Реувен Бесицкий
Мальчик из Красносёловки
Красносёлка (впоследствии - Красносёловка) одна из первых еврейских
земледельческих колоний, основанных в 1846 г. на степных просторах Александровского уезда (ныне – Запорожская
обл.) Екатеринославской губернии.
Бескрайняя до горизонта, как море, ковыльная степь предстала перед взорами евреев,
прибывших на эту необетованную землю.
Когда в 1846 г. переселенцы из Могилёвской и Витебской губерний прибыли на место
ещё ничего не было готово к их приёму. И только в 1848 г. переселенцы вселились в малопригодные для жилья
плетневые мазанки; население Красносёловки насчитывало 547 человек. Преодолев все трудности: голод, болезни,
тяжелые климатические условия, неумение работать на земле и смерть близких, колонисты уже к 1890 г. стали
достаточно успешными земледельцами. Большинство колонистов жили в глинобитных домах, крытых соломой, на
подворьях были лошади, коровы и орудия для обработки земли. Большая часть колонистов обрабатывали землю сами,
но уже появились и первые землевладельцы, которые использовали наёмный труд.
Революция и гражданская война, бандитизм и грабежи привели колонии к разрухе и
обнищанию. Две колонии – Нечаевка и Трудолюбовка после бандитских налётов так уже никогда не были восстановлены.
Положение колонистов было катастрофическим: одни погибли от рук бандитов, другие умерли от голода и болезней.
Чтобы спасти себя и своих детей многие колонисты уезжали в близлежащие города – Юзовку, Енакиево и др., а
какая-то часть колонистов уехала за рубеж. Сотни детей остались сиротами. Не обошла трагедия и Красносёловку:
20 августа 1920г. бандиты ворвались в колонию, разграбили её, многие дома и хозяйства были сожжены, жители
подвергались жестоким издевательствам и расстрелам. Многие жители, из оставшихся в живых, бросили свои дома,
хозяйство и разбежались по окрестным селениям и городам.
В 1923-24 гг. колонисты стали возвращаться в свои дома и восстанавливать
порушенное хозяйство. Работали днём и ночью: не хватало лошадей – запрягали коров, чтобы вспахать и вовремя
посеять. Всё делалось для того, чтобы спасти себя и детей от голодной смерти.
Уже в 1924 г. в Красносёловке работали два кооперативных товарищества – «Энергия»
и им. Каменева. В этих хозяйствах работало 77 человек, которые обрабатывали 323 десятины земли. О том, как жили
колонисты можно судить по количеству скота в хозяйствах – 26 лошадей и 10 коров. Это трагические итоги
революции и гражданской войны: уже достаточно крепкие хозяйства колонистов оказались в отчаянном
положении.
Существенную помощь в восстановлении хозяйств оказывали Агро-Джойнт и ЕКО
(Еврейское колонизационное общество), одна из контор этого общества находилась в Гуляйполе. Эта организация
предоставляла кредиты, как отдельным земледельцам, так и кооперативным товариществам. Джойнт предоставлял
кредиты на покупку тракторов для кооперативных товариществ Новозлатополя и др. колоний. ЕКО выделило кредиты,
для развития земледелия и строительства домов: товариществу «Энергия» - 3148 руб. и товариществу им. Каменева
– 1071 руб.
1925 г. оказался благоприятным для колонистов: был получен хороший урожай, что
позволило улучшить экономическое положение еврейских земледельцев. Численность населения восьми колоний
Гуляйпольского района за 1925 и 1926 гг. увеличилось с 3413 до 3641 человека. К этому времени в районе уже
функционировало три еврейских сельсовета – Приютинский, Новозлатопольский и Межиреченский.
Политика коренизации, проводившаяся Компартией в то время, дала импульс для
организации административно-национальных районов. Законодательными актами для создания таких районов стали
решение ВУЦИК и СНК УССР «О выделении районов Екатеринославской губернии с преимущественно немецким населением»
от 11 июня 1924 г. и постановление СНК УССР «О выделении национальных районов и Советов» от 29 августа 1924 г.
