. В субботу открыто курят, ездят на работу молодые и старые. Посты не соблюдаются; ежедневные молитвы почти никем не совершаются. О молодежи и говорить не приходится; даже кошерные ограничения в пище многими не соблюдается. Из всех обрядов крепко еще держатся "брис" и "хупе" (обрезание и венчание), а остальные обряды уходят в область предания. Из религиозных братств сохранилось еще только "хевре-кадише" (погребальное братство), ибо советских красных похорон в колонии нет". [129]

     В результате активной антирелигиозной политики у евреев-колонистов изменилось отношение к еврейской традиции. Так, во время осенних религиозных праздников в 1929 г., как отмечалось в протоколе заседания президиума Запорожского окружного совета союза воинственных безбожников, в еврейских колониях работало 95-98% населения. На поля вышла не только молодежь, но и люди, преклонных лет (хотя они и отмечали все эти праздники). [130]

     Коллективизация в еврейских колониях сопровождалась ростом антирелигиозной пропаганды. Для этой цели широко использовалась еврейская периодическая печать. С марта 1931 г. в Москве стал выходить ежемесячный антирелигиозный журнал на идиш "Дер Апикойрес" (Безбожник). Журнал вел борьбу с такими обычаями и обрядами иудаизма как выпечка мацы, празднование субботы, традиционных праздников, соблюдение Иом-Киппура и др. Руководство Общества землеустройства еврейских трудящихся (ОЗЕТ) выписало журнал для всех еврейских колхозов. Кроме того, оно обратилось с письмом ко всем республиканским и областным организациям ОЗЕТ по поводу распространения "Дер Апикойрес" по всей сети районных отделений и ячеек ОЗЕТ. [131] В дополнение к центральной еврейской печати, антирелигиозную пропаганду вела печать еврейских национальных районов Юга Украины и Крыма. Время от времени, особенно перед еврейскими праздниками, в разных городах и районах для антирелигиозной пропаганды печатались специальные листки, которые распространялись в еврейских колхозах.

     В старых колониях и новых еврейских поселениях организовывались "безбожные колхозы". Например, сельскохозяйственные артели Сталиндорфского еврейского национального района "Согласие" и "Хлебороб" объединились в колхоз "Безбожник". Сельскохозяйственная артель "Сталин" решила назвать себя "Безбожной артелью им. т. Сталина", не печь мацы и работать в пасхальные дни. Заработок одного пасхального дня артель обязалась передать на постройку дирижабля "Клим Ворошилов". [132] В еврейских колониях и поселках работали кружки безбожников. Эти кружки, еврейские школы, комсомольские и партийные организации выпускали стенгазеты, проводили вечера, лекции, личные беседы с "отсталыми". В клубах проводились антирелигиозные вечера, как правило, с помощью комсомольской организации и учителей еврейской школы, где говорилось о ненаучности и контрреволюционности религии. Особенно активизировалась борьба с религией в дни главных религиозных праздников.

     В еврейских колхозах стали преследовать "религиозных мракобесов" (служителей культа и активных членов еврейских общин). Они становились "лишенцами" (лишенные избирательных и других прав) и врагами революции. Их клеймили позором и репрессировали. Гонения вынуждали служителей культа и активистов покидать колонии или прекращать свою религиозную деятельность и приспосабливаться к новым условиям жизни. Однако некоторые из них, несмотря на опасность, продолжали свое дело, работая одновременно в колхозе.

     О сложной судьбе служителей культа и активистах того времени остались воспоминания современников.

