Елена Шигалева
Еврейские колонии в сов. России
Полтора века тому назад светлейший князь Потемкин Таврический, полководец и фаворит
Екатерины, завоевал Херсонскую степь.
Тогда, по велению императрицы, были изгнаны татары со своими табунами с херсонских пастбищ и
основана еврейская колония Сейдемнухо.
Старики-крестьяне ныне рассказывают печально-правдивую легенду переселения.
- Когда пришел императорский указ в местечки и села о переселении, поднялся плач великий,
стоны раздирающие. Деды наших дедов одели на себя белые молитвенные одежды, десять дней и десять ночей они призывали бога
и молили о помощи. Десять дней и ночей стонали жены и дети их, проливая реки слез и вырывая волосы из головы.
На одиннадцатый день прискакали царские стрелки и пиконосцы, подожгли дома их и все, что им
принадлежало...
Тогда пошли из насиженных мест. Впереди - самые почтенные седобородые евреи, с Торами в руках,
за ними женщины, держа на руках плачущих грудных детей.
Младенцы плакали, ибо высохло от горя молоко в материнской груди.
Пять месяцев в жару и слякоть шли изгнанники из чужой земли в новые еще более чужие места.
И на каждого оставшегося в живых умерло пять человек. И когда вступили они, голодные и измученные, на предназначенную им
землю, то увидели голую, необозримую степь без единого деревца, без жилья, без хлеба и воды.
Все лето люди питались степными травами, мучились без воды и крова. Все лето люди рыли колодцы,
но упорная и жестокая земля не выдавила из себя ни одной капли влаги.
Тогда собрались самые слабые мужчины, которые не могли уже собирать степные травы для пищи и
дождевую воду для питья. Они решили до тех пор проливать слезы, пока не смиловится над ними земля и не пошлет людям воды. И
три недели они лежали лицом к земле неподвижные и молчаливые как мертвецы.
Однажды утром их зарыли в землю, а на месте, где проливали они свои слезы, потекли воды реки
Ингулец.
Это рассказывал старик-еврей в колонии Сейдемнухо, ныне Калининдорф, собравшимся новым
крестьянам - переселенцам 1925 года. Свой рассказ он закончил словами:
- Так я слышал от дедов наших...
Теперь колония Калининдорф - районный центр, "столица" переселенческих еврейских поселков, на
трех широких улицах разместила свое двухтысячное население.
Тяжелая степная жизнь в крошечных домиках с земляным полом и узенькими щелями. Перед каждым из
таких домишек стоит стог соломы, и ежедневно охапка ее, величиной с человеческий рост, обогревает жилье.
Другого топлива зимой нет.
В маленькой комнате с земляным полом мы слышали голоса двух поколений...
- Нельзя теперь от земли кормиться...
- Вы привыкли на 50-100 десятин раскинуть свое поле, и если вы скверно обрабатывали землю, если
не было дождя, - все равно вы собирали полные закрома хлеба. Теперь при душевой норме земли, при засушливости нашей полосы
нужно по-новому с ней обращаться, чтобы она обратилась к вам теми же полными закромами.
- Что ты понимаешь молодой ягненок, молокосос? Ты понимаешь, как учит нас, стариков? Ты мне дай
тысячу рублей денег, да еще земли десятка два десятин, так я тебе покажу хозяйство.
В самом деле, неужели об упрямые традиции старины разбиваются новшества нашей жизни, нашего
строительства?
Ответом послужит вторая легенда, которую рассказал на районном съезде еврей-крестьянин. Легенда,
которая звучала реальной правдой нынешнего дня в волшебной сказочности несуществующего.
На съезде незаможников председателем была Сарра Ускач, неутомимая и героическая женщина.
На второй день работы съезда на трибуну Калининдорфского клуба вышел крестьянин-еврей с трубкой
в зубах и в новеньком пахучем кожухе.
- Дети мои,- сказал он,- мне 65 лет, и седина моей бороды не позволяет говорить неправды.
Сегодняшний день для меня радостней дня "Праздника Торы".
Я хочу вам рассказать о своей жизни, и вы должны меня выслушать и направить повод своей упряжки
по этой же дороге.
Я был все годы моей жизни бедняком. Я не имел лошадей, чтобы обрабатывать землю, я не имел
молока, чтобы продавать его и давать для питья своим детям, я не имел на зиму соломы для топлива и кожуха, чтобы
одеться.
Для меня теперь наступила новая жизнь, в которой день годовщины революции священнее дня
Пасхи.
Наши дети едят теперь хлеб, наши коровы дают молоко, а жены варят кушанье на прозрачном
подсолнечном масле, которое родиться на наших полях...
У меня было два сына; когда они уходили в Красную армию, я сказал им: "Дети мои, вы должны
без колебаний стать на защиту власти, которая совершила чудо, насытив и одев бедняков..."
Этого оратора собрание приветствовало особенного долго и горячо. Эта легенда нашла отклик в
сердцах всех присутствующих.
И то, что годовщина Октябрьской революции радостнее и торжественнее празднования и Пасхи и
Нового года, подтвердили многие крестьяне.
В дни Октября никто не работал, все одевались в праздничные платья, и старики-крестьяне,
встречаясь друг с другом, говорили: "Поздравляю с праздником".
Легенда, которую рассказал старик-еврей на съезде бедняков, которая учит их, как не быть
бедняками, покрыла своей радостью соленый вкус слез первой легенды, услышанной в Калининдорфе.
В интернете публикуется впервые 11-06-2021
Газета "Лемко" (Филадельфия). 1 июля 1928 г.
|
Замечания, предложения, материалы для публикации направляйте по адресу:
y.pasik@mail.ru
Copyright © 2005
|