Еврейские национальные районы были образованы последними, так как условием для организации таких районов было
компактное проживание не менее 10 тыс. человек. К 1929 г. вблизи старых колоний были основаны 25 новых
земледельческих поселений. И поэтому только в ноябре 1929 г. на базе 12 старых еврейских колоний и 25 новых
поселений был образован Новозлатопольский еврейский национальный район (первоначальное название —
Октябрьский) с населением 8349 человек. Из 10 сельских советов района 9 были еврейскими. Это был второй, после
Калининдорфского, (образован в 1927 г.) национальный район. По этому поводу в колонию Большая Сейдеменуха,
что на Херсонщине, переименованную в Калининдорф, приезжал Всесоюзный староста М.И.Калинин. Этот факт
свидетельствует, что многие советские руководители поддерживали в это время идею создания
национально-культурных районов. Всем этим начинаниям в 1939 г. Сталин приклеил ярлык национализма, и все
национально-культурные автономии (районы) были ликвидированы.
Образование Новозлатопольского национального района совпало с решением партийного
руководства на проведение полной коллективизации хозяйств на селе. Но, несмотря на то, что в Украине в 1932-33 гг.
свирепствовал голод, в еврейских колониях положение было менее трагическим. Район выполнил план
хлебозаготовок за 1931 г. и даже помог соседнему району. Успешно прошла и посевная кампания 1932 г. Создание
национального района, – собственного «государства», явилось стимулирующим фактором в трудовой и политической
активности колонистов.
25 февраля 1930 г. в колонии Красносёловка в семье Мендла и Блюмы Желиховских
произошло радостное событие – родился сын, которого назвали Хаим в честь деда Хаима-Янкеля Желиховского – кузнеца,
погибшего от рук белополяков в 1919 г. в Белоруссии.
Свидетельство о рождении Хаима – интересный документ того времени, написанный н
а двух языках – украинском и идиш. Этот документ уникален тем, что мало кто из евреев (на мой взгляд),
проживавших в Советском союзе имеют свидетельство о рождении, написанном на идиш. Эта запись свидетельствует
о том, что Хаим родился в Новозлатопольском еврейском национальном районе, где ещё официальным языком, наряду
с украинским, – был идиш, и в школах обучение велось на идиш.
Детство Хаима прошло в колонии, он, как и все мальчишки играл во все мальчишечьи
игры, а иногда и совершал набеги с мальчишками в соседский сад. Безоблачным это детство не назовёшь – он был
сыном лишенца. Его отец – Мендл Желиховский окончил в Белоруссии йешиву, до того как все культовые заведения
были закрыты Советской властью, и поэтому попал в разряд лишенцев. В то время такой ярлык был опасен: такие
люди могли быть высланы в «не столь отдалённые места». Поэтому Мендл Желиховский, в поисках лучшей доли, уехал
из Белоруссии в земледельческую колонию Красносёловка. Там он встретил девушку, с которой связал свою жизнь –
Блюму Дукаревич – дочь бывшего шульца (старосты) колонии Роскошная – Хаима-Гирша Дукаревича, которая стала
его женой. Сам Хаим-Гирш погиб от бандитской пули в 1919 г. Немало сил затратил Мендл, работая на разных
работах, чтобы колхозники сняли с него ярлык лишенца, и через некоторое время на общем собрании колхозников
такое решение было принято.
По воспоминаниям Хаима, сестра его мамы – тётя Двойра – была женой Абрама Солоса,
который до коллективизации был зажиточным земледельцем: от своего отца ему достался дом под железной крышей,
лошади, коровы, сельхозинвентарь и хозяйственные постройки. Усадьбу украшал прекрасный фруктовый сад,
который был вырублен в 30-е годы, когда власть ввела непосильный налог на каждое дерево. Но после
коллективизации Абрам Солос, как и многие другие земледельцы, был не в восторге от колхозной уравниловки и
тощих палочек – трудодней. Правда, после голодного 1933 г. уже в 1935-36 гг. экономическое положение колхозов и
колхозников улучшилось, но Абрам Солос ни душой, ни сердцем колхоз не принял и с тяжелым чувством расстался
с землей – переехал с семьёй в Запорожье в 1939 г.