     В колонии Ратендорф Новозлатопольского района "жил пекарь реб Вильшанский. Это был высокий, сильный еврей с большой белой бородой, носивший длинный черный сюртук. Он же выполнял обязанности раввина (в его доме евреи собирались на молитву), и делал обрезание мальчикам. Моим моэлем тоже был реб Вильшанский". В 1930-е гг., когда усилились гонения на верующих, он вынужден был покинуть колонию. [133]

     На окраине Майфельда (Крым), "недалеко от железной дороги, стоял дом Хаима Раппопорта. Это был бородатый еврей, еще не старый, физически крепкий, с добрыми глазами, в которых всегда таилась усмешка. Жил он с женой и двумя сыновьями – Абрамом и Шуриком. В молодости он учился в иешиве и получил почетную профессию шойхета (резника), но в колхозные годы эта работа была в строжайшем запрете. За "нетрудовые доходы" бедняга несколько лет хорошо хлебнул на лесоповале". [134]

     В 1937 г. сталинские репрессии не обошли и Фрайдорф (участок №3 в Крыму). "Нашему дедушке тогда было 95 лет. Он изучал кабалу, молился по утрам и вечерам, соблюдал еврейские традиции, субботу и другие праздники. Деду приписали "религиозную пропаганду", что расценивалось как антисоветская деятельность. Когда пришли с ордером на его арест, чекисты смутились. Приняли это за ошибку и решили исправить ее. Вместо старенького слабого старичка забрали здорового, энергичного, средних лет дядю, ярого атеиста". [135]

     Шойхет и моэль (человек, делающий обрезание) колонии Красноселка Мендл Желиховский потерял свою работу, когда в колонии закрыли синагогу. "Как духовное лицо, в годы коллективизации Желиховский и вся его семья стали "лишенцами". Он был образованным человеком, хорошо знал русский язык. Это помогло ему окончить Ростовские заочные бухгалтерские курсы, и до лета 1941 г. он работал бухгалтером сельского потребительского общества в нашей колонии Красноселка. Желиховский прекрасно понимал, что быть лишенцем очень опасно для всей семьи - могли выселить в Сибирь. Надо было спасать себя и семью. И он принял решение, которое исполнял аккуратно. Во время уборки колхозного урожая он вставал чуть свет, брал мешок и уходил на уже убранное поле, собирал оставшиеся колоски. Все собранные колоски он относил в колхоз, а потом уходил на свою работу. Так продолжалось несколько лет, пока "громада" (общество) колхоза не постановила вернуть Менделю Желиховскому, следовательно, и семье гражданские права. В 1937 г. он уже голосовал на выборах". [136]

     В годы коллективизации активно велась кампания против традиционного дня отдыха в субботу. Евреев-колхозников обязывали работать в этот день, а их детей - ходить в школу. В еврейских колхозах за "субботние прогулы" устанавливались штрафы. Как это делалось в уже упомянутом Майфельде рассказал М. Выгон: "Работал отец и в поле, и на молодом винограднике, и в холодном коровнике на семи ветрах. Все было бы терпимо, но вот беда – как соблюдать субботу... соблюдать субботу стало для отца проблемой жизни и смерти. За каждый "прогул" в субботу штрафовали: в первый раз – долой 5 трудодней, второй раз – 10, в третий – 15... Зимой еще можно было найти выход, а летом, в страдную пору, когда отец работал скирдоправом?" [137]

     Значительная часть членов общины, прежде всего молодежь, перестала ходить в синагогу даже по субботам. В конце 1920-х гг. усиливается антирелигиозная пропаганда. Она становится более массовой и воинственной. Сопротивление верующих быстро слабело.

Колонисты
Колонисты возвращаются из синагоги. Каховский район.
Фотография из книги М. Бейзера, М. Мицеля "Американский брат. Джойнт в России, СССР, СНГ"

     Количество членов общин и лиц, которые посещали синагоги и молитвенные дома, значительно уменьшилось. Большинство членов религиозных общин составляли крестьяне в возрасте старшие 30 лет. Например, в Межириче синагогу посещали в 1927 г. 54 человека, из которых шестеро были в возрасте 30-35 лет, четверо - 35-40 лет, 44 - старше 40 лет. В этом же году в Новозлатопольской общине из 120 членов 14 человек были в возрасте 20-25 лет, 33 - 30-35 лет, 27 - 35-40 лет, 46 - старше 40 лет. [138]

     В конце 1920-х гг. власти приступили к ликвидации синагог в еврейских колониях. Их закрытию предшествовала шумная кампания. Обоснованием для реквизиции синагог стало отсутствие в колониях помещений для школ, клубов, библиотек и других организаций культурного предназначения.

