Эфраим Лойтер
Театр в борьбе за урожай
|
Три недели с художественной бригадой Московского еврейского
театрального техникума по колхозам Фрайдофского еврейского
национального района |
Первая встреча
Как только наша бригада устроилась во Фрайдорфе, т.е. едва только успели
внести наши вещи в помещение школы и разложить сено на полу для ночлега, все высыпали на улицу.
Наш баянист заиграл на баяне, а ребята запели и заиграли на инструментах
нашего шумного оркестра. Сбежалась вся деревня от мала до велика. Стали петь вместе, и тут же
обнаружилось, на сколько неблагополучно на фронте искусства в нашей еврейской деревне.
До сих пор там еще царит синагогальный напев, хасидский мотив, а, в
лучшем случае, мелкобуржуазная местечковая "народная" песня.
"Великий боже! Тебе поем мы.
Ты один поможешь нам!
Давайте, братья, собирать снопы"
и т.д. и тому подобные "перлы" старой псевдонародной песни сиониста
Варшавского. Удивительно ли, что после этого с таким интересом были приняты те новые колхозные и
революционные песни, которые наша бригада привезла с собой, как материал для массового
пения.
То же самое происходило с танцами. Колхозники веселились до поздней,
хотя рано утром надо было выезжать в степь на жатву.
- Мы еще ни разу за все четыре года не собрались вместе, чтобы
попеть, поплясать и повеселиться, - жалуются колхозники.
- Никто не хочет приезжать к нам, - плачутся другие. Ведь вы -
первые.
* * * * *
Ранее утро. Местный колхоз "Гольде" впервые выезжает в поле. Первый день
жатвы. Сидят уже на жнеялках. Отдохнувшие лошади не хотят стоять, но колхозники еще ждут, не трогаются
с места. Перед первой лобогрейкой становится председатель со знаменем колхоза в руках. Наша бригада
выстраивается вокруг флага. Затягиваем песню под баян, кое-кто играет на инструментах нашего шумного
оркестра, и отправляемся в степь.
Жнеялки двигаются дальше, а бригада отправляется в Монтанай (колония в
полутора километрах от Фрайдорфа), чтобы приготовить сцену для сегодняшнего спектакля. Главная работа
заключается в том, чтобы натаскать в большой барак огромные, тяжелые крымские строительные камни, на
которые будут наложены доски, и таким образом будет устроена сцена.
Когда вечером во время спектакля были организованы беседы с активным
участием фрайдорфских и других колхозников, работников районных учреждений и трактористов из МТС о
насущных вопросах уборочной кампании и переселения, все поняли, что спектакль с самого начала превратился
в театрализованный митинг. Услышав, что бригада собирается издавать стенгазеты, помогать организации
учета работы в колхозах и т.п., всем стало ясно, что это не "халтурщики" приехали, а помощники в сложном
деле организации уборочной кампании.
* * * * *
Второй вечер мы дали в самом Фрайдорфе.
Опять горячие споры вокруг вопроса о распределении доходов, о спекулянте
и лентяе, которые только что были показаны в пьесе, как вредители колхозного строительства и активные
враги переселения евреев на землю. Больше всего запомнилось то, что происходило вокруг вопроса о займе
"Третий решающий".
Соседний колхоз вызвал колхоз "Гольде" внеси в счет подписной суммы
восемьдесят центнеров хлеба.
"Они нас вызывают на 500 пудов, - кричит старик колхозник Альтшулер, - а
мы должны нарочно, им за это, внести семьсот пудов".
Тот же Альтшулер вносит предложение, чтобы каждый индивидуально на наличный
расчет подписался на заем. Он просит записать его на 25 рублей и прибавляет: "Если нужен задаток, то вот
вам шесть рублей. Больше у меня нет сейчас", - и он протягивает на сцену руку с зажатыми в ней двумя
"тройками".
Его жена, тоже старуха, записывается на десять рублей. За ними записываются
еще целый ряд колхозников.
Уже начинают все расходится, а старый Альтшулер с женой все еще агитируют
за заем.
После спектакля мы знакомимся с работой местного драмкружка. Здесь положение
немного лучше, чем в других колониях хотя бы потому, что кружок не пользуется репертуаром старого
еврейского театра. Но кружок при наличии семи комсомольцев (с постоянным составом в 10 человек) не может
не участвовать активно во всех политических кампаниях и во всей общественной жизни колхоза. А здесь за день
до нашего приезда, накануне начала уборки была подготовлена пьеса о бюрократизме в каком-то советском
учреждении.
По числу членов и по его составу кружок больше всего приспособлен к работе в
формах художественной агитбригады. Наша бригада соответствующе проинструктировала руководителей кружка и
есть основание думать, то они теперь перестроят свою работу.
В те два дня, проведенных нами во Фрайдорфе, мы много внимания уделили
организационной работе в этом районном центре. Мы поэтому не успели, как следует, развить нашу общественную
внетеатральную деятельность (стенгазета, учет работы в колхозе и т.п.), что нам гораздо в большем масштабе
удалось провести.
В Бузул-Монтанае (колхоз "Смидович")
В большом коровнике, где мы поселились, тут же на ящике с театральными
костюмами - чернила, краски, кисточки. Здесь - редакция. Один пишет, другой исправляет полученные рукописи.
В одном углу наш "походный художник" рисует, в другом - монтажер клеит. Это мы готовим большую стенную газету,
которая будет издана нами вместе с комсомольской ячейкой колхоза и в которой будут подняты важнейшие вопросы,
связанные с уборкой хлеба (труддисциплина в бригадах, соцсоревнование, общественное питание и т.д.).
Мы в этой колонии помогли также устроить и украсит "культмажару" для
обслуживания жатвы и молотьбы в степи.
Еще на спектакле, во время беседы о целом ряде вопросов местной колхозной жизни,
особенно о "наваливающихся" (так называют в колонии лентяев и симулянтов), нам пришлось выслушать много жалоб
на постановку ведения счетоводства в колхозах.
Узнав о том, что наша бригада включилась в поход "Правды" по проверке учета
труда в колхозах и о том, что у нас имеются вдобавок еще особые полномочия от Райколхозсоюза, колхозники стали
засыпать нас жалобами. Мы приступили к проверке трудкнижек и наша "учетная группа" обнаружила ряд ошибок. За один
месяц у одного колхозника не было отмечено 11 рабочих дней. В нескольких случаях не было записано по 7 дней. Не
точно ведется регистрация в табелях. Учетная группа пересмотрела и исправила много трудкнижек и, судя по отношению
Правления колхоза и счетоводных работников можно надеяться, что подобные ошибки больше повторяться не будут.
Комсомольская часть нашей бригады вместе с политруком созвала объединенное заседание с бюро местной ячейки ВЛКСМ
(15 членов), на котором был разрешен ряд вопросов, касающихся участия ячейки в уборочной компании. В этот же день
была устроено открытое собрание комсомольской ячейки. После собрания наша бригада показала ряд номеров "малых
форм" и организовала массовое пение.
Мы хотели показать и новые массовые танцы, но...
"А ну, бригада, организуйте вместе с нами какой-нибудь общий вальс или краковяк", -
предлагает один из активнейших комсомольцев.
"У нас тоже танцуют новый танец "Коммунист". Нас научили соседние колхозники", -
сообщает секретарь ячейки, и тут же он с одной комсомолкой демонстрирует этот новый танец. Мы поражены.
Под музыку любимой песни Ильича "Замучен тяжелой неволей" комсомольская парочка
выделывает все фигуры старого падеспань, да еще в местечковом варианте...
Газета "Трибуна". 1931. №26-27
05-02-2012
|