Сам Хаим успел воспользоваться привилегиями еврейского национального района:
первые два класса он учился на языке идиш, а после ликвидации национального района – в третьем и четвертом
классах – на украинском языке. Родители Хаима, как и большинство еврейских пап и мам, хотели дать детям хорошее
образование и поэтому решили переехать в большой город. Выбор пал на г. Сталино (Донецк) несмотря на то, что
тётя Двойра с мужем жили в Запорожье. По-видимому, Мендл Желиховский считал, что в Сталино легче будет найти
работу, чем в Запорожье. В мае 1941 г. они переехали в г. Сталино.
Недолго им пришлось мирно пожить на новом месте – началась война. В городе ходили
разные слухи об отношении немцев к евреям. Многие помнили отношение немцев к евреям в Первую мировую войну и
уговаривали себя и других не уезжать.
11 октября семья Желиховских вместе с другими еврейскими семьями, пешком,
двинулась на Восток: Макеевка, Харцызск, Красный Луч и т.д. пока на одной железнодорожной станции всем измученным
беженцам не удалось найти пристанище – вагон-пульман в поезде, который двигался на Юг. В вагоне открытом для
дождя и холода измученные люди, после долгих скитаний, добрались до Дербента (Дагестан). Отсюда семья Желиховских
попала в селение Уркарах, а затем в селение Баба-Юрт, где отец работал бухгалтером в Госстрахе, а Хаим
продолжил учёбу в школе.
В 1944 г. Желиховские вернулась из эвакуации в Сталино. Летом 1945 г. Хаим окончил
восьмой класс и поступил в Сталинский металлургический техникум. Через четыре года Хаим с отличием окончил
техникум и получил диплом техника-электрика. Несмотря на тяжёлые, голодные послевоенные годы, он продолжил учёбу
в Сталинском политехническом институте. Учёбу в институте Хаим вспоминает как самые беззаботные годы, он «грыз»
гранит науки вполне успешно и окончил институт с отличием, получив специальность горного инженера-электромеханика.
На пути продолжения учёбы в аспирантуре – камнем преткновения стала пятая графа.
Но жизнь продолжалась. Хаим начал работать на шахте – вначале заместителем главного
механика, а уже через полгода – главным энергетиком шахты. Начальство заметило способного молодого инженера,
и он был направлен на работу в качестве главного энергетика Донецкого горного округа Госгортехнадзора УССР. Но
судьба распорядилась иначе – его учитель, заведующий кафедрой, д.т.н. профессор Р.М. Лейбов (светлая память
ему) предложил ему работу в исследовательской лаборатории на родной кафедре – «Горная электротехника и
автоматика». Но за удовольствие работать у своего учителя и заниматься исследовательской работой пришлось
расплатиться «звонкой монетой» – вместо зарплаты главного энергетика в 1800 руб. получить в «подарок» - 1200 руб.
;Через семь лет наш герой защитил кандидатскую диссертацию и проработал
преподавателем до переезда в Израиль в 1994 г. Темой его диссертации и дальнейших исследований под руководством
проф. Лейбова была разработка теоретических основ и устройств защиты от поражения электрическим током людей
(шахтёров) в подземных условиях. Устройство было внедрено на всех шахтах Донецкого бассейна.
Здесь, на земле обетованной он встретил своего земляка и одноклассника Григория
Гуревича, который сразу после войны вернулся в Красносёловку и работал в колхозе им. Розы Люксембург
трактористом. Он рассказал Хаиму о тех страшных злодеяниях, которые творили фашисты и их пособники в
Красносёловке, услышанные им от местных жителей. Хаим узнал, какой мученической смертью погиб его двоюродный
брат Рува (смотри фото школьников). Поздней осенью всех евреев колонии согнали в одно место, но Рува вместе
с двумя товарищами сбежали с этого места и спрятались в кукурузном поле. Но фашистские прихвостни из местных:
староста Тарасенко и его друг Калюта нашли их. Эти палачи, которые выслуживались перед фашистами, предали
мученической смерти троих безвинных ребят: их забили насмерть палками, цепями и ногами.