     Закрытие синагог в еврейских колониях проходило по типовой схеме, которая легко просматривается на примере все той же колонии Романовка. В ней на конец 1929 г. проживало 1635 человек, из которых 1621 евреев. В колонии существовало две синагоги, обслуживавшие по данным властей 254 верующих. В результате "проведенной работы" 466 выборщиков из 631 подписали ходатайство о закрытии хоральной синагоги и использовании ее здания для местной школы. В ходатайстве сообщалось, что верующие не проявляли возражений против закрытия синагоги, так как они могут удовлетворять свои религиозные потребности в оставшейся второй синагоге. Президиум Херсонского окружного исполкома своим решением удовлетворил ходатайство крестьян Романовки. В 1930-е гг. "по просьбе трудящихся" была закрыта и вторая синагога. [139], [140]

     Закрытие синагоги колонии Новозлатополь в 1929 г. аргументировалось тем, что население колонии на неоднократных общих собраниях избирателей, на которых присутствовали 550 и больше лиц (а всего избирателей было 565), приняло решение относительно закрытия синагоги как не нужной для общества и о передаче ее здания под сельбуд (дом крестьянина). Отмечалось, что за передачу здания под сельбуд при сборе подписей подписалось 446 человек из 739, которые проживали в колонии, и что немногочисленное количество верующих (20–30 душ) не могли удерживать здание, рассчитанное на 500 и больше посетителей. В решении также оговаривалось, что верующие могли удовлетворять свои религиозные потребности в соседней колонии, которая находилась в 3-4 км от Новозлатополя. [141]

Свинью
Плакат под названием "Свинью в еврейские колхозы!".
Заслуженный еврей-свиновод. Херсонщина. 1930-е гг. Фотография Александра Бродштейна

     Еще одной целью борьбы с религиозными "пережитками" и "предрассудками", стали законы кашрута. Советская пропаганда призывом есть свинину не ограничивалась. В созданных еврейских колхозах внедрялось свиноводство, ставшее одним из символов новой еврейской жизни.
     Перед еврейскими колхозами ставилась задача, что "свинья... безусловно должна занять первое место среди остальных домашних животных в связи с повышенными способностями ее быстро производить мясо". [142]
     Свинья уже давно была "обращена в еврейскую веру". Свиноводство еще до большевистской коллективизации стали развивать в сионистских сельскохозяйственных фермах, готовивших молодежь к алие в Палестину. Свиноводство было одним из главных направлений хозяйства в крупнейшей сионистской ферме Тель-Хай в Крыму. [143], [144]

     Беспрецедентные возможности, полученные советскими евреями в 1920-1930 гг., вели к быстрому отчуждению масс евреев от своей религии и традиций. Доля отошедших от религии у евреев была значительно выше, чем у многих других национальностей страны. Перепись 1937 г. показала, что верующих среди евреев старше 16 лет было 17%, в то время как по стране в целом эта цифра была выше более чем в 3 раза. [145]

     Большинство жителей еврейских колоний перестали соблюдать субботу, требования кашрута, обряды обрезания и другие заповеди. Значительная часть колонистов вступала в партию, комсомол, становилась колхозными активистами. Их жизнь наполнялась политической и общественной работой, связанной с колхозным строительством, проведением политических кампаний и советских праздников.

     Однако добиться создания "евреев нового типа", полностью отрицавших религию и старую традицию, не удалось. Характерной особенностью еврейской молодежи стало смешение коммунистической идеологии с традиционно еврейскими национальными чертами. Выросший в еврейском сельскохозяйственном поселении Михаил Выгон писал: "В моем раннем детстве все перемешалось: пионерский галстук и пасхальный седер, клятва юного ленинца перед отрядом и "фир кашес", которые я старательно задавал отцу, важно восседавшему во главе праздничного стола, вечерние уроки у крикливого меламеда, недоучки Юды, и заседания совета дружины, тайна бар-мицвы, когда отец торжественно вручил мне бархатный мешочек с талесом и надел тфилин, первый и последний раз в жизни, а через год я получил в райкоме комсомольский билет". [146]

     Несмотря на перемены в еврейском быту в советское время, все же религиозная жизнь, прежде всего среди представителей старшего поколения колонистов, продолжалась. Они собирались для молитвы практически подпольно в частных домах. Основные еврейские праздники, так или иначе, отмечало почти все население колоний.

     Основная же масса еврейского населения страны, в том числе и евреев-земледельцев, противопоставила религиозной жизни надежды на реализацию декретированных большевиками лозунгов и обещаний, в первую очередь осуществлении на практике всеобщего межнационального равенства. Но эти надежды не оправдалась. Реальность 1920-1930-х гг. привела к крушению культовых и семейных традиций, а в 1941-1942 гг. к национальной катастрофе.

     Литература:

1. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/index.htm
2. Flames: a Chanukah discourse from Gates of radiance. Brooklyn, NY : Kehot, 2002. P. 155.
3. Хабад: история противоречий // Электронный ресурс: http://ujew.com.ua/habad-istoriya-protivorechij
4. Пасик Я. История еврейских земледельческих колоний Юга Украины и Крыма.
5. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. М.: Издание Сабашниковых, 1928. С. 76.
6. Еврейская энциклопедия. Том 10. С.-Петербург. Издательство Брокгауз и Ефрон. С. 856.
7. Гессен Ю. История еврейского народа в России. Т. 1. Л. 1925. С. 170-171.
8. Мстиславль // Еврейская энциклопедия. Том 11. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Кол. 357.
9. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 149.
10. The Zemach Zedek and the Haskalah Movement, Chapter 1: The Influence of the Tzemach Tzedek // Электронный ресурс: http://www.jewish-history.com/chabad/haskalah1.html
11. Полное собрание законов (ПСЗ) Российской империи. Собрание второе. Том 10. Отделение первое. 1835. СПб, 1836. С. 318.
12. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Земляки. Очерки истории еврейской общины города Николаева (конец XVIII – начало ХХ вв.). Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2009. С. 341-343.
13. Государственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. 6. Оп. 1. Д. 4450. Л. 114–115.
14. Государственный архив Херсонской области (ГАХО). Ф. 1, оп. 2, д. 2. л. 54.
15. ПСЗ Российской империи. Собрание второе. Том 12. Отделение второе. 1837. СПб, 1838. С. 854.
16. ГАОО. Ф. 1, оп. 2, д. 71, л. 1-32.
17. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1887 г. СПб., 1887. С. 561
18. Там же. С. 561-562.
19. Гушнер Е. Колония Ново-Златополь (Екат. губ.) // Газета "Русский Еврей". 6 мая 1883 г. Стлб.12.
20. ПСЗ Российской империи. Собрание второе. Том 10. Отделение первое. 1835. СПб, 1836. С. 319.
21. Там же. С. 321.
22. Журнал Министерства внутренних дел. Октябрь 1857. С. 99.
23. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 508-509, 537.
24. ГАОО. Ф. 6, оп. 2, д. 14291, 1851-1857 гг.
25. ГАХО. Ф. 22, оп. 1, д. 95, л. 303.
26. Сенатские ведомости 1864 № 24 с. 2.
27. Евреи Одессы и Юга Украины: История в документах. Книга 1. (кон. XVIII-нач. XX вв.). Одесса. ООО "Студия Негоциант". 2002. С. 108.
28. Заявление раввинов России. С.-Петербург. 1911. С. 13, 34-35.
29. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 421, 456.
30. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 170.
31. Щукин В.В., Павлюк А. Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ – начало ХХ вв.) Николаев. Издатель Шамрай П. Н., 2016. С. 354.
32. Legatiunea Romanei din Riga. Certificat de Iinmatriculare. Valabil pana la 31 dec. 1936. Horovitz Izsak.
33. Из воспоминаний раввина Моше Кнапова (Reminiscences - Rabbi Moshe Knapov 8/18/99) // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/m_knapov
34. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 276-280.
35. Там же. С. 563.
36. Волости и важнейшие селения европейской России. Выпуск VIII. Губернии Новороссийской группы. СПб. 1886. С. 83.
37. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 541, 563.
38. Большая синагога в Романовке Николаевской области // Электронный ресурс: https://cja.huji.ac.il/browser.php?mode=set&id=17501
39. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 548.
40. Блюменфельд И. Письма о херсонских еврейских колониях. Письмо четвертое. // Учено-литературный и политический журнал Восход. Июль 1892. С. 6.
41. Зябко М.Н. История колонии Нагартав. Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов, г. Одесса, 2005 г. // Электронные ресурсы: http://nagartav.narod.ru/istoria_zmn2.htm и http://nagartav.narod.ru/istoria.htm
42. Щукин В.В., Павлюк А. Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (ХІХ – начало ХХ вв.). С. 270.
43. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 93, 285, 421, 454.
44. Гейзер М. Жажда свободы и доля раба // Электронный ресурс: http://www.lechaim.ru/ARHIV/114/geyzer.htm
45. Газета "Юг". 1902. 29 января (№ 1119).
46. Брамсон Л.М. Поездка в южно-русские еврейские колонии (путевые наброски). С.-Петербург, Типо-Литография А.Е. Ландау. 1894. С. 18.
47. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 572-573.
48. Из воспоминаний раввина Моше Кнапова.
49. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 280, 548, 605.
50. Там же. С. 285, 421, 451.
51. Там же. С. 618.
52. ПСЗ. Собрание второе. Том 4. Отделение первое. 1829. С.-Перербург. 1830. С. 539-541.
53. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. Издание пятое дополнительное. С.-Петербург. 1886. С. 412.
54. A Mother in Israel, Brooklyn, New York, Revised Edition 2006. P.198.
55. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. Исторические очерки. Одесса, 1901. С. 89.
56. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 169
57. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. С. 89
58. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 437
59. Из воспоминаний раввина Моше Кнапова.
60. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 168-169.
61. Лернер О.М. Евреи в Новороссийском крае. С. 89.
62. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 454.
63. Блюменфельд И. По колониям Херсонского уезда. Факты и мысли // Восход. Журнал учено-литератуный и политический. Декабрь 1894. С. 17.
64. Ленау М. Цадик из Белоруссии духовный наставник евреев-земледельцев на Юге Украины // Электронный ресурс: http://romanovka.nm.ru/zadik.html
65. ГАХО. Ф. 22, оп. 1, д. 95, л. 881-882.
66. Rabbi Yehuda Leib Lavut // Genealogy - Geni.
67. Пасик Я. Данные о колониях Херсонской губернии // Электронный ресурс: // http://evkol.ucoz.com/list_kherson.htm
68. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Земляки. С. 137.
69. ГАХО. Ф. 22, оп. 1, д. 95, л. 865, 881-882.
70. Menashe Lavut // https://www.geni.com/people/Menashe-Lavut/6000000018489060410
71. Штейман Б. История еврейской земледельческой колонии Романовка 1841-1941 // Электронный ресурс: https://sites.google.com/site/romanovka11/istoria/istoria-kolonii
72. Биография рабби Менахема-Мендла Шнеерсона // Электронный ресурс: http://chassidus.ru/library/jacobson/biography.htm
73. Гельман Б. Об утверждении мещанина Мошки Разумного в должности раввина для евреев, состоящих в Черноморском флоте // Материалы Пятнадцатой ежегодной международной конференции по иудаике. Часть 2. М. 2008. С. 218-219.
74. ГАОО. Ф. 6, оп. 4, д. 21049, л. 1-13.
75. Николаев // Краткая еврейская энциклопедия (КЕЭ). Том 5. Кол. 719-720.
76. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Земляки. С.138-139
77. A Mother in Israel. P. 197-210.
78. A Cradle of Greatness Nikolayev and its Chassidim. P. 21-22.
79. Раввинские училища в России // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Том 13. Стлб. 257.
80. ПСЗ. Собрание второе. Том 30. Отделение второе. 1855. С.-Петербург. 1856. С. 316.
81. ПСЗ. Собрание второе. Том 32. Отделение первое. 1857. С.-Перербург. 1858. С. 381-382.
82. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 673.
83. Херсон, 4-го декабря // Газета "Одесские новости". 3824. 5 декабря 1896 г. С. 3.