По воспоминаниям очевидцев, когда в феврале 1942 г. фашисты согнали евреев к
силосной яме, мороз пронизывал до костей. Фашистские палачи и их наймиты заставили людей раздеться, отобрали
ценные вещи и с садисткой жестокостью, под душераздирающие крики, расстреливали женщин, стариков и детей.
Земля, над зверски убитыми людьми, ещё несколько дней двигалась, словно дышала, повергая в ужас живых
людей.
Памятник в Красносёловке
После войны, в 1954 г., еврейская община решила перезахоронить останки невинно
убиенных людей на сельском кладбище. Открыли силосную яму и часть останков перезахоронили, а затем эту траурную
акцию пришлось прекратить из-за опасности здоровью людей, проводивших перезахоронение. Захоронение снова
закрыли землёй, а впоследствии на этом месте возвели различные постройки. Поэтому точное число жертв осталось
неизвестным. По-видимому, оно больше 113 человек, указанных на памятнике, который был открыт 31 октября 2006
г.
Слева направо: первый ряд (внизу) – дочка директора школы, Сёма Езрец, Миша Лернер (убит); второй ряд – Давид
Гуревич, Люба Ошерова, Рува Солос (двоюродный брат Хаима, убит), Г. М. Мещанинова – учительница (погибла на
фронте); стоят – Каше Льгов (убит), М.Л.Сирота (директор школы), Рахиль Кемельмахер (убита), Рахиль Лев, Яша
Гуревич, Соня Гуревич, Рахиль Брозголь, Нохем Льгов (убит)
Как в капле воды отражена Катастрофа в судьбе еврейских детей – выпускников
четвертого класса Красносёловской начальной школы, закончивших её в 1939 г. и учившихся на идиш. На фотографии,
которая хранится у Хаима, из 12 ребят выпускников – пять детских жизней оборвали фашистские палачи. Вот имена
этих 11-летних ребят: Миша Лернер, Рува Солос (двоюродный брат Хаима), Каше Льгов, Рахиль Кемельмахер и Нохем
Льгов.
Всмотритесь в не по возрасту серьёзные, лица детей с пионерскими галстуками на шее
и одежде, свидетельствующей, что колхозники были ещё очень далеки от «светлого будущего». Но дети верили в это
«светлое будущее» и ещё не ведали, какая судьба ждет их через два года.
И хотелось бы пожелать всем человеконенавистникам – Ахмединиджаду и всем
последователям бесноватого фюрера – отрицателям Катастрофы, чтобы их детям хотя бы во сне пришлось увидеть тот
ужас и страдания которые пришлось перенести детям – жертвам Катастрофы.
В 1994 г. Хаим с женой и семьями двух дочерей репатриировались на свою историческую
Родину и живут в Кирьят-Гате. Родина не особенно балует Хаима: его поселили во временном жилье для репатриантов,
а, как известно – «ничего нет более постоянного – чем временное», так он и живёт в доме барачного типа. Две
маленькие тесные комнатки с низкими потолками, самая необходимая мебель – вот и всё его «богатство»,
а ещё – забота о больной жене, которая находится в доме престарелых, в Ашкелоне. Но Хаим не теряет бодрости
духа: он с увлечением занимается изучением истории государства и еврейского народа – пробел (не по своей вине),
который есть у большинства репатриантов из бывшего Советского союза.
В преддверии юбилея Хаима – 25 февраля 2010 г. ему исполнится 80 лет, желаю ему (и
уверен, что все посетители сайта присоединятся к моим пожеланиям) здоровья, здоровья и ещё раз – здоровья
, стойкости в преодолении всех трудностей и ещё долгих лет жизни.
29-11-2009
|