84. Раввинская комиссия // Еврейская энциклопедия. Том 13. Издательство Брокгауз-Ефрон. С.-Петербург. Стлб. 234.
85. Блюменфельд Ис. По Херсонским еврейским колониям (факты и мысли) // Восход. Журнал учено-литератуный и политический. Май 1898. С. 1-2.
86. Ремесленный и земледельческий фонд // Газета "Русский еврей". №34. 19 августа 1881 г. С. 1346-1347.
87. Ремесленный и земледельческий фонд // Газета "Русский еврей". №39. 25 сентября 1881 г. С. 1544.
88. Разные известия // Неделя. 1892. №39. Стлб. 1259.
89. Vassili Schedrin. Jewish Souls, Bureaucratic Minds: Jewish Bureaucracy and Policymaking in Late Imperial Russia, 1850-1917. Wayne State University Press. 2016
90. Шитюк М.М., Щукін В.В. Єврейське населення Херсонської губернії в XIX - на початку XX століть. Миколаїв: Видавництво Iрини Гудим, 2008. С. 120.
91. Гриневич Е.В. Херсонская губерния на страницах еврейской периодической печати (конец XIX - нач. XX вв.) // Історичні мідраші Північного Причорномор'я. Випуск ІІ. Миколаїв: Типографія Шамрай, 2013. С. 117-118.
92. Щукин В.В., Павлюк А.Н. Еврейские земледельческие колонии Херсонской губернии (XIX-начало XX вв. С. 236.
93. Там же. С. 154.
94. Хроника // Земледельческая газета. №51. 1904. С. 847 // http://xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000200_000018_RU_NLR_DIGIT_NP_001953/viewer/?page=2102
95. Съезд представителей евр. общин при Раввинской комиссии 1910 г. // Еврейская энциклопедия. Под общей редакцией Л. Каценельсона. Том 14. С.-Петербург. Стлб. 617-618.
96. Молдавер Р.И. Одесса // Российская Еврейская Энциклопедия.
97. Общинная жизнь // Рассвет. №2. 9 января 1911 г. Стлб. 34.
98. Гатагова Л. Юдофобия: сумма зол // Новый мир истории России. Форум японских и российских исследователей. К 60-летию профессора Вада Харуки. М.: АИРО-ХХ, 2001. С. 105-121.
99. From the Hebrew Press 1858 - 1900 // https://kehilalinks.jewishgen.org/colonies_of_ukraine/from_the_hebrew_press_1958.htm
100. Израильские христиане // Еврейская энциклопедия. Том 8. Издательство Брокгауз-Ефрон, С.-Петербург. Кол 56-58.
101. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 112-113.
102. ГАОО. Дело по распоряжению Попечительного комитета об исключении из земледельческого звания по с. Новополтавка еврея Давида Папе, названного в святом крещении Павлом Папе.
103. Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой России. С. 179-181.
104. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 593.
105. Низшие училища // Журнал министерства народного просвещения. Часть CXLIII. С. Петербург. 1869 г. С. 252.
106. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 597.
107. Там же. С. 519, 599-600.
108. Пасик Я. Просвещение в еврейских земледельческих колониях (XIX - начало XX веков) // Электронный ресурс: http://evkol.ucoz.com/education.htm
109. Никитин В.Н. Евреи земледельцы. С. 606.
110. Земцов М. Е. Еврейские крестьяне: Краткий очерк экономич. положения евреев-земледельцев Екатеринослав. губернии. СПб., 1908. С. 31.
111. Бєлий Д.Б. Єврейські землеробські колонії Херсонського повіту на зламі доби (1919–1922 рр.) // Архіви України. № 1–3 (251). 2003, С. 140.
112. Шайкин И. Народный учитель, общественный деятель А.Т. Шайкин // Электронный ресурс: http://judaica.kiev.ua/old/Conference/Conf2002/Conf23-02.htm
113. Шитюк М.М., Щукін В.В. Єврейське населення Херсонської губернії в XIX - на початку XX століть. С. 143-144.
114. Бєлий Д.Б. Єврейські землеробські колонії Херсонського повіту на зламі доби (1919–1922 рр.). С. 138.
115. Moshe Yivzori-Yivzrikhin. Nahar Tov Ha'Gdola (Greater Nahar Tov) // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 298.
116. Троцкий Л. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Т.1. Берлин, Из-во "Гранит", 1930. С. 106-107.
117. Moshe Yivzori-Yivzrikhin. Nahar Tov Ha'Gdola (Greater Nahar Tov) // Jewish Farmers in Russia Fields. Tel Aviv. 1965, p. 294-304.
118. Штейн М. Колония Новозлатополь // Сб. Еврейское местечко в революции. Государственное издательство, Москва-Ленинград, 1926. С. 139-141.
119. Рабинович Я.И. В поисках судьбы: еврейский народ в круговороте истории. Кн. 2. М.: Международные отношения, 2001. С. 218.
120. Ховкин Э. С. Непокорившийся. Иерусалим: Еврейская книга, 2007. С. 120.
121. Леонид Смиловицкий. Резник Иегуда Пинский из Речицы // "Заметки по еврейской истории". №11-12 (241), ноябрь-декабрь 2022 г.
122. Пасик Я. Еврейская колония Добрая // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/dobraya.htm
123. Крічкер О.Ю. Боротьба радянської влади за витіснення релігійної свідомості з традиційного життя єврейських громад у 1920-х рр. (на прикладі містечок Правобережної України). "Гілея: науковий вісник": Збірник наукових праць. К., 2011. Випуск 48 (6). С. 127-133.
124. Anti-passover Campaign by Soviet Yiddish Press // JTA. April 5, 1933.
125. Постанова ВУЦВК від 8 березня 1922 року "Про вилучення церковних скарбів у фонд допомоги голодуючим" // ЗУ УССР, 1922 г., N 11, ст. 183.
126. Николаевский уездный исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, г. Николаев Одесской губ. (ф. Р-156) // Документы по истории и культуре евреев в региональных архивах Украины. Путеводитель. Николаевская, Одесская, Херсонская области. Киев. 2014. С. 108.
127. Государственный архив Николаевской области (ГАНО). Ф. Р-2801, оп. 1, спр. 8, арк. 68.
128. Штейн М. Колония Новозлатополь. С. 141.
129. Там же. С. 140.
130. Козлова І. Єврейскі релігійні громади Гуляйпільського району Запорізького округу у двадцятих роках ХХ сторіччя (за документами держархіву запорізької областї) // Запорожские еврейские чтения. Вып. 10, 2009.
131. Антирелигиозный журнал на еврейском языке // Трибуна. №13-14. 10 мая 1931. С. 30.
132. Первые безбожные колхозы в Сталиндорфском районе // Трибуна. №11 (101) 10 апреля 1931. С. 15.
133. Из воспоминаний Шлоймо Искольда // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/iskold.htm
134. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/m_vygon.htm
135. Сурпина Д. Что я знаю и помню // Электронный ресурс: http://www.evkol.ucoz.com/d_surpina.htm
136. Желиховский Хаим. Последний шойхет в советском Донецке // Газета "Наша жизнь" (Израиль) // Электронный ресурс: http://donjetsk-jewish.ucoz.ru/news/poslednij_shojkhet_v_sovetskom_donecke/2013-01-04-229
137. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем.
138. Козлова І. Єврейскі релігійні громади Гуляйпільського району Запорізького округу у двадцятих роках ХХ сторіччя (за документами держархіву запорізької областї).
139. Письмо административного отдела Херсонского окрисполкома в президиум окрисполкома по закрытию синагоги в с. Романовка Березнеговатского района от 28 декабря 1929 г. //, Сб. документов и материалов "Еврейское население на Николаевщине". Т.2. Николаев. Атолл. 2004. С. 91.
140. ГАНО. Ф.Р.-1053, оп. 2. д. 51, л. 205.
141. Козлова І. Єврейскі релігійні громади Гуляйпільського району Запорізького округу у двадцятих роках ХХ сторіччя (за документами держархіву запорізької областї) // Запорожские еврейские чтения. Вып. 10, 2009.
142. Друянов М. За развитие свиноводства в еврейских колхозах // Трибуна. 1930. №21. С. 17.
143. Коган Ф.М. Страницы движения Гехалуц (пионеров) в Украине. 1916-1928 гг // Сб. документов и материалов "Еврейское население на Николаевщине". Т.2. Николаев. Атолл. 2004. С. 7.
144. Риф. Лицом к еврейскому Траму // Трибуна. №19 (145). 15 июля 1932. С. 12.
145. Козлов С.Я. Этнос, общество, государство. Российские евреи: концессионная ситуация в конце XX в. // ЭО. 2000. N 5.
146. Выгон М. Еврейское счастье в степи под Джанкоем.
30-06-2010    

Приложение    

О награждении раввина еврейских колоний Ново-Витебск, Ново-Подольск и Ново-Ковно Беньямина Княжика золотой медалью "За усердную службу"
(ф. 6, оп. 4, д. 21699)

     20 июля 1862 г.

Приговор колонистов Ново-Витебска, Ново-Подольска и Ново-Ковно об исходатайствовании награды раввину Б. Княжику

     Мы, нижеподписавшиеся общества колоний Нового Подольска, Нового Ковно и Нового Витебска, имели между собой суждение о службе раввина нашего, Бениамина Княжика, и рассуждение: как до поступления на должность к нам он был уже избранным прежде в колонии Излучистой раввином по утверждению Херсонского губернского правления, где пробыл на должности своей с 1845 по 1853 годы, а потом для образования порядков в отношении введения религиозных обрядов во вновь устроенных наших 3-х колониях, он избран нами на такую должность к себе, которую исправляет и в настоящее время у нас на все 3 колонии. Следовательно, сочтя все время продолжения службы его раввином, какое означает более 5-ти трехлетий. А потому имея в виду существующее законное положение, что раввины пробывшие беспрерывно на своих должностях десятилетний срок, награждаются за выслугу узаконенных лет медалями, и как раввин наш, Бениамин Княжик, согласно точного смысла сего законного положения, прослужил уже, собственно, у нас более узаконенного срока, в особенности, в 3-х обществах, где, без сомнения, постоянно имеет более заботы, чем другой служащий в одной лишь колонии, кроме всего, исправив эту должность по новому устройству наших колоний при получении весьма ограниченного жалованья. Потому, в поощрении за столь продолжительную деятельную и усердную службу его раввином, всепокорнейше просим Попечительство, в уважение к единогласной просьбе наших 3-х обществ, не оставив принять со стороны своей начальные ходатайства о предоставлении раввина нашего, Бениамина Княжика, к награде на основании существующих законоположений, каковой наш приговор. Так как большинство голосов зависит от колоний Новоподольска и Новоковно, просим Новоподольский сельский приход представить от себя на благорассмотрение в Попечительство; а что приговор сей действительно составлен с добровольного нашего согласия, в том собственноручно подписались.

(85 подписей)


     20 июля 1862 г.

Уведомление Министерства государственных имуществ Попечительному комитету об иностранных поселенцах Южного края России о награждении Б. Княжика медалью.
(ф. 6, оп. 4, д. 21699)

     Государь Император, по положению Комитета г.г. Министров, в 19 день сего года, Всемилостивейше соизволил помиловать Раввину Еврейских колоний Херсонской губернии Ново-Витебска, Ново-Подольска и Ново-Ковна земледельцу колонии Излучистой Бениамину Княжику, за усердное исполнение им своей обязанности, золотую медаль "За усердие" для ношения на шее на Станиславской ленте.

     Источник: Евреи Одессы и Юга Украины: история в документах. Книга 1 (кон. XVIII - нач. XX вв.). Одесса: ООО Студия Негоциант, 2002. С. 108. (Труды Государственного Архива Одесской области. Т. VII).

Замечания, предложения, материалы для публикации направляйте по адресу:     y.pasik@mail.ru
Copyright © 2005